Мечты сбываются!

    Сбывается даже то, о чем и не смел мечтать.

    Крым, Артек, из далёкого и почти нереального детства - в настоящее..? Где я, а где Крым, не до него.

    И вдруг - одно за другим.
    Дочь третий год ездит в Коктебель. Ездит, как будто это естественно - жить там пол-лета, бродить по теплым горам и горячему песку, забредать на дачу Волошина, словно к приятелю на чай.
    Друзья-художники вернулись с восторгами: ах, Балаклава, лучшее место в мире, а как всё дёшево, а добираться лучше всего от Севастополя…
    Подруга накупила пляжных нарядов и собирается в Ялту, а одной неинтересно, да и дороже.

   Меня работа летом не отпускала: стажёры, занятия, экскурсии, вечера, встречи и прощания. Но сентябрь?.. А в сентябре студенты, расписание. Никак.

   - Никак? Тебе опять никак? Да поехали! Договорись, на недельку всего.

   Мне было «слабо». Ну, как я подойду к заведующей… Нет, не получится. Однако очень хотелось. Моя просьба была, видно, так неожиданна и необычна, что Т.Г. разрешила. Опять мой «кураж» проявился к месту.

   И вот – всё уже есть: поезд, какого теперь, кажется, уже и не бывает; красные раки в кулечке и горячая картошка, масленая, зеленая от молоденького укропа; соседки-болтушки, приятные и весёлые; Симферополь с визитом к какому-то влиятельному администратору, давнему знакомому и даже вроде бывшему ухажёру Лены, - и, как по мановению волшебной палочки, заселение в гостиницу Артека!

   В гостинице почти никого нет. За окном море заполняет всё пространство светом, цветом, запахом и звуками. А если с балкона свесить голову вниз – что это за маленький дворик, устроившийся меж скал?  А это дача Чехова! Здесь жил Чехов, был моложе нас, и наслаждался жизнью, и писал «Три сестры»… И тут живём мы, и тоже наслаждаемся, но ничего не пишем, хотя обещали друг другу записывать каждый день впечатления, чтобы потом их сравнить, соединить и запомнить навсегда. Наверное, от близкого соседства с местом, где творил великий писатель, наше творчество нам не казалось достойным фиксации.

   Однако… несколько листочков мелким почерком – и, оказывается, что-то вспоминается полузабытое.

   Когда я была в Артеке? Седьмой класс, впервые оторвалась от родителей на целых два месяца. Вся вторая четверть - в артековской школе, для меня это испытание: в своей школе я была стандартная «твёрдая» отличница, что будет здесь?

    Мне нравилась система обучения: только класс, никаких домашних заданий, всё запоминать, усваивать и делать в часы занятий. Это было азартно и нетрудно. Не знаю, как другим, это меня не интересовало.

    Из всех учителей меня выделил учитель по русскому и литературе. Называл Таней: «Вам больше идёт». Каждый урок начинал с улыбкой: «Таня, к доске!». Это было как поединок, проверка на прочность. Я получала, ей-богу, больше пятерок, чем все, но в четверти он мне вывел «четыре», вроде даже справедливо, но… Первая четверка – и в таком любимом предмете. Огорчительно было.

   И вот я опять в Артеке. Мой Верхний лагерь довольно далеко – прямо под Аю-Дагом. А тут рядом Гурзуф, Ялта. Проживание в гостинице давало право входить на территорию лагерей, где всё было нарядно и пусто. Ещё пышно цвели розы, каллы, георгины и гладиолусы. Можно было спуститься к морю, где почти никого нет. Можно гулять по аллеям, слегка опасаясь, что остановят и вернут за ворота.

    В какой-то день мы оказались около небольшого домика, дверь распахнулась, и перед нами - завернутая в простыню, как в тогу, распаренная, весёлая  Надежда Бабкина. От неожиданности мы остановились и поздоровались. А она засмеялась своим знаменитым грудным низковатым смехом и предложила нам присоединиться к празднику (у неё или у кого-то из её хора был день рождения) и помахала рукой на прощание.

   ...Гурзуф был совершенно итальянский город – такой, как описывают его художники и поэты.

          Итальянские узкие улочки,
          Вы  извилистые закоулочки,
          Жарко-трепетные и прекрасные,
          Для сердец северян опасные (Валерия Наумова).

    О да, опасные. Какое-то постоянное головокружение, восторг и упоение, собою восхищение, о разуме забвение – это и обо мне, но у меня не было - в рифму – томления. Дома ждал муж, мне неинтересны были никакие авантюры.

    Но Лена… Она мечтала. Как курортные дамы, которые говорят: "Отпуск прошёл зря: никакого романа не случилось", - она была в ожидании. А отпускная неделя подходила к концу.
 
    И что тут поделаешь! Она дождалась. В предпоследний вечер на ялтинской набережной, где музыка, фейерверки, запахи жареного мяса и сладкой ваты, мы захотели купить картинки у местных (или не местных) художников. Тут нас и заприметил ОН. Я выбирала, она выбирала, он вертелся рядом… Вы, наверное, уже обо всём догадались? Мы – нет.

   Молодой загорелый ялтинец (которым он не был) увлёк мою подругу в туманную даль и не вернул к ночи. Она пришла розовая и слегка смущенная утром – и через полчаса ОН был тут как тут: «Красавица! Богиня! Ангел!».
    Ну, прямо по Пушкину.

    Счастливая Леночка повела его показывать виды с разных этажей гостиницы, позвали и меня. Утро, голова ещё плохо работает - я пошла, оставив сумочку в номере. В какой-то момент я потеряла парочку из виду, а когда нашла – то увидела одну Лену: «У него схватило живот, я дала ключ от номера». Я поразилась её неосторожности, но ещё не решалась додумать…

   Бедняга ждала, даже когда стало ясно, что он сбежал. Ключ, к счастью, торчал в дверях номера, и там всё было в порядке, но деньги...

   Вы думаете, рыцарь был совсем пропащий негодяй? Отнюдь. Он в каждой сумочке оставил некоторую сумму на обратную дорогу, а главное – оставил паспорта и билеты!

   Дальше неинтересно: потрясение, милиция, оправдания. Лена хотела дома вернуть мне всю утраченную мной сумму, но, справедливо рассудив, что я оказалась тоже немного растяпой, я взяла половину.

   А суммы-то были смехотворные по нынешним временам! Моя возвращенная половина «тянула» на 43 доллара!
   Впрочем, зарплата моя была около ста долларов в месяц. Доцент, понимаешь!
   
   Но мечты-то сбылись? У неё о романе, у меня о Крыме.

   И память осталась.