Глубина резкости - 95

  4. Шесть месяцев

     Осознание своей полной беспомощности в попытках обрести душевный покой и
простое человеческое счастье, а также необходимость следовать чужим правилам под
давлением внешних обстоятельств окончательно придавили Артёма своей тяжестью. Ночь,
которую он, боясь одиночества, провёл в объятиях Анны, лишь усугубила его хандру.
     «Что нужно человеку для счастья? – угрюмо размышлял он. – Имя? Успех? Но ради
чего? Ради самого успеха? Чушь! Бред! Всё делается ради кого-то. Любые достижения
совершаются ради других людей, ради отношений. Неужели Анна этого не понимает? Но
нет, она вовсе не глупа и всё прекрасно понимает. Просто она прагматична и жестока. И
философия её цинична».
     В душе Артёма вновь всколыхнулась неприязнь к женщине, которая приютила его в
чужой стране. Он впал в депрессивное состояние и, казалось, потерял интерес ко всему,
что прежде наполняло его жизнь смыслом: любимой творческой работе, будущему успеху,
красоте и разнообразию окружающего мира. Четвёртый день Окунев пребывал в
прострации, забросив все дела, потеряв аппетит и сон. Он мог часами лежать на кровати в
своей спальне и тупо пялиться в потолок. Или подолгу бродить вдоль озера где-нибудь в
безлюдном месте, так как видеть и слышать никого не хотелось.
     Анна терпеливо ждала случая, когда можно будет попытаться как-то изменить его
настрой, не рискуя усугубить ситуацию. Артём видел, как ей самой нелегко, как часто она
впадает в задумчивость, нервно покусывая губы. Но ни жалости, ни сочувствия к ней он не
испытывал. Ему сейчас было не до чужих переживаний.
     Всё изменилось самым неожиданным образом. Однажды телефон просигналил о
новом сообщении. Артём спешно заглянул в WhatsApp и увидел, что пришло известие от
Риты.
     «Тёмочка, милый, - писала она, - прости меня, если можешь! Я была не в себе. Мне
очень тяжело без тебя. Но ведь ты в этом не виноват. Тебе тоже нелегко. Я хочу, чтобы ты
всегда чувствовал мою поддержку. И тогда мы одолеем всё – и время, и расстояние. Шесть
месяцев – не вечность. Заканчивай дела и приезжай! Мы очень тебя ждём!».
     Это письмо было как глоток живительной влаги во время нестерпимой жажды. От
хандры и апатии не осталось и следа. Неожиданное сообщение всё расставило по своим
местам. Непонятным в нём было лишь слово «мы». Кого Рита имела в виду? Он задал ей
этот вопрос и в ответном сообщении прочёл:
     «Я и наш будущий малыш».
     Радостная новость захлестнула Артёма, словно волна. Из дальнейшей переписки он
узнал, что срок беременности его жены составляет три месяца. Значит, ребёнок должен
родиться к моменту его возвращения. Но уже сейчас Рите не помешала бы финансовая
помощь. На карте, которую Артём, оставил жене, ещё имелись средства. Но он хотел, чтобы
мать его будущего ребёнка ни в чём себя не ограничивала.
     Вечером, когда они с Анной пили чай, он обратился к ней с вопросом:
     - Аня, за будущую публикацию мне причитается какой-нибудь аванс?
     - К чему этот вопрос? – удивилась она. – Разве ты в чём-то нуждаешься?
     - Это не ответ.
     - Нет, в договоре такое условие отсутствует. Оплату произведут по результатам
публикации.
     - Ты меня не обманываешь?
     - Если хочешь контролировать ситуацию, получше учи английский, - произнесла она
недовольно. – Я вижу, что ты вышел из ступора, но хотела бы знать причину. Какая сумма
и для чего тебе нужна?
     - Одолжи мне десять тысяч долларов, - попросил Артём и пояснил с некоторым
замешательством: – Хочу выслать Рите. Она в положении.
     Анна потупила взор.
     - Хорошо. Пусть откроет валютный счёт и сообщит реквизиты, - сказала она ровным
бесстрастным голосом, затем холодно и отчуждённо посмотрела Артёму в глаза. – Я рада,
что данное обстоятельство вернуло тебя к жизни. Настраивайся на работу. Подумай, чем
ещё можешь удивить заказчиков. У меня уже есть кое-какие задумки, но я бы хотела, чтобы
и ты внёс в наши планы свои предложения.
     Не сказав больше ни слова, она вышла из комнаты. Оставшись один, Артём первым
делом отправил Рите сообщение по поводу реквизитов валютного счёта. Затем попытался
настроить себя на рабочий лад. Однако все попытки оказались безуспешными – упрямые
мысли неизменно возвращали его к жене и будущему ребёнку. Поняв тщету своих
стараний, он намерился прекратить строить дальнейшие планы в одиночку, а прямо сейчас
обсудить их вместе с Анной. Решив, что она ушла в свою спальню, Артём направился туда.
     Анна сидела на кровати в той же позе – поджав к груди колени. По её щекам текли
слёзы. Увидев Артёма, отвернула лицо в сторону.
     - Ты опять забыл постучаться, - сказала недовольным голосом.
     Впервые за последнее время ему стало жаль её. Он подошёл к ней, сел рядышком.
     - Аня, ты как-то говорила, что я очень похож на твоего отца. Это правда?
     - Правда.
     - И поэтому ты меня полюбила?
     Она посмотрела на него с грустной улыбкой.
     - Ты не понимаешь главного, Артём. Это больше, чем любовь. Не знаю, смогу ли тебе
объяснить…
     - Попробуй. А я постараюсь понять.
     - Я уже говорила тебе, что с папой у меня были очень тёплые и доверительные
отношения. Маме это очень не нравилось. Возможно, она ревновала нас, но сама не хотела
или не умела делиться с нами своим теплом. Мне часто казалось, что от неё сквозит
прохладой. Потом она нашла себе более успешного и влиятельного мужчину, нежели мой
отец. Родители расстались. Мама хотела забрать меня, но я сказала, что останусь с папой.
Даже пригрозила в противном случае вскрыть себе вены. Угроза подействовала. Она
оставила меня в покое, но предупредила, чтобы отныне я не рассчитывала на её помощь и
поддержку.
     Анна на минуту умолкла, погружённая в воспоминания своей юности.
     - Когда папу убили, - продолжала она, - в моей душе образовалась пустота, которая,
словно чёрная дыра, высасывала из меня жизнь. Со временем у меня появилось всё, о чём,
казалось бы, можно только мечтать: комфортные условия жизни, деньги, успех, внимание
мужчин. Но не было того, что могло бы заполнить душевную пустоту. Не было того, кого
хотелось бы всегда видеть рядом. И лишь во сне порой меня посещало светлое, чистое,
доброе существо, излучающее тепло и покой. Мы вместе летали над полями, лесами,
реками и звонко смеялись. Нам было хорошо вместе – так хорошо, что хотелось плакать от
счастья. А потом я просыпалась, и пустота давила на меня с ещё большей силой.
     Анна вновь замолчала, видимо, сказав всё, что хотела. Артём тоже молчал, не зная,
что сказать. Ему было мучительно стыдно за своё поведение, за свой безмерный эгоизм.
Как и почему он до сих пор не видел, что рядом с ним живой человек, способный
испытывать боль, страдать от неразделённого чувства и одиночества? Хотя нет, бывали
такие моменты, но он, погружённый в свои проблемы, забывал о них. Он мягко коснулся
её плеча.
     - Прости меня, Анюта! За всё прости! От собственных неурядиц я стал слепым и
глухим, - он поднялся с кровати. – Постарайся уснуть. Тебе надо отдохнуть и успокоиться.
     Анна схватила его за руку.
     - Не уходи, Артём! Прошу тебя! – воскликнула она с мольбой. – Не оставляй меня
одну. Я этого не вынесу.
     Он постоял в нерешительности, глядя в её расстроенное, мокрое от слёз лицо. Вновь
обстоятельства складывались нежелательным для него образом. Но он уже знал, что
останется, не сможет уйти.