Просто голубь

   Жара, нестерпимая и одуряющая, стояла уже неделю. Все живое ждало дождя: птицы пели уже не так самозабвенно, выжидая вечерней поливки огорода, когда можно будет вдоволь напиться воды, плохо впитывающейся пересушенной землей, растения... да что растения, они словно впали в ступор на это время.
   Каждый вечер сосед Андрей выходил на крыльцо, смотрел из-под сложенной козырьком руки на закат, громко вздыхал, затем сердито махнув рукой, тяжело заходил в дом. Все мы, живущие по соседству, всякий раз замирали, надеясь на изменения его действий, но ничего не менялось,  и уже Ольга, соседка из дома слева, начала поговаривать о том, что нынче урожая не будет. Верить ей не хотелось, но верилось...
   Но вчера порядок был нарушен. Сосед вышел на крылечко, прищурившись, внимательно всматривался в прощающееся солнце, наконец, заулыбался и сказал, как отрубил :"Завтра будет дождь." Не крикнул, а именно сказал. Тем не менее, был услышан многими. Кто-то поверил его слову, кто-то лишь на минуту прервал полив грядок, но дела своего не бросил...
   В начале четвертого, утром, я проснулась от несмелых капель дождя, редко стучавших по крыше. "Дождь ведь разный бывает,–подумала я,–надо было все-таки полить грядки." С тем и уснула. Но в семь часов, когда я вышла кормить собаку, дождь не просто капал, он шел, шел сплошной стеной, но не лил, нещадно разрывая корни растений, а именно шел, спокойно и уверенно смачивая пласты земли, просачиваясь все глубже. Я стояла, вдыхая пресловутый озон, такой полезный для здоровья, и не могла надышаться.
Внезапно мое внимание привлек голубь, сидящий на крыше соседского гаража. Он не был чем-то привлекателен внешне: голубь как голубь- сизые перья перемешаны с серо-голубыми, аккуратно посаженная голова, осанка молодой птицы. И все. Но сидел он как-то неправильно что ли. Грудь его практически лежала на мокрой крыше, а одним крылом он словно прикрывал свою голову, неумело так прикрывал, жалко. ""Раненый он что ли?"– подумала я и стала пристально всматриваться в него, стараясь угадать, если не рассмотреть, причину неестественной позы голубя. А он , излучая полное спокойствие, сидел и сидел, иногда встряхиваясь от холодных капель дождя. Наконец, его перья намокли так сильно, что он стал походить на взъерошенного воробья, не спасало и крыло, которым он неумело прикрывался от дождя. Голубь тяжело поднялся и полетел под крышу, но не исчез в проеме чердачного окна, а ,высунув голову, продолжил получать дождевые ванны, правда, только на голову.
   Я поняла, почему голубь привлек мое внимание: он радовался дождю, но просто радоваться дождю, как это доступно человеку, он не умел, поэтому свою радость он выказывал принятием дождя. Именно принятием. В полном смысле этого слова. Душа его (а у птиц, наверное, все-таки есть душа) настолько была открыта дождю, этой жизненной силе среди засушливого лета, что иначе, как представлением этого принятия голубь выказать свою радость не мог. Он даже использовал крыло в виде зонтика, но до последнего не отказывался от своего представления.
   Не каждый человек способен на такое вот представление. Слишком зависимы мы от окружающего мнения, слишком скрытны в проявлении своих чувств. Или просто слишком взрослые?