Потешки

   Был в Потешках. Дед Микиша надоумил:

 - Соседи наши люди замечательные. Как разговор по делу – ещё ничего, толкуют обстоятельно. А на простую беседу всё шутками, прибаутками.

   Любопытно стало. Потешки от наших Погремушек всего-то в 5-ти вёрстах.

 - Сходить к ним на денёк что ли? - говорю- Поклон от погремушкинских передать, новостями обменяться?
 - Дело говоришь – кивает дед – давненько никто от нас в Потешках не гостевал.
 
   Пошёл лесом полверсты сократить. По дороге мужичина потешкинский себе на телегу подхватил. За корой ездил на нужды разные. А телега как и не телега вовсе. Будто карета без верха. И по дороге плавно катится. Ни шуму ни тряски. Словно лебедь по воде.
   Говорю ему:
 - Ладная у вас телега.
 - Ладная да нескладная – отвечает мужичина – гармошкой не сложишь, в карман не положишь, в клубок не свернёшь, за пояс не заткнёшь.
   И улыбается приветливо так, радостно.
 - А зачем – спрашиваю - телегу в карман класть?
- Незачем – соглашается – карман продырявится, телега потеряется.
   И опять приветливо улыбается. А сам высок, в плечах широк, борода окладистая с проседью. Подивился я такому ребячеству. Но промолчал, чтобы не обидеть ненароком.

   Скоро в Потешки въехали. В Погремушках дома ладные, красивые, а со здешними не сравнятся – тут и вовсе как игрушечные.
   Остановился у вдовы Анисеи. Во дворе и в доме опрятно, ухожено.Да мужской руки недостаёт по вдовьему делу. Поколол ей дров, подладил сени, крыльцо подправил, петли подтянул, мебель укрепил. Огляделся – порядок.
   Анисея рада-радёшенька. Сыновей неловко просить:
 - У них, семейных, своих забот – от амбара до ворот.
Пару поленьев в печку бросила, горящую кору вдогонку – вот и вся топка.
 - Хватит ли двух полешек? – спрашиваю.
 - Дом построить али забор настроить – нет.

   Глянул внимательней, а печка без трубы.
 - Тётя Анисея, а как печка дым выпускает?
А она в ответ:
 - Чего выпускать его? Чай не собака, не сбесится. И улицу не натопит.
Промолчал и на это.

   Пришли мужички на беседу. Уставились глазами ясными как небо чистое. Передал поклон от Погремушек. Рассказал новости какие были. Что мол, три свадьбы осенью справили, лён богато уродился, пшеницы больше обычного. Так что, ежели недород, поделимся с радостью.
   Спрашиваю:
 - У вас какой урожай нынче?
- Урожай хоть рожай – говорит самый старший – как собрали, так устали.
И улыбается приветливо, лучезарно.
   Они тут все приветливые. Да только когда говорят, не поймёшь их.
   Уточняю:
 - Значит, богатый урожай?
 - Богатый лось сохатый: рога ветвисты, копыта как лопаты.
Второй подхватил:
 - Копытом копнёт – в берлогу упадёт. А с медведем зимовать – лапу сосать.
Третий закончил:
- Лось лапы не нажил, у медведя одолжил.
Смотрю, взгляд у них ясный, умный. Никак на дурачков не тянут.
   А тётка Анисия приглашает:
 - Прошу за стол, ноги на пол. Кому кушать, кому слушать. Кому жевать, кому зевать.
Те в тон подхватывают:
 - Картошка отварная не репа парная.
- Яичко да лучок – вот и сыт мужичок.
На столе угощения обильные, а разговоры пустые: смысла нет. Таким порядком и поужинали. Встал из-за стола – в животе густо, на сердце пусто.
И прощались так же:
 - Из гостей не торопились, да дома спохватились.
 - Медок впрок – хлебнул и спать лёг.
   Они довольные, а мне тоскливо. Ладно, - думаю – утро вечера мудренее. Может что и прояснится.

   Наутро встал, в окно глянул – осень золотая! Солнце светит, листочки на деревьях в лад ему золотом отливают: жёлтым, красным.
   Анисеи нет.На столе завтрак и записка: «вернусь сегодня».
   Печка горячая до сих пор. Это от двух поленьев то! Вышел на улицу посмотреть – у всех такие печки? Да, у всех. Нет на крышах трубы.

   Подошла девушка к колодцу. Брови вразлёт.Коса тяжёлая жгутом пшеничным вокруг шеи намотана, на плечо закинута, чтобы не мешала.
   Хотел помочь ей воды набрать, а девушка щеколду на колодце повернула, вода по желобу сама и полилась.
   Спрашиваю:
- Как же, девица, вода из колодца поднимается, коли у вас электричества нет?

   Посмотрела на меня, улыбнулась. И пропал я: ослепила улыбка, в глазах синих потонул. Сердце бешено забилось, в горле кол застрял. Глаза у них у всех ясные, а потонул в её одних.
   Девица смотрит, взгляда не отводит:
 - А чего ей подыматься коль не падала? Как текла, так и вытекла.
Опять прибаутки!
   Спрашиваю:
 - Как зовут тебя? Хоть это скажи.
- Имя не вымя, молока не даст.
Лежало бы сердце ровно, проглотил бы и это. А тут не стерпел, крикнул:
 - Ну и ладно! Катитесь вы все к лешему!
   И пошел из деревни вон. Сердце противится, обратно хочет. Да ноги не по воле идут - обида их передвигает.
   Вдруг за рукав кто-то дёргает. Обернулся – она. Смотрит жалобно и говорит:
 - Кузнец молчун, да не ворчун. За околицей живёт, железо куёт.
   Отвечаю сердито:
 - Ладно, зайду в кузницу. Всё равнопо пути.
Просияла, убежала. Жених её что ли? Может он что путное скажет.

   Кузнец стоит, на наковальню облокотился. Фартук кожаный. рукава закатаны. Подошёл к нему. Улыбается. Зубы белые, лицо в саже. Говорит:
 - Коли полюбилась Велена, не отказывайся от неё. Она тебя во сне видала. Уже полгода встречи ждёт.
 - А ты про то откуда знаешь?
   Пожал он плечищами:
 - Брат я ей.
 - Отчего ж она, равно остальным, шутками да прибаутками отсказывается, а серьёзно говорить не желает?
Кузнец с жаровни ковш снял:
 - Давай чайку попьём. Поведаю в чём дело.

   Сели, чаю душистого отхлебнули. Он и начал:
 - Не по прихоти такое – по обстоятельствам. Люди мы по роду весёлые. Но всегда и меру, и место знали, когда пошутить, а когда серьёзно говорить. Но годков тридцать назад случай произошёл. Был цыган проездом в земли южные…
 - Цыган! – воскликнул я – неужто Немаш?
 - Он самый. Радостный: жена на сносях. Близнецы, говорит, народятся. Откуда знаешь, спрашивают. Он плечами пожимает – знаю и всё.
 - Немаш человек ведающий – подтвердил я – Погремушки от засилья барского спас.
Кузнец кивнул:
 - Рассказал он про это. С того и началось. Был у нас дед Маконя. Балагур, остряк. Стал Цыгана поддевать:
 - Испугать всякий горазд. А ты настоящее чудо сделать можешь?
Тот удивился:
 - Какое?
 - Сделай так, чтобы стоило слово произнести, как оно тут же исполнилось бы.
И незачем нам это: земля щедрая, здоровьем и умом не обижены.
 - Да уж, - вставил я – изобретатели вы знатные.
Желать особо нечего, да азарт у жителей взыграл.Чуда захотели. Посмотрел на них Немаш:
 - Что ж, люди вы добрые, честные. Сделаю, как хотите.
На том и разошлись. Наутро Немаш уехал.

   С той поры сказанное тотчас исполняется. Люди мы и вправду добрые, честные. Но оказалось, такие тоже могут лишнее сболтнуть и не всегда правильное сказать.
 - Ну-у - протянул я – этим казусом все страдают.
 - Страдают все, – вздохнул кузнец - не у всех исполняется.

   Первым пострадал сам дед Маконя.
 - Надул нас Цыган – заявил он. – Ничего не изменилось. Как было, так и осталось. Надул-таки, медведя мне в карман.
   И вдруг, бац! Карман с треском лопнул и оттуда вывалился настоящий медведь. Стукнул Маконю по макушке и с рёвом в лес убежал.
 - Караул! – закричал Маконя –Грабят!
   Только произнёс, как появились разбойнички, мигом его раздели и испарились.
 
   Пошёл Кирюша в сарай за сеном, да и ляпнул сараю:
 - Здорово, развалюха!
А тот возьми и развались. Кирюша еле отскочить успел.
   Полоскала Анютка бельё на реке. Бабка Дарья крикнула ей:
 - Бельё уплывёт, выйди помельче!
Не успела договорить, бельё прыг из корзины в реку, и дёру.
   Олеся бурёнушку любимую кормила. Сказала:
 - Не торопись, подавишься.
Корова засипела, закашляла, насилу откачали животину.
   Тимоха лошадь запрягал, сказал ей ласково:
 - Стройняшка ты моя, балеринушка.
Лошадь на дыбы и давай по двору на цыпочках фуэте крутить.

   Такая кутерьма по деревне пошла! То там, то сям кричат:   
 - Батюшки, да что же это?! Телега сама укатилась!
 - Родимые, помогите, кот рога отрастил!
   Смекнули, наконец, селяне, что любое их слово сбывается. Примолкли. После заметили, что не действует заговор Цыгана лишь на шутки-прибаутки. С тех пор от напасти бережёмся по серьёзному не говорим.

   Кузнец вздохнул:
 - Я-то молчун: железо да наковальня, вот и все мои собеседники. Не только лишнего слова, нужного подчас не скажу Оттого по серьёзному поговорить могу.

   Жалко их стало:
 - Что же, навсегда теперь так и останется?
Взъерошил кузнец волосы, молвил:
- Сестрице недавно во сне Немаш привиделся. Сказал, что ежели полюбитесь друг дружке, поженитесь, разрушится заговор его.
- Да я что?! Я хоть сейчас с Веленой под венец.

   Обернулся, смотрю, Велена стоит. Смущённая, румянец во всю щёку пышет. Взял её за руку, и пошли мы молча. А зачем слова, когда сердца наши ласковой волною накрыло, по ладошкам искры бегут, от чувств прекрасных в груди тесно?
   Сказал, что через три дня приеду сватать её, да свадьбу в тот же день играть. А чего откладывать, со счастьем тянуть? Она в ответ улыбается застенчиво и головой согласно кивает.

   Воротился в Погремушки.  Дед Микиша спрашивает:
 - Как сходил-проведал соседей наших?
Отвечаю:
 - Невесту нашёл, чуть с ума не сошёл.
Удивился дед:
- Ты толком скажи.
А я:
 - Толком с волком.
И руками всплеснул. Что же это - и я прибаутками заговорил?!

   Микиша смеётся:
 - Не грусти, отвыкнешь. И нам наука знатная: попусту языком не молоть, да слов на ветер не бросать. И для самих польза, и на миру,глядишь, чище станет.