Байки бабушки Нюси 6

предыдущая часть http://proza.ru/2023/05/06/1283

совм. с А.Трепаковой   

Итак, 10 июня 1906 года окончена Мариинская гимназия, лето вместо радости принесло тяжёлые испытания, но впереди — дополнительный двухгодичный курс по выбранной профессии «домашний учитель арифметики». Тогда многие жители Баку не отдавали детей в начальную школу, предпочитали готовить их к поступлению в гимназию или реальное училище дома с приходящими учителями. Однако, вполне успешно закончив курс и получив свидетельство за номером 160, Нюся предпочла преподавание в начальной школе как сельская учительница.

   Почему? - просто нужно было прочитать оборот свидетельства. Там излагались правила для домашних учителей. Во-первых, следовало заплатить 8 рублей, чтобы обменять бумагу на патент. Во-вторых, пройти дополнительную аттестацию, писать ежемесячные отчёты и раз в год с характеристикой от родителей ученика являться на аттестацию и возобновление патента. В этом случае спустя 20 лет добросовестного преподавания учительница имела право на государственную пенсию. Разумеется, представив себе подобную многолетнюю мороку, Нюся стала искать иной путь. Плата за патент тоже сыграла роль — семья потихоньку беднела.

   Получение иного места не обошлось без очередной истории, над которой она смеялась до слёз. Нюся отправилась на приём в Училищное отделение Дирекции Народных училищ. Приоделась, морально подготовилась. Секретарь ввела её в пустой кабинет и велела ждать чиновника... Вот уселась, принялась блуждать глазами по унылой обстановке кабинета… и увидела мышь! Мышей она боялась с детства, а гимназическое воспитание добавило ажитации. С истошными воплями «Мышь, мышь!» она взлетела на стол чиновника как раз тогда, когда он открыл дверь, чтобы зайти. Картина: почти двадцатилетняя красотка, претендующая на общественную работу, визжит и топает у него на столе среди бумаг!

   Разумеется, впечатление было неблагоприятным. Всё же, спустя месяц, в конце сентября, Нюсе выделили место в 6-й школе Чёрного города с испытательным сроком до 1 января 1909 года. Чёрный город был населён преимущественно рабочими-нефтяниками и был беднейшим районом, по тем временам ещё не приписанным к Баку, — предместьем. Так что «сельская» учительница вполне годилась, и то… с испытательным сроком. Ехать в школу было далеко и долго, ехали на конке.

   Испытания Нюся успешно прошла, была включена в штат, а в декабре 1910 года заведующий училищем К.А.Аракелов подал прошение на предоставление учительскому составу проездных билетов на проезд по Бакинской конно-железной дороге в 1911 году.

   Две фамилии из этого списка сыграли значительную роль в судьбе внучки — Аракелов и Зазулина. Это притом, что семья уже давно жила в Москве! Такие параллели мы улавливали и в других ветвях предков.

   Лидочка смогла устроиться в Бакинскую Управу. Девушки старались не отставать от моды, невзирая на малые доходы: покупали отрезы разных тканей, на живую нитку и английские булавки скалывали платья, а потом менялись, хоть и различались по фигуре — просто перекалывали булавки. Так выходило, что они имели по нескольку платьев, да ещё и разного фасона. Какую-то социальную жизнь они вели, удавалось съездить в большой компании на пикники, их приглашали.

   Нюся запала в душу князю Д…..у, и однажды, на пикнике, когда они вдвоём стояли на вершине утёса и смотрели в море, он сделал ей предложение выйти  за него замуж. Азербайджанец! Нюся обещала подумать, и спросила: «А что, если бы ваша избранница не сохранила девичества?» - Она предпочитала говорить прямо. Ну, почти прямо. «Я бы сбросил её с этой скалы!» - свирепо ответил князь. «О, как вы жестоки!» -  и она отказала.

   С этого момента Нюся поняла, что выйти замуж по выбору ей будет трудно. Князь ей нравился. Поняла, рассвирепела, и начала битву за свою судьбу. Сумела получить направление на курсы повышения квалификации в Петербург, и в ноябре 1912 года отправилась учиться. Там, на Чёрной речке, возле Вознесенской набережной, жил Борис (место значимое: невдалеке, на Шпалерной,26,  располагался дом неизвестных ему деда и прадеда).

   Борис поступил в Технологический 22-х лет, в 1908, сначала вольнослушателем, а через год был зачислен студентом. Из-за болезней в детстве произошла задержка, которая не позволила ему окончить институт сразу: по достижении 25 лет как дворянин он был призван в армию с 1 сентября 1911 года, в 13 Лейб-гренадёрский Эриванский Его Величества полк вольноопределяющимся 1 разряда, а с 1 октября зачислен на довольствие. Располагался полк в урочище Манглиси Тифлисской губернии. В этом полку его брат Виктор служил младшим врачом, и вновь братья стали неразлучными, хотя Виктор уже был женат.

   В августе 1912 года Борис окончил курсы учебной команды. Выдержал экзамен (получил по 8 баллов за строевое образование, уставы и законоположения, полевую службу, сведения о стрелковом оружии, сведения об укреплении местности), обрёл звание унтер-офицера и вышел в запас прапорщиком с 1 сентября 1912.

   Сразу восстановился в Технологическом на химическом отделении и вернулся к привычной студенческой жизни: весёлая мужская компания, походы в гости, дружба со студентами Политехнического института через кузена Ираклия Гопадзе, военные медики, друзья брата Виктора, студенты Университета через жену Виктора Екатерину Иосифовну Габаеву…, актёры — друзья воспитанницы отца Мелании …, молодые чиновники... Жизнь бурлила. Увлеклись месмеризмом, что Нюся называла «столоверчением». Это привело к весьма неожиданным событиям.

   Тогда собрались на даче друзей, расселись за столом на веранде и приступили к «приёму». Долгая тишина, а затем выстукивает: «В доме воры». Так — трижды. Засмеялись, прервались, вошли в дом — а там не осталось даже мебели! Реалист Борис заподозрил одного из присутствующих, поневоле выдавшего подельников, и перестал заниматься месмеризмом.

   До недавнего времени в нашем архиве хранилась фотография: Борис на диване, друзья развалились в креслах вокруг, стол с белой скатертью, шампанское, бокалы, керосиновая лампа — и гитара в руках студента-друга.

   В этот райский уголок явилась Нюся, вызвав общий шок. Но Нюся, вы помните, разъярилась! И тихим голосом, отведя Бориса в сторону, рассказала о князе и о потере возможности выйти замуж. Мол, попортил — спасай! И Боря спас.

   Справок из института получать не стал. А тогда требовалось разрешение начальства на брак, причём проверяли имущественное положение жениха — сможет ли оплачивать учёбу и достойно содержать семью. Борис обошёл это правило, предъявил аттестат как выпускник гимназии и военные документы. Послал телеграмму родителям: «Женюсь на Нюсе Малиновской, поздравьте, благословите». Получил ответ : «Поздравляем, благословляем, на что думаете жить дальше?» Тонкий намёк на то, кто ему оплатит следующий курс…

   Нюся была готова содержать мужа, хоть и скромно — ведь она работала. Старший брат Бориса, Виктор, закончивший Военно-медицинскую академию, для женитьбы на 3-м курсе получал справку от матери невесты, гарантирующей оплату его учёбы и пристойное содержание семьи до окончания учёбы! Виктор не жульничал, да ещё избавил родителей от своего содержания и взял в жёны дворянку Габаеву.

   Материальное положение Нюси родители Бориса знали. А Ян Малиновский удосужился приписаться к мещанству не когда положено — в 1893, а только в 1913 году, ради сына Павла, и Нюся всё ещё числилась крестьянкой Сувалской губернии по месту рождения отца. Мезальянс-то какой для Марышевых! (Князь Д, впрочем, больше  красотой невесты интересовался, чем её происхождением).

   Свадьба грозила запомниться отнюдь не праздником. Справляли по адресу невесты — ул. 9-й роты. Там был Храм при приюте для детей-сирот. Скромненькое белое платье и белое покрывало невесты вполне подходило к антуражу. Свидетели и гости (все мужского пола) отправились  на квартиру, что снимала Нюся. Память архивов сохранила некоторые фамилии присутствовавших. Там был свидетелем невесты кузен Бориса Ираклий Ильич Гопадзе, студент Политехнического Института; его приятель по Институту Константин Абрамович Апресов, дворянин Павел Николаевич Аристерхов, студент Технологического Института Всеволод Михайлович Нечай и, предположительно, по старой памяти времён пребывания в Петербурге Виктора, Военно-Медицинской Академии выпускник Пётр Иосифович Комаровский с университетским Владимиром Иосифовичем Габаевым.

  Борис, подавленный своим героизмом, получил свидетельство о браке «запасного унтер-офицера из вольноопределяющихся дворянина Бориса Андреевича Марышева 27 лет и девицы Анны Ивановны Малиновской, из крестьян Сувалкской губернии Сувалкского уезда д. Гронды, 25 лет». И начал праздновать: шампанского он запас вволю. Таким Нюся не видела его больше никогда — таким он был единожды и так он окрасил воспоминания о свадьбе: допился до самой настоящей потери сознания.

   «Нюся! Капни в стакан воды нашатыря!» - скомандовали друзья, держа на руках бессловесное тело. Наверное, хотели обучить молодую, как мужа с попойки встречать… Нюся схватила пузырёк с нашатырем и налила чуть не пол-флакона. Дали Борису — он захрипел и позеленел. «Сколько капель дала? - кричал на неё Комаровский. -пол-флакона? Ты его отравила! Горло ему сожгла!».

   Отпаивали водой. Друзья Нюсю возненавидели. А она, рассказывая, всегда смеялась. Не жалела. Не унижай, Борис, ведь ты один из всех сыновей Марышевых выживешь за счёт своей берегини, её рука протянется через любые преграды и спасёт… Но ты так и не поймёшь свою жену. Легковесный ты, Боря… А она всю жизнь испытывала отвращение к сексу, тем молча свидетельствуя, что первый их контакт был насилием… Вот и такие свадьбы бывают...