Колония музыкального режима

Повесть. Глава 1.


Трудно придраться к Булгаковскому Воланду с его утверждением тонким, что москвичей испортил квартирный вопрос. Это и до сегодняшнего  дня остается ключевым вопросом в ежедневной политике  нашего огромного города. При этом не могу отрицать и очевидное. Еще из роддома меня сразу привезли жить в  квартиру, а не в общежитие. О качестве того жилья  было бы куда проще просто умолчать. Но не получится. Слишком часто придется о нем вспоминать и в этом тексте тоже. Да и просто оно сильно мне в память вошло. И вспоминается мне так квартира слишком уж часто и теперь. Хоть и во снах только. Вот и возникает сразу вопрос. Ведь откуда-то и тогда уже появилась та квартира у прабабушки, что и просто не в Москве родилась очень давно. Да и обе ее дочки тоже не москвичками были от самого своего рождения. Квартира-то была крайне ужасная. Внутри дома №17 стояли строения. Наше носило название - строение №3. Это отдельно не писалось на письмах и в адресе. Но означало, что там же  есть и другие. Каждое это строение имело по три этажа. И входы  разных сторон. Наше было с каменным первым этажом, и деревянными вторым и третьим. Уж когда в конце его пути, его разрушали строительной  бабой,  то крушить первый этаж и той бабе оказалось тяжеловато. Не иначе, что добротно строили. Но из переулка Тишинского дом №17 воспринимался, как двухэтажный. Это уже только внутренние строения поднялись на  три   этажа от земли. Хоть первый был настоящий  полуподвал, и за этаж не считался на плане. Только вот люди жили  и там. К моему рождению в полуподвале нашего строения уже официально и не жили. Там и на верхние этажи каменная лестница была без многих ступеней. Кстати! Было же еще и строение №4. Целиком каменное. Это в нем уже проживали и Чана, про которую я  тут уже как-то писала. И курцхаар Габи тоже там ежедневно гуляла, привязанная к пожарной лестнице за ошейник.

Чуть подробней следует остановиться на описании квартиры, где я от рождения целых 14 лет прожила. Слева большая кухня в целых 8 кв.м. На кухне же и раковина есть только с холодной водой. Чуть дальше по коридору кабинет для естественных нужд человека, в который мы честно клали газеты, уже порванные на удобные клочки для подтирки. Потом почти сразу дверь без ручки в две главные комнаты всей квартиры. Большая в 14 кв.м, за  ней комнатушка метров 8.Явно не   больше. Зато в главной комнате аж два окна, которые смотрят на три тополя, которые покрывали пухом все вокруг в назначенное время. четкое доказательство, что в Москве есть тополя отнюдь не только на Плющихе. На дворе за тополями были сараи Но их я уже не застала совсем. Зато вместо сараев стали там расти шампиньоны  в изрядном количестве. Это я как раз успела застать в изобилии. Прямо же от входной двери длинный коридор вел к третьей комнате этой квартиры. Комната была уже меньше главной в квартире. Только около 11 кв.м. Но и в ней тоже обязательно имелся рояль. На том рояле чаще всего звучала игра моей тети, жены старшего сына бабушки,Натальи Михайловны Иллюкевич, работавшей концертмейстером у вокалистов в  Государственной Филармонии.

Но во всей квартире было свое достижение особое. Когда проводили паровое отопление, не снесли голландскую печь. Поэтому в холода, с нарушением всех норм безопасности, мы все же топили ее, когда замерзали. Хоть чаще в нее просто кидали весь мусор, чтоб далеко не ходить. И потом все это сжигали скопом, тоже с нарушением норм безопасности от возгорания.

В двух комнатах, что достались бабушке после  раздела (не уверена, что делили по суду, а не по договору дружбы и родства), все было сразу заставлено роялями. Я точно помню только Бехштейн, на котором играл мой отец, и  под которым стоял мой горшок, поскольку другого места в квартире не нашлось. В самой маленькой комнатушке тоже стоял один из роялей, на котором бабушка занималась с учениками, если они приходили домой для занятий.