Кавказ 1973. Часть 4

На фото: Подъемник. Фото автора дневника.

Из ущелья Адыл-Су мы вышли 26 июня. На базу надо было возвратиться в 3 часа дня.
В этот день мы совершили поход на ледник "Шхельда". По дороге заходили к пастухам,
пили айран (напоминает нашу простоквашу), который придал нам сил и утолил жажду.
Посетили мемориальное кладбище альпинистов.

На базу возвратились с сюрпризом, песней "Чёрт подери", а там нас ждала тёплая
встреча с цветами и компотом.

Мы со Светой потом организовали постирушку и блаженствовали в душе.

27.06.1973

На базе нас не хотело ласкать солнышко. Проснулись утром - по палатке дробно
моросит дождик. Даже на зарядку идти охоты нет, да и не в чем, всё сырое, не
сушится. Главный инструктор (Белые штаны) уже интересовался, почему нас нет
на зарядке.
- А где же мои москвички, думаю? - говорил он Свете.

Москвички совсем зачахли от этих дождей. Совсем заняться нечем после похода.
И площадка мокрая, в волейбол не поиграешь. Целый день болтаешься, ни пришей,
ни пристебай.

Играли в карты, шашлыки ели, даже подурачились немного с Олегом и Аликом.
Они палатку себе ставили, т.к. на их место должны на днях приехать девчонки -
инструктора.

Значок у меня с груди стащили. В отместку я спрятала у них инструменты. Они нас
пытали, все силы измотали и свои и наши.

Вечером дождик усилился, в горах начались обвалы. С грохотом вниз полетели
камни. Страшно в горах в такую погоду.

В этот день я получила из дома перевод, совсем мы здесь пропились.
Вечером слушали концерт 14-ой группы.

28.06.1973

Солнышко немножко проглянуло. Досушивали шмотки. Подготовка к походу
на "Приют-11-ти". Целый день умоляли инструкторов организовать нам этот поход.
Очень хотелось побывать на самой высокой турбазе страны, на высоте 4200 м. над
уровнем моря.

Нас согласился вести Олег. Этому  мы были безумно рады, т.к. Олег много может
рассказать интересного и водит он группы отлично.

После обеда мы готовились к концерту. Торжественный вечер прошёл отлично.
Вручали нам значки "Турист СССР", желали снова приезжать в "Азау".

Песни наши понравились, особенно о нашей жизни на турбазе, сочинённая
ребятами-гитаристами на мотив "Живёт моя отрада".

"Живёт вся наша группа
В палатках под дождём,
Сейчас о нашей жизни
Мы песню пропоём.

Приехали в "Азау" -
Какой прекрасный вид:
Таскают все кровати,
Успеть бы отхватить.

В столовой нам давали
Душистый плов в обед,
Искали мы там мясо,
Нашли один скелет.

Когда наступит вечер,
На танцы мы идём.
У всех одна надежда:
Согреться перед сном.

А ночью дует ветер,
И град стучит в окно -
Какой чудесный отдых,
О нём мечтал давно.

Далее идут куплеты о Кругозоре.

Зато в поход ходили
В ущелье Адыл-Су -
Вот это, братцы, дело,
Отрада молодцу.

Один инструктор смылся,
Другого принесли (Алика на ледорубах),
Одна теперь надежда
На "Белые штаны".

Вернёмся из Азау,
Расскажем про Кавказ.
И москвичи наедут
Терзать и мучить вас.

Лучше гор могут быть только горы,
На которых ещё не бывал,
Мы Кавказ полюбили душою,
Но поедем теперь на Тянь-Шань!

Ещё спели "Колдушну", "Зеленоватые глаза", "Тянь-Шань", "Чёрт подери".
14-я группа подпевала нам. И когда закончили репертуар свой, они начали
выкрикивать по заявкам слушателей.

Илья с Володей неплохо, в общем-то, поют, так что всё у нас прошло культурно.

В этот вечер танцевали все наши, кроме, наверное, меня. Меня бесконечно
приглашал Витя, наш староста. Но он мне был так неприятен, что я постаралась
от него отвязаться. С Борис Иванычем тоже не хотелось танцевать, а больше никто
не приглашал за все дни пребывания здесь.

Впрочем, почти одни Шерочки с Машерочками танцевали здесь, а среди ребят что-то
не было такого, с кем бы мне хотелось потанцевать.

Охоты не было, никакого желания, поэтому я всегда мучилась, дожидаясь Свету,
пока она натанцуется со своим Олегом. Если же я уходила раньше, то Света прибегала
следом, получалось невольно, что я лишала её этого удовольствия.

В этот вечер я была очень рада, что Олег собрал нас, проинструктировал относительно
завтрашнего похода и пораньше отправил спать.

29.06.1973

Однодневный поход на "Приют-11-ти". Этот поход мне запомнился и понравился
больше других. Поразили ощущения, не испытанные мною прежде.

От базы мы поднялись на канатке до "Старого кругозора", а отсюда начался подъём
почти в лоб.

Идти было трудно. Когда поднимались по сыпучке, страшно было посмотреть вниз.
Шли, конечно, в триконях и штормовках. В долине у нас шёл дождь, поднялись сюда -
туман кругом, трудно ориентироваться.

Но с Олегом не заблудишься, правда, и он не уверен, что нам удастся дойти до
приюта в такую погоду. Приятно было скатываться по склону вниз, до камней.
Полагалось на ногах ехать вниз по снегу, но мне мешал почему-то рюкзак, да и
коленки дрожали, и я ехала на попе.

Скоро туман рассеялся, проглянуло солнышко, стало жарко. Олег дал указание: одеть
очки. Поднялись до "Мира", сделали привал. Здесь настоящая снежная зима, только
тепло.

Ведутся строительные работы. Скоро сюда можно будет подняться на канатке.
Я про себя подумала, хорошо, что её еще не построили: так надоело ездить в
автобусах и на канатках.

Идём, задыхаемся тут от недостатка кислорода и чувствуем себя сильными, смелыми
покорителями горных вершин. Сейчас вот к Эльбрусу идём, хотим чуть ближе
с ним познакомиться, хотя бы на 4200 м. рядом постоять.

Встречает нас красавец Эльбрус бескрайней снеговой равниной. Кругом один снег.
Он настолько белый, чистый, ослепительный, что режет глаза, без тёмных очков на
него невозможно смотреть. Солнца нет, оно за облаками, но, кажется, готово нас
испепелить, такое горячее. Даже через треники ощущается его горячее дыхание.
Если бы оно вдруг выкатилось, от нас наверное пошёл бы дым.

Началась метель. Кругом ничего не видно. Мы во власти снега, он целиком поглотил
нас. Кажется, что весь мир - это снег, и нет ему ни конца ни края. Идти тяжело. До
"Приюта" ещё далеко. Очень хочется спать. Веки почему-то отяжелели, тело в
млеющем блаженстве. Кажется, что не идёшь, а лежишь на мягкой перине, сыплется
пух со всех сторон, и снизу и сверху мягкий пушистый пух, застилает, закрывает,
усыпляет.

Тепло, хорошо, мягко, ничего не хочется, только спать... спать... спать...
Где-то далеко в мозгу мешает лишняя мысль: "Это что, горная болезнь?"
Смотрю вперёд. Оборачивается Олег и бросает комок снега. Он попадает Свете в
лицо, очки спадают. Она ничего не замечает, потом вдруг вздрагивает от оцепенения.
Она тоже спит.
- Света, - я подхожу к ней.
- Татуль, мне очень хочется спать.
- И мне, Светик. Это горная болезнь. Потерпи. Уже скоро.

И правда, видна база "Приюта-11", но она не приближается. Это мы очень
медленно ползём к ней. Впереди крутой подьём, надо его одолеть.

Света вдруг падает, ей становится плохо. Наша медсестра Наташа оказывает ей
помощь, я подкладываю под голову рюкзак, смотрю на неё: лицо бледное, как
этот снег. Медленно открывает глаза,  улыбается мне, Олегу, Наташе, хочет встать.

- Полежи, полежи, - говорит Наташа, - сейчас пройдет.
Даёт ей понюхать нашатырь. Лёгкий обморок. Вот что значит без подготовки.
Но ничего, кажется, всё обошлось.

Поднимаемся выше. Ещё совсем немного. Я вдруг почувствовала  себя лучше.
Словно ангелы, силы небесные, подхватили меня под руки и понесли. Как легко
стало! Знакомое ощущение - "второе дыхание".

Я чувствую необыкновенную лёгкость, вижу цель и иду к ней. На душе радостно,
хорошо. Света идёт, её взял под руку Олег, а мне дал указание: бежать, занимать
очередь за значками "Приют-11", которые продают на 2-ом этаже базы.

Вот он оказывается какой, этот "Приют-11-ти". Погода правда, не ахти. Метель
разыгралась, но солнышко чувствительно жарит. Лицо прямо - таки горит, как
зимой у нас в лесу на лыжах. Впрочем, что это я сравниваю: мы ведь в зиме!
Вон какие кругом сугробы и метель настоящая самая, только солнце создает
какой-то божественный эффект. Одели маски. Какие все смешные!

На базе мы встретили наших спортсменов (с которыми играли в волейбол).
Они совсем налегке. Поспорили с инструктором Тумановым, что поднимутся
сюда и спустятся к базе до обеда. Сильны бродяги! Все им нипочем: ни опасные
зоны, ни метель, ни солнце, ни сугробы. Бегут себе, как по лесу кросс.

Мы было тоже за ними рванули со спуска, но тяжело бежать в триконях, да ещё
с рюкзаком за спиной и в этих широких штормовых штанах, которые носит разве
что Карлсон, "который живет на крыше". А ноги почему-то заплетаются одна за
другую.

Но хорошо, до чертиков здорово бежать по снежной целине, то утопая в сугробе,
то падая на пятую точку. Бежишь, словно за облака цепляешься. И трикони тяжелые,
мокрые, тянут куда-то, но упасть не дают. Беззаботные, счастливые птенчики!
Куда вы летите? Мы и сами не знаем, впереди снег, позади снег, кругом белое
кружево, ничего не видно.

Но Олег знает, куда он ведёт нас. Вон и "Пикет-105", где нас должно быть ждут.
Ждал нас там молодой симпатичный юноша. Обрадовался человечкам, чаю нам
согрел, усадил нас к печке.  Такие встречи всегда бывают трогательно-душевны и
необходимы.

Мы разулись, расслабились, пришли в дремотно-блаженное состояние. И уходить
от этого мальчика нам ой как не хотелось. Но на базе нас ждут наши с цветами,
наши родные палатки и вообще, всегда мы должны возвращаться.

Чем ближе к базе, тем труднее становилось идти. На крутом последнем спуске
стёрли все ноги. На базу вошли бодро, с улыбками и красными от ветра и солнца
рожицами.

Наша группа оставшаяся бросилась к нам с цветами и рассказали, как спортсмены
спускались к базе, шатаясь и изнемогая от усталости.
- А мы думали, господи, как же там наши!
А наших тоже хватило на то, чтобы сбросить космическое обмундирование
и доплестись до душа.

30.06.1973

Последний день нашего здесь пребывания. Да, вечером 29-го я заболела (после
радиоактивного снежку, схватило горло) и провалялась в постели весь вечер.
Света была с Олегом.

С утра 30-го мне не хотелось вставать с постели, но вытащили наши гаврики
меня на Кругозор, в последний раз все-таки. На Кругозоре встретили Сосо.
Увидел нас, улыбается, машет рукой, а сам при деле: цепи всё какие-то крутит.

Наверху опять туман, холодно. Б.И. резво так бегает, фотит напоследочек,
побродили по могилам альпинистов. У меня ни желания, ни настроения: горло
болит, из носа течет, совсем не до Кавказского хребта.

Спускаясь вниз, во встречной кабинке мы увидели Сосо. Он уже переоделся,
закончил, видно, свою работу. Симпатичная все же рожица у этого кавказца.
И опять воля судьбы: он - вверх, а мы - вниз. Внизу есть буфет, мы, конечно,
зайдём туда, посидим в последний раз.

Как всегда, сидят иностранцы, пьют русскую водку. Уютно здесь. Мы взяли кофе,
единственно, что мною безболезненно глотается.

Не знаю, сколько времени мы болтали, но Сосо все-таки дождались. Потрепались
с ним немного. Выпытали, что он женат и у него куча детей. Одна из маленьких
хорошеньких девчушек здесь бегает, оказывается, тоже его дочка.

А мы ему сообщили, что уезжаем завтра и в волейбол-то не поиграем больше.
На память я сфотографировала его со Светой и пьяницей - другом.
Уж не помню, куда делась Женя-то, почему её нет на фотографии.

Вечером мы организовали в нашем баре прощальный вечер. Весь отпуск здесь
пробыли и только в последний день довелось узнать, какие вкусные здесь цыплята
табака. В буквальном смысле слова: облизывали пальчики. Я пила только
водку, думая, что мне будет лучше.

У Светы вид был очень убитый. Ну подумаешь, нет Олега, стоит ли переживать?
Впрочем женщины все очень чувствительны и впечатлительны.

Танцевали в этот вечер все с большим азартом. Только я подпирала стеночку.
Смотрела на Женю, как она вертит головой, ужасно смешно и на шейк совсем
непохоже.

На танцах мне всегда грустно оттого, что я не умею танцевать, да и не с кем.
Разве что Витя, этот "Дурилла" приглашает, деться от него некуда, надоел. Видит
ведь, что неприятна мне его назойливость. И всё равно липнет, как муха.

И тут я увидела Сосо. Пьяненький, со своими дружками тоже явился сегодня сюда.
Чтобы не стоять одной во время танцев и отвязаться от Вити я кивнула ему. И он,
конечно, подошел.
- Сосо, - сказала я, дай мне свой адрес, я пришлю тебе фотографии.
Написав адрес, он пригласил меня танцевать, спросив разрешения у Ильи, что
меня удивило. Танцевал он, правда, не очень уверенно, но меня это устраивало
в данный момент.

- Что он, пристает к тебе, да? - спросил он о Вите.
- Да, - засмеялась я, - ну его!
Сосо был рад оказанному ему предпочтению и тащил меня на каждый танец,
говоря, что давно не танцевал и ему хочется потанцевать со мной и мало того,
погулять.

Я была романтически настроена, а Сосо - один из экзотических типов в этом
краю. Но все равно жизнь поломатая, и я согласилась.

После танцев мы в толпе вышли из цокольного зала, Сосо отмахнулся от своих
друзей, обнял меня, и мы удалились в темноту.

Зачем я пошла гулять с женатым человеком в эту глухую тьму и что мне от него
было надо, - об этом я спросила себя, как всегда, потом, т.е. на следующий день.
Вспоминая об этой встрече я поражаюсь своей смелости. Ведь пошла черт-те куда,
к ним на Кругозор с почти незнакомым человеком. И главное, спросила его:
"Тебя, наверное, жена дома ждет?"
- Да, откровенно улыбнулся он.

О чём мы с ним говорили? В основном о спорте. Он рассказывал, что работал
инструктором на этой базе долго, потом нашел более денежную работу.
Спрашивал, где мы со Светой научились так хорошо играть в волейбол.
Он на лыжах горных хорошо катается.

К лыжникам я питаю безраздельную любовь и преданность. Сосо нам вообще
понравился своим благородством. Не ругается на площадке, не злится, не спорит,
команду всегда поддержит, а играет — блеск!

Какая тёмная здесь ночь. И звезд совсем не видно. Небо хмурое, готовое вот-вот
заплакать. Я совсем не вижу дороги, по которой мы идём, и лицо его я вижу с
трудом. Приостановившись, он повернул моё лицо к себе и поцеловал спокойно,
но чувственно.

- Пойдем наверх, - сказал он, - там есть скамеечка. Посидим...
Ох, эти скамеечки и игра в любовь недорогую. Он не сомневался, что перед
ним женщина, ищущая приключений на свою жопу.

Он опустил руку в моё хозяйство, как в свою собственную шевелюру, прости
господи, а когда я сделала попытку этого не допускать, он сказал голосом
обиженного ребенка: "Мне нравится там копаться..."

Как в том анекдоте про Марью Ивановну. Он действительно приятно меня там
ласкал, и я даже сопротивляться перестала. В голову стали приходить дурные
мысли, не прошла недавняя хмель. Опять я расслабилась. Принимала эти жадные
поцелуи, эти  животные ласки, как будто жду, чем всё это кончится, вернее, как
кончится.

Боже, что я с ним сделала? Я его возбудила. Вот так всегда: довожу до последнего
вздоха и вдруг девичья гордость встает на дыбы, и я начинаю вырываться.
Он удивленно прохрипел:
- Ты что, больная что ли?
- Нет.
- Я тоже нет. Чего ты?
- Я не хочу. Пусти меня.
- Хорошо, не буду, - послушно говорил он, но горцы - народ настойчивый.
Губы шепчут одно, руки не слушаются, они меня раздевают, лапают
совершенно беспощадно.
- Отпусти же меня!
- Ну чего ты... Давай между сиськами пропустим или между ляжками.

Как гнусно всё это! Как грубо! Почему я стою здесь, слушаю эти грязные речи,
позволяю ему притрагиваться к груди своим членом? Может быть я хочу узнать,
как они всё это проделывают?

В это время я почувствовала присутствие кого-то чужого при этой сцене любви.
Я оттолкнула от себя Сосо, оглянулась... и похолодела вся:  на верхней площадке
канатки стоял человек и тихо наблюдал за нашей сценой. Мне стало стыдно и
страшно. Хотелось убежать, но куда и как? Сосо тоже увидел человека, крикнул:
"Кто здесь?"

Тень отошла от перил, скрылась. Я поднялась со скамейки.
- Сосо, уйдём отсюда!
Мы обошли канатку с другой стороны и остановились в углу под крышей.
Он снова стиснул меня.

Тут вдруг послышались голоса: к нам приближались несколько человек.
Некоторых я видела: они здесь работают вместе с Сосо, но чёрт его знает, что
у них на уме в такой поздний час, да ещё после выпивки. Все во мне дрожало.
И в мозгу лихорадочно стучала одна только мысль: "Неужели Сосо меня предаст?
Неужели я погибла?"

Мне ещё никогда в жизни не было так страшно. Единственной опорой, надеждой
у меня в данный момент был Сосо, и я инстинктивно к нему прижалась.
Ребята подошли к нам, с любопытством глядя на меня. Я почувствовала себя в
капкане перед охотниками. Ощущение наиотвратительнейшее, скажу я вам.

Между ними и Сосо завязалась беседа, в которой я решительно ничего не поняла.
А когда они начали размахивать руками, эмоционально что-то кричать, хлопать
Сосо по плечу, толкать его, мне вдруг вспомнились грузинские драки, и я,
бросившись к ним, встала между ними и Сосо и пробормотала: "Вы что, ребята?"

Они почему-то замолчали, может тоже меня не поняли, мой этот  жест. Сосо
обнял меня за плечи, и мы прошли мимо них, спускаясь вниз по направлению
к лагерю. У меня отлегло от сердца, легче стало дышать.

Пошёл мелкий дождик. Не хватало мне этого дождя для большей простуды.
Сказала Сосо, что больна, плохо себя чувствую и мне надо домой.
- Подожди, - сказал он.

Остановились мы в маленькой рощице, из которой были видны огни
лагеря. Теперь я хоть знала, куда мне бежать.

Он снова начал оголять мои интимные места. Я его отталкивала, а он жадно
просил: "Дай губы!". Я протягивала ему губы, и он мгновенно поглощал их,
растворял в поцелуе, как ненасытное животное.

Он опять вытащил эту свою штуковину и не давал мне ею покоя. То просил
подержать, то вдруг опрокинул меня на какой-то камень и грубо полез на меня,
шипя со злостью: "Сколько можно терпеть!..."

Я молча и отчаянно боролась, глупо говоря ему, что у меня радикулит, что мне
нельзя лежать на холодном камне. Я вскочила, потянув штанишки уже в который раз.
Он схватил меня за руки, вывернул их назад. Мне стало больно.
- Я мог бы взять тебя силой, но я не хочу тебя портить.

Я оттолкнула его и отошла.
- Поди сюда, - приказным тоном заявил он, - "встань на колени! Не хочешь
так, тогда в рот сейчас дам."
Мне стало почему-то смешно. Столько насмотрелась я порнографии,
а тут предоставляется такая дикая возможность пососать "эскимо".

Я смотрела на него и думала: "Как легко в мужике разбудить зверя. Рядом
постой - и всё.

Он подошёл ко мне, и началось всё сначала. Стал целовать меня, руки его снова
спустили мне трико и стали водить своим источником страсти по моему.

И тут я почувствовала то, что называется инстинктом. Меня охватило какое-то
блаженство, нега приятного сладострастия. Я всё больше теряла над собой власть,
падала куда-то, растворялась в непонятном и сладком сне.

Я не знаю, кто спас меня: разум или то последнее, критическое мгновение.
Я собрала в кучку последние силы (ощущение такое, словно из постели выскакиваю
на мороз), оттолкнула его, выдавив из себя:
"Пусти же! Мне нехорошо!..."

Часто и глубоко задышала, будто мне и вправду воздуху не хватало, а когда он
сделал попытку подойти ко мне, я глухо крикнула:
"Не прикасайся ко мне, не подходи!
- В тебе заговорила женщина. Не бойся меня. Я понял, что ты - девушка,
я ничего тебе не сделаю.
- Не подходи, - опять завопила я, панически боясь, что это может
повториться и побежала вниз по направлению к палаткам.
- Подожди, глупая, ты ведь там не пройдешь! - кричал он мне вслед.

Я не хотела его видеть, слышать, бежала, пока не уперлась в забор из проволоки,
ограничивающий лагерь геодезистов из МГУ. Я повернулась и пошла вдоль забора.

Он спустился мне навстречу, взял за руку, как маленького ребенка, и повёл к лагерю.
Я молча и покорно шла за ним. Перед этим он говорил, что не может идти, у него
опух член и очень болит. И сейчас кряхтел, но шёл.

Дождик разошёлся, но мы его не замечали, оба возбужденные и измученные.
У лагеря он меня обнял и сказал: Я очень хочу с тобой поспать".
- Опять начнёшь?
- Нет. Уже всё. Прошло. Просто полежать с тобой хочу. Ты такая хорошая девушка...
Пойдем к нам?
- Нет. К вам я уж больше не пойду.
- А у вас в палатке место есть?
- Не знаю...

У нас, конечно, место было. Девчонки уехали на день раньше и рядом с нашей
была свободная палатка. Я смотрела на его жалкий вид, мокрые слипшиеся волосы
и уже было согласилась пойти с ним в палатку, но потом передумала, оттолкнула
его от себя и сказала: "Нет, иди домой. Об этом надо было думать раньше.
Завтра я уезжаю и мне надо выспаться. И потом, я вся промокла, ехать не в чем,
надо посушиться."

И я ушла, оставив одиноко стоящую фигуру под дождём.

В палатке не спали. Господи, разве они уснут, если меня нет.
Борис Иванович сказал: "Что же ты пришла? Привела бы в палатку, есть же
свободная..."

- Да ну их к чёрту, надоели, - сказала я, стягивая мокрую штормовку.
- Наташ, ты Евгению не видела? - спросила Света.
- Нет. А где она?
- Не знаю. Гуляет где-то.
- Господи! И Женька в блуд пустилась, наконец. Воспитали мы ее с тобой...

- Наташка, что это у тебя?  Света протянула мне зеркало. На шее с левой стороны,
на видном месте синел самый настоящий засос. Я обалдела... Ну и Сосо, ити его мать.
Как же я не заметила, не почувствовала? Да целовал-то вроде нормально. Господи!
Этого мне только не хватало. И перед самым отъездом. Что скажет мамочка?

На следующий день утром рано мы покинули сей райский уголок.
Дорога была интересная, но писать о ней не буду, совсем нет времени.