Немчиновка 35

Наверное, под влиянием отца Серафима совесть Дениса напомнила о себе. Вечером он позвонил Светке и договорился сходить погулять с Лизой. Да, он взял больничный, чтобы больше находиться рядом с Катей, но, когда сообщил ей про Лизу, Катя ответила: конечно, мол, понимаю. Что ещё она могла сказать? Светка, разумеется, обрадовалась:
– О, очухался наконец-то, папаша!
– Не язви, если тебе несложно.


Денис решил сводить Лизу в Сокольники. Этот парк он и сам в детстве очень любил. Зимой катался в нём на лыжах, весной на велосипеде, играл с родителями в бадминтон, посещал пещеру ужасов в чешском луна-парке.


Светка подвела Лизу к метро. На дочери было синее платьице в жёлтых цветочках. Потешно торчали в разные стороны белобрысые хвостики, обхваченные резинками с мордочками каких-то мультяшных существ.


– Вот, – сказала Светка немного мстительным тоном, – слушайся папу. На опасных аттракционах не катайтесь, бездомных животных не гладьте, много мороженого не выпрашивай.
Ещё Светка вручила Денису пакет:
– Здесь кофта на случай, если похолодает, и её любимая игрушка, если Лиза захочет с ней походить.
Денис заглянул в пакет. Оттуда нагло таращилась чёрными глазками резиновая лягушка.
– Ты всё поняла?
– Бу, – сказала Лиза.
Светка метнула на Дениса подозрительный взгляд:
– А ты?
– Да, понял, понял, – Денис закатил глаза.
Светка наконец улыбнулась по-доброму.
– Ну, идите, развлекайтесь.


И они пошли. Сначала по широкой дороге, ведущей к центральному входу в парк. Вдоль неё стояли киоски с сахарной ватой, мороженым, леденцами на палочке и нет, шипучими напитками. Множество детей с родителями толклись возле палаток. Дети носились во все стороны, иногда натыкались на взрослых или сшибались друг с другом - настоящее броуновское движение.


Испугавшись, что Лиза может потеряться, Денис взял её за руку. Лиза молчала, её маленькая ладошка потела в лапе Дениса. Справа от них шёл мальчик и обрабатывал леденец в форме фламинго, большого и розового. Шею он засунул в рот и с упоением грыз. Туловище и ноги птицы беспомощно торчали изо рта. Денису стало неуютно. Вроде он тоже был таким фламинго, отданным на растерзание страшному маленькому чудовищу. Не Сатурн пожирал своих детей, а совсем наоборот.


– Леденец хочешь? – через силу спросил Денис.


Лиза отрицательно помотала головой. На самом деле леденец ей хотелось, но она стеснялась отца. Так они добрались до входа, чувствуя неловкость друг друга и страдая от собственной зажатости. Денис с завистью вспомнил, как непринуждённо общался с детьми отец Серафим. А ведь это были чужие дети. Почему у него получается? Прогулка ещё толком и не началась, а Денис уже поглядывал на часы и с тоской видел, что от начала каторжных работ прошло всего двадцать минут.
В парке Лиза оживилась. Её привлекли аттракционы, но она снова не решилась заговорить, только просительно подняла вверх свои большие серые глаза. Можно? Денис кивнул, выбрал самую безопасную карусель, где разные сказочные зверушки чинно ездили по обычному плавному кругу. От греха подальше прокатился вместе с Лизой. Сидел позади и придерживал её за талию, чувствовал мягкость, хрупкость маленького тела. Казалось, у Лизы и косточки мягкие.


После каруселей они нашли площадку с качелями. Не чёрными, а, наоборот, разноцветными, радужными. На них Лиза качалась самостоятельно, а Денис наблюдал, как жирный чернявый карапуз с чёрным игрушечным мечом гоняется за беленькой девочкой. Вдали за кустами виднелась стена с почти стершейся советской надписью: МИРУ – МИР.
Полёты на качелях немного опьянили Лизу, и она заявила:
– Хочу в детское кафе.


Денис помнил его прекрасно. В детстве сам не раз ел там с родителями гороховый суп и котлеты с картофельным пюре. И, конечно, сладости. Лизе он тоже заказал полный обед, хотя её интересовал только десерт. Проглотив три шарика мороженого и эклер, Лиза, в отличие от Дениса, совсем осмелела. За соседским столиком сидели мама с дочкой, на коленях женщины стояла котовозка. В ней виднелась голая кошка, чей вид взбудоражил Лизу:
– Это ощипанная курица? Она ещё живая? Её потом в суп положат?
Хозяйка животного свирепо зыркнула в сторону Дениса. Он объяснил дочери, кто это.
– Ну, ладно, – после некоторых сомнений согласилась Лиза. – А мне сегодня приснились летающие слоны. Он летали быстро-быстро по воздуху, а хоботы прижимали к животу. Вот так, смотри!
И она прижала измазанные кремом руки прямо к своему платью.


– Хм…
– И ещё другой зверь как огромная рыба-молот. Ты знаешь рыбу-молот? Я из детской энциклопедии знаю.
– Угу.
– А ноги у неё были носожьи! Рыба-молот тоже по небу летает.
– Кхе.
– Пап, а почему пластилин сначала красивый и вкусно пахнет, а если я леплю, то он сразу некрасивый и грязный?
– Хм… не лепи…
– А слун – это слон, который живёт на Луне?
– Наверное…
– А почему одуванчики стареют, а другие цветы – нет?
– Как это?
– Ну, одуванчики же седые становятся!
– Ковыль тогда вообще сразу старый рождается, – сказал Денис и понял, что никогда не видел новорождённого ковыля.
– Значит, одуванчики умирают старыми, а остальные цветы – молодыми?


Они сидели на открытой веранде. Рядом росла яблоня. От неё доносился сухой мерный стук: какие-то мелкие мошки яростно и монотонно долбились о листья. И также долбили Лизкины вопросы Денисов мозг.


Потом Лиза принялась рассказывать про своих кукол, как кого зовут, какие у них наряды и какой у кого характер. С кукол она переключилась на игрушечных зверей, и их оказалась чёртова прорва.  Лиза утомилась, придвинулась поближе к Денису и положила голову ему на предплечье. Денису стало страшно неловко, но он погладил Лизу по голове и зачем-то подёргал за хвостики. Может, на уровне подсознания вспомнилось, как мальчишкой он таскал девчонок за косички. «Ой, не надо», – заныла Лиза и шлёпнула Дениса по руке.


После кафе они ещё немного погуляли, заглянули в розарий, где Лиза, конечно, уколола палец о шипы, а одна сердобольная бабуся предложила им кусок пластыря; поглядели, как другие семьи кормят уток на прудах, посидели на лавочке, и наконец беспрестанно подглядывающий на часы Денис радостно увидел, что пора возвращаться. Когда он возле метро сдавал Лизу на руки Светке, дочь посмотрела на него долгим серым взглядом и спросила:
– Пап, а ты скоро опять придёшь?
– Конечно, я приду, – заверил Денис.
– Скоро?
– Как получится…
– А ты мне купишь ещё эклеры?
– Угу.


Он заметил, что Светка смотрит на него недовольно. У него не получалось выразить достаточно чувств при прощании с дочерью. Он наклонился и холодно приложил губы к Лизиной щеке. Лиза прицепилась было к Денисовым брюкам, но Светка потянула её назад.
– Папа придёт, когда сможет, Лизука, – сказала Светка, выразительно сверля Дениса взглядом.
Он вернул им пакет с кофтой и лягушкой. Лиза тут же извлекла игрушку, взяла лягушачью лапку в свою ручку и помахала:
– До свиданья, папа!
– До свиданья! – Денис изо всех сил попытался состроить лягушке смешную рожицу.


Спускаясь по лестнице под землю, он ощущал, как с плеч сваливается огромный груз. Последний раз он испытывал такое облегчение, наверное, после сдачи сложных экзаменов вредным преподам. «Отцовство не для меня, отцовство не для меня», – повторял он угрюмо, трясясь в вагоне по пути к Белорусскому вокзалу.
С чувством лёгкости он добрался до Немчиновки, но Кати дома не оказалось. Она отправилась в Москву покупать швейную фурнитуру в специальном магазине. Агата играла сама с собой в подкидного дурака.


– Здрасьте, – буркнула она, когда Денис спешил проскользнуть мимо.


Странно, но у него не возникло привычной мысли: «Хоть с этой мелочью я не обязан заниматься». Денис прошёл в свою комнату, открыл рабочую электронную почту. Какой это был кайф в сравнении с отцовскими обязанностями! Денис написал несколько писем, примерно час читал документы, сделал несколько звонков, хотя обычно предпочитал писать. Откинулся на спинку стула и посмотрел в окно на Агашу. Она продолжала играть сама с собой и вроде даже сама с собой разговаривала. Ветер шевелил её распущенные волосы, неравномерно падающие лучи заходящего солнца создавали на волосах разные оттенки рыжего. Тоненькие руки порхали над столом, перекладывая карты. Денис залюбовался и неожиданно для себя умилился. Это ведь было продолжение Катерины. А Катерина (недавно он отчётливо это понял) стала значить для него очень много. Получается, и Агаша как её часть тоже стала важной. Захотелось выйти на улицу, что он и сделал. Приблизился к Агаше, взглянул через плечо на карты.


– Хочешь вместе сыграем?
– Ну-у-у, – протянула в своей манере Агаша, – да-а-а-вайте…


Они сыграли несколько партий. Денис не поддавался специально, но мало думал о картах. Он удивлялся тому, как скучно и неловко чувствовал себя с Лизой, мечтая, чтобы встреча с ней поскорее закончилась, и как неожиданно приятно было ему сидеть сейчас с Агашей под яблоней, за зелёным столом, и резаться в дурака. Рядом на траве Джокер что-то грыз, его урчание придавало обстановке уюта. Во время игры Агаша молчала, и это Денису нравилось гораздо больше, чем нескончаемые Лизкины вопросы.