Браслетик на запястье

             Дорога отчётливо просматривалась на десятки  метров вперед. После июньской ночной грозы асфальт к полудню успел хорошо просохнуть, так что поездка в свой родной городок для Владислава обещала быть несложной. Вот только Илюшка, паренек четырнадцати лет от роду, сидящий рядом, не переставал напоминать отцу о том, что тот обещал уступить ему своё место за рулём, как только машина благополучно проедет мимо поста ГАИ.
— Пап, мы уже два поста проехали и нас не остановили. Ну, когда, когда? — Канючил он.
— Перед поворотом на Рошаль будет еще один пост, вот когда повернем, выйдем на прямую дорогу к городу, тогда и поменяемся местами.
— И сколько ещё ждать?
— Не знаю, километров двадцать пять — тридцать.
— Так долго?
— Потерпи. И не забывай, что мне сказала мама.
— Что?
— Ты прекрасно знаешь что: «Ни в коем случае, не разрешай Илье садиться за руль».

             Паренек насупился и некоторое время молчал, глядя в сторону.
— Да, она мне давно уже ничего не разрешает. Туда не ходи, с тем не дружи, это не одевай.
— Как ты не понимаешь, дурачок, она беспокоится о твоём здоровье.
— О своём здоровье она беспокоится.
— И о своём тоже. Когда ты где-то до ночи  болтаешься, она же переживает. Вдруг с тобой что-нибудь случится?
— А почему ты за меня не переживаешь?
— Да потому, что я мужчина, и когда-то был таким же как ты. Я тоже не очень-то хотел слушаться родителей, но это не правильно. Взрослых надо слушаться.
— Ой, пап, смотри, впереди еще один пост ГАИ,
— Вижу. Сядь ровно, так чтобы был виден ремень безопасности. Смотри прямо перед собой и не улыбайся.
          Илья выполнил все указания отца, а про себя повторил: «Хоть бы пронесло, хоть бы пронесло».
          И их пронесло.
          Полицейский в форме сотрудника Госавтоинспекции никаких видимых нарушений не заметил, поэтому останавливать автомобиль не стал.

          А через пятьдесят метров Владислав свернул направо, под знак «г. Рошаль. 10 км»
           Глаза паренька загорелись. Сейчас, сейчас, папа остановится, и он, Илья, наконец-то, получит возможность управлять этой большой мощной машиной.

             Паренек тронулся с места на удивление плавно, без рывков, за что отец его сразу же похвалил:
— Молодец, так держать. Следи за спидометром. Не больше шестидесяти километров в час. Дорога здесь неплохая, но могут  попасться и ухабы.  Так что, осторожней! Рулём особо не крути, двигайся строго в своей полосе, а полос здесь, как видишь, всего две.

— Я всё вижу, пап, ты меня только отвлекаешь.
— Если ты всё видишь, тогда обрати внимание на ту маленькую серенькую точку вдалеке, которая движется нам навстречу.
             Присмотревшись, Илья действительно заметил небольшую малолитражку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась «Жигулями» шестой модели.   
— И что я должен делать?
— Пока ничего. Продолжай движение  с той же скоростью.
            
           Влад неотрывно следил за приближающейся машиной, и, когда смог различить на ее капоте три огромных буквы «ГАИ», его охватило настоящее беспокойство.
— Ну, всё Илюха, мы попались. Пересаживаться поздно.
— И что теперь будет, пап?
           Мужчина тяжело вздохнул.
— Думаю, у меня сейчас отберут права. Вызовут эвакуатор. Машину отправят на штрафстоянку, а мы с тобой оставшийся путь до города будем вынуждены проделать на своих двоих.
— Это как?
— Пешком, дружочек, пешком.

          Метров за тридцать встречный автомобиль остановился, и из него вышел инспектор, одел фуражку и сразу начал активно махать ненавистным жезлом.
— Ну, что ж, тормози, — произнёс мужчина со вздохом, — ставь на нейтралку ручной тормоз, включай аварийную сигнализацию. Я пойду разбираться, а ты сиди тихо, ни во что не встревай.
           Владислав взял барсетку с документами и вышел из машины.

           На погонах у инспектора было четыре звёздочки.
— Добрый день, капитан, — как можно спокойнее сказал Влад, протягивая водительское удостоверение.
— Для кого-то добрый, — ответил инспектор, не поднимая глаз, — а для кого-то не очень. Техпаспорт, страховку, права предъявляем без задержек.
— Порядок знаем, капитан. Вот, пожалуйста.
— Куда путь держим?
— Так ведь дорога здесь одна, в город.               
— Причина?
— Хочу родителей навестить, внука показать.
— Это поэтому вы его за руль посадили?
— Пареньку скоро пятнадцать. Пусть постепенно привыкает. Тем более, дорога свободна, и опять же я рядом, контролирую.
— Контролируете… Это хорошо, это правильно, но… незаконно.
             Инспектор наконец-то соизволил посмотреть на документы, которые до этого просто крутил в руках.
— Так, значит, вы у нас Владислав Викторович Самойлов?
             Он впервые поднял глаза и в упор посмотрел на мужчину.
— Тогда, разрешите представиться. Роман Викторович Дидко. Капитан Госавтоинспекции.
              У Влада по спине пробежали мурашки. Не может быть!
—  Дидко, Ромка, ты?
— Я!
              Инспектор снял фуражку, и Влад сразу узнал своего школьного товарища.
— Владик-тёмный?
— Точно. Ведь у нас в классе был еще один Владик. Владик-светлый.
— Ну, что, — улыбнулся инспектор, — давай хоть обнимемся. Сколько не виделись?
— Лет пятнадцать.
— Точно.
Мужчины обнялись, похлопали друг друга по спине.
— Значит, ты теперь в ГАИ? И уже капитан?
— Да, вот, дослужился.
— Женат?
— Был, но развёлся.
— А ты?
— Живу во Владимире. У тёщи свой СПА-салон, а я при ней администратором. Вот сына везу к родителям. В школе каникулы, пусть отдохнёт у бабушки с дедушкой.
— А ты к ним надолго?
— Нет. Пару дней побуду и назад.
— Ну, ладно. Держи документы. Может, ещё встретимся. Смотри на дороге осторожней, не давай пацану скоростью увлекаться. Пока.
— Пока.      
            Капитан сел в свой автомобиль и сорвался с места.

            Некоторое время Влад смотрел ему вслед, потом поковылял к джипу.
—  Пап, это что, твой знакомый?
— Да. Вместе учились. Повезло нам. Давай, трогай потихоньку.

             Перед самым городом, когда Владислав уже готов был поменяться с Ильёй местами, навстречу неожиданно выскочил какой-то лихач. Видимо, пьяный, причём, в последней стадии. Машину кидало из стороны в сторону. Ещё немного и аварии было бы не избежать. Влад принял единственно правильное решение, он резко крутанул руль вправо, автомобиль выскочил на обочину, чуть было не перевернулся, но устоял. И, тем не менее, передние колёса всё же оказались в глубокой яме, заполненной грязной жижей. Лихач, тем временем, пронёсся буквально в сантиметре от машины. Пронёсся и даже не притормозив, рванул дальше.
— Ты как, нормально? — первое, о чём спросил Владислав.
— Н… Нормально.
— Нормально, а сам заикаешься. Теперь ты понимаешь, что на дороге может произойти всё, что угодно. Поэтому надо быть всегда начеку! Ну, ладно, давай меняться.
            Он вдруг заметил на лбу у паренька тоненькую струйку крови.
— Это что  такое? Ты обо что поранился?
— Сам не понимаю.
             Владислав достал из «бардачка» бумажные салфетки, промокнул неглубокую царапину, но через некоторое время кровь выступила вновь.
— Наверное, придётся ехать в травмпункт. Держи салфетку и перелезай на моё место.
            
             После нескольких попыток, Влад всё-таки сумел вытащить машину из кювета.
— Да, — протянул он, — вот, что значит внедорожник.
             Немного отдышавшись, мужчина направил своего железного коня в ближайшую больницу.
             Там, в травмпункте, своей очереди дожидалось несколько человек. Владислав подошел к окошку регистратуры, показал пальцем на рану Ильи.
— У мальчика глубокая ссадина, ему могут оказать первую помощь?
— Полис есть?
— Нет.
— Имя, фамилия?
— Илья Рухман, четырнадцать лет.
— Адрес?
— Октябрьская, восемь, квартира восемь.
             Чтобы избежать дальнейших вопросов, Влад продиктовал адрес родителей.
— Занимайте очередь и ждите.

             Попасть в кабинет им удалось только через полчаса. Их встретила женщина в белом халате и косынке, под которую были спрятаны волосы. На лице — медицинская маска, на  глазах — очки.
— На что жалуетесь?
— Доктор, мой сын поранился. Вот взгляните, на лбу…
            Женщина внимательно осмотрела рану. Профессиональным движением стерла запёкшуюся кровь специальной стерильной салфеткой и заклеила царапину пластырем.
— Тебя как зовут?
— Илья.
— Скажи, Илья, ты что упал?
— Нет, я, видимо, просто ударился.
— Всё равно нужно сделать укол от столбняка.
— Укол?! — удивился паренек. — Нет-нет, не нужно никаких уколов.
— Доктор лучше знает, — поддержал женщину Влад, — ложись-ка на кушетку и спускай штаны.

            На Илью было страшно смотреть. Он подошел к кушетке на ватных ногах, умоляюще посмотрел на отца, но ослушаться не посмел.
            Женщина набрала в шприц нужную вакцину, сильно шлёпнула парня по одной ягодице и одновременно уколола в другую. Пять секунд — и дело закончено.
— Вот и всё, — сказала она, — можете идти.
— Спасибо, — хором поблагодарили врача отец и сын.
— Место укола старайтесь пока не мочить. Позовите следующего.
          Она села за стол, склонилась над бумагами и, как показалось, потеряла к мужчинам всякий интерес.

           Влад вышел из кабинета и неожиданно задумался.  Что-то его остановило. Захотелось возвратиться, подойти спросить напрямую: «Мы знакомы?». Однако, в кабинет уже вошел очередной пациент.
— Пап, ну, что ты застыл, пойдём.
— Так. Вот тебе брелок, иди, открой машину и садись. Я сейчас.
— А что случилось?
— Всё в порядке, иди.

            Отправив сына на парковку, Владислав подошел к окошку регистратуры.
— У вас какие-то проблемы? — Спросила женщина.
— Наоборот. Все наши проблемы были профессионально устранены. Хочу выразить искреннюю благодарность врачу, которая оказала нам первую помощь. Хотелось бы узнать ее имя и отчество.
— Марина Фёдоровна Дьяченко. Только она не врач, а медсестра.
— Спасибо. Большое спасибо.

           Услышав имя женщины, Влад понял, что не ошибся. Да, это была она, Марина. Его Марина. Он узнал ее, несмотря на то, что она скрывала своё лицо под маской, а глаза смотрели через стёкла очков.
        «Странно, раньше она очки не носила. Раньше не носила, но за эти годы многое могло измениться. Интересно, она замужем? Если судить по фамилии, — нет. Но ведь вполне возможно, что у нее есть мужчина, с которым она живёт в гражданском браке…
          Стоп! Ты о чём размечтался? — Спросил он сам себя. — Забыл, что ты женат, что воспитываешь сына? Да, воспитываю, но разве нельзя  просто встретиться, просто поговорить? Просто?! Нет, просто не получится. Обязательно последует продолжение, а что потом?»
             Влад вошел на парковку, отыскал свой джип, сел за руль. И Илья сразу заметил перемену.
— Пап, что с тобой? Ты, прям, весь светишься.
— Правда?
              Он постарался взять себя в руки.
— Я радуюсь от того, что уже через десять минут увижусь со своими родителями. А ты? Ты разве не хочешь увидеться с бабушкой и дедушкой?
— Хочу.
— Ну, тогда поехали. 

           Самойлов-старший встретил сына и внука во дворе, прямо около подъезда. Показал куда можно поставить машину.
— Я вам тут местечко заранее приготовил. Всё утро сторожил, чтобы никто не занял. У нас теперь с местами для автомобилей напряженка. Заполонили город приезжие. Кругом сплошные иномарки, не пройти, не проехать.
— А твой-то «москвиченок» где?
— Как где? В гараже. Вот только каждый год сносить нас собираются. Много наши гаражи места занимают, в центре города. А земля-то сейчас на вес золота.
— Здесь я с тобой согласен.

             Они подошли к подъезду, остановились, ожидая Илью, который вызвался лично припарковать машину. В квартиру вошли втроем. Бабушка, конечно же, кинулась к внуку.
— Илюшка, ты ли это? Я тебя узнать не могу. Вымахал-то как! Выше меня на целую голову. Ну, здравствуй, здравствуй, дорогой.
             Бабушка обняла внука, потом перенесла своё внимание на сына. Спросила: «Как поживаешь, как дела, как добрались?». Потом убежала на кухню посмотреть, не пригорели ли пироги. За стол, накрытый  по-царски, сели в гостиной. Пировали до вечера, плавно перешли к
чаепитию и говорили, говорили.

        Илье постелили в детской комнате Владика. Сам же повзрослевший сынок был вынужден лечь в гостиной. Но неудобный диванчик, маленький и жёсткий,  к безмятежному отдыху совсем не располагал. Мужчина крутился с боку на бок и, наконец, встал и вышел на балкон. Присел на плетеное кресло-качалку и вот здесь-то его веки постепенно начали слипаться. Перед глазами возник образ любимой девушки. Нет не Алевтины, жены и мамы Илюшки, с ней отношения у Влада, можно было бы охарактеризовать как ровные, ближе к натянутым, а образ девушки по имени Марина. Ему вдруг безумно захотелось увидеть ее прямо сейчас. Увидеть без медицинской маски, без косынки. Посмотреть какой она стала, как изменилась за эти годы… Марина — его первая любовь.  Он вдохнул полной грудью летний ночной воздух родного городка, и память сразу перенесла его в то далёкое время, когда он, учащийся выпускного класса, впервые увидел ее на каком-то школьном концерте.

            Марина вместе с двумя девочками вышла к микрофону, чтобы исполнить какую-то популярную песенку, какую именно Влад не помнил, зато он хорошо помнил, как, не отрываясь, смотрел на милую, стройную девушку, в коротком школьном платьице с белым фартуком, и, как ему казалось, она тоже периодически бросала в его сторону недвусмысленные взгляды.

          Он остановил ее в школьном коридоре.
— Мне очень понравился номер, а твой божественный голос  — это что-то уникальное! Я в него просто влюбился.
— Неужели только в голос? — Ответила она, смеясь.
 
           Они начали встречаться. Гуляли по аллеям парка, любуясь осенним листопадом из жёлто-красных кленовых листьев. Ему почти девятнадцать, ей нет и семнадцати. Но если двое неожиданно полюбили друг друга, разве разница в возрасте имеет значение? Для них — нет, а вот для бабули, с которой жила Марина, — имеет, да ещё какое!

            Своей матери девочка не помнила. У той было слабое сердце. Приступ случился прямо во время родов. А роды были очень тяжёлые. Отец с малышкой справиться не смог. Запил. Все проблемы переложил на свою мать. А вскоре и вовсе переехал в другой город, там попытался создать новую семью. Дочку, конечно, навещал, но редко, а последние годы ограничивался только телефонными звонками да открытками на день рождения, и как живёт Марина, он почти не интересовался.

              Заметив, что девочки часто нет дома, Кира Игнатьевна  решила за ней проследить, а когда застала внучку, целующуюся на лавочке с каким-то, как ей показалось, взрослым мужчиной, устроила грандиозный скандал.
           Владик получил с десяток ударов тяжелой сумкой по спине, с грозными обещаниями отправить «маньяка-извращенца» ни много ни мало, — прямиком за решётку.
— Девочке всего шестнадцать лет. Ты у меня сядешь за совращение несовершеннолетней, — кричала она на всю улицу. —  Вот я ее отцу позвоню. Я ему всё расскажу, Он приедет, он тебе устроит, он тебе покажет…

            Досталось и Марине. Бабушка практически посадила ее под домашний арест. В школу провожала, из школы встречала,  домой вела, как под конвоем.  Работала Кира Игнатьевна уборщицей в местной больнице. Ночью мыла коридоры, а отсыпалась днём, в то время, пока внучка была на занятиях. Если уходила в магазин, то обязательно запирала входную дверь на ключ, и, тем не менее, молодые люди продолжали встречаться. Где? В школе. Кира Игнатьевна не могла контролировать внучку во время занятий, поэтому все перемены Марина проводила вместе с Владиком. Они просто молча стояли, глядя в окно, незаметно держась за руки, и этого им было вполне достаточно.

         Иногда Влад шептал ей о том, как сильно её любит, а она предлагала ему встретиться у неё дома, ночью, когда строгая бабуля уйдёт на работу. Влезть через балкон на второй этаж для крепкого паренька не составляло труда. И он влезал и проводил со своей любимой несколько часов, потом так же покидал квартиру, а на следующий день на уроках не мог скрыть зевоту.

           Но продолжались эти встречи недолго. Киру Игнатьевну предупредили сердобольные соседи. И вновь — жуткий скандал, с рукоприкладством, с походом к родителям Влада, с угрозами…
— Если я увижу его рядом со своей внучкой хотя бы еще раз, он у меня получит, я ему устрою, он меня надолго запомнит…
          На двери балкона появился еще один замок. Встречи стали редкими и от этого еще более желанными.

          Приближались новогодние праздники. Кира Игнатьевна объявила о том, что собирается навестить свою старшую сестру. Та жила в небольшой деревеньке, недалеко от города, в родительском доме.
— Хочешь поехать со мной? —  Спросила она, хотя ответ знала заранее, поэтому, услышав категорический отказ, ничуть не удивилась. Сказала, усмехнувшись:
— Ну, тогда будешь сидеть взаперти все праздники.

          Узнав об этом, влюблённый юноша решил девушку из заточения вызволить. Он предложил Марине незаметно, пока бабушка будет отдыхать после обеда, стянуть у той ключ от входной двери и передать этот ключ ему, привязав его к обычной нитке и спустив вниз через форточку. Он сбегает в мастерскую металлоремонта, сделает дубликат и вернёт Марине уже оба ключа тем же способом. План простой и легко осуществимый.

          В канун нового года Кира Игнатьевна собрала вещи, поздравила внучку с наступающим и отправилась на автобусную станцию, не забыв при этом запереть входную дверь. А уже через два часа Марина встречала своего любимого за скромно накрытым столом. Владик пришел с бутылкой шампанского, с коробкой шоколадных конфет и маленьким плюшевым тигрёнком.
— Наступает год тигра, — сказал он, нежно поцеловав девушку, — поэтому прими от меня этот скромный подарок.

           С двенадцатым ударом курантов счастливые влюблённые прокричали «Ура», выпили шампанского, закусили салатиком, который лично приготовила Марина, и пересели на мягкий диван, чтобы было удобней смотреть праздничный концерт.
         Ушел Влад только под утро, унося с собой следы «преступления»: пустую бутылку из-под шампанского, пустую коробку конфет и потрясающие воспоминания о волшебной новогодней ночи, проведённой с любимой девушкой.

         Кира Игнатьевна ничего не заподозрила, хотя обнюхала в квартире каждый угол. А о том, что у внучки в новогоднюю ночь были гости, она узнала намного позже. Спустя три месяца,  когда у Марины всё чаще стали возникать приступы тошноты и даже кратковременные обмороки.

         Владу о своей беременности Марина решила не говорить. Он и не догадывался. На носу были выпускные экзамены, заниматься приходилось сутки напролёт, так, что даже встречи на переменах теперь стали редкими, а где-то в середине мая девушка неожиданно исчезла. К городскому телефону  всегда подходила бабушка, а мобильных тогда еще не было. Влад бросал трубку, но однажды набрался смелости и всё же попросил позвать к телефону Марину.
         Он уже собрался услышать в ответ оскорбления и угрозы, однако Кира Игнатьевна ответила довольно спокойно:
— Марина из города уехала. Она проведёт лето у своей тётушки. А тебе я советую телефон этот вычеркнуть из записной книжки и никогда не вспоминать. В трубке раздались короткие гудки, и Владик вдруг отчётливо понял, что свою девушку он теперь не увидит до сентября. Где она, что с ней, почему уехала, ничего ему не сказав? Он попытался расспросить ее подружек, но и те ничего конкретного сказать не могли.
— Она говорила, что у нее где-то за городом  живёт старенькая больная тётка, за которой надо ухаживать,— вспомнила одна из девушек, — и что ей, видимо, придётся туда переехать.
— А где это, она говорила? Может, оставила вам номер телефона?
— Нет. Она ничего не оставляла.

          Паренек расстроился не на шутку. Даже подготовку к экзаменам забросил. Ходил, как в воду опущенный. Всё думал, надеялся, вдруг позвонит, всё объяснит, скажет, что скучает, попросит приехать…  И он, конечно же, приедет, примчится сразу же, бросив всё. Но…  Но телефон молчал. Молчал весь июнь, и даже после получения аттестата зрелости долгожданного звонка с поздравлениями не последовало. И всё лето Марина никак не давала о себе знать. Наконец, первого сентября молодой человек пришел на школьную линейку в надежде отыскать её среди учеников одиннадцатых классов, но, как ни странно, Марины не было и там.

          Неужели она решила бросить школу и провести лучшие годы своей жизни рядом с какой-то больной тёткой? Влад кинулся к телефону и набрал знакомый номер. Трубку сняла, как обычно, Кира Игнатьевна.
— Марина не пришла на торжественную линейку возле школы, — прокричал он, забыв поздороваться. — Где она, где вы ее прячете, что происходит?!
— А тебе какое дело? — Ответила бабушка. — Я тебя предупреждала, чтобы ты сюда больше не звонил?
— Но… я только хотел узнать…
— Значит, так. Моё терпение кончилось. Я сегодня же иду в милицию и подаю на тебя заявление. Всё! Жди повестку.
          Владислав положил трубку и долго смотрел на телефонный аппарат. Интересно, пугает или вправду на меня заявит?

          Первые дни он открывал почтовый ящик трясущимися руками, и каждый раз облегчённо выдыхал, не находя там никаких извещений. «Наверное, бабуля пошутила», — решил он и постепенно успокоился. Однако, спустя две недели, ранним утром его разбудил настойчивый звонок в дверь. На пороге стоял почтальон, который первым делом попросил предъявить документы, а когда удостоверился, что перед ним тот, кто ему нужен, а именно: Владислав  Викторович Самойлов, вручил ему повестку и заставил расписаться.

          В милицию Влад не попадал ни разу. Ему просто  никогда не приходилось нарушать никаких законов. Не потому ли к зданию МВД он подошел на непослушных  ногах. А перед дверью кабинета под номером семь, куда ему надлежало явиться, дрожь во всём теле он смог унять только спустя несколько минут.
           Постучал, вошел, протянул повестку.
— Вызывали?
— Вызывал, присаживайся.

          Лейтенант, сидящий за столом, был чуть старше Влада, поэтому сразу перешёл на «ты».
— Бабушка тут на днях приходила, — начал он без всякого вступления, — заявление принесла. Говорит, что ты к внучке её пристаёшь, а внучка несовершеннолетняя.  Просила тебя припугнуть.
— Да, я и так уже ночами не сплю.
— Почему?
— Девушку эту с мая месяца никто в глаза не видел.  Отправила её бабуля в какую-то глухую деревню. Да, видно, так далеко, что Марина даже первого сентября в школу не явилась.
— А она в каком классе учится?
— В одиннадцатый перешла. Ещё год и — выпускные экзамены. Где ее искать, ума не приложу. Может, вы могли бы выяснить ее местоположение.
— Чтобы это выяснить, надо снова вызывать бабушку. Только уж больно она скандальная. Пойдёт ещё по инстанциям, начнёт вышестоящим органам жалобы подавать, глядишь, и добьётся своего. Заведут на тебя уголовное дело. Тебе это надо?
— Нет, конечно.
— Вот видишь. Я тебе предлагаю на время затаиться.  А бабушке этой, если она спросит, я отвечу просто. Вызывал. Провёл беседу. Скажу, что ты до смерти перепугался, всё осознал, и впредь ее внучку будешь обходить за километр. А саму бабушку — за два. Договорились?
           Влад тяжело вздохнул.       
— Договорились.
— Всё, свободен. 

          Он вышел из кабинета и побрёл по бесконечному коридору, не понимая, где же выход. Дошел до конца — тупик. Развернулся, зашагал в обратную сторону, уже зная, что впереди тоже глухая стена. Как же покинуть это страшное заведение? Может, спросить у следователя, с которым он только что беседовал? Кабинет номер семь. Влад зашагал по коридору, пытаясь отыскать нужную дверь. Но, что это? За кабинетом номер шесть, сразу следовала дверь с табличкой «8»! Как такое возможно? Он начал ломиться в каждую дверь, но все они были заперты, и вдруг на его плечо легла чья-то тяжёлая ладонь. Он медленно обернулся, открыл глаза.

           Перед ним на балконе стоял отец.
— Ты почему не спишь, — спросил мужчина, — времени уже два часа ночи?
— Задремал, пап. Что-то меня потянуло на воспоминания. Ты помнишь, как меня вызвали в милицию?
— Ещё бы. Переживали всей семьёй. Думали всё, прощай свобода. А статья-то тебе светила, ой, какая нехорошая. С такой статьёй за решёткой живётся совсем несладко. 
— Да…— протянул Владислав, — совсем несладко. Но ведь всё обошлось…
— Обошлось. Бог миловал.
           Мужчина зевнул и сообщил, что отправляется спать.
— Да и ты не засиживайся. А то утром потом тебя не добудишься.
— Хорошо, пап, уже иду.

           Влад поднялся, облокотился на перила балкона, и в это время вдалеке по улице промчалась скорая помощь.
Сразу припомнилась та случайная встреча с Мишаней Штейнрудом, одноклассником, только вернувшимся из столицы, где паренек благополучно завалил вступительные экзамены  в медицинский.

           Ранним утром несостоявшийся студент шел, качаясь из стороны в сторону.
— Привет, Миш, ты что, с утра уже поддал?
—  Какой там… Только что сдал смену. Сутки на ногах, и всё вызовы, вызовы.
— А ты где трудишься?
— На скорой, устроился мед братом. Надо же стаж зарабатывать, иначе в институт не поступить. Ну, а ты, где свои знания применяешь?
— Пока не определился. Помогаю отцу в автомастерской.
— А, слушай, я тут твою Маринку в больницу отвозил. Ты что же готовишься стать отцом?
— Я? Отцом? Не пойму, ты о чём?
— Как? Ты не в курсе? Она же в положении.
— В каком положении, Миш? Ты меня пугаешь.
— Извини, я думал, ты знаешь. Беременная она.
— Беременная?
— Судя по животу, — на последнем месяце. Вот-вот родит.   
          Пару минут Влад пытался понять, что всё это значит. Потом спросил:
— Скажи, а я могу ее увидеть?
—  Вряд ли. Мужчин туда не пускают. Но, ты можешь зайти в приёмный покой. Там на телефоне сидит Светка Розова. У нее должна быть вся информация. Поговори с ней. Она тебе всё расскажет. Ну, ладно, я пошел. Просто засыпаю на ходу. Пока.

         Вместо того, чтобы отправиться в автомастерскую, будущий папаша сразу побежал в больницу. За стойкой администрации и вправду сидела его одноклассница  — Светлана. В школе они практически не общались, а здесь, увидев друг друга, чуть ли не расцеловались. Минут пять обменивались новостями, и вдруг девушка, прищурив глаза, сказала:
— А я, кажется, догадываюсь, о чём ты хочешь меня спросить. Как ее фамилия?
— Дьяченко, Марина.
— Помню, помню такую. Поступила три дня назад. Беременность девять месяцев.
— А когда могут начаться роды?
— Зависит от того, знаешь ли ты точную дату зачатия?
— Скорей всего первое января этого года.
— Новогодняя ночь?
— Да.
— Ну, вот и прибавь к ней тридцать восемь недель, хотя это не точно. Позвони мне завтра, я попробую поговорить с доктором. Только он может сказать что-то более конкретное.
— Спасибо, Свет, я тебе заранее благодарен.  Завтра же позвоню.
— Только не с утра. Где-нибудь, в обед.
— Понял, еще раз спасибо.

          Всю следующую неделю Влад провел как в тумане. В больницу звонил по два, а то и по три раза в день. И каждый раз слышал одну и ту же фразу: «Марина Дьяченко? Пока без изменений». И, наконец, о чудо! Ему сообщили, что его девушка  родила.
— У вас мальчик. Время, вес, рост. Роды прошли без осложнений. Мамочка чувствует себя в пределах нормы.
— А когда я смогу её увидеть. Её и малыша?
— Если никаких отклонений не будет, то роженицу мы обычно выписываем на третий день.

           Влад положил трубку и вышел на балкон вдохнуть прохладного осеннего воздуха. Странное чувство преследовало его. Неужели он стал отцом? Да, он отец! Но, что делать дальше? Ведь Кира Игнатьевна наверняка явится встречать свою внучку и правнука. А тут он — ненавистный папаша. Не устроит ли она скандал? Не набросится ли с кулаками? А то еще побежит в милицию писать новое заявление…

           Как бы там ни было, а на третий день, счастливый отец одел выходной костюм, купил букетик роз и отправился в роддом. В холле  толпилось много народу: родственники, бабушки, испуганные папаши, но Киры Игнатьевны, кажется, не было. Влад прошёл в дальний угол, присел на стул и принялся изучать обстановку.

           Вот показалась счастливая мамочка, за ней нянечка с маленьким свёртком на руках. Мужчина с букетом кинулся к женщине, передал цветы, забрал ребенка, долго смотрел на своего наследника, потом медленно двинулся к выходу, увлекая за собой всех встречающих. Через некоторое время процедура повторилась, как под копирку. Радостные крики, поздравления, подарки.
 
           Влад с нетерпением ждал, когда же, наконец, назовут фамилию Марины, но время шло, а его девушки всё не было. Он решил подойти к дежурной медсестре, сказал, что встречает Дьяченко Марину, скоро ли она появится? Женщина открыла регистрационную книгу, сверилась с записями и попросила не волноваться.
— А что случилось? 
— Ничего страшного. Вам надлежит пройти в кабинет семейного психолога. Поднимитесь на второй этаж, третья дверь направо.

           Ничего не понимая, Влад направился к лестнице. Кабинет психолога отыскал сразу. Постучал.
Его встретила приятная женщина лет сорока.  Предложила присесть. Начала издалека. Долго говорила о важности семьи, о детях, о трудностях воспитания, о том, что  малыши часто болеют, и иногда с ними случаются  разные неприятности. А когда несостоявшийся папаша уже готов был сорваться, женщина сказала:
— Ваша жена родила прекрасного младенца, но…
— Что, но?! — Не выдержал Влад.— Вы скажете, наконец, что случилось?!
— Скажу, но только пообещайте мне реагировать спокойно. Сделайте несколько глубоких вдохов, вот так, хорошо. Вашего малыша, как и остальных младенцев, отнесли в специальное помещение, а на утро, когда детей надлежит передать матерям для кормления, ваш ребёнок…
— Что, что?!
— Ваш ребёнок … С вашем малышом произошло несчастье.
—  Какое несчастье?
— Случилось это, видимо, ночью.
— Да что, чёрт возьми, случилось, я услышу когда-нибудь?!
— Внезапная остановка сердца.
— Остановка сердца? Но… как же так?
— Причины пока неизвестны. Врачи пытаются выяснить, от чего это могло произойти.
           Влад некоторое время сидел, молча уставившись в одну точку. Потом резко встал.

— Скажите, а как себя чувствует мама малыша?
— Она выписалась еще вчера. Её забрала бабушка.
— Бабушка?
— Да. Если вам плохо, выпейте вот это.
            Женщина протянула молодому человеку какую-то таблетку и стакан воды. Он машинально проглотил лекарство и вышел из кабинета.
               
             В холле практически не осталось ни одного человека. Влад ощутил вдруг легкую слабость в ногах. Сел на первый попавшийся стул. Надо было привести мысли в порядок, хотя все мысли в голове почему-то отсутствовали. Видимо, сказывалось действие лекарства.
Он уже хотел подняться, когда в коридоре появилась еще одна мамочка. За ее спиной остановились две нянечки, одна из которых держала запеленованного младенца. Девушка остановилась и осмотрела холл грустным взглядом. А женщина в белом халате, обращаясь непосредственно к Владиславу, громко сказала:
—  Ну, что же вы сидите, папаша, встречайте жену.

             Сказать, что он не имеет отношения к этой девушке, у него не повернулся язык. Поднявшись, он протянул незнакомке букет, который всё ещё держал в руках, и уже собрался уходить, когда вторая нянечка его остановила.
— Куда же вы, папаша, а ребёнок?
             Она подошла и протянула младенца Владу. И тому ничего не оставалось, как взять невесомый свёрток на руки. Смешной малыш смотрел на него умными глазёнками. Его молодая мама, шепнула:
— Если вы не заняты, то проводите меня до стоянки такси.
            Владислав кивнул и молча направился к выходу. За спиной услышал:

— Ну, надо же.  Вот они мужчины, — сказала со смехом  одна из женщин, — увидел своего сыночка и совсем растерялся. 
   
            Влад с ребенком на руках, осторожно проследовал по территории больницы, увидел группу таксистов, подошел и повернулся к девушке, которая всё это время шла следом.
— Держите ваше сокровище, — сказал он, передавая малыша.
— Спасибо. Большое спасибо. Вы меня так выручили. Возьмите ваши цветы.
— Почему мои?  Ведь я подарил их вам, значит, они ваши.
— Да, но они же наверняка предназначались не мне.
— Это уже не имеет значения.
              Девушка пожала плечами, и в это время малыш начал хныкать.
— Ну, ну, ну, что такое! Что случилось?

              Мама принялась качать ребёнка, но тот никак не успокаивался. Пришлось Владу вновь взять младенца на руки. Это было похоже на какую-то мистику, но ребёнок сразу затих.
— Вы ему понравились, — сказала девушка с растерянной улыбкой, — мне неудобно вас просить, но, может быть, вы проводите меня до дома? Такси в обратную сторону я вам оплачу. Влад ничего не ответил, и молодая мама расценила это как согласие. Она подошла к водителям, спросила.
— Кто готов поехать во Владимир?
            Один из мужчин присвистнул.
— Далековато.
— Дорогу оплачу в два конца.
— О! Это другое дело. Поехали.
            Владислав не понял, как оказался на заднем сиденье такси с ребенком на руках и с незнакомой девушкой. На какое-то время он даже забыл о Марине и о той страшной трагедии, которую ей пришлось пережить. Но, с другой стороны, что он может сделать? Прийти к несчастной девушке домой? Так ведь Кира Игнатьевна его и на порог не пустит, к тому же, он обещал следователю прекратить с Мариной все отношения. Как быть?

            Он посмотрел на малыша, который благополучно заснул и прошептал:
— Вас как зовут?
— Алевтина. Можно, — Алла, — так же тихо ответила девушка, — а вас?
— А меня — Влад. Владислав. Будем знакомы.
             Молодые люди беззвучно рассмеялись.
— А ты кого встречал в роддоме? — спросила Алла, не заметив, что перешла на «ты».
— Одну девушку,  но оказалось, что она выписалась ещё вчера. А тебя, почему никто не встречал?
— Долгая история. Хотя мама, как всегда, оказалась права.
— В чём?
— Она уверяла, что он меня даже встречать не придёт.
— Он — это…
— Да. Это отец Илюшки.
— Илюшки? Ты сына назвала Ильёй?
— Да, в честь дедушки.

            Влад задумался. Интересно, а как бы я назвал своего сына? Илья? А что, неплохое имя…

            Вся поездка к дому Алевтины заняла не больше часа, и за это время малыш ни разу не открыл глаза, но стоило передать ребенка маме, как тот вновь начал капризничать.
— Ну, никак он не хочет с тобой расставаться, — засмеялась девушка.
—  Что ж,  придётся мне проводить тебя до квартиры.
— Только не долго, — предупредил водитель такси, — Мне тут стоять особого резона нет.

— Алевтина жила на четвёртом этаже в большой трёхкомнатной квартире. Дверь им открыла модно одетая женщина, с профессионально наложенным макияжем на лице. Увидев молодого человека с ребенком на руках, сильно удивилась. Посмотрев на дочь, произнесла:
— А я думала, что ты приедешь одна, — и, обращаясь к Владу, — давайте знакомиться, молодой человек. Меня зовут Виктория Львовна. А вас?
— Мама, его зовут Владислав. Но он очень торопится.
            Девушка забрала из рук Влада малыша и передала его матери.
— Познакомься лучше со своим внуком. Я назвала его Илья. В честь нашего дедушки.
             Женщина взяла младенца и сразу принялась цокать и сюсюкать, не обращая внимания на паренька, направляющегося к двери.
— Вы меня извините, но мне действительно пора, – сказал он, ни к кому не обращаясь.
              Алевтина сунула ему в руку несколько купюр.
— Этого должно хватить. Еще раз спасибо.
— Рад, что смог помочь.
             Девушка неожиданно приподнялась на мысочки и поцеловала парня в щёчку.
— Всё, беги. Такси ждёт. Пока.

            Влад бежал вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Этот прощальный поцелуй его слегка отрезвил. «Зачем она это сделала? Неужели я ей так сильно понравился? А, может, это намек на то, чтобы продолжить наши отношения? Хотя, я для нее просто мальчик, мне вот-вот будет двадцать, а ей, наверное, уже двадцать пять, не меньше».

           Он прыгнул в такси и всю обратную дорогу был вынужден слушать бесконечную болтовню мужчины за рулём. Так, что о своей новой знакомой он вспоминал как о случайном удивительном приключении.
            Оказавшись дома, он первым делом набрал номер Марины, в надежде на то, что трубку снимет именно она, однако трубку не снял никто. Попытки дозвониться до девушки Влад предпринимал еще не один раз и всё безрезультатно. Неужели Кира Игнатьевна вновь отправила свою внучку к тетке в деревню? А как же учёба? Где Марина собирается заканчивать одиннадцатый класс?

           Не зная, что еще предпринять, Владислав отправился в школу, в надежде узнать что-нибудь новое у классного руководителя Марины.
           Вечер. Занятия давно закончились, но учителя, как правило, всё ещё находились в здании. Анну Андреевну он хорошо знал, да и она была в курсе его романа со своей ученицей.  Неоднократно вызывала его на серьёзный разговор. Говорила, в общем-то, то же самое, что и следователь в милиции.
— Девочка несовершеннолетняя,  не боишься попасть в неприятную историю?
           Он отвечал:
— Да мы просто дружим, Анна Андреевна, а вы о чём подумали?

           Женщина вышла из школы около девяти. Влад подошел, зашагал рядом. Анна Андреевна его сразу узнала.
— Самойлов, ты?
— Я,
— Вот с тобой-то я и хотела поговорить. Ты не знаешь, почему Марина не ходит в школу?
— Удивительно, но именно это я и хотел у вас узнать.
— Вы разве не созваниваетесь?
— Нет. Там где она находится, видимо, нет телефонов.      
              Несколько шагов они прошли молча.
— Я звонила её бабушке, но та ничего вразумительного сказать не смогла. А с недавних пор телефон вообще замолчал. Я попыталась навести справки в больнице, где она работала, но там мне сказали, что Кира Игнатьевна  недавно уволилась. И чем она занимается теперь, никто не знает.
— Да, странная история.
— В общем, так, Самойлов, если что-нибудь узнаешь, то сразу дай мне знать. Хорошо?
— Хорошо.

          Весь следующий день Влад трудился в автомастерской, стараясь за работой отвлечься от тяжёлых мыслей, которые преследовали его всю ночь, а вечером не выдержал и рассказал отцу обо всём, что накопилось у него в душе. Поведал он и про беременность Марины, и про неудачные роды, и про неожиданную встречу в роддоме. Рассказал и, как ни странно, получил очень дельный совет.
— Тебе надо поговорить с теми женщинами, которые лежали с Мариной в одной палате. Вдруг она им что-то рассказывала. Называла место, где скрывалась всё это время….

          И тут Влад сразу вспомнил про Алевтину! Его новая знакомая. Она же была рядом с Мариной несколько дней... Та наверняка ей что-нибудь рассказывала. Девушки любят делиться своими переживаниями. Но, как теперь об этом узнать? Ведь у него нет номера ее телефона. Номера нет, но зато он хорошо запомнил адрес! Что ж, придётся завтра же съездить во Владимир. Шансов, конечно  мало, а вдруг…
          
          Проснувшись ни свет, ни заря, Владислав оделся, перекусил на скорую руку и отправился на стоянку такси, ту, что возле больницы. Случайно ли, но ему навстречу вышел тот же самый водитель, который два дня назад возил их с Аллой и малышом во Владимир. Договорились без проблем — два счетчика и в добрый путь. И вновь целый час анекдотов, баек, историй из жизни замечательных людей, точнее, — его пассажиров. Владу даже не пришлось показывать дорогу, у водителя на этот счёт была отличная зрительная память.

          Такой же профессиональной памятью на лица обладала и консьержка. Как только молодой человек  поднялся по ступеням подъезда, дверь моментально открылась.
Женщина на посту дежурной встретила паренька доброжелательной улыбкой.
— Вы к Алевтине Рухман? — Спросила она, и сама же ответила. — Пожалуйста, проходите. Четвёртый этаж.

          Из какой квартиры доносился плач ребенка, Влад определил безошибочно. Позвонил. Дверь открыла женщина, которую он сначала не узнал. Волосы собраны в пучок, на опухшем лице ни единой краски, на плечах простенький халатик. В прошлый раз Алла буквально светилась, глядя на своего малыша и одета была ярко, модно.
— Ой, Владислав? Глазам не верю, — воскликнула она. — Видно, Бог услышал мои молитвы.
— Что, капризничает?
— Не то слово. Пятнадцать минут спит, сорок пять минут кричит. Ничего не помогает. Не сплю уже вторую ночь. Может, он у тебя на руках успокоится.
— Не знаю. Давай попробуем.

          Влад подошел к кроватке. Сказал весело:
— Ну, и что мы плачем?
Младенец на какое-то время затих. Видимо пытался вспомнить, тот ли это дядя, рядом с которым  ему было уютно и спокойно. Потом заплакал с новой силой, но уже, кажется, от радости. Владислав взял мальчика на руки, начал слегка покачивать, приговаривая: «Всё в порядке, я с тобой, не переживай…», и ребёнок, спустя пару минут, вдруг сладко зевнул и стал закрывать глаза.
— Да ты настоящий волшебник, — прошептала Алевтина, я уже просто с ног валюсь.
— Давай я с ним погуляю, погода хорошая, бабье лето, а ты пока поспи. Коляска есть?
— Да, в прихожей.

           Непонятно почему, но этот молодой человек внушал ей доверие. По крайней мере, на похитителя грудных детей похож он не был. А желание хоть чуть-чуть поспать было настолько непреодолимым, что перебивало даже самое сильное материнское чувство  тревоги за своего ребёнка.
— Погуляйте здесь,  во дворе. Далеко не уходите. Часок, не больше.
— Хорошо-хорошо, не волнуйся.

           Они возвратились спустя два часа. Алевтина встретила его уже в новом обличии: копна каштановых волос, слегка подведённые глазки, нарядная блузка,  широкие светлые брюки.
— Ну, как погуляли? Плакал?
— Слегка похныкал и успокоился. Его же, наверное, пора кормить?
— Сейчас проснётся и покормим. А я совсем забыла спросить, ты как здесь оказался?
— Случайно, — соврал он, — приехал посмотреть кое-какие детали для автомобиля.
— У тебя машина?
— Не у меня, у отца, старенький «Москвич». И вот мы ее всё чиним, чиним…
— Понятно.
— Я тебя тоже хотел спросить.
— О чём?
— Ты ведь живёшь здесь, а рожать приехала в Рошаль, почему?
— Всё очень просто. У мамы там работает знакомая. Она обеспечила для меня отдельную палату и хороший уход.
— Подожди. Ты лежала в отдельной палате?
— Да, а что тебя так удивляет?
— Нет-нет ничего. Просто хотел узнать, ты в этой палате лежала одна?
— Конечно.
— И к тебе никто не заходил?
— Почему никто? Каждый день приходили медсёстры, брали анализы, мамина подруга, врач, интересовалась самочувствием…
           Влад хотел спросить, не познакомилась ли она с кем-нибудь из женщин, которые лежали в общей палате, но не успел. В это время заплакал ребёнок.
— Ну, вот, теперь, кажется, настало самое время кормить.

           Алевтина взяла младенца и ушла в другую комнату, а у Влада появилась возможность повнимательнее осмотреть квартиру.  Большой проекционный телевизор, видеомагнитофон, набор из двухсот кассет с самыми известными фильмами. Японская аудиотехника, югославская мягкая мебель, обои под бархат, на окнах стеклопакеты... Всё говорило о том, что доходы в этой семье имеются. Интересно, чем занимаются ее родители?

           Алла вышла на цыпочках и аккуратно закрыла за собой дверь.
— Покормила, — сообщила она шепотом, — спит. Пойдём на кухню, попьём кофе.
            Они расположились на высоких стульях за барной стойкой. Девушка сварила кофе в турке. Разлила, подала вазочку с печеньем, конфеты, бисквитные пирожные.
— А ты здесь одна живёшь, или с родителями?
— Из родителей у меня только мама. Она живёт со своим бойфрэндом. Но это не мужчина.
— Не мужчина?
— Да, это ее бизнес. Небольшой салон красоты, кафе и СПА-центр. С ним она проводит двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Слышал выражение двадцать четыре на семь, — это про мою маму. И если оставить бизнес без присмотра хотя бы на час, как всё тут же начинает рассыпаться.
— Неужели всё так сложно?
— Представь себе.
— А она не может нанять помощников?
— Может. Только эти помощники, стоит ей отвернуться, сразу начинают набивать себе карманы.
           Из детской стал вновь доноситься детский плач.
— Ну, что делать, — в отчаянии воскликнула девушка, глядя на часы.  — Спал всего каких-то двадцать минут.
           Влад отправился в комнату и вышел оттуда с малышом на руках, который уже не плакал, но слегка хныкал.
— Слушай, Влад, может, останешься сегодня до утра? Еще одну бессонную ночь я просто не выдержу.
— Но, у меня же работа.
— А отпроситься нельзя?
— Не знаю, попробую.

           Он позвонил отцу, обрисовал обстановку, и тот дал добро.
— Оставайся, конечно, если в этом есть необходимость. А впрочем, решай сам, ты уже взрослый мужчина. Мы здесь справимся. Не волнуйся. 

           В доме Алевтины Влад пробыл два дня. Ночевал на кушетке рядом с кроваткой малыша. Затем уехал, но только для того, чтобы переодеться и взять кое-какие вещи.

           К Алевтине он начал приезжать по двବ¬–три раза в неделю, а спустя пару месяцев переехал окончательно, причём, к девушке, как она не старалась ему понравиться, он относился достаточно спокойно, а вот к её сыну привязался не на шутку: играл, гулял, кормил молочком  из бутылочки, когда та уходила по делам. И со стороны могло показаться, что у них нормальная семья, хотя спать они продолжали в разных комнатах. И всё же иногда Алла заходила к нему, причём, как правило, среди ночи. Проверяла, крепко ли спит малыш, молча брала парня за руку и вела в свою спальню. Что происходило там, догадаться не трудно, однако, спустя полчаса, Влад возвращался в детскую  на свою кушетку, а на утро ни он, ни она, о ночном приключении старались не вспоминать. После завтрака Алла убегала на работу в мамин салон красоты и проводила там целый день, колдуя над женскими причёсками.

           Все заботы о сынишке она переложила на плечи своего  молодого сожителя. А забот было, ой, как немало. Влад часами носил малыша на руках, когда у того резались зубки, не спал ночами, когда у Илюшки поднималась температура. Он был свидетелем того, как мальчик сделал свой первый шаг, водил его по утрам в детский садик, не пропускал ни одного праздника, на котором маленький Илья читал стихи. Именно Влад познакомился с его учительницей, когда отвёл паренька в первый класс и потом ходил на все родительские собрания. Вместе с Илюшей они ломали голову над задачами, которые задавали на дом. Он радовался успехам мальчишки, вместе с ним переживал неудачи.

           А вот о своей девушке, Владислав вспоминал всё реже и реже. И даже, когда приезжал домой навестить родителей, набрать номер Марины не решался. А что он, собственно, может ей сказать? «Извини, пока ты скрывалась в своей деревне я встретил другую, у нас прекрасный мальчуган, и у нас,  в общем-то, всё нормально»…

           Нормально?! Нет! Совсем не нормально.
Владислав как-то поймал себя на мысли, что ни разу за все эти годы не признавался Алле в любви. Да и она, видимо, никаких особых чувств к своему сожителю, который воспитывает ее сына, не испытывала. А без этого отношения мужчины и женщины назвать нормальными просто не повернётся язык.

           Можно, конечно, всё разрушить, Влад часто об этом думал.  Просто собрать вещи и уйти, а что потом? Илюшку с собой не заберёшь, это её сын, а то, что он считает его своим отцом, ничего не значит... Официально он для него — посторонний человек, ведь в браке они с Алевтиной не состоят. Просто ни он, ни она никогда не задумывались над тем, чтобы оформить отношения. Жили по инерции лишь потому, что так было удобно всем.

           Владислав услышал, как на кухне мама загремела посудой. Часы показывали шесть. Не может быть. Неужели он просидел на балконе всю ночь? После завтрака ему захотелось немного подремать. Прилёг и проспал до обеда. Готовиться к долгожданной встрече начал сразу.  Первым делом принял душ, тщательно побрился, надел свежую рубашку, по дороге купил цветы, вошел в травмпункт, и колени у него задрожали, как у подростка перед сдачей экзамена.

           Ждать приёма пришлось долговато, но вот, наконец, и его очередь. За столом она. Смотрит на цветы, не скрывая удивления.
— Здравствуй. Не узнаёшь?
— Я тебя узнала ещё вчера. Всё думала, придёшь, не придёшь? А кто с тобой был — твой сын?
— Мой.
— Тогда почему Рухман, а не Самойлов?
— Это фамилия его мамы. 
           Марина решила воздержаться от дальнейших расспросов, сказала только:   
— Славный паренёк.
— Серьёзно? Чем же он тебе так понравился?
— Не знаю, понравился и всё.
— Ты, значит, теперь здесь работаешь?
— Да. Я заканчиваю в восемь. Придёшь?
— И ты еще сомневаешься?

           Влад вышел из кабинета, пригласил следующего
 и, отойдя в сторонку, некоторое время стоял на одном месте с закрытыми глазами. Он разговаривал с Мариной всего несколько секунд, но разговором этим остался очень доволен.  Она, оказывается, ждала его. Даже гадала: придёт, не придёт? И от свидания не отказалась. Сама назначила время. Значит, свободна, значит, не замужем! Это внушало надежду.

            Дома Влад узнал, что Илья отправился на встречу с друзьями, с которыми познакомился еще два года назад. В этом возрасте товарищи находятся быстро.
— Когда обещал вернуться?
— Сказал, буду не позже десяти, — ответил Самойлов-старший.
— Угу, значит, будет в одиннадцать.
           Что ж, всё складывается удачно... Можно пригласить Марину в ресторан, хотя там наверняка будет играть оркестр, и поговорить не удастся. В любом случае, главное — встретиться. А куда пойти, решим на месте.

            К дверям медицинского учреждения он подошел с бьющимся сердцем. Входить не стал. Ждал на улице. Впрочем, ждать пришлось недолго. Марина вышла в начале девятого, увидела своего бывшего парня и мило улыбнулась. И эта улыбка заставила его перенестись на несколько лет назад. Не верилось, что перед ним тридцатидвухлетняя женщина. Марина казалась ему всё той же школьницей. 
— Давно ждёшь?
— Нет, только подошёл. Слушай, а ты совсем не изменилась.
— Ну, конечно… Только стала в два раза старше.
— Нет-нет, правда. Смотрю на тебя и глазам не верю.
— Ну, перестань.
— Я серьёзно. Говори, куда пойдём? Может, в ресторан?
— Для ресторана я слишком устала.
— Тогда в кафе?
— Предлагаю пойти ко мне.
— К тебе? А как же Кира Игнатьевна? Она же меня с лестницы спустит.
— Уже не спустит. Бабуля давно отправилась к праотцам.
            Влад присвистнул.
— Скажу честно, не ожидал. Значит, ты…
— Да, живу одна.
— А муж?
— Я не замужем.
— Так ведь и я тоже официально холост.
— То есть, как? А сын? Ты же говорил, что он твой?
— Я тебе всё расскажу, но сначала я хотел бы узнать, почему за все эти годы ты мне ни разу не позвонила?

           Они подошли к кондитерской, и Марина предложила зайти, купить тортик.
— У меня дома особых разносолов нет, только чай.
— Хорошо, давай зайдём.
            Кроме большого торта Влад, несмотря на протесты девушки, купил еще и фрукты, печенье, джем, сухарики, сушки, халву и жареные орешки.
— Слушай, ты с ума сошел, мне это за неделю не съесть.
— Ничего, я тебе помогу.
            Возле знакомого дома, он вдруг решил пошутить.
— А давай, как тогда, ты войдёшь домой как обычно, а я влезу к тебе через балкон.
— Ой! Ну, как был мальчишка, так им и остался.
— Не пойму, это хорошо или плохо?
— Это с какой стороны посмотреть. А вот давать соседям пищу для сплетен не нужно. Иди за мной.

          В квартире Марины многое изменилось. Исчезла старая мебель, появилась современная. Вместо допотопного абажура — модный светильник, тёмно-бордовые обои, на полу — ламинат, в кухне —  двухкамерный холодильник, стеклянный столик. Марина закрылась в ванной, вышла в нарядном халатике, волосы распущены, — ну, просто девочка, трогательная, нежная, тихая. Сразу прошла на кухню, поставила чайник, разложила на столе угощенья. Влад следил за ее движениями, не отрываясь. Как же она была не похожа на Алевтину, — взрослую, властную, знающую себе цену. Нет, Алла никогда не простит ему измены. Закатит такую истерику, что даже страшно представить!  А чтобы ранить побольнее,  сразу же запретит встречаться с Ильёй. Но ведь парень ни в чём не виноват…

          Марина вошла в гостиную, посмотрела на Владислава, и, наконец, ответила на его вопрос.
— Я тогда решила не говорить тебе о своей беременности, потому, что я прекрасно знала твой характер. Ты стал бы волноваться, переживать, искать выход из безвыходного положения. А у тебя на носу выпускные экзамены, и ты очень просто мог бы их провалить.
— Невероятно. Ты в своём непростом положении думала обо мне!?
— Я тогда думала лишь о том, чтобы мой округлившийся животик не заметила бабушка. Но она заметила. Устроила мне допрос с пристрастием. Потащила к врачу, а когда узнала, что я на пятом месяце, поставила условие — или я уезжаю тётке в деревню, с глаз долой от позора, или она идёт в  милицию и подаёт на тебя еще одно заявление.
— Его точно упекут за решетку, — кричала она, — я этого добьюсь, не сомневайся.
           Пришлось согласиться.
—  Да, меня тогда вызывали к следователю. Твоя бабуля нажаловалась. Представляю, чтобы началось, если бы она пришла с жалобами во второй раз!
           Влад тяжело вздохнул.
— Значит, ты уехала в деревню, но ведь и оттуда могла мне позвонить?
— У тётки не было телефона.
— Серьёзно? Неужели в наше время ещё есть места, куда не провели телефонную связь? Этого просто не может быть.
— Может, Влад, может. И потом, я всё лето чувствовала себя так ужасно, что ни о чём просто думать не могла.
           Влад протянул к ней руки.
— Иди ко мне, я тебя пожалею.

           Он усадил Марину рядом, обнял за плечи, и она не отстранилась. Прильнула к нему, доверчиво положила головку на плечо, и, кажется, именно в этот момент, Влад отчётливо понял, что жить с Алевтиной он отныне не сможет.
— Вспомни, — попросил он, поднимая и целую ее руку, —  по-моему, именно так мы с тобой встречали новый год. По телевизору передавали праздничный концерт, выступали звёзды эстрады, ведущий смешил всех до слёз, и нам было вдвоём так хорошо. Какой же это был год?
— Девяносто восьмой.
— Точно, год тигра. А сейчас две тысячи двенадцатый.
— Да, летит время…

           Марина аккуратно отстранилась, предложила присесть к столу, и там за чаем разговор продолжился. 
Влад узнал о том, что после того ужасного несчастья, которое произошло с её ребёнком, бабуля вновь отвезла ее в деревню.
— Я впала в такую жуткую депрессию, что несколько месяцев провела, словно в тумане. Мне казалось, что на этом моя жизнь закончилась. Я вновь и вновь вспоминала то пасмурное утро, когда всем женщинам в палате принесли их новорожденных младенцев, а меня почему-то обошли стороной. Ни на какие вопросы не отвечали, а потом отвели в специальный кабинет, где и сообщили эту страшную новость.

           Влад заметил, как заблестели от слёз глаза девушки и поспешил ее успокоить.
— Ну, всё-всё, не надо плакать, — говорил он, обнимая Марину, — это было давно. Расскажи лучше, как ты вышла из депрессии? Как ты жила потом все эти годы?
          Марина сделала большой глоток чая, немного помолчала, пытаясь отогнать от себя те мрачные воспоминания. Сказала со вздохом:
— Из депрессии меня вывела бабушка. Она неожиданно слегла, и мне пришлось за ней ухаживать. А продолжалось всё это два с половиной года.   
— Подожди, а как же тётка?
— Серафима Игнатьевна? Она ушла из жизни еще до того, как я попала в больницу. Совсем старенькая была, до ста лет не дожила два года.

            Марина опять замолчала, и Влад поспешил спросить:
— И ты из этой деревни сразу уехала?
— Конечно, что мне там делать одной? Приехала, устроилась на работу в больницу. Знаешь, младших медицинских сотрудников всегда не хватает. Ухаживала за больными, кормила, давала таблетки, перестилала бельё.
— Ну, а мне, мне, почему не позвонила?
— Я звонила, Влад, но твоя мама сказала, что ты здесь давно не живёшь, что теперь ты живёшь во Владимире, что у тебя семья, сын.
— Странно, она  мне ничего не говорила.
— Наверное, забыла.

            Влад поднялся.
— Что-то меня после чая в жар бросило. Пойду, умоюсь.
            Марина посмотрела ему вслед. Господи, как же вовремя он появился. Она не хотела рассказывать ему о том, что почти пять лет прожила с взрослым мужчиной, которого считала своим мужем. Он лежал в отдельной палате, а она  за ним ухаживала. Милая медсестричка так понравилась Альберту Ипполитовичу, что он после выписки не захотел с ней расставаться.  Сделал предложение и пригласил к себе в роскошный загородный дом.

            Она вела хозяйство, готовила, убиралась, и, конечно, мечтала вновь стать мамой. Всё  надеялась на то, что долгожданная беременность вот-вот наступит. Но, к сожалению, никаких изменений в её организме не происходило. А о том, что Альберт Ипполитович, после рождения четвёртого ребёнка в своей семье решил сделать себе операцию по стерилизации и детей иметь не мог, она узнала случайно, когда мужчина ругался по телефону со своей бывшей женой. Узнала и сразу собрала вещи.

             Пришлось начинать всё с начала: больница, курсы медсестёр, работа ассистентом стоматолога и, наконец, должность в травмпункте. Марина уже копила деньги для операции по искусственному оплодотворению и вдруг эта удивительная встреча. Вот только захочет ли Владик начать всё с начала?

             Он вышел из ванной комнаты, посмотрел на часы и очень удивился.
— Уже пол-одиннадцатого. Мне, к сожалению, пора.
— Подожди, ведь ты о себе ничего не рассказал.
— А разве это наша последняя встреча? Если ты не против, я приду к тебе завтра, и ты обо всём узнаешь.
— Хорошо. Подходи к травмпункту так же как и сегодня, в восемь.
—  Обязательно приду.

           Влад поцеловал свою девушку в щёчку, вспомнил тот далёкий забытый аромат, и, чтобы не наделать глупостей, быстро ушел.
         
           Они стали проводить вечера у Марины за бесконечными разговорами. Влад много рассказывал об Илье и никогда — о его маме. Алевтина буквально обрывала телефон, пытаясь выяснить, почему ее гражданский муж увёз сына всего на два дня, и вот уже не появляется целую неделю.
— Ты понимаешь, — отвечал он, — Илюшка тут встретился со своими друзьями. Ребята проводят время на чистом воздухе.
— Что это еще за друзья такие, ты их знаешь?
— Конечно. Нормальные пацаны. Играют в футбол, гоняют на великах, купаются в местном водохранилище.
— Купаются? Надеюсь, под твоим присмотром?
— Не волнуйся, Илюха плавает лучше меня.
— Угу! Он и машину водит лучше тебя. Я уже всё это слышала. Ответь, когда собираетесь обратно?
— Еще недельку погостим. Пусть паренёк хорошенько отдохнёт.
— А ты чем там занимаешься?
— Помогаю отцу в мастерской.
— А, ну помогай, помогай.
            Влад услышал короткие гудки и нажал на отбой.
         
            Весь этот разговор ему был крайне неприятен.  Он не любил врать, изворачиваться, придумывать нелепые объяснения. Ведь у него с Мариной вновь завязались серьёзные отношения. Он уже два раза оставался у нее на ночь. А когда в один из дней их вместе увидел Илья, промчавшийся мимо на велосипеде с криком: «Привет, пап», — Влад понял, что пора на что-то решаться. Сейчас паренек позвонит матери, доложит обстановку и скандал  будет гарантирован. Однако Илья не позвонил. Посчитал, видимо, что не имеет права вмешиваться в дела взрослых. К тому же, прослыть доносчиком ему хотелось меньше всего.

            Полный бак горючего Влад залил с вечера. Выехал утром. Алевтина, как правило, отправлялась в салон  в девять. Значит, ему надо быть дома чуть позже. Собрать свои вещи дело пятнадцати минут. Да и что там, собственно, собирать? Пара рубашек, джинсы, куртка, кроссовки. Что потом? Оставить ключи, позвонить?  Сказать, что решил переехать в Рошаль. Почему? Какая разница. Решил и всё. А Илья? Пусть сам решает, где ему жить. Пусть Алла сама свяжется с ним, ведь у него тоже есть мобильный телефон.

            Влад подъехал к дому в четверть десятого. Поднялся на этаж, осторожно открыл дверь. Тишина. Прошел в гостиную и вдруг услышал из спальни какой-то шум. Заглянул и остолбенел. На огромной кровати рядом с Алевтиной лежал какой-то мужчина. И оба в костюмах Адама и Евы. Первым в себя пришёл «Адам».
— Эй, мужик, — крикнул он, — ты кто такой, и что ты тут делаешь?
            Алевтина проснулась, накинула на себя одеяло. Сказала без тени смущения:
— Слушай, ты же говорил, что приедешь через неделю?
— Да, а приехал раньше.
— Закрой дверь, позже поговорим.
            А говорить-то, кажется, уже было не о чем. Влад быстро собрал всё, что посчитал нужным, и, пока голубки одевались, выскочил из квартиры.

            Его мобильник зазвонил почти сразу.
— И куда же ты сбежал? — Спросила теперь уже бывшая гражданская жена. — Этот мужчина — настоящий отец Ильи. И он уже давно собирается сам воспитывать своего сына.
— Значит, он — настоящий, а я — искусственный?
— Не передёргивай, ты прекрасно понял, что я имела в виду.
— А тебе не кажется, что с воспитанием этот папа немного опоздал, всего на четырнадцать лет.
— Значит так, — в голосе женщины послышались властные нотки, — со своим сыном я разберусь сама. А тебя я попрошу бросить ключи от квартиры в почтовый ящик. Да, чуть не забыла, и от машины тоже!
 
            Такого поворота Влад не ожидал. Он совсем забыл, что джип в своё время был предусмотрительно оформлен на Викторию Львовну. Ну, что ж, пусть теперь сама выплачивает за него кредит.  Ключи он оставил у консьержки, вышел на улицу и побрёл на автовокзал.   
Всё разрешилось, как нельзя удачно, думал он. Ему не пришлось оправдываться перед Аллой, лишний раз выслушивать оскорбления, унижения, угрозы,  а вот кого
Илья теперь будет считать отцом — большой вопрос.

            В автобусе Владислав сразу же задремал. Мягкое кресло, удобный подголовник, кондиционер — всё располагало к безмятежному отдыху. Глаза открыл уже на конечной. Ему не терпелось, отправиться к Марине, — сообщить радостную новость, но, вспомнив о том, что сейчас она, скорей всего, очень занята, решил дождаться вечера.

            Во дворе, возле подъезда он нос к носу столкнулся с Ильёй. Тот как раз вывозил свой двухколесный байк.
— Привет, куда собрался?
— Да мы тут с ребятами решили погонять…
— Понятно.
— Пап, а ты почему с сумкой и где машина?
— Машина, сынок, теперь у законного владельца.
— Какого владельца?
— У твоей бабушки, Виктории Львовны.
— Так ведь она водить не умеет.
— Вот такой парадокс, Илья, водить не умеет, а машину имеет.
— Что-то я ничего не понимаю. Мне тут недавно мама звонила…
— А, уже успела? И что сказала?
— Сказала, не верь ничему, что тебе будет говорить твой отец. Пап, что происходит, ты поругался с мамой? Чему я не должен верить?
— Всё в порядке,  сынок, не забивай себе голову. Это наши взрослые дела. Езжай, катайся и ни о чём не думай.

            Влад похлопал паренька по плечу и вошел в подъезд.

            Домой забежал лишь на минуту. Бросил сумку, умылся, успокоил маму, сообщив, что всё в порядке и отправился в мастерскую к отцу. С ним Влад решил быть более откровенным.
— Я ушел от Алевтины, пап.
— Вот как?
— Да, застал ее с любовником.
— Ничего себе, вот это новости.
— К тому же, я теперь безлошадный. Машину отобрали.
— А она не на тебя была оформлена?
— Нет, на тёщу.
— На тёщу. А, ну понятно, в своё время подстраховались, а ты, дружок, ушами хлопал!
— Смеяться, пап, каждый может, подскажи лучше, что делать?
— Не расстраивайся, — усмехнулся мужчина, — есть один выход. Пойдём, покажу.

            Он отвёл сына на задний двор, где под брезентом стоял какой-то  автомобиль.
— Вот, — сказал Самойлов-старший, стягивая чехол, — французский вариант, «Шевроле». Купил еще в прошлом году, по случаю, после аварии. Хозяин не хотел ремонтировать отдал за копейки. С тех пор время от времени занимаюсь. Движок перебрал, вмятины отрихтовал, осталась электрика и покраска. Возьмёшься?
— Спрашиваешь? Конечно.
— Вот и хорошо. Доведёшь до ума и катайся.
— Спасибо, пап, не ожидал. Завтра же с утра засучу рукава.
— Если что, — обращайся, помогу.
— Ладно.

            Не прошло и пяти дней, как машина была готова к своей первой после аварии поездке. И право прокатиться по территории мастерской  решили предоставить Илье. Паренек активно помогал отцу последние дни. Чистил, красил, полировал, так, что автомобиль стал выглядеть, словно только что из салона. Илья сделал три почётных круга, вышел довольный с горящими глазами. Сказал, как заправский специалист:
— Эта машина ничуть не хуже нашего внедорожника, а, может быть, и лучше.
            Владислав отвёз сына к загородной пустующей трассе и разрешил вдоволь покататься.
— Набирайся опыта, — советовал он, — так, чтобы на права сдать с первого раза.
— Я буду стараться, пап, честное слово.

            Марина, закончив смену, вышла на улицу. Заметив сверкающий в лучах вечернего солнца автомобиль, а рядом с ним своего мужчину, в недоумении остановилась. Влад махнул рукой.
— Ну, что ты там застыла? — Крикнул он, — подходи, садись, довезу с ветерком.
— Это твоя?
— Моя, только надо оформить все документы. Хочу завтра же этим заняться. Ну, что, поехали?
— Поехали.

            Марина узнала, о том, что он расстался с Аллой. Но какие планы он строит на будущее, ей было неведомо. Где-то в самой глубине ее сознания, у неё, как и у любой девушки, теплилась слабая надежда на то, что Владислав, в конце концов, сделает ей предложение, но он, похоже, пока об этом даже не задумывался. Что ж, ему, видимо, надо прийти в себя, оправиться от прежних непростых отношений, а уж потом…

           Влад подвёз молодую женщину к самому подъезду, хотел вместе с ней подняться в квартиру, но в это время у него зазвонил телефон. Сколько раз он хотел отправить номер Алевтины в «чёрный список», а вот теперь придётся отвечать.
— Алло.
           Поздороваться, или хотя бы пробубнить нейтральное «привет» у нее не повернулся язык. Сразу к делу!
— Мы подъезжаем, Илья готов?
— К чему?
— То есть, как к чему? Мы за ним.
— А ты ему звонила?
— Он мои звонки сбрасывает. Я ему послала сообщение. Надеюсь, он его прочитал?
— Понятия не имею.
— Значит, ты понятия не имеешь? — Прошипела женщина. — Позвони ему немедленно, пусть собирается. Мы что, зря ехали?
            Влад набрал номер Ильи, попросил срочно подъехать к дому.
— Ну, пап, ну, мы тут с ребятами…
— Срочно к дому, срочно. Без пререканий.

            Во дворе Владислав сразу заметил свой внедорожник. Элегантный, цвета морской волны, его новый автомобиль рядом с огромным несуразным джипом смотрелся куда более изящно. Алевтина спрыгнула на асфальт. Посмотрела на машину, и в ее глазах сверкнули искры неприкрытой зависти.
— Где мой сын? — Процедила она, стиснув зубы.
           Влад постарался сдержаться, сказал спокойно:
— Я ему звонил, он катается с друзьями. Обещал подъехать, как только сможет.
           Алевтина недовольно усмехнулась.
— Катается он, видите ли, — а мы должны его тут дожидаться.
           Она подошла к водителю стала ему что-то объяснять сквозь открытое окно. И только тут Владислав заметил, что за рулём внедорожника сидит тот самый бородатый мужичок, которого он застал тогда в постели Аллы. Она, наверное, посоветовала ему из машины не выходить, во избежание неприятностей.

            Илья влетел во двор, как заправский гонщик. Весёлый, загорелый, остановился эффектно, прочертив на асфальте чёрную полосу в несколько метров.
— Привет, мам. Что случилось?
— Как что? Я же тебе писала, мы за тобой приедем в среду, будь готов.
— Мы? — Паренек посмотрел на бородача. — Кто это, мы?
— Я тебе потом всё объясню. Оставь велосипед и садись в машину.
— Сначала объясни, кто это?
— Ты мне что, будешь условия ставить? А, ну, живо в машину.
— И не подумаю.
— Да, как ты смеешь? — она повернулась к Владу. — Это ты его научил?
— Конечно. Кто же ещё?
            Женщина достала телефон.
— Ну, всё, я вызываю полицию.      
— Вот это правильно, — ответил Илья. —  Пусть полиция проверит документы у того человека, и узнает, почему он сидит за рулём папиной машины.

             Заметив, что в него паренек тычет пальцем, бородач решил вмешаться. И напрасно. Оказалось, что он ниже Алевтины на полголовы. С криком: «Да, что ты с ним церемонишься», он схватил парня за запястье, да так грубо, что даже его мама невольно вскрикнула.
— Осторожней, осторожней, ты что, это же ребёнок…
Заступиться за сына Влад не успел. Илья вырвал руку, прыгнул на велосипед и лихорадочно заработал педалями. Пять секунд, — и паренек скрылся из виду.

             Алевтина отчаянно заламывала руки.
— Ну, смотри, — прошипела она, обращаясь к своему бывшему сожителю, — ты за это ответишь! Даром тебе эта выходка не пройдёт. — Она повернулась к бородачу и приказала:
— Самсон, поехали.               
             Самсон… Влад еле сдержал смех. И как он только жил с этой мегерой столько лет? Ему хотелось срочно поделиться последними новостями с Мариной. Дождавшись пока его внедорожник скроется из вида, он прыгнул в машину и уже через десять минут звонил в  квартиру Марины.

          А на то, чтобы рассказать ей обо всём, что происходило во дворе его дома, у Влада ушло не меньше часа.
— Значит, они уехали без Ильи? — Уточнила Марина.
— Да, уехали, вот только надолго ли? Такие от своих планов не отказываются. Всегда идут напролом. Боюсь, как бы теперь ко мне полиция не нагрянула.
— Может, тогда съездим завтра в Глуховку? У меня как раз выходной.
— В Глуховку? Что это?
— А я разве тебе не говорила? Это населённый пункт, километров в десяти отсюда. Там находится дом моей тётки, Серафимы Игнатьевны. Именно там я и провела те ужасные месяцы своего непростого положения, когда ждала ребёнка.
— Съездить, конечно, можно, только что там делать?
— Во-первых, я хочу навестить могилки бабушки и тётки, а, вообще-то, я хотела, чтобы ты посмотрел на дом, оценил его своим профессиональным взглядом. Он, конечно, совсем старенький, но если его можно как-то обновить, то мы могли бы приезжать туда, как на дачу. Там очень красивые места, есть лес, речка, большой пруд.
— Ты меня, прям, заинтриговала. Завтра же с утра и поедем.

           Узнав о том, что отец собирается за город, Илья тут же изъявил желание составить ему компанию. Но только с одним условием, машину поведёт он лично. Ну, что с ним делать, пришлось согласиться и на следующий день, ровно в девять машина стояла у подъезда Марины. Заметив в салоне Илью, девушка удивилась.
— Ты что, с нами поедешь?
— Папа разрешил.
— Ну, если папа разрешил, то я тоже непротив.
         
           Как только машина выехала за город, Влад притормозил и пересел к Марине на заднее сиденье. Илья, как заправский водитель, сел за руль.
— Подожди, подожди, — испугалась девушка. — Илья, ты что, умеешь водить?
— Не переживай, — ответил Влад, — он за рулём с девяти лет.

           Сначала Марина опасливо смотрела по сторонам, потом постепенно успокоилась. А когда автомобиль подъехал к дому Серафимы Игнатьевны и плавно остановился, ей ничего не оставалось, как признаться, что волновалась она напрасно.

           Домик и вправду был очень старенький, но, может быть, именно поэтому он и не приглянулся любителям пошарить в чужих дачах. Марина показала обычную деревенскую лавку, на которой провела то далёкое лето, мучаясь от жуткого токсикоза. Показала, где лежала Серафима Игнатьевна, и где провела свои последние дни бабушка. Место их последнего пристанища они посетили вдвоём. Илья отрабатывал навыки вождения. Проехал деревеньку вдоль и поперёк и уже успел познакомиться с местной ребятнёй. Пацаны, а особенно девочки, смотрели на него как на космонавта. Некоторых он успел прокатить, чем завоевал еще большее уважение.

          Марина достала из сумки нехитрую закуску, разложила на столе бутерброды, помидоры, огурцы, бутылку молока. Позвали Илью и неплохо перекусили.
— Да…— протянул Влад. — Чтобы привести этот дом в порядок, придать ему современный вид, потребуется
немало усилий и, конечно, немало средств. Так может его лучше продать, подкопить деньжат, купить уже что-нибудь более современное.
— Нет-нет, пап, мне здесь нравится, этот дом надо отремонтировать, я буду тебе помогать.
— А, ну, если так, то, как говорится: «Глаза боятся, руки делают».

            Для начала Влад сфотографировал дом со всех сторон, и снаружи, и внутри. Сфотографировал и участок, а, главное, сделал несколько десятков фотографий и Марины, и Ильи, и на автоспуске — всех троих. В город вернулись около шести, а в семь в дверь позвонили. У Влада внутри всё оборвалось. Наверное, полиция, по мою душу. Сейчас наденут наручники, отвезут в обезьянник и прощай, свобода.

             Открыл дверь. На пороге тёща, от сердца отлегло.
— Ну, здравствуй зятёк. Пустишь?
— Проходите, Виктория Львовна, вам всегда рады. Как я понимаю, вас Алевтина прислала.
— А тут и понимать нечего. Она ведь вчера сюда за сыном приехала, а уехала ни с чем. Говорит, что ты Илюшку против нее настраиваешь?
— А, может, это она сама против себя его настраивает.
— Понимаю, что ты имеешь в виду. И скажу тебе честно, он мне самой не нравится. Но это ведь ее выбор, не мне же с ним жить.

             Из детской комнаты вышел Илья. Он прилёг отдохнуть, но, услышав голос бабушки, решил поздороваться.
— О, Илья, ты, оказывается, дома.
— Привет, ба.
— Здравствуй, внучок.
— Никто, ба, меня не настраивает. А с этим бородачом я жить не собираюсь. Видела бы ты, как он меня вчера за руку схватил и в машину потащил. Я еле вывернулся.
— Подожди, Илья, нельзя судить о человеке по одному поступку. Да, он, может быть, был и не прав, но ведь он слышал, как ты с мамой разговаривал:  дерзил, грубил, огрызался! Ведь так нельзя. И потом, чтобы узнать человека, с ним надо пообщаться, присмотреться. Вот мама и решила, что вам всем вместе надо съездить в Турцию, отдохнуть. Она уже и путёвки купила, что же ей их теперь обратно сдавать?
— В Турцию? А что я там не видел?
— Как что? Там солнце, воздух, вода. Разные развлечения.
— Знаешь, ба, здесь тоже солнце, воздух, вода. К тому же, — друзья, а с ними я всегда найду, чем заняться.

             Виктория Львовна тяжело вздохнула, готовясь выложить последний аргумент.
— Ну, хорошо. Тогда поговорим по-другому. Ты, надеюсь, понимаешь, что сын, тем более несовершеннолетний, должен жить со своей мамой? И тебя всё равно возвратят домой.
— Неужели повезут в наручниках?
— Пойми же, наконец, если ты не вернёшься, у твоего папы, у Владислава, могут быть большие проблемы. Его обвинят в похищении ребенка. Ведь официально вы друг другу — посторонние люди.
— А я скажу, что меня никто не похищал.
— Ты скажешь, а тебя никто слушать не будет. Потому что ты, по закону, своего голоса пока не имеешь. Ты можешь сейчас спокойно собраться, попрощаться со своими товарищами и со мной поехать домой. А можешь сбежать, скитаться, пока тебя не поймают и всё равно отправят к матери, но, только в этом случае, твоего отца арестуют, предъявят обвинение и, пока будут разбираться, что к чему, ему придётся провести за решеткой не один год.
— Илья, — вступил в разговор Влад, — а, может, бабушка права? Тебе стоит съездить в Турцию, а потом, когда вернёшься, ты сможешь опять приехать сюда и отдыхать хоть до конца каникул.
— Ты что, пап, тоже против меня?
— Нет-нет, ты для меня самый близкий человек на всём белом свете, и я всегда буду на твоей стороне. Но иногда обстоятельства сильнее нас.

             Илья, молча ушел в свою комнату, а вышел оттуда с красными от слёз глазами, держа в руках дорожную сумку.
— Ты что, уже готов? — Удивилась бабушка. — А попрощаться с друзьями?
— Зачем мне с ними прощаться, если совсем скоро мы опять встретимся.
             Влад обнял паренька, шепнул в самое ухо:
— Держись, сынок. Надеюсь, скоро увидимся.
— Я тоже надеюсь, пап.
             Виктория Львовна вышла из квартиры с победным видом. От услуг зятя, который предложил их подвезти до автостанции, отказалась.
— Мы прогуляемся. Автобус на Владимир отправляется только через час. Всего доброго.
— До свиданья.
             Влад посмотрел в окно, увидел, как по двору идёт
женщина  с гордо поднятой головой, а за ней плетётся несчастный подросток, которого всё же сумели сломать, и его, взрослого мужчину тридцати четырёх лет, стали душить слёзы.

             Несколько дней он не мог прийти в себя, несмотря на то, что старался с утра до вечера помогать отцу в мастерской. Как только выдавалась свободная минута, он сразу вспоминал о сыне, представлял, как не просто ему сейчас в этой Турции, в одном номере с властной матерью и ненавистным бородачом, со странным именем Самсон. Ведь Влад за все четырнадцать лет с Илюшкой практически не расставался ни на день. По крайней мере, он всегда знал, где паренек, что с ним, и когда он увидит его снова.

             Марина пыталась успокаивать мужчину по-своему. Готовила вечерами вкусные блюда. Колдовала над выпечкой, высматривая рецепты в кулинарной книге.  А перед сном, под бокал сухого вина, делилась мыслями о том, какой по ее мнению должна быть их будущая дача: с  сауной, с парником, с мангалом, с маленьким бассейном.    Влад пытался добавить в этот список свои представления и, тем не менее, просыпался он наутро с настроением ниже среднего. 

             Всё изменилось, когда в один из вечеров, просматривая фотографии, сделанные несколько дней назад, Влад обратил внимание на то, что на снимке где запечатлены Илья и Марина, эти два, в сущности, совершенно посторонних человека, тем не менее, были невероятно похожи друг на друга. Марина, взглянув на снимок, списала всё на случайное совпадение. Однако Влад так не считал. Дома на компьютере он увеличил фотографию, насколько это было возможно, и в течение часа досконально сравнивал два лица. В довершении всего, он соединил оба изображения в одно. Соединил и не поверил своим глазам. Совпадало буквально всё. И разрез глаз и форма бровей, и нос, и губы, и даже уши. К тому же, на подбородке Ильи можно было рассмотреть маленькую, едва заметную ямочку, и точно такая же ямочка украшала подбородок Марины. Что это могло означать, Влад пока не знал. Но, если люди так сильно похожи друг на друга, то не являются ли они родственниками?!

             Он не мог оторвать взгляда от этих двух снимков, пока не почувствовал, что начинает задыхаться. Резко вскочив, он вышел на балкон. Ночной город жил своей ночной жизнью. Где-то на дискотеке гремела музыка, ребята с гитарами нестройно пели свои дворовые песни, на пустыре лаяла собака, а ее хозяин пытался привлечь ее громким свистом, и никому не было дела до того, что какой-то человек, стоящий на балконе, только что обнаружил невероятное сходство двух близких ему людей.

             Вернувшись к компьютеру, Влад отыскал старенькое фото Алевтины. Сравнил со снимком Ильи. Ничего общего! А о физиономии бородача, если он и вправду биологический отец парня, говорить вообще не имело смысла. Илья и он — совершенно разные люди.

             Этой ночью Владислав спал урывками. Глубокий сон, в который человек проваливается, словно в бездонную пропасть, никак не наступал. В голове то и дело возникали самые безумные гипотезы, относительно необъяснимого внешнего сходства Ильи и Марины. Однако поделиться с девушкой своими догадками он смог только вечером, когда её смена  закончилась.

             Влад, как всегда, встретил её у дверей травмпункта, и сразу предложил отправиться к нему домой.
— Мне надо сказать тебе что-то очень важное, ты сама скоро в этом убедишься.
             Марина сразу подумала о том, что он хочет сделать ей предложение.
— А, нельзя ли это что-то важное сказать у меня?
— Нет, нельзя. Ведь у тебя нет компьютера. 
— А как же твои родители? Я совсем не готова сейчас с ними встречаться.
— Не переживай. Их нет дома. Отец всё ещё в мастерской, а мама вот уже три дня, как гостит у родственников в другом городе. Её пригласили на свадьбу. Двоюродная племянница, кажется, замуж выходит.
             Марина невольно вздохнула.
— Счастливая…
             Влад, не отрывая взгляда от дороги, притянул девушку к себе и поцеловал в щечку.
— Не грусти. И у нас с тобой будет свадьба. Вот только решим все проблемы…

            Припарковавшись во дворе, Влад  помог Марине выйти из машины.
— Дома, правда, никого нет, а то я не одета?
— Перестань, ты отлично выглядишь, — они направились к подъезду. — Я не могу вспомнить, ты бывала у меня раньше?
— Заходила как-то, когда была школьницей, только я ничего не помню.
— Вот сейчас и вспомнишь.

            Они зашли в квартиру, и, пока Марина осматривалась, Влад включил компьютер.
— Иди сюда, садись, сейчас ты очень удивишься.
            Он продемонстрировал девушке два увеличенных снимка её и Ильи, попросил внимания.
— А теперь, смотри.
            С помощью специальной программы он очень ловко наложил один снимок на другой, посмотрел на девушку, которая и вправду была удивлена, спросил:
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Я уже видела эти фотографии, но не ожидала, что наши лица так похожи.
— Тогда посмотри на это.
            Он открыл страницу с фотографией Алевтины, рядом поместил фото Ильи.
— А вот это его мама. Тебя ничего не удивляет?
— Да, совершенно другой типаж. Но, может, он похож на своего отца?
— Видел я этого отца. То ли грузин, то ли осетин, в общем, человек с Кавказа. А теперь самое главное. — Влад возвратился к прежней странице. — Видишь, у Илюшки, на подбородке маленькая ямочка, а теперь посмотри на свой подбородок — такая же ямочка и у тебя!
— И что ты хочешь этим сказать?
— Прежде чем я что-нибудь скажу, ответь мне, ты помнишь число, когда родила ребёнка?
— Слушай, мне очень больно об этом вспоминать. Я столько лет пытаюсь вычеркнуть этот день из своей памяти…
— Я понимаю, и всё же ответь.   
      
             Марина обидно замолчала. Потом выпалила:
— Я родила двадцатого сентября, но мой малыш не дожил до следующего утра.
             Влад испугался, как бы девушка не расплакалась, поэтому поспешил продолжить свою мысль.
— А ты знаешь, что день рождения Илюшки, как раз двадцатого сентября. Не слишком ли много совпадений?
— Не пойму к чему ты клонишь?
— А вот к чему. Предположим, только предположим, что твоя бабушка, Кира Игнатьевна, в ночь на двадцать первое сентября наводила чистоту в коридоре больницы перед палатой, где находились новорожденные младенцы. Предположим, опять предположим, что ей нестерпимо захотелось посмотреть на своего правнука. Ведь она могла незаметно войти в палату?
— Теоретически, могла.
— Тогда давай представим, чтобы там могло происходить?
— Хорошо, давай.   
— Я думаю, что Кира Игнатьевна, оказавшись в палате, без труда отыскала ребёнка, которого ты родила, по браслетику на запястье малыша. Посмотрела, улыбнулась и уже собралась уходить, и вот тут, я, конечно, могу ошибаться, но вот тут она, совершенно случайно заметила, что один из малышей не подаёт признаков жизни.
— Интересно, и как она могла это определить?
— Не знаю. Возможно, он был неестественно бледен, рядом с розовощёкими малышами. А, может быть, она поднесла своё ухо к носику ребёнка и не ощутила дыхания. Я об этом думал сегодня полночи. В конце концов, это не столь важно, важно совсем другое. В тот момент у бабушки в голове созрел дерзкий план. Она сняла браслетик с запястья несчастного ребёнка и поменяла его на браслетик своего правнука.
— И ты хочешь, чтобы я в это поверила?
            В ответ Влад пожал плечами.
— Тогда объясни мне, зачем бабушка это сделала?
— Не знаю. Причин может быть несколько. Возможно, она рассчитывала на спокойную старость, а с появлением ребенка в доме о тишине можно будет забыть. А возможно, она боялась того, что на ее копеечную пенсию  содержать младенца будет крайне сложно. Есть и третий вариант. Кира Игнатьевна боялась, что соседи будут тыкать в нее пальцем и осуждающе шептаться за спиной.
Как бы там ни было, но наутро тебе сообщили страшную новость, а еще через два дня, я случайно встретил Алевтину, с младенцем на руках, которого она назвала Ильёй, и я не расставался с ним все эти четырнадцать лет, потому что… потому что это мой… это наш сын, Марина!
— Да…— протянула девушка, — фантазии тебе не занимать. Хм, Илья — мой сын! С ума сойти!
—  Но, ведь это можно проверить, — не сдавался Влад.
— Проверить, как?
— В ванной, в стаканчике осталась его зубная щётка. Мы можем сделать тест ДНК.
— А вот в этом я с тобой согласна. Знаешь, мне самой стало жутко интересно, почему мы так похожи? Может быть, в твоих рассуждениях и вправду есть толика здравого смысла.               
 
             В родном городе лабораторий, где бы могли сделать тест на отцовство, не оказалось. Пришлось ехать в столицу. Кроме зубной щетки,  Влад прихватил с собой футболку Ильи, которую бабушка не успела выстирать и любимую чашку паренька, из которой он постоянно пил чай. По телефону сказали, что этого будет достаточно.
Свой мазок  Влад сдал непосредственно в лаборатории, а генетический материал Марины в виде нескольких волосков, которые она собрала с расчёски, и упаковала в целлофановый пакетик, он передал девушке-лаборантке, обозначив его, как «образец номер три».

             Результаты анализов ему обещали прислать по электронной почте, но не раньше чем через неделю. Так стоит ли говорить о том, что эти семь дней, и он, и Марина провели в запредельно тревожном ожидании. И вот, на мониторе  компьютера, появился долгожданное сообщение: «У вас новое письмо». Влад с трудом подавил в себе желание его прочитать. Он пообещал Марине, что они вместе узнают, чем закончилось тестирование.  Позвонил девушке, и та, попросив помощницу ее заменить, примчалась буквально через четверть часа.   

             Расположились перед экраном. Влад, как ни странно, был совершенно спокоен, в отличие от Марины, сердечко которой дрожало, как осенний листочек на ветру.
— Ну, что, готова?
            Марина закрыла лицо руками.
— Прочитай первым. Я что-то ужасно боюсь.
            Вздохнув, Влад открыл письмо. Первые абзацы пропустил, сразу перешел к главному: «Результаты сравнительного анализа ДНК показали, что образец номер один, номер два и номер три совпадают на девяносто девять и девять десятых процента. Поздравляем — вы ближайшие родственники!»
— Ну, что там, что там? — не выдержала Марина.
— Прочитай сама, я пойду, принесу из холодильника шампанское. Ведь не каждый день узнаешь, что стала мамой, а вернее сказать, ты всегда ею была. Ты — мама четырнадцатилетнего подростка.

            Марина, конечно, готовилась к чему-то подобному и, тем не менее, этой новостью она была просто ошеломлена. Даже бокал шампанского не смог снять ее душевного напряжения.
— Скажи, что же теперь нам делать?
— Я думаю, сначала надо вызволить нашего сына из этой ужасной семьи.
— А если они не захотят его отдавать?
— Сомневаюсь. Неужели Алевтина захочет и дальше воспитывать чужого ребёнка?
— Да, наверное, ты прав, а что потом?
— Потом и решим. Сменим ему фамилию, исправим метрики, переведём в нашу школу, жить он сможет здесь, с бабушкой и дедом, а мы всегда будем рядом.

— Ты знаешь, — протянула Марина задумчиво, — а я сейчас начинаю припоминать, что во время моей беременности, бабуля частенько заводила разговор о том, что я должна оставить ребёнка в роддоме. И причины называла те же, что и ты. Говорила, что  у нас нет денег на его содержание, что она уже слишком старенькая и не сможет мне помогать, говорила, что матерью-одиночкой быть стыдно, да и замуж с ребёнком  никто не возьмёт. А в последние дни перед тем, как покинуть этот мир, она вдруг стала просить у меня прощенья, твердила, что очень передо мной виновата. Я тогда не очень понимала, за что мне её прощать, но вот теперь, кажется, начинаю догадываться. Ведь она действительно могла подменить младенцев, точнее их браслетики на запястьях. Вот только боюсь, что правду теперь мы уже не узнаем никогда.

            Владислав попытался дозвониться до Ильи, но его телефон не отвечал. Не отвечал и телефон Алевтины. Пришлось опять потревожить Викторию Львовну. Женщина не хотела разговаривать, сказала, что очень занята, но, узнав, что дело касается ее внука, смилостивилась и дала бывшему зятю пять минут. За это время он успел сообщить ей самое главное — результаты теста ДНК.
— Получается, что Илья не имеет к вашей дочери никакого отношения, а из этого следует, что и вы не его бабушка. Передайте это Алевтине. Она не отвечает на мои звонки. Пусть позвонит мне сама, и мы попробуем всё решить мирным путём.

           Алла позвонила буквально через десять минут. Начала с крика:
— Ты что ещё за ахинею нёс сейчас моей маме? Илья не мой сын? Ты в своём уме?
— Да, пока еще в своём. А вот тебе надо успокоиться и выслушать меня внимательно. Я тут недавно, совершенно случайно встретил девушку, похожую на Илью, как две капли воды. Оказалось, что она рожала в том же самом роддоме и в тот же самый день, что и ты. Меня это очень заинтересовало, поэтому я провёл самостоятельное расследование и выяснил, что четырнадцать лет назад при выписке  тебе отдали чужого ребёнка. Её ребёнка. Это доказывает тест на материнство, который мне пришлось провести.
— Интересно, и где ты его провёл в своём захолустном городишке, где за три рубля можно купить любую справку?
— Нет, я провёл его в Москве и тебе, кстати, не мешало бы сделать то же самое, чтобы окончательно отбросить все сомнения. Кстати, почему телефон Ильи не отвечает?
— Он лишён телефона и ноутбука,
— Что, плохо себя вёл на отдыхе?
— Отвратительно.
— Наверное, отказывался называть папой твоего ухажёра?
— Не твоё дело.

            Алевтина бросила трубку, а перезвонила только через пять дней. Она сдала анализы в местную лабораторию и доплатила за срочность. Однако торопилась она напрасно.  Как и следовало ожидать, сравнительный анализ ДНК показал, что вероятность совпадений между образцами номер один и номер два равна нулю целых и нулю десятых процента.

            Скандал она устроила прямо там, как только получила на руки официальный бланк. Кричала, оскорбляла, топала ногами, так что успокаивать ее пришлось местному охраннику. Однако затихла она ненадолго. Стоило ей войти в квартиру и столкнуться с Ильёй, как оказалось, совершенно посторонним для нее человеком, истерика возобновилась с новой силой. А в телефонном разговоре с Владиславом она заявила однозначно, что намерена подать в суд на главного врача больницы, который должен будет выплатить ей моральный вред в сумме исчисляемой шестью нулями.
— И вот о чём я хочу тебя спросить, — говорила она на повышенных тонах. — Если Илья не мой сын, то где тогда мой?
— Это ты должна выяснить сама.
— Интересно, как?
— Не знаю, найми частного детектива, пусть он разбирается.
— Ну, вот еще, платить сыщику за то, чтобы он привёл мне какого-то подростка-переростка? Нет уж, увольте. Кстати, ты когда заберёшь этого оболтуса? Я его просто на дух не переношу.
— Если хочешь, приеду прямо сейчас.
— Вот и хорошо. Приезжай. Жду.

            Илья вышел из подъезда хмурый, расстроенный, однако увидев отца, заулыбался, махнул рукой. В дороге Влад рассказал парнишке всё, что тому нужно было знать.
— Получается, что твоя настоящая мама — это Марина. Марина Фёдоровна, и ты ее хорошо знаешь, — подытожил он. — Она, я думаю, не будет заставлять тебя называть ее мамой. В отличие от этого, как его, Самсон, кажется.
— А ты разве ничего не знаешь?
— Нет, а что?
— Он ведь сбежал. На машине нашей и укатил в неизвестном направлении.   
— И машину угнал?
— Не только, он еще прихватил все мамины украшения и мой ноутбук.
От неожиданности Влад притормозил и съехал на обочину.
— А телефон?
— Телефон мама отобрала. То есть Алла.
— Да… вот это новости. Но ничего. Телефон мы тебе купим, компьютер тоже. Пойми, Илюха, вещи можно купить, а вот любовь… Любовь не купишь ни за какие деньги.

             Они проехали очередной пост ГАИ, свернули на боковую дорогу. Влад посмотрел на сына и понял всё без слов.
— Ладно, давай меняться.
— Спасибо, пап.               
— Подъезжай сразу к стоянке, где мы обычно встречаем Марину. Сейчас кончается её смена. Не боишься встретиться с мамой?
— Боюсь немного.

             Марина вышла на улицу, увидела знакомую машину, рядом с которой стояли два самых близких ей человека. Осторожно подошла.
— Привет.
— Привет, — ответил Влад, и сразу пояснил, — Илюшка уже в курсе, я ему всё рассказал. Наконец-то, наша семья соединилась. Давайте обнимемся.
          
             Со стороны это могло бы показаться странным: три человека застыли, обнимая друг друга. Влад негромко спросил:
— Марин, ты согласна стать моей женой?
— И моей мамой, — добавил Илья.
— Ну, конечно согласна. Неужели вы ждали другого ответа?
            Голос девушки задрожал, и Владислав поспешил пригласить всех в автомобиль. Сам же отвернулся и незаметно смахнул слезу.