0-1-2-3-4-5

IT’S THE HEART, AND THE SOUL, AND THE BODY, AND THE BRAIN DRIVING ME INSANE

    Он хотел ее, как и прежде, до ломоты в пластилиновых костях, до зацветающих огненными цветами деревьев в грудной клетке, до трясучки в негнущихся пальцах. Что такого он сделал, что его разлучили с ненаглядной голубкой и заточили в этой страшной комнате без окон? Разве Клайд виноват, что в его черепной коробке, отлитой из свинца, живет отвратительный монстр, которому нужны жертвы, эти милые и беззащитные женщины, так похожие на стрекоз, пчел и бабочек? Движимый естественным желанием сохранить их красоту навечно, молодой человек душил их и поселял в контейнерах с формалином, ведь время с беспощадностью средневекового палача покроет беззаботно-юные, румяные лица сеточкой морщин, обратит сияющие глаза в тусклые пуговицы, обезобразит нежнейшую как шелк тыльную сторону ладоней отвратительными пигментными пятнами. Лакомб спасал their beauty, не позволяя тлену набросить пелену на прекрасные плечи, укутать в изъеденную молью шаль, трансформировать идеально прямую спину в некое подобие вопросительного знака. Лишь ему хватало смелости вступить в схватку с time, объявить войну, заручившись поддержкой госпожи La Mort, стоящей за ним like a silent shadow и безразлично наблюдающей за тем, как он переселяет в ее царство прелестных божьих коровок и пестрокрылых фулгороид. Сия бледнолицая дама в бесформенном балахоне, накинутом поверх цветастого платья, была наверняка благодарна своему протеже за то, что her kingdom озарил свет of bellaza brillante. О, как трепетали они в его объятиях, как бились, моля о пощаде и не понимая, что Клайд - спаситель, а не душегуб, заботящийся о том, чтобы никто из young women не утратил бесценного дара услаждать взоры людей своей безупречностью. Эти глупышки залиывлись слезами, шмыгали распухшими носами, вопили, что не могут умереть сейчас. Поначалу он терпеливо объяснял своим собеседницам, почему не стоит оказывать сопротивления, но прекрасные создания отказывались внимать суровым речам, цеплялись за жестокую жизнь так, словно в ней заключался истинный смысл и, впечатывая в жесткий матрас очередную куколку, накрывая ее хорошенькое личико подушкой, молодой человек наваливался сверху всем телом, дрожа от предвкушения, пока изящные кулачки остервенело колотили его куда придется, а затем у их обладательниц заканчивались силы, and their hands, в последний раз сжав его рубашку, безвольно свисали с кровати И6 выждав для верности еще пять минут, Лакомб отбрасывал pillow в сторону, расправлял слегка помятые ресницы, стирал размазавшуюся по подбородку помаду и относил в свой подвал, где на шершавом бетонном полу стояли цилиндрические сосуды из прочного стекла, наполненные синеватой жидкостью, способной законсервировать bodies, предотвратив процесс разложения. Умиротворенные faces, не искаженные более эмоциями, казались чудеснейшим творением на планете, на создание которых его вдохновляли полотна знаменитых зудожников, отдающих предпочтение blooming youth и редко изображающих дряхлых старух, но ведь картины плоские, их нельзя обходить по кругу, меняя угол обзора, любуясь причудливой игрой света и тени с различных ракурсов, that’s why, несмотря на диплом об окончании художественного коллежда, Клайд считал кощунством прикасаться к кисти. Настоящее искусство должно быть выпуклым, трехмерным, реалистичным, чтобы у созерцающего перехватывало дыхание от бурлящего в груди восторга. Он не сомневался, что наступит момент, и его старания оценят, и Лакомба провозгласят гением современности, а почитатели его таланта станут на разные лады осбуждать his art, а все музеи мира будут готовы на все, чтобы хотя бы парочка бесценнейших экспонатов оказалась в их выставочных залах.
    В тот ясный октябрьский день, когда привычный уклад of his life разлетелся на атомы, он, ощущая себя счастливейшим человеком на Земле, явился на свидание со своей ненаглядной Вирджинией, сверкающей тихо и незаметно, как лунная радуга. Она отличалась от тех, за кем он обычно охотился, кардинально: совершенно обычные черты лица, мальчишеская стижка, делающая девушку похожей на сказочного эльфа. Увидев ее выходящей из библиотеки, молодой человек сразу понял: она - не такая как все. Клайд с легкостью мог представить ее сорокалетней дамой с разбегающимися от уголков глаз лучиками of wrinkles. Именно отсутствие очевидной красоты выделяло Джинни, giving her the right на короткую, но счастливую life. Млея от прикосновений тонких пальчиков к своему плечу, он, погруженный в свои невеселые думы каксаемо того, как воспримет его признание в любви миссис Чейз и не отвернется ли она от парня, коль он поведает ей о своем секрете. Смирится ли он с ее выбором, если la luz de vida, his sweet kitten отвергнет его, назовет чудовищем и запретит приближаться к себе ближе, чем на километр? Сумеет Лакомб отпустить свою сильфидушку и похоронить amor в жестяной коробке из-под датского печенья? Достаточно ли убедительные слова он подберет, убеждая возлюбленную, что voices in his brain замокают, стоит их взглядам пернесечься, и, вполне вероятно, Виржди исцелит его поделенный на две равные части мозг, изничтожит циничного урода, диктующего свои условия и настпаивающего на том, чтобы он совершал преступления, прикрываясь благими намениями. Где-то глубоко внутри, упрятанный за толщей подсознания, бился в конвульсиях настоящий Клайд, подавленный злым гением и нуждающийся в спасении. Едва заметной пылинкой застыл он между правым и левым полушариями, безропотно подчиняющиеся приказам одичавшего и беспощадного изверга, возомнившего себя богом. Есть крошечная вероятность, что дикий зверь прекратит терроризировать his mind, и Клайд сделается нормальным парнем, адекватным членом общества, не нуждающимся в принудительной изоляции.
    Серебристое платье его спутницы, колыхавшееся при ходьбе, навевало на порочные thoughts, не порсещавшие молодого человека даже в пубертатный период. Впервые он почувствовал сладостную муку вожделения, гонящую кровь к паховой зоне, and these feelings сбивали с толку, давали пищу для размышлений и надежду на светлое будущее. Неужели Лакомб наконец-то переродится из закомплексованного мальчишки в зрелого мужчину, познав радости интимной близости, воспеваемой велеречивыми поэтессами? Лет с четырнадцати он, тайком посещая сайты, на которых вниманию желающих предлагались фотографии сливающихся в экстазе пар, находил сие действие до безобразия тошнотворным и считал себя выше влекомых первобытными инстинктами самцов, не улавливающих true sense of pure beauty. Теперь же, косясь на расшитый бисером поясок, украшающий тонкую талию, он представлял, как his fingers ласково заскользят вдоль длинной шеи Джинни, задевая свисающую до ключицы сережку.
    - Я болен тобой, - собравшись с духом, прошептал Клайд, поворачиваясь корпусом к собеседнице. - Совершенно не представляю life without you. Ты, верно, снишься мне, родная…
    - Руки вверх! - взорвался ворохом сиплых хрипов громкоговоритель, и из кустов вынырнула кисть в чекрной перчатке, сжимающая матово поблескивающий при свете кренящегося в закат светила пистолет. - Вы арестованы по подозрению в убийстве восемнадцати жителиниц Филадельфии. Нам приказано стрелять на поражение в случае, если вы начнете оказывать сопротивление.
    - Is it true? - прижала ладони к щекам Чейз, обескураженно таращась на скрежещущего зубами от ярости fellow. - Здесь какая-то путаница!
    Облаченный в темно-синюю форму страж порядка, грубо оттолкнув от задержанного молодую особу, и она упала на асфальт, а ее big eyes заблестели от слез. Щедкнули наручники, кожу запястий обжег прохладный металл, предплечья моментально задеревенели, а язык присох к небу. Поминутно оглядываясь на ревущую Вирджинию, отпихивающую от себя усатого сержантика, пытающегося успокоить девушку, Лакомб, устроившись на обтянутом целлофановой пленкой сиденье, припал к окну, с восхищением взирая на то, как потерявшая человеческий облик Джинни лупила ридикюлем подонка, испортившего дизайнерское dress, обошедшееся ей в кругленькую сумму.
    - Родители тебя манерам, что ли, не учили? - визжала разъяренной фурией Чейз, облив слишком рьяного полицейского водой из бутылки. - Ты, сын вонючей суки, на панель пойдешь работать, чтобы возьместить ущерб, хотя я очень сомневаюсь, что кто-нибудь в трезвом уме снимнет урода с бульдожьей харей. Ублюдок, кусок экскрементов, чтоб ты сдох!
    - Угомонитесь, мэм, - блеял комиссар, изумленный метаморфозой, произошедшей с кажущейся на певый взгляд интеллигентной барышней. - Элиас раскаивается и просит проявить великодушие.
    - Пусть встанет на колени и поцелует носок моей туфли, - скомандовала, внезапно успокоившись, Вирджиния. - Иначе я заставлю его выплатить мне четыреста тысяч в качестве моральной компенсации. Мало того, что вы сорвали мое первое свидание, так еще и прикид испоганили! Мой папенька дружит с мэром, так что я запомню ваши фамилии и устрою, твари, dolce vita!..
    Элиас, признав в беснующейся мегере старшую дочь известного бизнесмена и оперной певицы, шумно сглотнув, опустился на колени и припал похожими на пельмени губами к обуви госпожи Чейз, удовлетворенно ухмыляющейся при виде пунцового от унижения сержанта. Его шеф, досадливо морщась, отошел в сторону, не смея препятствовать произволу, поскольку папаша этой стервочки славился отвратительным характером. Неудивительно, что девчонка ведет себя так, словно Вселенная вращается вокруг нее. Поговаривают, даже погремушки у Джинни и ее сестры Франсуазы были изготовлены из золота, но если о навах четы Чейз слагались легенды, их дочурки, редко выходящие в свет, производили впечатление кротких овечек, посему истерику молодой женщины вполне можно оправдать шоком, вызванным столь неоднозначной ситуацией.
    Плюхнувшись на скамейку, Джинни, до крови закусив внутреннюю поверхность щеки, бросила поный тоски sight вслед уезжающему кортежу и, не обращая внимания на холод, просидела в парке до тех пор, пока обеспокоенный мистерт Чейз не выслал за ней своего водителя. Влюбленнвя в очаровательно смущающегося юношу, навевающего ассоциации об обитателях фэнтезийного мира, зацикленная на учебе девушка наконец осознала, что готова вступить в отношения, как только Клайд, краснея и заикаясь, назвал свое имя и предложил сопроводить до университета. Рассмотрев слегка грубоватые, дисгармонирующие с миловидным лицом hands с потрескавшимися костяшками, она живо представила, как эти заскорузлые ручищи осследуют ее стан, как несмело оглаживает он обтягивающую ребра skin, и сердце, забившись в горле, помешало проронить даже простенькое «да». Кивнув, Чейз замедлила шаг, чтобы путь до учебного заведения занял чуть больше времени. Лакомб, оказался ровно таким, как она себе навоображала, опираясь на первые впечатления: эрудированный, деликатный, с отменным чувством юмора. This boy не отпускал сальных шуточек, общался с ней на равных, без снисхождения, которое сквозило у большинства представителей сильного пола, убежденных, что наличие яиц между ног наделяет их правом видеть в женщинах исключительно машину для секса, не отягощенную интеллектом. Клайд, разбирающийся в истории и философии, цитирующий Ницше и знакомый с неоднозначными творениями эксцентричного американского писателя, сбежавшего из России и обретшего популярность после публикации романа о запрещенной страсти взрослого мужчины к своей несовершеннолетней падчерице. Девушка. зачитывающаяся произведениями Набокова, пребывала в величайшем восторге от умеющего тонко излагать свои мысли парня, that’s why немудрено, что их общение переросло во флирт, but first kiss состояться в осеннем парке было не суждено: правоохранительные органы вероломно разлучили ее с молодым человеком, и она намерена задействовать всех имеющихся в Пенсильвании юристов, чтобыдобиться как минимум освобождения под залог. Вирджиния отказывалась верить, что кроткий, нежный, слегка сутулый юноша в бифокальных очках - психопат, убивающий красавиц и хранящий трупы в формалине. Настоящий преступник, скорее всего, подтасовал улики, дабы отвести от себя подозрения, но она не позволит кому бы то ни было встать между нею и Клайди. This young man приналдежит ей, и никакие силы не посмеют помешать их счастью.
    Прокравшись в кабинет отца, юная особа, вздрагивая от каждого шороха, принялась остервенело копаться в ящиках стола, пока не обнаружила инкрустированную сапфирами и бриллиантами визитницу мистера Чейза. Высыпав стопку глянцевых прямоугольников прямо на подоконник, она, едва сдержав ликующий крик, сфотографировала на айфон контакты Кристофа Хэммонда, вытащившего из тюрьмы футболиста, в порыве ревности убившего жену и ее любовника. Виртуозно манипулируя чувствами присяжных, адвокат провернул блестящую аферу, заставив всех, даже журналистов поверить, что его клиент - жертва, к которой необходимо прявить сочувствие, а неверная супруга Арьяна заслкживает куда более худшей участи, чем death, постигшая ее, когда husband, вернувшийся домой, застал прошмандовку с членом соседского садовника во рту. Беспринципный Кристоф брался за любые дела и снискал репутацию мерзавца, лбящего только деньги и упивающегося высоким положением в обществе. Одна часть американцев его ненавидела, дркгая боготворила и была готова целовать песок под его ногами, и Джинни, не сомневающаяся, что her pretty boy ни в чем не виноват, набрала номер мистера Хэммонда и выпала в осадок, когда тот, перезвонив ей через три часа, выпалил, что едва ли способен отмазать от смертной казни юного ценителя обольстительных куропаточек, поскольку неопровержимые доказательства уже находятся в прокуратуре, а значит, после судебного заседания приговор приведут в исполнение незамедлительно, и даже если окажется, что ее благоверный психически нездоров, смертельная инъекция избавит столицу Пенсильвании от этого безумца навсегда.