Внутри ауры. Глава 6. Невыносимая легкость аддикци

1.
– Ну что, страшно? – криком поинтересовался Кирилл.
– Как тебе сказать, – посмеялась Маша, напрягая голосовые связки, – вроде уже нет.
Приходилось повышать голос, чтобы расслышать друг друга. Двух безумных людей разделяла шумная столичная дорожная полоса. Кирилл беспечно шёл по разделительной линии навстречу проезжающим машинам. Маша делала параллельно шаг за шагом по каменному ограждению, возвышающемуся над Москвой-рекой. Угольки двух дымящихся сигарет тлели параллельно друг другу.
– Это медитативная практика, – заявил Кирилл, полагаясь на свои умозаключения, – человек привыкает ко всему в жизни, но ощущает жизнь только в момент, когда выходит за границу сформированной привычки.
– А-а, – протянула саркастично Маша, – а я думала, мы просто выдумываем всякую галиматью, верим в неё, а затем восполняем в реальность.
– Во-от, – сделал продолжительное ударение на гласной парень, – ты постигла смысл всего человеческого бытия.
Нога в ногу они бесстрашно шагали вперед, пытаясь докричаться до друг друга через ветер и шум сигналов разъярённых и ошеломленных водителей транспорта. Кирилл духовно отстранился от окружающего возмущения и делал под влиянием своих компульсивных неконтролируемых желаний всё, что придет в голову. Параллельно белой линии он продолжал двигаться дальше. Его силуэт освещали фары машин, резко сворачивающие в бок. Возле ног оставались чёрные полосы от колёс, вовремя среагировавших на дорожную сумасшедшую помеху. Брань и угрозы летели в сторону олицетворения безумства и умиротворения, но его они не интересовали. Вскоре спешащие водители из открытого окна махали смиренно рукой и возвращались к своим делам, забывая навсегда про парня.
– Кажется, тебя прокляли уже сотни уважаемых бизнесменов столицы нашей Родины, – предупредила Маша, с долей тревоги, каждый раз наблюдая на эмоциональный срыв очередного невротика.
– Я пришёл на эту землю с миссией послужить закалкой моральной устойчивости суетливых людей, – с почётом провозгласил Кирилл, – но, если что, у меня есть ствол.
Девушка захохотала и чуть не потеряла равновесие. Она шла по куполообразному выступу, созерцая плавные волны реки. Твёрдое покрытие под ногами в следствие стойкой жаркой погоды оставалось сухим, но навязчивые мысли о глубине реки и кислотный оттенок пены призывали соблюдать осторожность.
Прохожие украдкой смотрели, но никто не стремился остановить действия дурной парочки. Жители, по всей видимости, свыклись с нравами молодёжи и даже подлинную попытку суицида посчитали бы новым трендом в социальной сети. Но ни телефонов, ни подписчиков, ни суицидальных наклонностей у Маши с Кириллом не было, лишь поглощающая изнутри идея полной вседозволенности.
– Представляешь, – поделилась девушка мыслью, – а ведь мы сейчас могли праздновать окончание школы и поступать в институт со всеми ребятами...
Кирилл выждал многозначительную паузу, а затем с иронией выдал:
– Жаль этих ребят.
– Почему?
– А кто из них вырастит? Алкоголики? Эгоисты? Извращенцы? Олигархи? Самоубийцы? Больные старики? Угробили свой потенциал...
– Какой ещё потенциал?
– Стать беззаботным веселым перегноем для мироздания.
– Не оправдывай себя, – претенциозно усмехнулась Маша.
– Зачем себя оправдывать, когда мы сами по себе – ходячая правда жизни. Полностью доступны для её воздействий и движемся согласно её хаотичному потоку.
Машины продолжали лететь на встречу, развевая на ветру русые локоны парня. Гудки машин беспокоили вечернюю обстановку города, но никто так и не удосужился вызвать психиатрическую бригаду скорой помощи или хотя бы дорожный патруль.
Над рекой раскинулся летний закат, напоминавший вишневый торт. Ярко-красное зарево обволакивало пышные мягкие облачные коржи, стекая прямиком на блюдцевую гладь воды. Розовая дорожка игралась мерцанием, прожигая отражённые в воде высотные здания. Маша наблюдала за пейзажем с вожделением и внутренним благодушием. Она не чувствовала себя обездоленной, наоборот, она знала, что у неё есть то, что невозможно отнять. Повсюду преследующая и настигающая пустота... Они её с Кириллом начали постепенно приручать.
– Чувствую себя долголетней мудрой неторопливой черепахой, – неожиданный голос девушку заставил встрепенуться и с испугом сдвинуться с края, чтобы удержаться на месте.
– Я чуть сейчас её соседкой по месту жительства не стала, – девушка с дрожью в ватных ногах уселась на каменный выступ и свесила стопы.
Кирилл встретился пронзительным взглядом с принимающими вызов глазами Маши.
– А знаешь, что каждой черепахе нужно? – спросил он, медленно приближаясь.
– Львенок, лежащий на солнышке? – предположила Маша, хитро улыбаясь.
– Не угадала, – серьезно ответил Кирилл, – в первую очередь, ей нужен дом, который она будет таскать повсюду с собой.
2.
Девушка с парнем отыскали по пути подходящий торговый центр. На улице смеркалось, но магазины продолжали работать, ссылаясь на летний сезон и повышенный спрос. Кирилл взял тележку и без какого-либо чувства ответственности и культуры поведения перемещался с ней из одного магазина в другой. Его каменное лицо, прикрытое чёрными очками, выражало тотальный постироничный цинизм к окружающей обстановке и установленным правилам. Складывая вещи в одну кучу, Кирилл без стыда и совести продолжал прогулку по торговому центру, проходя мимо касс. Он набирал в корзину всё подряд, прислушиваясь к необъяснимым прихотям своей души. Зубные щетки, сковородка, фонарик, топор, набор покера, зимние меховые шапки, шампура– и это не полный список того барахла, которым вскоре оказалась наполнена тележка неуравновешенного шопоголика.
Маша первое время исследовала, до какого предела сможет дойти действие болезненной интермиссии Кирилла, но вскоре не выдержала и взорвалась со смеху.
– Ну вот скажи мне, – пыталась она досказать предложение, – ну вот резиновая уточка тебе зачем?
– Мне она понравилась, – четким ответом исчерпывающе отрезал Кирилл, изображая недовольство от постороннего вмешательства в его утонченный внутренний мир.
Маша не могла хладнокровно реагировать на вычурное поведение Кирилла и с каждым нахально ограбленным магазином складывалась со смеху пополам.
– Я не вижу ничего смешного.
– Хватит, пожалуйста! – молила Маша, когда всяческие бесполезные безделушки перевалили за края тележки.
– Нельзя недооценивать внешний дикий мир! Городские джунгли сожрут любого наивного неподготовленного к борьбе за выживание хлюпика!
– Но как... Как... – задыхалась, держась за живот, Маша, – как может помочь в выживании этот маленький кактус?!
Кирилл терпеливо выслушал вопрос девушки, а затем сделал надменное, разочарованное лицо:
– Мне кажется, мы утратили между друг другом связь понимания...
Маша вытирала слезы с покрасневшего лица:
– Это точно! От печали я даже поплакала...
– Но я знаю, как это можно исправить! – строго заключил Кирилл.
Парень вырулил тележку и направился в магазин одежды. Маша даже не могла представить, что можно ожидать от пробужденной фантазии. Бродить среди полок Кирилл не стал и в этот раз обратился прямиком к продавщице, назвав конкретную цель:
– Добрый вечер! Понимаете, нам с моей спутницей необходимо наладить духовную взаимосвязь... В вашем магазине случайно нет парных кигуруми?
Парочка обошлась без долгой примерки и через пару минут, покидав старую одежду поверх остальных неофициально приобретённых вещей, покинула магазин одежды в двух одинаковых пижамах радужных единорогов.
Нагруженная тележка продолжала скрипеть по кафелю, а два преступника, укрывшись под капюшоном сказочной лошадки с добрыми глазами и разноцветными рогами устремились за дальнейшими приобретениями.
– Когда нас вычислят и отправят обратно в дурдом, – заявила Маша, – предлагаю не переодеваться в стационарную пижаму, а остаться в этой...
– Бесспорно, – подтвердил Кирилл, – в ней я чувствую себя предельно свободным человеком.
Девушка обратила внимание на кучу старой одежды, где разглядела и трусы парня. Порыв смеха вновь подкатил к горлу, но быстро был подавлен внешним грубым раздражителем со спины. Чья-то жесткая рука схватила за воротник и заставила притормозить.
– Молодые люди, – бескопромиссный злой голос осадил двух воришек, – далеко собрались-то?!
Кирилл с Машей обернулись и оказались перед накачанным охранником. Получилось так, что оба дышали ему в волосатую грудь, выпирающую из расстегнутой сверху рабочей рубашки.
– Слинять, ребятишки, вздумали? – хмурым взглядом смерил он детей. – На наркотики всё спустить?
– Да, – дерзко ответил Кирилл и продемонстрировал резиновую уточку. – Собрался вот её заложить барыге!
Угрюмый дядя выдавил грозную усмешку:
– Хорошо, что у тебя есть чувство юмора, малой! Посмотрим есть ли у тебя деньги за всё это заплатить!
Ухватив парня за мягкий воротник кигуруми, охранник без особых усилий потащил нарушителя обратно по всем магазинам. Кирилл не сопротивлялся и продолжал непринужденно доставать мужика:
– Вы вот злой знаете почему? Потому что у вас костюма пони нет... Впустите в сердце любовь и немного плюша... Кстати, – переключаясь с темы на тему, не унимался Кирилл, – а можно этот замечательный кактус в рассрочку?
Маша без волнения и страха преданно шла следом. Никакие внешние факторы не могли повлиять на её настроение, когда она отчётливо понимала, что Кирилл, несмотря на свои провокационные противоречивые действия, выздоравливает.
Расплатившись за набранное барахло деньгами, и за неприемлемое поведение предупреждением, находчивый добытчик не утратил стойкости и предприимчивости духа и внимательным взглядом осмотрел приобретенное достояние.
– Ну что, – ехидно оперлась своим локтем Маша о плечо Кирилла, – ваша душенька довольна?
Кирилл вдруг встрепенулся и с прозревшими глазами уставился на девушку.
– Самое-то главное, за чем мы сюда пришли, я и забыл...
Маша хлопнула рукой по лбу и с озорными глазами подыграла засранцу:
– И что же это может быть... Может, кофемашина или освежитель воздуха?
– Нет, – с той же неизменной серьёзностью не прогибался Кирилл, – дом для черепахи! Нам ведь необходимо где-то жить, правильно ?!Нам нужна походная палатка!
Маша в очередной раз поразительно потрясла головой, а затем с улыбкой бросилась за парнем, который уже успел умчать в сторону спорттоваров.
3.
Улицы тщательно освещались ночными фонарями вдоль дорог, подсветкой на крышах домов и жёлтыми квадратами многочисленных окон. Но несмотря на всё искусственное сияние, невооружённым глазом ощущалось наступление ночи. К барам и ресторанам шли напыщенные наряженные жители и гости столицы. Каждый хотел выделиться и показать себя, поэтому повсюду стоял аромат парфюма, пафоса и страсти. Яркие макияжи, накаченные губы, тяжелые ресницы, блистательные бороды, выпирающие задницы из-под коротких юбок олицетворяли современный стиль. Два одетых в кигуруми отшельника выбивались из общего стада.
Для конфиденциальности накинув капюшон и прижав к бровям очки, Кирилл с сигаретой в зубах развязной походкой шел по Арбату. На спине парня болтался походный рюкзак, в который он скомпоновал все купленное барахло. Руками он толкал тележку с продуктами, украденную в крайнем магазине, где еще не успел начать конфликт с охранной.
– И что же ты задумал, дорогой, на этот раз? – Маша в последнее время принялась себя морально подготавливать к ночи в полицейском участке, но пока такая участь обходила их стороной.
– Как что?! – удивился Кирилл глупому вопросу. – Найти место для ночлега.
– Ты его хочешь найти в самом центре города?
– Разумеется. Мы, к сожалению, не обладаем шикарными апартаментами, но у нас есть то, что не заменят дворцы и заманчивые своды. Знаешь, что это?
– Твоя шиза, – буркнула девушка.
– Правильно, милая, это – СВОБОДА!
Когда обескураженное зрелищем людское скопление осталось позади вместе с характерным гулом, Маша слегка расслабилась. Девушка не удивилась, если бы генератор идей предложил разместиться в городском парке с видом на мэрию. Кирилл не терял бдительности и зорким глазом исследовал территорию. Его чутье вывело их на бульвар, где фары проезжавших машин освещали украшения импровизированных единорогов. Пройдя вдоль дороги, Кирилл свернул к жилому кварталу, но Маша решила подождать парня на автобусной остановке. Она следила за потоком машин и вдыхала влажный запах летней ночи. Самое удивительное – девушка даже не чувствовала усталость. Бешеный ритм подпитывал энергообмен. Она качала игриво ногами и смотрела на небо. Звезды постепенно скрывались под чёрной густотой скитающихся туч. Маша предварительно оценила размер лавочки, прикидывая, смогут ли они с Кириллом в случае неудачи разместиться на ней. Пока девушка подбирала удобную позу, вернулся её спутник.
– Я нашел нам идеальное место, – самодовольно похвастался он. – Настоящий медвежий уголок.
Маша радостно вскинула брови и, взявшись за протянутую руку, направилась следом. Пройдя через небольшой лесок и поднявшись на возвышенность, парочка уперлась в жилой комплекс, состоящий из новостроек, парковки и детской площадки. По каким критериям Кирилл выбирал это место, только Богу могло быть известно, но продуктовая тележка и рюкзак находились уже на траве перед домом.
– Не правда ли чудесно? – без доли иронии спросил с горящими глазами Кирилл.
– Лучше и не придумаешь! – посмеялась Маша, полностью принимая странный выбор.
– Зацени, какая освещённость!
– Ва-ау! – протянула Маша, обращая внимание на призрачный туман, окутавший пустую детскую площадку.
– Сейчас расставим палатку, и я пожарю сосиски!
Тут девушка поняла, что дурость на сегодняшний день не планируют заканчиваться. Она помогала доставать вещи и параллельно наблюдала за окнами жилого дома. Практически во всех люди уже сладко спали.
– Не жалей их, – вдруг неожиданно выдал Кирилл.
– В смысле?
Кирилл разложил основание палатки на траве, очистив предварительно площадку от окурков и засохших собачьих фекалий, и повторил с пояснением:
– Не жалей этих людей. Да, им не повезло спать в своих уютных скучных кроватях, но это полностью их решение.
Маша засмеялась и по имеющемуся опыту сориентировалась, как установить крышу и прихожую их нового дома.
– Думаю, если бы они не спали сейчас, то повыходили на улицу тусоваться с нами под открытым небом.
– Мы жадные до романтики, пусть спят дома!
Дальше креативный единорог спустился вниз к деревьям и принялся ломать одну за другой сухие ветки. Маша закинула внутрь палатки спальники и оценила интерьер. Картина, достойная руки великого художника, подумала девушка, вспоминая работы отца. Почему-то она была уверена, что тот ею сейчас бы гордился и назвал картину в честь самого высшего человеческого чувства.
С одной стороны шумела трасса, с другой раздавался скрип качелей, потревоженных ветром. Над палаткой возвышалась высокая стена здания, устремленная прямо в мрачное небо. Впереди пестрели яркие полосы магистрали, открывавшей дорогу в абсолютно любое место на земле. В этот момент Маша почувствовала объявшее ее чувство благодарности и близости к человеку, который в равных условиях вместе с ней переживал странный период в жизни. Она услышала измученное кряхтенье и бросилась вниз помочь Кириллу с его ношей.
– Сейчас пикничок замутим на дикой природе, – продолжал выстреливать колкими фразами парень.
– Романтический ужин? – кокетливо прочирикала Маша.
– Ещё какой! Я же и вина прихватил! – достал он бутылку и, избавившись от пробки, предоставил напиток девушке.
– Ну вообще сказка! – сделала она согревающий первый глоток. – Для аппетита – самое то!
Парень рассортировал ветки и, выбрав самые тонкие и сухие, сложил их в виде домика и добавил зажигалкой огня. Пламя быстро схватило строение, оставалось лишь подбрасывать новые.
– Первое правило в дикой природе, – продолжал паясничать Кирилл, – обеспечить себя огнём, отпугивающим свирепых хищников!
– Я думала первое правило – убрать дерьмо этих хищников, – посмеялась Маша.
Кирилл с задумчивым лицом закинул оставшийся хворост и уселся рядом на траву.
– Ты права! Огонь – второе правило! Третье правило, – парень достал из пакета упаковку сосисок и шампуров, – самому стать хищником и отыскать добычу!
Маша уселась рядом и с самодостаточной улыбкой закурила сигарету. Свет пламени переливающимся заревом отражался на плиточном покрытии дома.
– Четвёртое правило – не срать там, где охотишься...
Маша в очередной раз не сдержала смех.
– Думаешь я шутки шучу?! – наехал на неё парень.
– Я просто удивляюсь тому, как ты продолжаешь с апатичным настроением нести подобную чушь.
Кирилл закончил возиться с шампурами и поднес сосиски к костру.
– Я ее несу как раз для того, чтобы поскорее прогнать эту апатию, – искренне признался парень, – юмор является некой борьбой от нахлынувшего депрессивного опустошения.
– И как? Получается?
Кирилл повернулся, взглянул девушке в глаза и виртуозно скинул капюшон с головы:
– У меня настолько хороши шутки,
Что мы не спим уже вторые сутки!
Мои планы на жизнь просты –
Веселиться да сочинять стихи!
Пусть днем лишь светит солнце,
А ночью над нами звезда пронесется!
Будем везде воспевать свободу,
Немного поспим и снова в дорогу!
Умчим туда, где вечно танцы и музыка,
Скурим все косяки и отрастим пивное пузико!
Доберемся до необитаемого пляжа,
Да на белый песок поваляться ляжем!
Будем с тобою каждый день хлестать вино,
Ведь отныне нам абсолютно все в этом мире нелепо и смешно! Ау-у-у-у... Мы бродяги... Ау-у-у-у...
Триумфальное выступление Кирилл завершил первобытным воем, который Маша с перепуганным лицом прервала хлопком по ноге.
– Разбудишь же всех! – прошипела она.
– Конечно разбужу! На революцию! Как настоящий поэт!
– Красиво!
– Дорогая, – с веселым самолюбием заявил Кирилл, – красота внутри, а это – всего лишь фристайл!
Сосиски равномерно поджарились со всех сторон. Кирилл скинул готовое блюдо в заготовленную пластмассовую тарелку. В другую Маша нарезала помидор и огурец. Намешав в лепешку майонез и кетчуп, они соединили ингредиенты и со звериным голодом накинулись на блюдо.
– Вкуснотища! – похвалила Маша.
– Это потому, что на дикой природе!
– Не поспоришь!
Вдруг вдалеке раздался гром. Раскаты начались над мерцающей автострадой и постепенно добрались до местоположения двух путешественников.
– Пора сматывать удочки, – подорвался с места Кирилл, запихивая в рот остатки пародии на хот-дог.
Маша вновь обратила глаза к небу, которое превратилось в гуталиновую субстанцию. Гром повторился, и девушка тоже была вынуждена подняться и присоединиться к общей мобилизации. Совместными усилиями парочка быстро спрятала все пакеты с продуктами в палатку и с первыми каплями мигрировала в укрытие.
– Даже костёр не пришлось тушить по-пионерски! – оптимистично подметил Кирилл.
– Главное, чтоб ночью мы с тобой не уплыли в Бомбей!
– Это что значит?
– Мне так мама говорила в детстве, мотивируя сходить перед сном в туалет.
– У меня теперь, наоборот, мотивация не идти...
– Только попробуй! Я тебя бандеролью в Бурашево отправлю!
По стенкам палатки ударили крупные капли дождя, и вскоре ливень хлынул сплошной стеной. Кирилл с Машей завернулись в теплые спальники, застегнули молнии и в молчании принялись боязно ждать, что может в следующие минуты случиться с палаткой. Но, на удивление, их черепаший домик превосходно справлялся с поставленной задачей. Парень перевернулся на бок и с любопытством уставился на девушку. Миловидное лицо Маши торчало в свободном от спальника пространстве вместе с копной черных кудрявых волос и было похоже на гримасу испуганного маленького лемура. Окаменевшим взглядом она смотрела в одну точку и ждала худшего.
– А сейчас страшно? – поинтересовался Кирилл.
Девушка обратила свой взгляд на Кирилла и повернулась к нему лицом. Палатку сотрясала мощь дождя, а не защищенные ничем стены окружал чужой мегаполис. Экстремальность ситуации было отрицать глупо. Маша смотрела на Кирилла, а потом кивнула.
– У меня ствол, – успокоил её защитник, – я могу застрелить дождь.
Девушка тихо хихикнула.
– Я не дорассказала, – вспоминала она, – маленькой я приходила спать к маме, как раз в тот момент, когда начинался дождь. Я очень его боялась.
– И она сочиняла тебе разные сказки?
– Да.
Кирилл пододвигался ближе до тех пор, пока через спальник не коснулся девушки ногой.
– А я просыпался от грома и прижимался сразу к маме. Это меня всегда успокаивало.
– Получается, мы с тобой оба боимся его?
– Получается так.
Маша улыбнулась очередной разделённой на двоих беде.
– Вот, – прошептала она, – уже не так страшно.
Кирилл кивнул, а потом поменял выражение лица, сосредоточившись на своих мыслях. Маша вербально дала понять, что готова выслушать.
– Знаешь, – начал парень с совершенно не похожей на себя интонацией, – меня в последнее время мучило одно переживание внутри...
– Какое? – заволновалась вновь девушка, опасаясь рецидива болезни.
– Я вспоминал прошлое... Подробно многие детали... Но при этом осознавал... Что сейчас, в данный момент, счастлив...
Маша удивленно распахнула шире свои цветущие зелёные глаза.
– Я пытался забраться глубже в воспоминания... Специально хотел прокрутить в голове всё то, что меня доводило до нежелания жить... Но я все равно оставался счастливым... Меня это поразило и вызвало внутренний диссонанс: я что, предал их? Забыл? Теперь вот так просто могу быть счастливым?
Маша слушала открытую чистую душу.
– Меня это очень беспокоило... Но сейчас я понял... Понял в этом самом необыкновенном месте во вселенной... Что я ничем не обязан прошлому... Ничем не обязан будущему... Меня нет ни там, ни там... Я появляюсь лишь изредка в настоящем... Так, повеселиться и побыть с тобой... В клубе, на фестивале, в палатке посреди города... Не важно, где, потому что ни к одному месту или времени я не привязан.... Меня нигде нет и уже не может быть... И я чувствую счастье, которое будто бы и не относится ко мне... Оно просто есть и всё... А я просто временное явление, в котором оно поселилось...
Кирилл закончил и любящими глазами обратился к девушке. Она вновь улыбнулась и скованным из-за спальника движением потянулась к Кириллу. Ее мягкие губы соединились с его. Внутри затрепетали бабочки и закружилась голова. Казалось, не существует в мире ничего слаще и нежнее. Медленно оторвавшись, Маша коснулась своим кончиком носа кончика носа родного человека и сказала:
– Мы оба – просто временные явления, в которых поселилось счастье.
Её смущенное лицо завернулось в спальник, ресницы опустились, но улыбка не покидала красных губ. Палатку озарила молния, разразился очередной раскат грома, но парочке уже было все равно. Кирилл тоже закрыл глаза и вплотную подполз к Маше, чтобы всем телом ощущать покой. Повсюду витал аромат ванили и табака. В голове парня проскользнула мысль, что если бы у него была собственная аура, то она бы имела именно такие вкусовые оттенки.
4.
Маша проснулась, когда утреннее солнце нагрело палатку до состояния банной парилки. Открыв глаза, она обнаружила, что следов дождя на стенках их нового дома совсем не осталось. Палящие знойные лучи высушили поверхность насухо. С улицы доносились голоса, двигатели автомобилей, проскакивало даже пение птиц. Девушка перевернулась на другой бок и поняла, что Кирилла рядом нет. Выпускать этого набравшегося сил неугомонного комбинатора идей в свет без присмотра было опасно.
– Кирилл, – позвала она его громко, высвобождаясь из спальника.
Ответа не последовало. Маша надеялась, что парень находится поблизости и всю свою энергию тратит на приготовление завтрака, но нет. Девушка расстегнула молнию входа.
– Кирилл...
Снова никакой реакции. Маша, бурча себе по нос, пролезла через многочисленные пакеты и вышла из палатки. Глаза на секунду ослепли от неожиданной атаки солнца.
– Нет здесь Кирилла, – вдруг ниоткуда раздался незнакомый мужской голос.
Девушка вздрогнула и завертела головой по сторонам.
– Я здесь, – обозначил себя пришелец с крайнего балкона второго этажа.
Маша посмотрела наверх и разглядела, наконец, пятидесятилетнего мужчину в домашней матроской майке, очках с толстой оправой и сигаретой в зубах.
– А твой дружок вон на автобусной остановке, – указал он рукой в нужном направлении.
Маша последовала взглядом за жестом и мельком из-за верхушек деревьев заметила движение неопознанного силуэта.
– Спасибо! – не растерялась девушка. – Сигареткой не угостите?
Мужчина усмехнулся и достал из пачки «Донской табак» папироску. Угощение прилетело прямо Маше в руки.
– Вот живу здесь всю свою жизнь, – завел шарманку внимательный житель, – а такое заселение вижу впервые...
– Да, знаете, – затянулась девушка, – это как-то внезапно получилось... В какой-то момент преисполнились и закрутилось, завертелось...
– Да понятно. Молодежь!
– Ладно, сосед, – кинула Маша, – пойду я спасать своего напарника. А то он только недавно слез с психиатрических препаратов...
– Давай, давай, – расплылся в улыбке мужик, – всего вам хорошего в ваших начинаниях!
– И вам не хворать!
Девушка в приподнятом настроении двинулась прямиком к Кириллу. Интуиция ей подсказывала, что день, начавшийся так удачно, должен продолжиться в том же духе. Пройдя через лесок по мокрой траве, она стала свидетелем невообразимого зрелища. Сначала она подумала, что ей мерещится, но по мере приближения ее сомнения отпали. Кирилл стоял к ней спиной абсолютно нагишом. Парень занял позицию на предназначенном для автобусов асфальтированном участке, по щиколотки стоя в накопившейся за ночь луже. С головы по всему телу стекала мыльная пена. Он беспечно втирал шампунь в волосы, напевал какую-то мелодию и в такт двигал задницей. Маша поначалу обездвижено наблюдала за очередным импульсом со стороны, а затем переместилась на лавочку.
– Наш ковер – цветочная поляна-а-а! Наши стены – сосны велика-а-н-ы-ы-ы! – надрывал голосовые связки парень, но затем прервался и обратился к постороннему:
– Машуль, это ты?
– Полиция нравов! – передразнила девушка. – Сбежала одна аморальная голая жопа!
– Дорогая моя, – не изменив своей идиллии, продолжил ванные процедуры Кирилл, – гигиена превыше всего!
Маша посмеялась:
– Ты же понимаешь, что после этой лужи тебе придется дополнительно десять раз мыться?
– Она после летнего дождя чистая, как слеза младенца!
– Давай, вылезай, Мойдодыр! – приказала девушка, оглядываясь вокруг.
– Сейчас, – осек её парень, – я жду душа.
– Какого?! – перепугалась она.
– Вот этого! – завопил Кирилл.
В этот момент проезжающая мимо фура окатила сумасшедшего освежающей волной. Брызги из глубокой лужи разлетелись по всему пространству так, что даже Маше пришлось отскочить. Кирилл же, наоборот, наслаждался антропогенным катаклизмом и с полноценным чувством внутренней свободы тщательно смывал с себя пену.
– Я вот гадаю, – рассуждала с усмешкой Маша, – когда ты опаснее? В мании или депрессии?
– Когда я влюблен! – помог ей с ответом Кирилл, а затем провоцирующим криком кинул вызов следующей машине: «Давай!  Утопи меня!»
Водитель с ехидным лицом совершил манёвр в сторону и исполнил волю ненормального городского нудиста. Когда вся пена осталась плавать айсбергами по луже, сверкающий в лучах солнца Кирилл развернулся и с довольной физиономией покинул импровизированный душ, представ в грациозной позе перед девушкой.
Она, подперев рукой подбородок, оценивающим взглядом прошлась по фигуре парня.
– Неплохо, – ухмыльнулась она, – буду иметь в виду.
– Это еще лужа была прохладной, – уткнув руки в боки, продолжил он дефилировать на солнце.
– Куда дальше направимся, скромник? – не смогла девушка скрыть застенчивого румянца.
Кирилл посмотрел на восток, посмотрел на запад и вынес вердикт:
– Да хоть куда!
После этого парень подошёл к доске объявлений, прикреплённой рядом с расписанием автобусов, и сорвал один из плакатов:
– Вот сюда!
Маша ознакомилась с афишей рок-фестиваля, который, согласно календарю, уже шёл как два дня.
– Мы ведь дали клятву, что посетим все фестивали мира!
– Это где?
– Не так далеко.
Девушка взглянула на решительное лицо напарника и поняла, что поездка неизбежна.
– Пора продолжать наслаждаться жизнью!
– Только одеться бы надо..., – кошачьим взором осадила девушка.
– Конечно! Я ведь не поеду к Бутусову в чем мать родила? – Кирилл целенаправленно устремился к палатке, на ходу продолжая нести чепуху. – Любишь Наутилусов? Я спою для тебя... Гхэ... Гхэ... Видишь там на горе-е-е... Возвышается крест... Под ним десяток солда-а-а-а-ат... Повиси-ка на нём... А когда надоест, возвращайся назад... Гулять по воде... Гулять по воде... Гулять по воде со мно-о-о-ой!
5.
Парочка добралась до вокзала. Доступ к поездам дальнего следования им был запрещен из-за отсутствия удостоверений личностей, поэтому оставались только электрички. Пришлось спешить, чтобы успеть добраться до Тулы и до самого фестиваля до его окончания.
– Застанем буквально несколько групп, – прокомментировала Маша, впопыхах занимая место.
– Зато каких! – восторжествовал Кирилл. – Там ведь несколько сцен... Будем панковать всю ночь!
Тележку пришлось бросить перед вокзалом и тащить пакеты с алкоголем и выпивкой в руках. Вот экспресс тронулся, и Москва осталась позади.
– Не жалеешь расставаться со столицей? – печально взглянула девушка в окно. – Стала она нам за последнее время родным домом...
– Не жалею, – отрезал резко Кирилл. – Она мне порядком надоела... Тем более, впереди ждет жаркая Тула! Постепенно будем приближаться к югу! Мы ведь дети солнца и моря!
– И не говори!
Маша неожиданно достала из рюкзака книгу. Кирилл потрясенно уставился на вещицу, которую помнил ещё с психиатрической больницы.
– Эта же наш постоянный спутник!
– Точно... С такой бурной жизнью даже читать не успеваю.
– Как называется?
– «Ешь, молись, люби». Краткое пособие, как быстро изменить свою жизнь и рвануть в безбашенное путешествие. Очень напоминает наш с тобой путь...
Маша повернулась к Кириллу и заметила, что тот уснул. Силы покинули парня и он, облокотившись на груду вещей, засопел под капюшоном радужного единорога, который стал с ним за последнее время единым целым. Маша улыбнулась и углубилась в книгу. А электричка несла путников дальше из одной неизвестности в другую, но они понимали с каждым разом все больше.
6.
Кирилл ощутил торможение поезда и открыл слипшиеся глаза.
– Ох, – промямлил он, – и долго я спал?
– Всю дорогу.
– Да, ощутимо. Хочется умереть...
– Это всё дикая природа.
– Не злорадствуй!
Парень напялил очки и в смурном настроении направился на платформу. Солнце палило нещадно, город действительно казался принадлежащим другому климатическому поясу.
– Ну что, подыщем автобус? – прищурилась Маша.
– Ещё чего! – воспрепятствовал богач. – Я ни за что не пропущу Anacondaz!
– Их не запретили?
– Они вместе с Заточкой неофициально выступят...
– Тогда стоит поспешить...
Ребята вышли в город и молниеносно глазами нашли такси. Водитель будто был послан судьбой, потому что сразу понял обстоятельство дел и напал на гостей города с фразой:
– Так, ребят, вам нужно поторопиться! Скоро БИ-2 будут выступать...
Находчивый худощавый мужичок помог затолкать в багажник вещи и, не медлив ни секунды, газанул вперёд.
– Как вы узнали, что мы на фестиваль? – посмеялась Маша.
– Так, родная, знаешь, сколько я уже туда-сюда перевозил? Ой! Мама не горюй! Одних везу к товарищам! Других взять еду из Мака, а потом обратно! Сегодня самый пик – последний день фестиваля!
– Мы вот тоже надеемся успеть вкусить атмосферу!
– Успеете! Там такой хаос царит, что у меня аж волосы дыбом встают, когда радио включаю...
Кирилл с пристрастием потер ладони и окончательно пробудился от дневного сна. Мужичок включил КиШа.
– Подготовлю морально вас, так сказать..., – разъяснил он, – такого вы там как раз не услышите...
– К сожалению.
– А я вот слышал в живую... Один раз на мое плечо даже долетел плевок Горшка...
Тут Маша с Кириллом залились хохотом.
– Вот ведь было время, – присоединился к смеху балагур.
Доехали до территории фестиваля достаточно быстро. Прощаясь, водитель пожелал удачи и указал, где приобрести билеты. За пределами праздника сновало не меньше народу, чем внутри. Обнаженные, загорелые тела болтали, смеялись и обсуждали наполеоновские планы по добыче выпивки. Парковка была заполнена машинами из разных регионов. Рядом с некоторыми люди организовали лагерь с палатками и натянутыми тентами, но основная часть туристов всё равно проживала неподалёку от сцен. Купив билеты, Маша со строгостью взглянула на Кирилла. Тот мгновенно всё понял.
– Одни проблемы с этим стволом...
– Так выкинул бы его уже.
– С ума сошла?! Это же наша реликвия победы над педофилией и капитализмом!
Маша толкнула в плечо парня:
– Вот дурень!
– Спрячем по старинке! – шепнул Кирилл и засунул в трусы. – Скажем, что я возбужден.
– Главное, не попасться на мужчину, а то точно не пройдем.
– Мы вообще-то поколение, наделённое толерантностью!
Смеясь и перемахиваясь друг с другом руками, парочка подобралась к зоне контроля. Несмотря на позднее время, возле входа образовалась целая очередь.
– Валера, – воскликнул пьяный голос из толпы, – Валера, ты где?
– Ты где, Валера? – подхватил другой голос из противоположной стороны.
– Валера! – примкнули к общему сумасшествию остальные.
– Видимо, это их локальный прикол, – заключил с мудрым лицом Кирилл, а потом сам громко заорал во всю глотку: «Валера, ну где же ты?!»
Маша усмехнулась, но уже тревожным взглядом начала всматриваться в продвижение очереди, чуя неладное. Когда из очередь подошла, Кирилл пошел первым. Уставший мужчина поверхностно нырнул взглядом в рюкзак, затем прошелся по пакетам, и под конец начал щупать тело парня через пижаму. То ли локтем, то ли целенаправленно рукой, он наткнулся на твёрдое дуло. Мужчина приостановился, неохотно отошёл на шаг назад и, глядя на реакцию Кирилла, сурово приказал:
– Показывай, что у тебя там?!
Маша не поверила своим ушам. Ещё секунду назад было всё нормально, и неудача могла обойти их стороной. Девушка обомлела и замедлила дыхание, чувствуя, как выступает холодный пот и учащается сердцебиение. Кирилл с характерным ему спокойствием духа удостоверился, что охранник действительно хочет требуемого и ловким движением одной руки сдвинул пистолет в сторону, а другой бесстыдно вытащил из пижамы свой член. Охранник посмотрел на орган с той же незаинтересованной уставшей физиономией, а потом чтобы не создавать в толпе переполох и лишнюю шумиху в очереди, махнул одобрительно рукой. Кирилл победоносно заправил свое достоинство и дождался шокированную подругу.
– Господи, – повторяла она с выпученными глазами, – что это было?!
Кирилл засмеялся:
– Демонстрация члена у меня сегодня явно заканчивается успехом! Так бывает не всегда...
Маша продолжала незаметно оборачиваться, дабы убедиться в невероятном везении.
– Пошли! Пошли скорее отсюда! – поторопила девушка парня. – Пока без члена своего не остался!
Забравшись в самый эпицентр фестиваля, ребята наткнулись на палаточный лагерь. Единичные компании крутились вокруг своих поселений, обсуждая прошлогодние мероприятия подобного формата и расписание на сегодняшний вечер. Пока любители делились впечатлениями и ожиданиями, на ногах им стоять становилось всё труднее, а язык спотыкался о каждое сложное словосочетание вследствие выпитого за праздничные дни. Кирилл на счастливчиков смотрел с завистью, ему не терпелось поскорее броситься в бой.
– Я в душ! – прочирикала Маша, стоило им найти свободное место под палатку и скинуть на траву рюкзаки.
– А... Это... Это как..., – растерялся Кирилл.
– Вот так, - она подлетела и чмокнула его в губы, – ты ведь помылся сегодня, да еще как, а я нет! Скоро вернусь!
Парень не успел сказать ни слова, как девушка, захватив необходимые средства гигиены, скрылась из поля зрения за соседними палатками. Кириллу ничего не оставалось делать, кроме как смиренно вздохнуть и начать расставлять палатку в одиночестве.
– Кто последний в богадельню?! – раздался со стороны клич пузатого «пивозавра», пытающегося найти свободный биотуалет.
Кирилл осмотрел получше территорию: кто-то в бессознательном состоянии спал, уткнувшись лицом в траву; кто-то бродил шаткой походкой в поисках друзей с ящиками пива; кто-то с кипятком бежал скорее заваривать лапшу; кто-то чокался пластмассовыми стаканчиками, договариваясь на следующий год отправиться вместе отдыхать на природу; но большинство все же торопило, уговаривало, будило друг друга и, в конце концов, вместе они устремлялись к сценам, на которых, судя по дрожи в земле, творилось шоу.
Возведение дома заняло считанные минуты. Затем Кирилл уселся на траву, закурил сигарету и принялся мешать виски с колой в одной бутылке. Он слишком давно не участвовал в слэме, но мозговая подкорка помнила тот незаменимый адреналин. Его мышцы содрогались от ожидания, парень делал нервно глоток за глотком, высматривая медленную Машу.
Наконец, сияющая свежестью девушка с румяной улыбкой и озорством в глазах появилась на горизонте. Охмелевший к тому времени Кирилл начал ей радостно махать рукой.
– Там такое творится! – оповестила Маша. – Не передать словами! Настоящее землетрясение!
Парень ощутил, как изнутри его начинает пожирать пламя:
– И зачем меня дразнить?! Пошли! Побежали туда! Меня должны затоптать! Смешать с пылью! Скорее!
Маша посмеялась и ускорила темп. Полотенце полетело с мокрых волос внутрь палатки, косметичка отправилась следом. Парень скакал на месте, как озабоченный ребенок, желая наконец стартовать.
– Побежали!
Маша схватила Кирилла за руку, и они вместе помчались с невероятной скоростью к сценам, где музыка овладела всем вокруг.
Два единорога пронеслись мимо палаточных лагерей, обогнали немощных взрослых. Даже маленькое болото, образовавшееся после дождя, не смутило сказочных существ. Они, бездумно разметая по сторонам ошметки грязи, приближались к своей мечте.
На молодёжной сцене выступал Йорш, но на основной пестрел долгожданный Бутусов, после которого должны быть выйти БИ-2. Выбор был очевиден, и парочка свернула в нужное направление, где толпа уже вовсю ностальгировала, вспоминая Балабанова.
Харизматичный исполнитель пребывал на пике своего отчуждения от мирских благ: скудное на эмоции лицо, монотонные движения, длинные волосы, подобно православным святым. Всем своим видом он демонстрировал нравственное превосходство и понимание мироздания.
– Чтобы вместе с тобой..., – на чувство его пробивали лишь лирические строчки о любви, – разбиться с тобою вместе... С тобою вместе...
Поколение 90-х обнимало членов своих семей и пускало скупую слезу. Намека на слэм не было и в помине. Заведенный Кирилл послушал несколько треков в спокойствии, но потом вновь дал волю внутреннему огню. Парень крутился по сторонам, разыскивая движ. Маша пританцовывала плечами – её все устраивало; когда на сцене появились Чайф, она полностью потеряла бдительность и перестала следить за неугомонным Кириллом.
– В первую очередь, – заявил главный солист после приветствия, – желаю всем любви... Любви к другому, а не только себе... Молодым ребятам на фронте как никогда сейчас нужна ваша духовная поддержка…
После праведных актуальных речей, задорный мужичок в классическом костюме перешёл к своему всеми известному джазовому стилю. Стало чуточку динамичнее, народ пустился в пляс. Кирилл пытался как-то сублимировать, но обезьяний танец оказался недейственным. Маша посмеялась над попытками веселиться и благосклонно сжалилась:
– Сейчас дослушаем и пойдем на твою сцену!
Кирилл взбодрился и принял ещё пару глотков из своего самодельного напитка. После воспоминаний о молодости, студенческих годах, стилягах и первой любви, группа Чайф попрощалась со зрителями, приглашая на сцену Шевчука.
– Его я точно не перенесу и уйду в летаргический анабиоз, – взвыл Кирилл.
– А наши родители под него отжигали...
– Ну и где они теперь!
– Вот засранец! – стукнула девушка с возмущением шутника за его чёрный юмор.
– Прости, – сжался беззащитно Кирилл, – порой не управляю собой...
Опьянение постепенно накатывало и по красной одичалой физиономии парня это можно было запросто определить.
– Пошли скорее тебя выгуливать! – Маша ускорила темп к молодёжной сцене, где образовалась толпа, не уступающая по размерам предыдущей.
– Ауф! – издал предупредительный клич Кирилл и рванул вперед.
Выступала группа «План Ломоносова». Всем известный по роли Лобанова солист орал в микрофон. Вид его соответствовал выбранному образу неряшливого анархиста: грязная майка, потные волосатые подмышки, густая борода. Маша пробралась к самому центру, где молодые джентельмены качали на плечах своих дам. Выступление, по всей видимости, подходило к концу, так как играли самые известные трогательные композиции о любви.
– Встречайте наших глубокоуважаемых соратников – группу «Заточка» вместе с их друзьями из «Anacondaz».
Публика взорвалась овациями, так как никто не ожидал увидеть любимых оппозиционеров, признанных иноагентами. Первым вышел на сцену лысый здоровяк, который своим хриплым голосом шансонье обратился к публике:
– Выражаю благодарность администраторам фестиваля за их храбрость и отстаивание своих взглядов. Давайте сегодня поддержим моих друзей и основное время выступления предоставим им! А я кайфану и послэмлюсь с вами в одной толпе!
Толпа загрохотала от восторга.
– Когда ещё представится шанс побывать на концерте Anacondaz, – закончил солист Заточки и под выход своих изгнанных товарищей рванул в толпу. Хорев и Карамушкин явились на сцену и без лишних слов решили всё высказать энергетикой музыки.
– Спаси, но не сохраняй! Спаси, но не сохраняй!
За доли секунды хаотичное сборище людей перешло в толкучку. Лысый зэк с добрейшей душой слэмился как настоящий профессионал. Он не жалел себя и с разбегу врывался в кучу, мощно орудуя своими накачанными руками. Многие снимали на камеру этот феномен, но остальные считали за честь поучаствовать вместе с артистом в одном движении.
Кирилл с первозданной радостью наконец оказался в беспощадном кругу. Его прошлый опыт позволял ему себя чувствовать легко и бесстрашно. Парень мельком вспоминал болезненные удары ногами под припевы и с безмятежностью влетал в столпотворение. Боли и усталости не ощущалось, конечности будто стали деревянными.
Машу, как и всех остальных, поработила музыка. Ребята со сцены выкладывались по полной программе, словно в последний раз.
– Мама, я люблю кокаин! Мама, я люблю сатану...
Зрители подпевали знакомые слова хором. Казалось, что выступление слышно аж у самого Кремля и о конфиденциальности можно забыть. Но эта проблема не волновала ни слушателей, ни артистов.
Под конец лысый из Заточки вернулся ловким прыжком на сцену, и обливаяь потом, заявил:
– А вы счастливчики! У вас атмосферка попизже, чем здесь у нас! Ну что, можно и совместный тречок! Метафизика – хууйня-я-я-я...
Без права на отдых молодые, пожилые, мертвые тела вновь столкнулись между собой. Колонки пускали волны, ушные перепонки отдавали их обратно. Публику сводили с ума провокационные песни о жизни. Каждый находил в них что-то своё и каждому нравилось, что несмотря на отчаяние, можно продолжать танцевать.
Закончив песней «Против системы», любимцы публики с тем же молчанием благодарно поклонились, обняли неравнодушного товарища и удалились все вместе со сцены.
Взъерошенный и запыхавшийся Кирилл подскочил в перерыве к Маше.
– Кажется, этим героям нужно будет прямо сейчас сваливать из страны...
– Хочешь с ними? – подмигнула девушка.
Кирилл отрицательно помотал головой.
– Пока точно нет, сейчас будет выступать Нейромонах Феофан!
– О боже!
– Прощайте тектонические плиты...
Кирилл оставил на губах девушки капли пота, пока та не начала противиться, и скрылся. На сцену вышел фольклорный фрик в старорусском платье и лаптях.
– Ну шо, мои хорошие, – заговорил он голосом деда Мороза, – какие все холеные, отъевшиеся, смехотворные... Готовы ли вы к плясу?
– Да! – раздался звериный рык.
– Ну тогда уж давайте разомнем косточки... Нет ничего лучше русского народного танца...
Зазвучал сказочный мотив, резко перешедший в драм-н-бейс. Тысячи ног со всей страстью принялись топтать землю. Оставшимся стоять на одном месте казалось, что вибрация их подбрасывает верх.
– Где-то сейчас образуется цунами, дорогие! – продолжал подначивать провокатор. – Но можно ещё больше... Покажите, как любите русскую землюшку...
Каждый зритель, глядя на другого, не давал себе поблажки и считал долгом продолжать танец. Но в какой-то момент Феофан сам прервал всеобщий экстаз и провозгласил:
– А теперь... Традиционная часть любого нашего концерта – стена смерти! Эта половина отходит вправо, а эта – влево! И на припеве добрые молодцы схлестнутся в благородной смертоносной схватке... Готовы?
Кирилл оказался в самых первых рядах по правую сторону от сцены. Впереди него оказалась свободная площадка, а за ней – плотная кровожадная полоса людей. Напоследок он кинул взгляд в мирную толпу и встретился с обеспокоенными глазами Маши. Парень с довольной ухмылкой показал ей знак «окей» и подобно быку приготовился к старту.
Музыканты выжидали момент отдельными нотами, но в миг, когда сердцебиение уже пульсировало у толпы в ушах, дали сигнал на безумное столкновение. Кирилл за секунду до бега увидел своего оппонента. Ему показалось, что он на мгновение вернулся в прошлое, в тот день, когда они с друзьями ездили на фестиваль, и он там одному выскочке сломал в слэме ребра.
Направляющийся на него здоровяк был очень похож на того самого пострадавшего. Те же габариты, та же одежда, тот же высокомерный тупой взгляд, только борода и цвет волос отличались. Внутри заиграла старая злоба и Кирилл рефлекторно наметил курс. Стоило только заиграть припеву, и парень рванул с места прямиком в мишень, которую выбрало его бессознательное. По силе инерции Кирилл превзошёл соперника и, несмотря на существенный перевес мужика в массе, повалил его на землю. Людские стены сомкнулись в единый монолит. Лишь в одном участке наблюдалась пробоина из-за падения здоровяка. Тот разом позабыл о слэме и, придя в себя, гневным взглядом уставился на обидчика. Руки позади помогли ему подняться на ноги, Кирилл уже ожидал неминуемого конфликта.
– Ты че мразеныш, прихуел? – заорал парню в лицо своим басом пивной «Добрыня». Мужик оказался в стельку пьян.
Кирилл приблизился вплотную к его роже и заявил спокойным голосом:
– Пошли подеремся?
– Ха, да пошли, – сплюнул он, – сопляк! Я тебя уделаю, мля...
Он подтолкнул в спину Кирилла, но тот пропустил этот жест, зная, что сможет отыграться уже через минуту. Пробираясь через толпу, парень ощущал нарастание знакомой злости, заложником которой он частенько оказывался. Кирилл отчётливо помнил, к каким последствиям та может его привести, но, когда она овладевала им, он уже не в силах был сопротивляться.
Когда сцена и толпа остались на расстоянии, Кирилл развернулся и сжал кулаки. Амбал косо подбирался со свирепой обиженной физиономией все ближе, но тут из толпы выбежали перепуганные люди. Три женщины и двое мужчин, без сомнений, бежали к двум бойцам, чтобы предотвратить их стычку.
– Паша! Паша ты чего?! Не смей! – визжала противным голосом маленькая пухлая тётушка с ежиком на голове и в футболке Цоя.
Она схватила буйвола за руку и затормозила его.
– Нина, блять, не вмешивайся!
– Хватит! Какая тебе драка?! Ты себя молодо почувствовал, что ли?! У тебя дети!
– Пусти я сказал...
Он пытался вырваться к Кириллу, который был готов начинать. Но подоспели товарищи и перехватили мужика.
– Пашок, он же ребенок!
Тут Кирилл увидел спешащую Машу и понял, что за ним следили с самого начала слэма. Девушка подбежала к парню и молча уставилась на компанию напротив.
– Я его все равно покалечу! – пыхтел Паша. – Ему не жить!
Маша коснулась руки Кирилла:
– Что случилось?
– Да ничего... Хочет подраться дядя...
– Какой я тебе дядя?!
– Ну тётя.
– Ах ты, ублюдок! – продолжил рыпаться он, но из-за своего опьянения поскальзывался и еле держал равновесие, – Я тебе пасть порву... Какая к хууям тётя...
– Хватит! – пищала его жена.
– Кто ж виноват, что ты слэмишься как тётя..., – подкалывал его Кирилл, не желая идти на уступки.
– Че сказал?! Да я...
– Да ты упал от лёгкого толчка!
– Слышь, малой, за базаром следи! – обратился к Кириллу дружок Паши, больше похожий на трусливого интеллигента, нежели на парня с понятиями.
– Вот именно! – заступалась жена. – Ещё молоко на губах не обсохло...
Кирилл посмеялся вслух, издеваясь над стариками:
– Да вы на себя посмотрите! Как вас вообще сюда пустили?! Вы же не те, за кого себя выдаете! Какие из вас панки...
Эта фраза задела их до глубины души, никто из компании не смог сразу подобрать ответные слова.
– А я что говорил! – высокомерно отхлебнул виски из бутылки Кирилл.
– Кир..., – пыталась остановить его неадекватный порыв Маша.
– Слышь, малой, – с усмешкой бросил ему Паша, чуть усмирив агрессивный темперамент, – а давай проверим, кто из нас больше панк?! А?!
Рядом стоящие мужчины удивленно уставились на его неожиданное перевоплощение. Кирилл не мог сдаться и, издав скрежет зубами, принял вызов.
– Кирилл, давай уйдем, – не могла избавиться от волнения Маша.
– Нет. – категорично кинул он и героически направился к компании. – Как проверять будем?
Паша хоть и смотрел до сих пор с злобой на соперника, но все равно отреагировал без нападения.
– Давай, – пробежал он по сторонам косыми глазами, – кто... кто залпом самогон выпьет ноль-пятку и на ногах устоит!
– Твое предложение – твой самогон! – согласился Кирилл.
– А ну, – приказал он своей компании, – где там наш самогон?
Товарищи поколебались, но затем послушно достали две бутылки самогона, радуясь, что возможная драка перешла в детское соревнование.
– Куда ж тебе ещё пить-то? – взмолилась жена. – У тебя же язва!
– Заткнись!
Паша взял одну бутылку в руку, а другую грубо всучил Кириллу. Не отрывая друг от друга глаз, они, не чокаясь, прильнули к горлышку. Прозрачный напиток забурлил в стекле и постепенно начал погружаться в глотку. Кирилл ощутил, как суррогат обжигает пищевод и желудок, на глаза выступили слезы, но жажда победы росла с каждым глотком и останавливаться было нельзя. Компания наблюдала за Пашей с сочувствием, лишь мужики ржали и подбадривали товарища:
– Паш-тет! Паш-тет!
Маша с ужасом и отвращением смотрела за глупым соперничеством и ждала момента, когда Кирилл упадет в обморок. Но этого не случилось. Парень справился с целой бутылкой и без рвотного рефлекса устоял на ногах. С Пашей дело обстояло хуже, так как несколько раз его повело к земле и, если бы не поддержка, он бы уже провалился в спячку. Вскоре и его бутылка оказалась пуста:
– Ну... Штааа... Ма...лой... Дальше то што..., – пытался сохранить дар речи Паша.
Алкогольный мощный удар пришёлся по мозгам, но Кирилл стопами впился в землю. Ему пришла в голову гениальная идея, по крайней мере, такой она казалась ему на тот момент. Он понял, что для победы ему только нужно уложить Пашу в горизонтальное положение, а дальше интоксикация сделает своё.
– Эй, – обратился он к мужику, – видишь... Вооон ту лужу... Кто не зассыт и прыгнет в неё... Тот танк... Панк...
С поправками и заиканиями Кирилл с трудом изложил свою мысль. Он, довольный придуманным продолжением спора, оглянулся на Машу, но увидел там лишь осуждающее презренное выражение.
– Ха, легко! – сплюнул Паша и без какой-либо моральной подготовки оторвался от жены и рванул вперёд.
Кирилл инстинктивно побежал следом за огромной шатающейся тушей. Он до последнего не верил, что это произойдет, но, когда понял, что соперник не сможет затормозить и уже готов отталкиваться, сам отдался забаве и прыжком сиганул в лужу. Когда его тело почувствовало тепло и влажность, парень мигом посмотрел в сторону и осознал, что Паша проехался по луже, как шар для боулинга, а под конец погрузился лицом прямо в грязь.
– Паша! Паша! – начала биться в истерике жена. – Ты что наделал?!
Остальные же заливались диким ржачем. Даже Кирилл не выдержал и засмеялся, упав затылком в то же болото. Перед глазами кружились облака и плавно друг в друга переливались лучи заката. В какой-то момент захотелось блевать, но тут парню помогли подняться и адреналин прогнал прочь позыв организма. Два чумазых гордых панка стояли напротив друг друга, осмеянные и обруганные толпой, но не желающие принять поражение. После виртуозного полёта, Паша стал казаться протрезвевшим, что насторожило Кирилла. Он встретился с ним вновь с глазами, которые ему так были противны и ненавистны, что вызвался пойти на крайние меры.
– Я знаю, как определить, кто из нас панк...
– Кирилл, пожалуйста, пошли отсюда..., – просила Маша уже чуть ли не в слезах.
– Послушай лучше свою девушку, – посоветовал друг Паши.
– Нет, – отверг постороннее вмешательство соперник, – излагай!
Кирилл с трудом сглотнул дефицитную слюну и, собравшись с мыслями, озвучил предложение:
– Каждый панк сможет найти бухло в а-а-абсолютно любом месте... Ты спрячешь бутылку в любую из палаток в этом районе... А я ее найду с первого раза, и она моя...
Все удивились запредельной самоуверенности Кирилла, лишь Паша не распознал в хитрой задумке подвоха и с насмешкой воскликнул:
– А давай... Опозоришься перед толпой... Уш... Уш... Ушлепок... Дай... Ик... Дайте мне бутылку...
– Тут только коньяк остался...
– Отлично! Разопьем за мою по...беду...
Товарищ с сожалением достал ещё одну бутылку и передал Паше.
– Отворачивайся! – приказал он Кириллу.
Когда мужик убедился, что обзор парню закрыт, он направился шататься между палаток, выбирая подходящую. Маша долгим холодным взглядом смотрела на Кирилла, а потом сказала:
– Последний раз прошу...
– Я должен его уделать, – опередил её парень своим упрямством.
После этих слов девушка развернулась и пошла прочь. Кирилл не сдвинулся с места и продолжал накаливать свою злобу, обвиняя во всем одного случайного человека.
– Готово! – сообщил Паша. – Ищи, педиковатый пони!
Кирилл развернулся, в его глазах загорелся дьявольский огонек.
– Мне понадобится твоя рука.
– Мож... Мож сразу хууй за щеку?
– Только рука.
Мужик ничего не понял и, пожав плечами, протянул правую татуированную руку. Кирилл обхватил чужое запястье и средним и безымянным пальцами нащупал пульс.
– Пошли искать, – тихим голосом сказал Кирилл.
Компания с любопытством следовала за пьяной парочкой, междоусобица которых набирала самые неожиданные обороты. Кирилл прошел первый круг в полном молчании, сосредоточившись на частоте сердцебиения. Когда обход мимо палаток был закончен, Паша насмешливо сплюнул:
– Ну и че? Облажался? Пхах!
Кирилл начал проделанный маршрут заново, но на этот раз ласковым голосом спросил:
– Паш, а когда тебя бросил отец... Ты на маму дрочил?
– Чего?! – оторопел здоровяк. – Че ты несешь?!
– Ну втихаря представлял мамкины сиськи? Только чтобы кончить и вытереть об одеяло сперму... А сейчас бутылку спрятал...
– Ты... Ты еббнутый... Я тебя сейчас точно урою...
Кирилл продолжал идти мимо палаток, мужик загипнотизировано следовал за ним.
– Наверняка лишний раз заглядывал к ней в душ или в кроватку прибегал на место отца... А потом представлял её и надрачивал... Тебе было тяжело это делать из-за лишнего веса, не правда ли? А бутылочка-то рядом где-то...
Паша пытался вырваться, но Кирилл держал крепко запястье, желая дойти до конца.
– Парни, он больной!
Компания оказалась парализована происходящим и, затаив дыхание, могла лишь наблюдать.
– Ты ведь жирным был мальчиком? Надрачивал пальцами? Мальчики издевались, а девочки и смотреть не хотели? Именно поэтому ты выбрал надрачивать на маму? А потом нашел жену, похожую на неё, которая была не против твоего маленького члена? Где же спрятал бутылочку, Павлик?!
Кирилл продолжал подобно змею оказывать давление. Мужчина в какой-то момент понял, что не способен нанести удар, вся сила его покинула, он лишь пытался вырваться, но железная хватка не позволяла это сделать.
– Ты ведь знаешь, что внутри ты всё такой же ничтожный, несмотря на возраст? Зачем это скрываешь? Покажи себя настоящего? И заодно бутылочку? Покажи, как тебя обижали? Сыночка ведь твоего так же гнобят? И на мамку он уже надрачивает свою?
– Ты псих! – взорвался Паша и отскочил, как от проказы, в сторону.
– Ты что несешь?! – завыла в ярости жена. – Ты урод! Скотина!
Женщина хотела броситься с кулаками на Кирилла, но товарищи придержали ее и с серьёзным видом испугано сказали:
– Пошел отсюда, сопляк, пока тебе все разом не наваляли!
Кирилл с одержимой ухмылкой сделал два шага вбок и победоносно указал на палатку:
– В этой спрятано бухло! Хорошего вечера!
Парень развернулся и размеренным шагом удалился. Ошеломленными глазами его продолжали провожать ни в чем не повинные люди, пока его силуэт полностью не скрылся в темноте.
Кирилл не ощущал больше опьянение. Весь алкоголь будто в миг выветрился. Он заглянул по дороге в душ и смыл с себя всю грязь. После этого направился к их палаточному лагерю. Никаких мыслей о произошедшем у него в голове не возникло. Ни превосходства, ни радости, ни стыда, ни жалости. Он почувствовал лишь сильную усталость и опустошение. Но они не были спровоцированы совестью.
Парню стало невыносимо грустно без Маши. Он ускорил шаг до бега, чтобы скорее оказаться с нею рядом. С единственным родным существом. Все совершенные действия и глупости не имели значения, он понимал, что только она имеет важность. Без неё всё снова перестанет существовать.
Кирилл отыскал палатку и открыл вход. Маша находилась там, свернувшись комочком. Кирилл присмотрелся и в свете фонаря по её мертвецки-бледному обессиленному лицу, учащенному тревожному дыханию, страху в глазах сразу всё понял. Случился припадок. Парень рванул к ней.
– Маш... Маш..., – повторял он, чувствуя, как выступают слезы. – Всё хорошо... Я с тобой...
Девушка выглядела покинутой и абсолютно беззащитной. Кирилл лег рядом и прижал её к себе.
– Я тебя никогда больше не брошу... Прости...
Девушка заплакала, и парень почувствовал, как его сердце горит ноющей боли.
– Не плачь... Пожалуйста... Я не хотел... Я больше не буду... Прости... Это был он? ... Ты не ударилась? Блять... Прости... Что я за придурок...
Тут сквозь слезы Маша посмеялась. Она не могла долго расстраиваться и злиться на него. Ее рука потянулась обнять родную дурную голову. Он подался вперед и почувствовал влажные солёные губы. Только уже было не разобрать, кому они принадлежали.
– Прости, – прошептал он ещё раз.
– Всё хорошо.
– Сильный был припадок?
– Нет.
– Что я могу сделать?
Маша прикрыла глаза и прижалась к его пижаме плотнее:
– Не оставляй меня.
Кирилл улыбнулся, свободной рукой отыскал её ладонь и крепко сжал в своей. Снаружи начался мелкий дождь.
– Ты хоть помылся, засранец? – переключилась она, шмыгая носом.
– А не чувствуешь, какой я мокрый?
– Я думала, это твои слезы...
Они оба посмеялись и у обоих на душе стало невыносимо спокойно. Всё вернулось будто на круги своя, и никаких бед вовсе и не случалось. Но тут произошло необъяснимое. Сначала парочка услышала посреди установленной тишины внезапные посторонние шаги. Они приближались и вскоре над палаткой нависла чужеродная тень. Кирилл ожидал повстречать старых мстителей, но тут в проёме очутилась совершенно незнакомая голова молодого парня. Он передвигался с закрытыми глазами и, причмокивая губами, пытался совладать со своим бессознательным опьянением.
– Ребяточки, – добродушно пропел он, – наконец-то я вас нашел... Дорогие мои...
Изумленная Маша с открытым ртом наблюдала за столь неожиданным вторжением. Кирилл будто бы предполагал вероятность такого развития событий, но почему-то не останавливал парня и с интересом ожидал, что будет дальше.
Незваный гость оказался довольно высокого роста и астенического телосложения.
– Меня кто-то угостил пивом... Вот зачем он это сделал... Совершил роковую ошибку... Эх... Вечно молодой... Вечно пьяный... Дожить бы до завтра и не помереть...
Он аккуратно пролез внутрь и деликатно устроился у самого края, засунув комфортно ладони меж бёдер. Глаза он так и не открыл, и также продолжал копить слюну своими толстыми губами и иногда шевелить носом картошкой.
Кирилл сразу не почувствовал от него исходящую опасность, от парня веяло светлой добротой. И только когда незнакомец нагло разложился в их палатке, Кирилл с ухмылкой подполз к нему сзади, накрыл рукой и на ухо произнёс:
– Братишка! Брати-и-ишка! – сделал он акцент на ударение. – Ты, кажись, ошибся с палаткой...
Раздалось мычание, потом тишина, а затем вопрос:
– Что? Как это?
Маша не сдержалась и начала смеяться.
– Не знаю, – ответил загадочно Кирилл в том же духе, – тайна, покрытая мраком.
Незнакомец заворочался и застонал в пьяном угаре.
–Блин... Там в этой темноте... А-а-а... Ведь вообще ничего не разберешь...
Продолжая сладко зевать, он не собирался менять положения.
– Ребят, можно я у вас переночую? Я мешать не буду... Просто вот тут... С краешка... Даже...
После этого наступила пауза, а после неё протяжный храп.
– Чудесно! – бросил Кирилл и беспомощно вернулся на своё место.
Маша не унималась от смеха.
– Давай его оставим, – умилялась она, глядя на спящего двухметрового младенца, – где мы такое безобидное чудо еще найдем...
– И не говори, – Кирилл подложил гостю тёплых вещей под голову и поделился своим спальником, – хоть бы не храпел для приличия...
Тот даже не шелохнулся и продолжил заливаться храпом. Маша хихикнула и выключила свет. Отыскав посередине Кирилла, она вновь прильнула к его губам, награждая нежным поцелуем.
– Теперь члену мало место, – откровенничал с усмешкой парень.
– Хватит с него сегодня геройства, – лукавым взглядом одарила девушка парня.
Он наслаждался её сверкающим во тьме цветом глаз и чувствовал наплыв сна, но перед этим он не забыл задать отложенный вопрос:
– Что ты на этот раз видела в ауре?
Маша прикусила игриво нижнюю губу и улыбнулась:
– Я почувствовала поток ветра... Я будто летела над землёй... Вокруг было всё такое зелёное... Цветущее... А в ушах стоял звук железной дороги... Знаешь, как в детстве: чух-чух... Чух-чух...Чух-чух...
– Ничего себе, – улыбнулся Кирилл сквозь сумрак сновидений.
– Да, – промяукала Маша и укуталась в объятия парня. – Посмотрим, к чему это нас приведет...
На сцене прогремел салют в честь окончания фестиваля, но измотанная троица его не слышала и пребывала во власти беспечного сна.
7.
Кирилла разбудило постороннее наглое вмешательство. Кто-то настойчиво тормошил его за плечо. После такого глубокого сна оказалось тяжело не то чтобы прийти в сознание, а банально открыть глаза.
– Кирилл, – раздался Машин голос, – вставай! Хватит дрыхнуть!
Парень начал вертеться и жалобно мычать:
– М-м-м…Сколько времени? Какой сейчас год?
– Я откуда знаю, – фыркнула Маша, – мне кажется, мы с тобой проспали вечность…
Кирилл отогнал сон и, взяв себя в руки, резко переместил торс в вертикальное положение. Глаза ослеплял дневной свет, кожа покрылась испариной в нагретой палатке. Парень взглянул одним глазом на Машу, а затем резко обернулся в противоположный край их домика, вспоминая вчерашние ночные события.
– А где наш гость?
– Не знаю, – пожала плечами девушка, – я проснулась, а его тут не было…
– Смылся, наверное, – определился уверенно Кирилл, – проснулся, охренел и слинял. Это же где такое видано, чтобы чужую палатку…
Тут снаружи раздались чьи-то шаги, а затем в знакомой манере появилось в проеме лицо их ночного гостя:
– Не разбудил? Если не выспались, то я могу попозже зайти…
Парочка растерялась от внезапного вторжения. В этот раз им удалось полностью разглядеть портрет юноши. Короткие русые волосы торчали из-под соломенной шляпы, крупные гладковыбритые черты лица, широкая белозубая улыбка, доброжелательные яркие каштановые глаза. На худощавое жилистое тело была надета белая майка, прикрытая клетчатой разноцветной рубашкой, из синих шорт выглядывали длинные ноги, похожие на лыжи. Разглядывая своего случайного сожителя, ребята забыли ответить на вопрос, заставляя того поднять брови и смотреть с надеждой то на одного, то на другого.
– Нет, – первой спохватилась Маша, – мы уже проснулись…
– Ага, – выдал Кирилл, продолжая таращиться на юношу, старше его самого лет на пять.
– Тогда хорошо, – свободно выдохнул парень, – очень переживал, что разбужу вас … Кстати меня зовут Антон! Можно просто Антон!
– Очень приятно, Маша.
– Кирилл.
– И мне очень приятно, – кивал он с участием. Потом последовала фраза, показывающая, что нового знакомого будто что-то волнует и он это абсолютно не может скрывать.
– А еще, – воскликнул он, – я вам завтрак достал… Вот пирожки!
Он протянул пакет, набитый до краев хлебобулочными изделиями.
– Тут и с мясом, и с капустой, и с картошкой, и с вареньем, – дополнил он.
– Откуда ты столько взял? – удивился Кирилл.
– Так это… Фестиваль закончился…, – с запинками начал пояснять он, – гости, организаторы и хозяева всяких закусочных уехали. Сами лавки они же с собой не потащат… В них и остался весь нераспроданный товар… Тут если пройтись по рынку, можно продовольствия собрать еще на неделю вперед…
Антон рассказывал очень детально и театрально, на середине повествования Кирилл успел расправиться с одним пирожком, который оказался вполне приемлемым и съедобным. Он протянул с уверенностью Маше и тут неожиданно наехал на парня:
– Ниче се ты! Наверное, вину так решил загладить за то, что ворвался вчера к нам ночью в палатку?
По неловкому выражению лица Антона, который, по всей видимости, даже не пытался скрывать своих подлинных чувств, было понятно, что именно так и обстоит дело.
– Сильно помешал, да?! – напрягся он. – Я сам был в шоке, когда пришел в себя! Это ж надо так было напиться… Просто с товарищем долго не виделся… А там пиво, домашняя настойка, ну и понесло… А в этой темноте еще…
– Да ладно, не парься, – усмехнулся Кирилл и по-дружески похлопал по предплечью парня.
– Это он так шутит, – с полным ртом пирожков успокоила его Маша. – Он сам был вчера не против, чтоб ты остался … Даже под голову подложил свой свитер…
– Ничего себе, – засиял от радости Антон, – спасибо, дружище!
– Да не стоит, – направился Кирилл на воздух, – сам бываю пьяный, знаю, что это такое…
– Поверь, – обратилась она к Антону и полезла следом, – лучше перепутать палатки, чем поспорить с мужиком и нырнуть в лужу грязи …
Антон залился звучным смехом, соответствующим его басистому голосу, и сказал:
– Мне тоже «Шрек» нравится!
– А мне «Ледниковый период» с брошенным всеми ленивцем…, – и добавил саркастично Кирилл.
Обозрев пространство, ребята поняли, что их палатка осталась на территории фестиваля единственной. Вместо лагеря остался лишь мусор, пустые бутылки и легкая тоска, ощущаемая на контрасте двух таких разных дней.
– Сколько мы спали? Неделю? – возмутился Кирилл.
– Сейчас уже два часа дня, – помог сориентироваться Антон, присаживаясь на свой походный здоровенный рюкзак, отличающийся профессиональной подготовкой, – вас даже рано утром не смогли разбудить сирена и громкоговоритель …
– Мы просто долгое время в дороге были, – пояснила Маша, – устали …
– Вы издалека? – поинтересовался Антон, подмечая по спокойному поведению парочки, что те никуда не торопятся и не боятся застрять в одиноком поле.
– Нет, – отрезал честно Кирилл, пнув пустую банку пива в воздух, – мы теперь ниоткуда.
– Это как? – изумился Антон.
– Просто здесь и сейчас.
– У вас что, дома нет? – насторожился как-то с любопытством парень.
– Не-а, – Кириллу нравилось играть в уникальность, – мы из психушки сбежали…
– Правда?! Не врете?!
Маша честно подтвердила кивком.
– Да ну! Расскажите! – воспрянул духом Антон.
– Да ничего особенного, – прибеднялся демонстративно Кирилл, вызывая у Маши тихий смешок, – просто огрели током главного врача, выпустили пациентов из палат, устроили бунт, а сами сбежали… Слышал что-нибудь про жестокое и беспощадное Бурашево, откуда никто никогда не возвращался?
– Нет, – наивно верил Антон.
– Так вот, это та самая психушка…
– А ты сам откуда? – оборвала цирк Кирилла девушка.
– Я с Дальнего Востока, – аккуратно перешел на себя Антон, – путешествую…
– Давно путешествуешь?
– Уже год веду кочевой образ жизни… Так что я тоже без дома …
Кирилл с Машей переглянулись:
– А чем занимаешься?
– Чем захочу, – улыбнулся Антон, – в основном передвигаюсь автостопом по незнакомым местам и фотографирую… Пересек всю Россию, заглянул на этот фестиваль, чтобы повидаться с давними товарищами… Просто отличные ребята! Жаль, что вы не успели с ними познакомиться …
– Интересно, – прокомментировала Маша.
– Но не так как у вас, – добавил Антон, – жить полной свободой без конкретного плана и так весело…
– Почему это без плана?! – поспорил Кирилл. – У нас есть четкий план – искать музыку, танцы, смех и счастье без остальных мирских обязанностей и предрассудков… Ездить по фестивалям и наслаждаться жизнью…
Тут Маша почувствовала внутри необъяснимое ощущение. В солнечном сплетении будто вспыхнуло тепло и медленно начало распространяться по всему телу. Девушка не знала, как объяснить подобное явление, но вдруг обратила внимание на Антона, который на мгновение задумался о чем-то своем, а потом опустил голову в прозревшей улыбке. Парень смотрел некоторое время на землю, а потом обратил взгляд в сторону поля. Они наблюдали за пейзажем с прозрачным восхищением и детским очарованием. Девушка поняла, что парень испытывает то же ощущение, что и она, только в своей интерпретации.
– А знаете, куда я направляюсь? – многозначительно спросил он.
– Нет.
– Слышали что-нибудь об острове Атлантида?
– Мифический остров, который затопило водой, и жители превратились в дельфинов?
– Нет, – протянул Антон, – это уже другой тропический остров… Точные координаты его не известны… Да и вообще какую-то информацию отыскать практически невозможно…
Он в мгновение оценил готовность слушателей стать частью тайны и загадочным лакомым голосом продолжил:
– Я на Камчатке познакомился с одним человеком. Он мне рассказал, что существует некое анонимное общество, корни которого тянутся аж из самых 90-х годов… Ранее это общество обитало на черноморских и средиземноморских берегах, его идеалы и принципы отличались от общепринятых и основывались на гедонизме, любви к природе и музыке. Основатели проводили множество мероприятий и фестивалей, пока государственная политика не пресекла их деятельность за нарушение моральных устоев и незаконный оборот наркотиков. Но общество не исчезло, оно продолжало скрытно жить и развиваться, постепенно эволюционируя в республику. Республику с другими правами, нравами и законами… Утопическая цивилизация, о которой почти никто не знает и которую невозможно отыскать из-за постоянной смены локации… Они себя назвали Магелланцами…
Вокруг царило таинственное молчание, которое нарушал лишь ветер и сказочное повествование Антона:
– Тот странник на Камчатке находился какое-то время в том мире до начала войны … Основатели проводили месячный музыкальный фестиваль во Вьетнаме, после которого вновь стирали из памяти все данные о себе и якобы исчезли с лица земли… Но побыв там однажды, остаешься навсегда связанным невидимым родством с тем местом… Через запрещенное конфиденциальное приложение тому человеку пришли координаты нового местоположения республики… А именно – остров Атлантида… По имеющимися данным, они проживают там уже около полугода с начала их приземления… Из-за скрытого и сложного доступа, федералы и Интерпол добраться до них не могут… Мне стоило один раз поговорить с побывавшим там человеком, чтобы все бросить и отправиться в дорогу…
Кирилл с Машей, поглощенные захватывающей историей, ни разу не шелохнулись. Развеяв чары таинства, они вернули дар речи:
– И где этот остров?
– Где-то на испанском побережье. Среди островов Канарского архипелага.
Парочка продолжала зачарованно переглядываться. Маша осознала, что внутреннее тепло безошибочно дошло и до Кирилла.
– А знаете, зачем я вам это рассказал? – перешел к сути Антон, походивший в тот момент на пророка.
Девушка с парнем вмиг уставились на него.
– Потому что после вашей истории про психушку и будущие мотивы, – улыбнулся он, – я понял, что судьбой предначертано вам отправиться со мной. Авантюризм – мое главное качество, и если я вижу знаки и рискую, то всегда безошибочно.
Кирилл не понимал, что происходит, потому что действительно ощущал постороннее экзистенциальное вмешательство, логичного объяснения которому не было в реальном мире.
– Разве я не прав? – Антона это не беспокоило, он будто изначально был готов довериться решению судьбы.
Кирилл взглянул в глаза Маши и сомнений в дальнейших действиях больше не осталось.
– Но… но…, – потерянно повторял Кирилл, пытаясь собрать мысли в кучу, – мы не можем лететь…У нас ни документов, ни денег …
Антон посмеялся:
– Дружище, я свой паспорт потерял еще в Сибири! А деньги не нужны тем, кто собрался на остров вечного лета.
Наступило молчание, предоставляющее возможность осознать происходящее. Еще днем ранее о подобном даже фантазии бы не возникло, но в какой-то момент весь мир перевернулся с ног на голову. Именно этот факт и убедил трех свободных от всего странников поверить в правоту божественного замысла.
– Там ведь война…, – впервые за долгое время заговорила Маша. – Как мы сможем пересечь границу?
Антон радостно усмехнулся и потянулся к верхнему карману своего походного рюкзака, доставая оттуда сверток мятой бумаги, напоминающий пиратскую карту:
– Есть у меня один план… Вы что-нибудь слышали о Великом Шелковом пути?