Я буду ждать на темной стороне. Книга 3. Глава 48

Первая попытка оказать хоть какое-то воздействие на машину прошла не слишком удачно. Сколько бы усилий не прилагал Егор, рискуя надорваться, та по-прежнему оставалась на месте, отказываясь ехать: то ли его вес был слишком мал для воплощения подобной идеи, то ли само авто находилось в таком месте, что вытащить её на гору казалось невозможным.

Дело сдвинулось с мертвой точки лишь спустя пятнадцать минут его мучений. Когда отчаявшись совладать со старой машиной, Егор был в двух шагах от того, чтобы бросить все на полпути, подавив на корню собственную инициативу. После приложенных усилий транспорт наконец покатился вперед, подталкиваемый им сзади. Заняв водительское место, Эрика управляла процессом, стараясь придерживаться заранее выбранного пути, и никуда не сворачивать. Тем более что выбора у них особо-то и не было.   

Конечно, можно было докатить этот злосчастный автомобиль до чьей-то дачи и перекантоваться в этой местности до следующего дня. В конце концов, утро вечера мудренее, так что принимать какие-либо решения в столь позднее время выглядело не комильфо. Однако понятия не имея, где они теперь находились и как близко располагался от них ближайший населенный пункт, им не оставалось ничего, кроме как положившись на собственное чутье, просто идти вперед, надеясь на лучший исход событий. Периодически окружавший их туман расслаивался, предоставляя двоим возможность любоваться сверху тусклым небом с еле мерцающими звездами, до которых им, правда, сейчас не было никакого дела.

— Ты так чувственно дышишь, — не удержавшись, сделала вдруг своему спутнику замечание Эрика, когда остановившись на полпути и убрав свои ладони с крышки заднего багажника авто, Егор выпрямил спину, обреченно вздыхая.

— Ещё бы! — проронил тот, растирая свою поясницу. — Катить машину почти два километра, да ещё без посторонней помощи — надо уметь!
 
Слегка отдохнув, вскоре Егор вновь продолжил свой путь, однако стоило им преодолеть совсем немного пути, как к нему пришло осознание, что больше он не в состоянии сделать ни шагу вперед, так как силы его были на исходе. А позже его доконала хлынувшая из носа кров, как с ним всегда бывало после перенесенного организмом непосильного для него стресса. Этой причины оказалось достаточно, чтобы прекратив свои мучения, он решился сделать небольшой привал.


Не обращая никакого внимания на Эрику, которая отчаянно не понимала, почему он соизволил остановиться и перестал толкать вперед машину, Егор уселся на заднее сидение авто и запрокинув вверх голову, чтобы хоть как-то остановить кровотечение.
Эрика видела, что он нуждается в помощи, но не спешила идти ему навстречу и хоть как-то помочь ему справиться с недомоганием. То ли не знала, как к нему вообще подойти, то ли просто не видела, в каком состоянии он находится, что было маловероятно. Он сидел, почти захлебываясь кровью, а ей хоть бы хны! Отчасти, такое мнения сложилось у него о степени её отзывчивости, отчаявшись дождаться от этой особы ответного шага.

Окажись на её месте Евангелина, Зоя или та же Рамахеева, дело быстро пошло бы на лад. Эти  уже б давно что-то предприняли, а что касается Эрики — там был совсем другой разговор.

Отсев от него на приличное расстояние, и пристально следя за тем, чтобы он не запачкал её своим кровотечением, она смотрела на него с примесью брезгливости и страха, совсем не сопереживая его страданиям. А он-то думал, что у всех девушек априори имеется такая функция —  помогать своим близким в трудную минуту. Жаль, что это совсем не касалось бывшей Лисова. Он мог сколько угодно истекать кровью в надежде получить от неё первую медицинскую помощь, но та казалось была не в состоянии ударить даже палец о палец, чтобы что-то предпринять и облегчить его страдания. По крайней мере, до тех пор, пока её не подтолкнут к подобным действиям внешние обстоятельства. 

Засев, таким образом, в укромном месте салона авто, Новаковский тщетно ждал, когда в этой девушке проснется спасительница. Но судя по тому, что время ушло, а Эрика даже не собиралась ничего предпринимать, устав ждать от неё какой-либо инициативы, он решил самостоятельно намекнуть ей на снедавшую его проблему, и в открытую попросить её о помощи, если, конечно, та не пошлет его куда подальше, никогда ранее не бывая в подобных ситуациях.
 
— Почему ты ничего не делаешь? — осведомился он у неё. — Разве ты не видишь, что у меня кровотечение? — Для создания ещё более трагической картины, он посильней запрокинул верх свою голову, и ему на миг как будто вправду стало легче, только ставить об этом в известность Эрику он не спешил, надеясь, что она догадается обо всем сама. 

— А что я должна сделать? — искренне изумилась та, захлопав ресницами.

— Оказать мне помощь! — с недоумением воскликнул Егор, поражаясь степени её необразованности. — Я, вообще-то, истекаю кровью, и, как знать, возможно, через пару часов и вовсе умру, а ты сидишь тут и только разводишь руками в ответ, отказываясь мне помогать. Послушай, ты же не хочешь меня потерять? Пусть и знаем мы друг друга пока не очень хорошо…

— Ну, и что из этого?! — развела она руками, окончательно повергая его в шок своими выводами. — Меня этому не учили. Я не знаю, что делать. А если бы и знала, все равно не смогла бы тебе помочь. Медицина — не мое.
 
— Все с тобой понятно. Ты черствая и неблагодарная девушка, — закрыв глаза, устало выдохнул Егор, откидываясь на спинку заднего сидения. — А я-то думал, что мне повезло наконец найти ту единственную, за которой я буду как за каменной стеной. Неудивительно, что Лисов сбежал от тебя… Ведь ты совсем не умеешь заботиться о парнях. Я удивляюсь, как долго он тебя терпел все это время…

— Но что я должна делать? — оборвав его на полуслове, выпалила та, поддаваясь вспышке гнева, как только кто-то упоминал фамилию её бывшего любовника.

— Вместо того, чтобы сидеть и ждать от меня каких-либо указаний, ты могла бы и сама поискать в этой машине аптечку и проверить её на наличие бинтов. 

— Не вижу смысла в её поисках.

— Почему?

— Потому что её здесь просто нет, — развела она руками в ответ, и это, скорее всего, было правдой, в которой отказывался признаваться себе Егор.

Вряд ли отец Харитона будет хранить в салоне такого авто какую-то там аптечку, где и без неё хватало всякого хлама.

— Нет бинтов? Тогда ты могла бы оторвать кусок ткани от своей или моей одежды, чтобы я мог приложить это к носу и остановить, таким образом, кровотечение…  — нашел он выход из положения, все ещё надеясь, что Эрика очнется от своих грез и пожертвует ради него каким-то атрибутом собственной одежды, и не станет переживать за собственный комфорт.

— У меня  слишком мало одежды, чтобы я начала что-то рвать на себе, — пожав плечами, возразила она. — К тому же учитывая холодную погоду за окном, я наверное могу и вовсе простыть, попав под сквозняк…

— И чтобы этого не произошло, мне надо остаться в своем нынешнем положении и до конца истечь кровью, — цинично выпалил Новаковский, ненадолго оставляя в покое собственный нос. 

— Но я могла бы порвать что-то из твоей одежды, раз уж ты так категорично настроен … — нашла выход из положения Эрика, стараясь лишний раз не акцентировать его внимание на её платье, которое она уж точно не собиралась пускать на бинты. 

— Но тогда мерзнуть начну я! — возразил Новаковский, только сейчас вспомнив об утрате своей куртки.

— С твоим нынешнем состоянием мне кажется тебе будет все рано, как ты будешь себя чувствовать, — выдала она быстрее, чем соизволила прикусить язык, поздно спохватившись, что подобная прямолинейность может не понравиться её чересчур ранимому приятелю, который жертвуя собой, вытащил её из эпицентра конфликта в клубе, а потом подсобил в дороге,  отправив в утиль собственную куртку, пришедшую в негодность после интенсивной борьбы с огнем.

Егор прекрасно понимал её намеки, но критиковать эту особу за подобный образ мышления не собирался. В целом, он даже в чем-то ей импонировал. И если по ходу дела попробовать обучить её определенным вещам, то, в принципе, Эрика могла оказаться не такой уж безнадежно равнодушной к тому, что не входило в круг её личных интересов.

Возможно, где-то в глубине души она искренне ощущала его боль, (так, к примеру, хотелось ему думать), но, скорее всего, подобным мечтаниям суждено было остаться на уровне мечтаний. Не более. Вот только если бы на его месте оказалась она, ей тоже было бы больно. Странно, что когда в передрягу попал именно он, она будто и не собиралась что-либо предпринимать для облегчения его страданий, или хотя бы сказать ему какое-то доброе слово в качестве моральной поддержки.

Отыскав в итоге в багажнике кусок ветоши, которым отец Балануцы, очевидно, протирал аккумулятор, Эрика оторвала от неё шмат ткани, предложив это своему спутнику в качестве бинтов, только в помощи он больше не нуждался. Кровотечение ненадолго остановилось, и не испытывая больше никакого недомогания, Егор попробовал переключить свое внимание на другие вещи, уходя все от тематики собственного самочувствия, пока речь вовсе не зашла о её личной жизни.

Скрестив руки на груди, словно показывая всем своим видом, что она была не готова делиться с ним такими подробностями, Эрика казалось раздумывала о том, на что ей решиться. Тем более она плохо знала этого парня. Чем потом могла обернуться подобная ситуация, когда у неё и так сейчас был полный провал по всем фронтам?! Однако у её нового знакомого в тот момент было такое любопытное выражение лица, что устав, в конце концов, скрывать от неё свои настоящие эмоции, чтобы казаться сильнее, Эрика таки поделилась с ним вкратце подробностями собственной жизни с Лисовым, отыскав в лице Новаковского прекрасного собеседника, который мог непредвзято посмотреть на некоторые вещи в их отношениях и помочь ей с советами, сделав определенные выводы на основе её рассказа.

Внимательно слушая её отповедь, Егор старался её не перебивать, несмотря на свое искреннее желание перебить её на полуслове и задать ей пару наводящих вопросов. Так что когда она подошла к описанию момента, когда застала у Лисова в квартире Евангелину, намекая на обручальное кольцо, для него вдруг все стало понятно. Вплоть до причины, вынудившей этого одногруппника притащиться сегодня вместе с ним в клуб, где тот собирался познакомить его со своей бывшей. Кто бы мог подумать, что данное знакомство произойдет в столь нетривиальных условиях?!

Сложившаяся ситуация также пролила свет на многое в отношении крайне подозрительного поведения Евангелины, то критиковавшей поступки Лисова, то не имевшей ничего против идеи отметить свой день рождение только в его компании. Если у этих двоих действительно все так серьёзно, значит у него есть шанс попытаться добиться расположения Эрики и показать себя с лучшей стороны. Если получится. 
 
— И много ты потеряла, разорвав с ним отношения? — неожиданно осведомился у неё Егор, с трудом подавляя каждый раз охватывавшее его чувство ревности, как только она начинала говорить о его одногруппнике. — Насколько велики потери?

Ненадолго задумавшись о чем-то, Эрика ответила:

— С ним была крышесносящая близость, а теперь стала обычной, — промолвила она, сменив Лисова позже на другого поклонника, как только тот перестал уделять ей в постели должное внимание, переключившись на новую зазнобу с кукольным личиком и размером груди, о которой она сама могла только мечтать.

Обычно он редко поднимал руку на слабый пол, но порой она вела себя так, что пытаясь её вразумить, ему ничего другого не оставалось, кроме как действовать именно таким образом, чувствуя себя при этом не очень хорошо. Словно его вынудили перейти черту, когда он вовсе не преследовал цели поступать подобным образом, запомнив, чем у него все закончилось с Милочкой.   

Однако как не пыталась Эрика переключиться на других парней, забыть до конца о периодически поколачивавшем ее любовнике у неё не получалось. И вспоминая проведенное когда-то время в компании этого парня, чья личность теперь у неё ассоциировалась с наполненными особой темпераментностью ночами, Эрика осознавала, что вряд ли сумеет найти любовника по схожему накалу страстей. А это значило, что в ближайшее время ей придется довольствоваться посредственной интимной близостью, без «огонька», если таковая вообще состоится. И она ничего не могла с этим поделать. Такими были реалии жизни, и она не могла все время смотреть на мир сквозь розовые очки, уповая на то, что никогда не сбудется.

— Но если он тебя не любил, как ты утверждаешь, поднимал на тебя руку и таскал периодически за волосы, — отозвался спустя время Егор, удерживаясь от желания укутать её в свою опаленную огнем куртку, — тогда почему ты позволяла ему с собой так обращаться? Почему не пожаловалась отцу? Не подала на него заявление в полицию?

— В этом не было смысла, да и я сама слишком боялась его потерять. Я знала, что он меня не любит, — вздохнула Эрика, отворачиваясь от него, будто он мог прочитать её истинные мысли на этот счет, — и спит со мной только из-за добычи информации, иначе ему бы здорово перепадало от отца. Ведь тот неоднократно угрожал выкинуть его на улицу, лишить наследства и заблокировать ему все счета, если тот перестанет «помогать» семейному бизнесу, действуя таким вот не самым достойным способом. Он сам мне порой обо всем рассказывал, ничего не скрывая от него и не утаивая.

Будто надеялся, что я первой его пошлю, когда устану терпеть  все его выходки, и ему больше не будет нужды постоянно околачиваться возле меня. Так что если бы он любил меня по-настоящему, то и вел бы себя по-другому. Не так, как с ней. И в постели, в том числе. Был бы более нежен со мной и предупредителен. Да и спать ему тогда со мной пришлось бы по собственному желанию, а не по указке своего невменяемого папаши.
Вечер подходил к своему логичному завершению, передавая бразды правления ночи. Придя немного в себя, Егор предпринял ещё пару попыток завести машину, но все так и осталась на уровне попыток. Похоже, у них не оставалось ни единого шанса выбраться отсюда без помощи эвакуатора, который тоже надо было как-то вызвать по телефону, который работал через раз по причине плохого покрытия сети.

Выговорившись парню, которого едва знала, Эрика почувствовала себя легче. Будто с её души упал камень, мешавший по-настоящему жить. И умудрившись с того момента частично отпустить образ Лисова, неоднократно её унижавшего, перестала по нему убиваться, сделав выбор в пользу собственного душевного равновесия.
Теперь происходящее с ней больше не казалось трагедией. А расставание с ним, (человеком, который, по сути, никогда её не любил, а только использовал в своих интересах, неоднократно угрожая её убить, если она осмелиться что-то предпринять против него), виделось закономерным процессом избавления от отношений, где две не совсем подходящие друг другу личности просто разошлись по сторонам, предоставляя каждому шанс сойтись с тем, кого они действительно были нужны.

Нельзя было сказать, что подобное решение далось ей просто. Конечно, некоторые моменты их совместного времяпровождения навсегда останутся в её памяти как одни из лучших воспоминаний, и с этим ничего не поделаешь, но зацикливаться на них, бесконечно окунаясь в далекое прошлое, не имело смысла. Так что впервые ощутив состояние спокойствия и некую умиротворенность в своем сердце после всего пережитого, Эрика поймала себя на мысли, что, в общем-то, не так сильно на него злится, расставив акценты по своим местам.

Ближе к полуночи её стало клонить ко сну, и, быстро обнаружив, что его знакомая стала чаще зевать, борясь с первыми признаками сонливости, Егор был вынужден оставить её в покое, предоставляя в её распоряжение всю машину, в чьем салоне она могла заснуть, свернувшись калачиком на заднем сидение, а сам устраиваясь снаружи, бросив на траву то, когда-то было его  курткой. От земли тянуло холодом, но ему на это было наплевать. Главное, чтобы его спутнице было комфортно, а он переживет. Тем более раньше ему приходилось ночевать в куда менее удобных условиях, чем сейчас.

После устройства ночлега они ещё какое-то время разговаривали о всяких пустяках, казавшиеся позже Новаковскому чем-то ирреальным, а потом все прекратилось. Утомленная сегодняшними событиями, его спутница уснула быстро, и, поставив перед собой цель охранять её сон до утра, Егор долго не мог сомкнуть глаз, ворочаясь с боку на боку от донимавшего его холода, и все время пытаясь занять удобное положение.
Глаза он сомкнул лишь ближе к трем часам ночи, а перед тем, долго лежа возле машины, и глядя в темное небо, передумал немало дум, пока не решился на ещё одну авантюрную выходку.

Убедившись в том, что Эрика крепка спит, а значит не могла слышать посторонние звуки, он ненадолго покинул свое место, и вытащив из салона её сумочку, подбросил туда давно написанное им от руки письмо, чье содержание должно было пролить свет на его чувства к ней.

Довольный самим собой, с чувством исполненного долга он вернул сумочку обратно, положив её у изголовья хозяйки, и, поражаясь в душе такому стечению обстоятельств, благодаря которому у него получилось заявить о своих чувствах, пусть и в такой нестандартной формате, возвращаясь на место и закрывая глаза, Новаковский чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

Провалившись после этого в глубокий сон, вопреки данному саму себе обещанию, он проспал ещё каких-то часов, не ощущая ни холода, ни влажности воздуха. Вокруг царил полный штиль, как обычно бывает перед бурей, лишь только кое-где стелился по земле туман, поглощая посторонние звуки. Непроизвольно вздрогнув, Новаковский зажмурился, будто ему приснился кошмар, и словно почувствовав сквозь полудрему приближение неведомой опасности, все силился проснуться от охватившего его ощущения сонного паралича, пытаясь её предотвратить, но все было тщетно.

Совсем окоченев от холода ближе к рассвету, он попробовал сменить позу, и перевернутся на второй бок, когда в следующее мгновение у него возникло ощущение, будто под ним загудела земля. Где-то упало что-то громоздкое и его как будто встряхнуло пару раз. Приняв эти ощущения то ли за сон, то ли за какой-то галлюцинаторный бред, хотя накануне он ничего не употреблял, Егор слегка привстал со своей импровизированной «постели» и потерев слегка оцепеневшие от холода руки, оглянулся по сторонам, пытаясь прикинуть в уме, сколько сейчас было времени.

Ночь давно подошла к завершению, но сам рассвет не спешил наступать. Лишь какие-то бледные блики горели на горизонте в стороне востока, где обычно всходило солнце. Решив, что ему померещилось, Новаковский снова вернулся к своему ночлегу, и, встряхнув пару раз свою куртку от прилипшей к искусственной коже сухой травы, снова постелил её у машины, дрожа от холода.

Было бы неплохо разжечь сейчас костер и хоть немного согреться, если он не преследовал цель подхватить воспаление легких, однако так и не найдя в машине ни единого намека на коробку спичек, махнув на все рукой, он снова уселся рядом с авто, надеясь по новой задремать и согреться уже с помощью предрассветных лучей утреннего солнца, когда до его слуха вновь донесся какой-то гул, но в этот раз почему-то похожий на звук взрыва, причем раздавшегося недалеко от их нынешнего места расположения.

Теперь это не походило на сон или галлюцинаторный бред. Все происходило по-настоящему. 

В два счета вскочив на ноги, Егор подхватил с земли свою куртку, не до конца понимая, что происходит и чего ожидать ему дальше. Ни сном, ни духом о происходящем вокруг, Эрика спокойно спала себе в салоне авто, даже не думая просыпаться. Пытаясь разобраться, что все это значило, Новаковский навострил слух, прислушиваясь к тишине. И до последнего отказываясь воспринимать ситуацию всерьез, он хотел списать все на разыгравшееся воображение, как оно обычно бывает, когда пересмотришь фильмы о катастрофах, но раздавшийся недалеко третий взрыв окончательно развеял все его сомнения относительно подлинного происхождения данного явления. Теперь эти звуки уже никак нельзя было принять за мираж и игру воображения.

Все это, конечно, можно было списать на военные учения, проводившиеся раз в пятилетку на ближайшем полигоне, расположенном где-то недалеко от места их укрытия, но сегодня там было прямо совсем громко. И на учение это совсем не походило.
Последовавший вслед за этими звукам рокот двигателя самолета расставил все точки над «ять». И привыкнув ещё с детства выбегать на какую-то открытую площадке при одном только виде подлетавшего к земле подобной конструкции, забыв обо всех мерах предосторожности, Новаковский бросился к какому-то выступу на поляне, пытаясь взобраться на него, чтобы получше рассмотреть самолет.

Странно, что в этот раз они летали чересчур низко над землей, совершая свой маршрут в столь ранее время. Впрочем, ничего предосудительного в их действиях Егор не видел. Впившись глазами в блестевшие в предрассветной мгле борта одного из них, Новаковский хотел было поднять вверх руку и помахать ему вслед, как когда-то делали с Феклой ещё в детстве, однако подольше задержав свой мутный после неудавшегося сна взгляд на его хвостовике с незнакомой ему маркировкой, так и застыл на месте с невольно опустившейся вниз рукой, будто ему привиделось в небе что-то такое, что он раньше даже не мог себе представить, впав в удивительное состояние какого-то гипноза.

Прямо над его головой парил иностранный разведывательный самолет, чувствовавший себя на этой территории как у себя дома.

Судорожно сглотнув, Егор таращился на него во все глаза, не спеша покидать свой «форпост». То, что он видел, просто не укладывалось у него в голове. Данная картина завораживала и манила, притягивая к себе взор похлеще любого магнита, и он ничего не мог с этим поделать. Однако опасаясь, как бы в дальнейшем его не высмеяли за увиденное, ежели он соизволит поделиться с кем-то подробностями данного инцидента, по-прежнему продолжая таращиться на самолет, он следил за траекторией его полета, отмечая про себя все его особенности, одновременно жалея о том, что не мог никому позвонить прямо сейчас и доложить об обстановке.

Сделав круг над поляной, словно исследуя территорию на наличие невесть чего, этот самолет вдруг развернулся к нему хвостом, и, взяв направление в сторону ближайшего густонаселенного пункта, устремился прямо туда, оставляя за собой в небе темный инверсионный след.   

Книга 4. Глава 1

http://proza.ru/2023/11/20/761