1. 3. Остановка в Москве

        http://proza.ru/2023/06/17/191


          Отправляясь из Петербурга на Урал, экспедиция остановилась в Москве, где находилась с 4 апреля по 25 мая 1720 года. Хоть Москва и не являлась официальной столицей государства, она не теряла статус «первопрестольной», оставаясь истинным олицетворением России. Как говорил Казанова: «Те, кто не видал Москвы, России не видал».

           В. Н. Татищев ответственно подошел к новому назначению, в том числе и в вопросах делопроизводства, и уже через два дня по прибытию в Москве 6 апреля отправляет письмо Брюсу, которое отмечено в «Книге записной письмам и доношениям», которая велась с 6 апреля по 31 декабря 1720 года и где фиксировались исходящие документы экспедиции за подписью В. Н. Татищева. Самыми первыми были записаны два письма от 6 и 14 апреля, адресованных Я. В. Брюсу. В них В. Н. Татищев сообщал о своем прибытии в Москву и о первых мерах в подготовке поездки на Урал. Что примечательно: первое из этих писем Брюс передал в коллегию, а второе по какой-то причине удержал у себя, хотя в обоих письмах речь шла исключительно об экспедиционных делах. Не менее интересно и то, что Татищев, как свидетельствуют сохранившиеся оригиналы писем, продолжил писать Брюсу, однако после этих двух документов татищевские письма 1720 – 1721 годов, перестали фиксироваться в официальной документации экспедиции. Получалось, что В. Н. Татищев для себя вывел переписку с Брюсом из нормализированного документооборота. В то же время Я. В. Брюс в ряде случаев считал возможным пересылать такие письма в Берг – Мануфактур – коллегию с последующей их фиксацией в делопроизводстве последней.

          Солнце уже по – теплому начинало светить и греть москвичей, а поэтому погода способствовала решению всех многочисленных вопросов, необходимых к решению до отправки на Урал экспедиции Блиера и Татищева. А вопросов было множество!

          – Иоганн Фридрихович, давайте берите на себя денежный вопрос, получайте на экспедицию выделенные деньги (расходовать которые предусматривалось "за рукой" Татищева), а я займусь И. Тряпициным. Ещё никуда не поехали, а он уже под следствием! Потом в Артиллерийскую школу на беседу с артиллеристами, которых выделили нам в экспедицию. Да, пушкарей забрать нужно!

          – Хорошо, Василий Никитич, – Блиер при помощи жестов, каких-то слов на смешанном непонятном с русскими словами немецком языке, пытался объяснить, что он всё знает и приступает к выполнению плана подготовки экспедиции.
Татищеву, при всей его настойчивости в просьбах о посещении Ивана Тряпицина и настоятельных просьбах к его освобождению, твёрдо отказали.

          – Ни в коем случае, капитан – поручик, не имеем права! – и никакие хождения Татищева, его просьбы и попытки к его освобождению ни к чему не привели.

          Мало того, его с Блиером вдобавок огорошивают известием, что не прибыл в Москву и штейгер Г. Шеинфельт, который изволил умереть дорогой. Тучи сгущались над экспедицией, всё выбивая из её рядов новых и новых участников, никуда ещё не отправившейся экспедицией.

          В артиллерийской школе Василий Никитич всё время пребывания, посвятил изучению организации учебного процесса, программ обучения, сравнивал то, что он видел, учась сам за границей, в придачу выпросил ряд документов по учебному процессу. «Руда рудой, но готовить специалистов, поднимать грамотность населения – никогда не мешает!» – постоянно у него вертелось в голове. Посмотрев личные дела в канцелярии школы, предлагаемых ему в экспедицию учеников – артиллеристов, он отбыл из школы, забрав их с собой.

          По дороге бравые артиллеристы устроили игру. Трое выстраивались и сгибаясь, держались друг за друга, а четвёртый разбегаясь прыгал, стараясь их перепрыгнуть. Если не перепрыгивал, то менялся с одним из стоящих. Задний шёл прыгать, а не справившийся вставал самым дальним от прыгающего.

          – О хо-хо! Серёга, ты куда улетел!

          – Афанасий, да ты задницу выше держи, что провалился, так он, понятно, вперёд улетит!

          – Что, ослики, готовы удержать наездника? Хо-хо-ха-а-а! – закричал, разбегаясь, Лёша Калачев.

          Встречные прохожие с опаской обходили весёлую компанию. «Да, ну, дети, ей богу дети! – смеялся про себя Татищев, – А ну-ка, жеребцы, заканчиваем игру, всю улицу напугали. Смех один, а не важная экспедиция, пришли уже!» – повысил он голос и игра сразу прекратилась, артиллеристы подтянулись, привели себя в порядок. Придя в место расположение экспедиции, Татищев улыбаясь, обратился к Блиеру:

          – Вот, Иоганн Фридрихович, наша мощь! А ну встали в шеренгу и представились по очереди!

          – Афанасий Карташев! – сделал шаг вперёд, представился и шагнул обратно высокий чернявый юноша.

          – Алексей Калачёв, Дмитрий Одинцов, Сергей Сабанеев, – отрапортовали по очереди остальные.

          – Всё, пока располагайтесь, а мы с Иоганном Фридриховичем пойдём пообщаемся, дал команду Татищев.

          Блиер формально являлся главным, но ребята как-то сразу больше стали слушать и побаиваться именно капитан – поручика.

          Когда старшие удалились, Лёша Калачёв промолвил: «Да, с Василием Никитичем не забалуешь, боевой офицер! Говорят, в Полтавское сражение самого Государя грудью закрыл!»

          Зайдя в комнату и закрыв дверь, Татищев спросил:

          – Ну, что у Вас, Иоганн Фридрихович, что-то взгляд у вас больно тревожный.

          – Да думаю всё, Василий Никитич, очень мало специалистов дают нам, к тому же среди них одни рудоискатели, а где спрашиваю плавильщики, гармахеры (мастера по очистке меди), доменные и плотинные мастера? Где? Как строительство вести будем, а дай бог и построим, как эксплуатацию проводить, тут тебе и медеплавильные, так и железоделательные заводы. Не знаю, справимся ли?

          – Всё правильно говоришь, Иоганн Фридрихович, но что делать, надо больше выбить попытаться здесь, а приедем на место и определяться будем. Больше никак!

          – А сегодня, Никитич, всё сделал, получил денег пять тысяч на расходы, ещё решил по убытию вопросы. До Нижнего нанял струги, пойдём к нему водой, как проговаривали.

          – А у меня не всё радужно, – посмотрел на Блиера Татищев, – Ивана Тряпицына упёрлись, не отпускают, а вот в школе все вопросы порешал. Ребята хоть и молодые, но грамотные, крепкие и, – засмеялся, – весёлые не в меру!

          – Ещё встретил тут некоего «швецкого афицера», который показал мне «ландкарту Казанской губернии, ноипаче всея, и часть облежащих народов Перми». В связи с этим написал Якову Вилимовичу Брюсу следующее: «Мню, что довольно исправна зделана з розделением радиусов долготы и широты». Швед потребовал с меня десять рубликов за право ее скопировать. В связи с этим сообщил Брюсу: «Без повеления Вашего превосходительства таких денег дать не смею, и ежели менши возмет, то заплачю своих». Дороговизну сделки швед обосновывает тем, что на карте были «не токмо городы, но и деревни многие назначены, в которых мне быть».

          – Хорошо бы разрешил, Василий Никитич, нужное дело! Ещё тут вопрос добавился. Сегодня к вечеру нас пригласил тобольский губернатор Алексей Михайлович Черкасский к себе. В Москве он нынче по делам!

          Продолжение следует. http://proza.ru/2023/06/18/131
          Книга напечатана в Литресе.