Немчиновка 40

Они провели дома ещё около часа. Катя прилегла на кровать в помещении, отделяющем веранду от комнаты, на окне которой Денис видел странную отрешённую Агашу. Денис присел на стул рядом с кроватью и погладил Катину щёку. Она прижала его руку к себе и некоторое время не отпускала. Потом прикрыла глаза, старалась сосредоточиться на внутренних ощущениях, не отвлекаясь на внешние раздражители. В проходном помещении не было окон, в нём всегда царили сумерки, прохлада и тишина.


Денису не хотелось нарушать это спокойствие, однако он всё же спросил:
– Зачем мы понадобились Вольдемару, как думаешь?
Не открывая глаз, Катерина сказала:
–  Даже не знаю. Он такой психованный. Наверное, совсем одичал, сидя целыми днями в одиночестве. Или у него возникла какая-нибудь бредовая теория об устройстве мира. Или просто хочет посмотреть на тебя. Агаша ему рассказала, что ты у нас гостишь.
– А… – Денис немного замялся, думая, стоит ли задавать следующий вопрос, но не удержался. – А может он знать что-нибудь об Игоре?


Катино лицо дёрнулось, она открыла глаза и взглянула на Дениса чуть испуганно:
– Не знаю… мне это как-то не пришло в голову. Вряд ли, он же никуда не выходит. Раз в неделю помощница по хозяйству приносит ему продукты. Да он толком и не ест ничего, овощи, в основном.  Он духовными практиками занимается. Иногда неделями голодает.
– Откуда же он деньги берёт?
– Пишет статьи, даёт какие-то бредовые консультации по…
Катя примолкла. Ей понадобилось настроить речевой аппарат, чтобы произнести непривычное экзотическое слово:
– эзотерике.


«Ёлки-палки!» – подумал Денис, вспоминая, какой обыденной и нудной была его жизнь всего лишь месяц назад. Работа, дом, препирательства со Светкой, мучения с Лизой. На секунду ему даже захотелось обратно к этой предсказуемой нудятине, потому что теперь в его жизни имелись видения, утопленница, загадочная смерть Игоря, следователь, православный священник и почти появился эзотерик. От всего этого Денис не на шутку одуревал.   
– Ладно, пора, – сказала Катя, поднимаясь с кровати. Пружины разогнулись и издали приятный звук, в который раз отозвавшийся в Денисе тоской по ушедшему детству в этом доме.


Вольдемар жил не за современным сплошным забором, скрывающим от прохожих абсолютно всё происходящее внутри, а за традиционной оградой из колышков с большими расстояниями между ними.  Тем не менее из-за густой растительности дом едва виднелся с дороги. Калитка оказалась открытой, за ней никого не было, и Катя с Денисом, никем не встреченные, пошли к дому совершенно самостоятельно. В отличие от заброшки с качелями участок Вольдемара выглядел, несмотря на заросли, немрачным и приветливым. Может быть, из-за светло-зелёного дома с белыми ставнями. Оттенки напоминали майскую зелень и яблоневый цвет, что не вязалось с образом угрюмого отшельника, нарисовавшимся в воображении Дениса.
Вольдемар встретил их, стоя на крыльце, и Денис его, конечно, не узнал. В детстве он видел Вольдемара не так уж и часто. Тот запомнился ему щуплым пареньком с сильно оттопыренными ушами и прозрачными голубыми, как медузы, глазами. Вот, пожалуй, лишь по этим ушам теперь и можно было догадаться, что перед ними Вольдемар. А вообще на Дениса смотрел довольно высокий поджарый мужчина с волосами, собранными сзади в небольшой хвостик. Руки покрывали замысловатые татуировки.


– Тебя не узнать, – Вольдемар озвучил то, о чём думал Денис.
– Тебя, в целом, тоже, – Денис почему-то разволновался и с трудом выдавливал из себя слова.
– Прошу, – сказал Вольдемар, показывая рукой на открытую дверь в дом.


В доме оказались три комнаты и веранда. Самое большое помещение – гостиная – выглядело довольно обычно: старый стол, сервант, диван; на подоконнике – какие-то растения, на стене – обычный среднерусский пейзаж. Плотно закрытая дверь в следующую комнату говорила о том, что за ней скорее всего располагается спальня хозяина. Оставалась третья – кабинет. Именно туда и пригласил Вольдемар своих гостей.


Кабинет выглядел занятно. У окна, как и положено, стоял письменный стол с зелёной лампой, как в Ленинской библиотеке. Но хозяин явно с трудом выкроил для него место, потому что все остальное пространство занимали книги и разные странные артефакты. Книги и журналы давно не вмещались на полки и в шкафы, целые кипы их громоздились прямо на полу, на подоконнике и на небольшой кушетке в углу. На последнюю нельзя было ни присесть, ни прилечь: печатные издания полностью оккупировали её поверхность.


Денис поневоле начал приглядываться к обложкам и корешкам. Названия некоторых из них не поддавались никакому пониманию. К примеру, «Гоэтия. Магические гримуары»  – это о чём? Другие состояли из знакомых слов, но от их значений по спине Дениса пробегали мурашки: «Демонология всех времён», «Змей Книги Бытия. У порога тайны. Очерки о проклятых науках». В целом, Денису показалось, что библиотека содержит работы чуть ли не по всем возможным отраслям магических знаний: чёрной магии, белой магии, нумерологии, рунам, спиритизму, шаманизму, йоге, славянской традиции. И это был далеко не полный список.


Помимо книг на полках находились разные предметы: кристаллы минералов (Денису удалось опознать кварц и аметист), бутылочки с маслами, свечи, тибетские чаши, статуэтки, изображающие каких-то существ (Денис узнал лишь слоноподобного бога Ганешу). Пахло сандалом, и то ли от запаха, то ли от общей атмосферы кабинета у Дениса немного закружилась голова. Даже Катя, конечно, бывавшая здесь раньше, выглядела оробевшей.


Вольдемар принёс с веранды два плетёных стула и приткнул их возле письменного стола. На нём лежала книга, а также исписанные мелким почерком бумаги с чертежами. Вольдемар не задавал никаких обычных для такой ситуации вопросов: кем работаешь? есть ли семья? как вообще жизнь сложилась? Всё это его не интересовало. Вольдемар существовал в каком-то своём измерении, и оно почти не пересекалось с измерением, где жили все остальные существа. Но всё-таки он догадывался, что у людей в измерении Кати и Дениса могут быть какие-то потребности, поэтому предложил чаю. Денис согласно кивнул, после чего спустя несколько минут они получили не традиционный чай, а бурду, заваренную на смеси трав.


Некоторое время сидели молча. Денис разглядывал Вольдемара, а тот мягко смотрел куда-то в пустоту. Непонятно откуда доносилось неумолимое тиканье часов, и от этого казалось, что время владеет людьми, повелевает их судьбами помимо их воли. На подоконнике медленно ворочался огромный шмель, уставший от попыток вырваться на свободу. Денис начинал чувствовать себя глупо и неуютно, но тут Катерина нарушила тишину:
– Что это там написано… как будто хроники Агаши?! – Она указала на книгу рядом с Вольдемаром. Поверх обложки лежал карандаш и перекрывал одну букву.
Вольдемар захохотал заливистым, но почему-то невесёлым смехом. Откинулся на спинку стула. От его движения затрепетал висящий на стене ловец снов. Денис взглянул на книгу: «Хроники А..аши». Вторую букву во втором слове как раз и скрывал карандаш. Денису показалось, что Вольдемар сделал это специально, что в этом незамысловатом трюке кроется какая-то интрига; может быть, даже тайна.
Вольдемар отсмеялся и без дальнейшего промедления убрал карандаш.
– «Хроники Акаши. Книга жизни», – прочитала Катерина.      
– Акаша, Акаша, – пробормотал Денис.


Когда-то он видел фильм: красивая негритянка в короне на каком-то троне и возле неё белокурый вампир Лестат, пьющий кровь из её руки. Когда зубы Лестата впивались в руку, плоть Акаши неприятно хрустела.
– Акаша – королева проклятых, королева вампиров, – сказал Денис, чувствуя, что жизнь заводит его в какой-то непотребный тупик.
Вольдемар снова рассмеялся, на это раз не столь громко, зато повеселее.
– Нет, это не роман Энн Райс.
– О чём вы вообще говорите? –  раздражённо спросила Катерина.
– Да так, – напустил тумана Вольдемар.


Катерине наскучило ждать объяснений, и она весьма решительно поинтересовалась:
– Зачем ты нас позвал? И где, кстати, Агаша?
Вольдемар резко посерьёзнел, нахмурился, в тот же миг в комнате будто стало темнее. Словно потолок был небосводом, и его внезапно заволокло тучами. Вот только снаружи на улице никаких изменений не происходило. По-прежнему светило мягкое вечернее солнце.
– Твоя дочь упражняется, – мрачно сказал Вольдемар.
– В чём?
Вольдемар отмахнулся, как бы говоря «сейчас не об этом».
– Раньше надо было интересоваться, чем она занимается!
Катерина фыркнула и негодующе отодвинула стакан с травяной бурдой.
– Как там с расследованием смерти Игоря? – спросил Вольдемар очень серьёзно.
– Мы ничего толком не знаем. Сашку вот подозревали, теперь Анатолия, который живёт напротив заброшки.
– Напротив заброшки, – задумчиво произнёс Вольдемар, – странное место эта заброшка, зловещая у неё история, и странные вещи рассказывает Анатолий, правда?
– Откуда тебе известно, о чём он рассказывает? Ты же целыми днями тут торчишь, – сердито сказала Катя.


Денис молчал. На него вдруг накатило ясное понимание: Вольдемар позвал их сюда не ради праздного любопытства, не для того, чтобы взглянуть, в кого через столько лет превратился Денис, и, конечно, не ради пустой болтовни. Каким-то образом Денис почувствовал: Вольдемар намерен сообщить им что-то сверхважное. Он прикрыл Катину руку ладонью, этим жестом прося Катю успокоиться.
– А что рассказывал Анатолий? – спросил Денис, пристально глядя Вольдемару в глаза.
Вольдемар прищурился, положил пальцы на книгу «Хроники Акаши» и стал поглаживать чуть выступающие буквы.
– Вы и сами можете мне кое-что рассказать, так ведь?
– Что? – Катя снова занервничала. Денис и сам еле сдержался, ему захотелось крикнуть: «Ну, зачем ты ходишь кругами?»


Вольдемар стоял, засунув руки в карманы шорт, и смотрел на Катю с Денисом таким пронизывающим взглядом, что они оба поёжились от накатившего невесть откуда холода. Всё также тикали где-то невидимые часы, всё также ворочался у оконного стекла шмель. Вольдемар развернулся, открыл окно и выпустил измученное насекомое на волю. Одновременно он посмотрел на что-то в саду. Это что-то находилось вне поля зрения Дениса и Кати.


– Слушай, может ты перестанешь нас томить? – спросила она.
– А, может, это вы мне расскажете про призрак Найды, призрак Ники, фантом того стола, что мы с Сашкой сколотили для нас сто лет назад, и много чего ещё…      
У Катерины расширились зрачки, задрожали руки, комкающие подол платя. Она затравленно взглянула сначала на Дениса, потом на Вольдемара.
– Что?! – выдавила она.
– Что слышала! – передразнил Вольдемар, как в детстве.
Катерина тихо всхлипнула.
– Тебе и об этом известно? А я ведь думала, что схожу с ума.
У Дениса стукнуло в висках. Он понял, почему с самого начала, ещё до смерти Игоря он чувствовал в Катерине страх.
– Ты… – промямлил он, – ты тоже их видела?!


Катерина кивнула, затем, шмыгая носом, рассказала о своих видениях. В целом, они не отличались от того, что созерцал Денис: собака, обелиск, водозаборная колонка. Все они исчезали по мере приближения к ним.  Кое-что в видениях Катерины отсутствовало (например, она не видела ни стола с картами, ни балки, ни лужи), зато в них крайне навязчиво появлялась Ника. «Возможно, – подумал Денис, – это как-то связано с их общей любовью к Игорю». Когда Катерина поняла, что фантомы являлись не ей одной, то сказала:
– На самом деле я уже собиралась к врачу, но боялась.
– Понимаю тебя, – Денис обнял Катю и погладил по плечу.
– Ладно, дети мои, – строго сказал Вольдемар, – пора наконец просветить вас и объяснить, что у нас тут в Немчиновке творится. Полагаю, раз вы уже приобрели некоторый опыт взаимодействия с тонкими материями, то не будете слишком подвергать сомнению мой спич.


Вольдемар с удовольствием отхлебнул травяного чая и взял в руки «Хроники Акаши».
– Итак, та Акаша, которая ассоциируется у тебя, - Вольдемар кивнул на Дениса, ¬- с вампирессой из американской книжно-киношной индустрии, с настоящей Акашей никак не связана.
Вольдемар сделал паузу, как бы проверяя, что собеседники хорошенько усвоили эту мысль. Катя с Денисом молчали, и Вольдемар, посчитав их молчание положительным знаком, продолжил:
– В переводе с санскрита Акаша обозначает «первичная субстанция». Она пронизывает всю Вселенную. Акаша есть космическое информационное поле, хранилище информации. Она содержит знания обо всех мыслях, словах и действиях всех разумных живых существ. Они отпечатываются в ней навсегда. Так сказать, никто не забыт, ничто не забыто.  Иначе говоря, Акаша – это что-то вроде библиотеки или, если хотите, интернета.
– Библиотеку можно читать, – заметил Денис с виду рассудительно, но на самом деле ему казалось, что он окутан бредовым сном.
– Именно, – Вольдемар ткнул указательным пальцем в сторону Дениса, – но книгу из библиотеки нужно сначала взять. А информацию извлечь из Интернета.
– Как и кто может это сделать? – устало спросила Катерина. Всё это представлялось ей откровенной глупостью и шарлатанством.


– Считается, что на такое способен любой человек, поставивший перед собой данную цель, но это мнение для лохов. Лично я так не думаю. Определённая склонность к таким занятиям обязательно нужна. И ещё… для получения доступа к Акаше очень важно имя. У каждого имени свои вибрационные свойства, особенные характеристики. И, похоже, среди жителей нашего посёлка есть кто-то, кому удалось подключиться к информационному каналу, благодаря особенностям своего имени и невзирая на то, что этот кто-то не имеет большого опыта медитации и длинной жизненной истории.
– Ты хочешь сказать, что Хроники смог прочитать кто-то маленький? – Денис в недоумении потёр нос.
– Имя, имя, – повторил Вольдемар.
Катерина ухватилась за край стола, губы побелели, тонкая голубая жилка вздулась на виске.
– Агаша… Акаша? – прошептала она.


Повисла пауза. По стенам бежали резвые тени облаков, лучи солнца, падая в стаканы с травяным чаем, придавали напитку хризолитовый оттенок. Издалека со станции доносился шум проходящего поезда. Он уносил куда-то людей, чьи мысли, страхи, чувственные переживания, бред, фантазии – все-все порождения их мозгов и сердец – навеки запечатлевались в Акаше – летописи мироздания. Если, конечно, верить словам Вольдемара. Вот только верить им было сложно.


– Подожди… ты хочешь сказать, девочка извлекла информацию о Немчиновке из этого, как ты выражаешься, мирового хранилища? – тупо уточнил Денис, не веря своим ушам.
– Хочу.
– А зачем?
– Это другой вопрос. – Вольдемар вновь сделал жест «щас не об этом». – Она не только считала некоторую информацию о прошлых событиях в Немчиновке, она умудрилась частично проявить её, словно фотоплёнку, да так, что это видели разные люди. Возможно, это опять же получилось благодаря вибрационным свойствам её имени. А, может, у неё есть ещё кое-какие способности.
– Мысль – материальна, когда-то я про такое слышал, – задумчиво произнёс Денис.
– Да ну тебя… нет, – запротестовала Катерина, – Агата не могла этого сделать. Она – обычный ребёнок, ничего выдающегося, она вовсе не вундеркинд и не экстрасенс.
– Обычный ребёнок?! – саркастически воскликнул Вольдемар. – А много внимания ты обращала на этого ребёнка?
– Она накормлена, одета и обута не хуже других, – холодно откликнулась Катерина.
– Эх ты, – буркнул Вольдемар, – ну да ладно. Не вдаваясь в подробности, рискну утверждать, что Агата – вовсе не обычный ребёнок. Помимо чтения Хроник она умеет ещё кое-что.


Вольдемар подошёл к окну, снова поглядел во двор в точку, скрытую от взоров Кати и Дениса. Не отрывая взгляда от места, на которое смотрел, он знаком велел собеседникам приблизиться. Они почти синхронно встали и подошли к Вольдемару. Вытянув ладонь, тот показывал куда-то в сад. Денис проследил взглядом за направлением Вольдемаровой руки и увидел Агашу. На ней было красное платье, выделяющее её среди окружающих кустов. Собранные в тугую косу рыжие волосы не бросались в глаза так сильно, как обычно. Рядом привязанный к двум яблоням висел веревочный гамак и слегка покачивался. Прошло примерно полминуты, Агаша не шевелилась, стояла прямая, словно маленькая стелла, зато гамак закачался сильнее. Потом ещё сильнее.
– Ветер? – с испугом спросил Денис, хватаясь за единственное разумное объяснение.


Гамак неестественно задёргался. Он подлетал уже на максимально возможную высоту. Привязанные к деревьям верёвочные концы натягивались, норовя разорваться. Между тем никакого ветра не было и в помине. Деревья, кустарники, цветы, висящие на бельевой верёвке несколько футболок Вольдемара не шелохнулись.
Позади Дениса раздался сдавленный звук: Катерина силилась что-то произнести. Получилось лишь одно слово:
– Нет!


Зато она выкрикнула его так громко, что услышала и Агаша. Голова её резко развернулась, разорвался зрительный контакт с гамаком. Она пыталась понять, откуда кричат. Возможно, узнала голос матери и занервничала. Гамак перестал рваться в небо и продолжил качаться, постепенно затихая.
– Чёрт, я сейчас сплю? Или ты подстроил идиотский трюк? Или что?!  Потрудись объяснить! – взвился Денис.


Катерина в полубеспамятстве бормотала:
– Этого не может быть, не может быть…
Денис взял Вольдемара за плечи, развернул лицом к себе:
– Твоё пойло даёт галлюцинации? Мы ждём!
Спокойно убрав Денисовы руки со своего тела, Вольдемар сказал совершенно спокойно, даже буднично:
– Телекинез – способность воздействовать на физические объекты с помощью мысли. Ты ведь сам вспомнил, что мысль материальна.
– Такого не бывает, не бывает, – не находя сил справиться с собой, Катерина повторяла одно и то же.
Денис крепко сжал Катину руку.
– Агата, она что… как та девчонка из книжки? Как её? Мэри… нет, Кэрри?
– Опять ты за книжных персонажей взялся, – сказал Вольдемар, любовно косясь на библиотеку. Весь его вид говорил: лучше бы я сейчас умный труд полистал, чем с вами валандаться.


Денис пробормотал:
– Кэрри… она у Кинга… кажется, предметы двигала… не важно…
Катерина, вдруг повиснув у Вольдемара на руке, впилась ногтями в кожу, заглянула в его глаза так испуганно, словно от его ответа зависела её жизнь и смерть.
– Нет, моя дочь не могла, она не могла, скажи, что нет…
Вольдемар, пытаясь отцепить от себя Катерину и царапая при этом себя и её, тихо, но твёрдо сказал:
– Она не только могла, Катя, она сделала.
***