Немчиновка 41

Обычный человек помнит себя примерно с трёх с половиной-четырёх лет. Некоторые помнят с двух, а иные только с семи. Непонятно, отчего зависят ранние воспоминания, но вот Агата помнила, как ползала по дивану с погремушками и куклами-неваляшками. Получается, на тот момент ей могло быть меньше года. Мама наряжала тогда живую, чудесно пахнущую ёлку. Агата с восторгом глядела на стеклянные багровые сосульки, старого ватного Деда Мороза и серебристый дождик. Заметив, что дочь подползла к краю дивана, мать взяла её на руки и посадила в детский манеж. Сердито погрозила пальцем. Агата хваталась за деревянные брусья и пыталась встать. Устав от тщетных попыток, шлёпалась на попу и отчаянно грызла решётку манежа. Годы спустя она видела такое в мультфильме «Тайна третьей планеты». Там космический пират в бессилии грыз железные прутья своей тюрьмы.
В другом воспоминании Агата в возрасте тех самых трёх с половиной-четырёх лет топала по осеннему парку, устланному кленовыми листьями. В парке гуляло много детей, они ссорились из-за очереди на качели. Агата любила качаться, взлетать высоко-высоко, но долго так развлекаться не получалось: кружилась голова, в желудке образовывался противный ком, готовый вырваться наружу. Другие дети могли качаться сколько угодно, и Агате грустно было на них смотреть.


В пять лет у неё появилась подружка Лена – дочка соседей, дяди Вити и тёти Наташи. Лена Агате завидовала:
– У тебя такое класивое имя, не то, что моё Ленка-пенка-дланая коленка. Давай поиглаем: я буду называть тебя Леной. А ты меня Агатой.
Агата вздыхала. Она бы с радостью отдала Ленке своё имя в обмен на кое-что, чему завидовала Агата. У Ленки был папа, а у Агаты – нет. Болезненную неполноту своей семьи Агата впервые ощутила в ту же зиму, когда в солнечный январский день дядя Витя повёл их кататься на санках на снежную горку за домом.
– Ну что, девчонки, прокатимся с ветерком?! – спросил он, озорно подмигивая спутницам.


Санки были одни на троих – длинные и широкие, раскрашенные в красный и синий цвета. Дядя Витя уселся назад, жестом приглашая Лену и Агату устроиться перед ним. Когда они, весело пихаясь и смеясь, наконец, расселись, дядя Витя, взяв в руки поводья, воскликнул: «Вперёд!» и сильно оттолкнулся от горки ногами. Мама бы так точно не смогла.


У Агаты захватило дух, санки стремительно мчались вниз, в лицо летела колючая снежная пыль; с помощью поводьев дядя Витя закладывал лихие виражи. На середине длинной горки их ждало несколько трамплинов, и, проезжая по ним, санки подлетали в воздух. Лена с Агатой восторженно визжали, а дядя Витя кричал: «Эх, прокачу-у-у!»


Они катались до самого вечера, иногда в конце спуска санки переворачивались набок, и вся троица с хохотом валилась в снег. Несмотря на эти мелкие аварии, Агата не ощущала никакой опасности. Большой сильный дядя Витя, казалось, мог защитить от всего на свете. С ним нестрашно было пойти куда угодно, делать что угодно.


Возвращаясь с горки, Агата представляла, будто они с Леной сёстры и им специально дали такие разные имена: одной – простое, а другой – редкое. Иногда они бы могли ими меняться.  Вот они придут домой, представляла Агата, согреются, поедят горячий суп, залезут с ногами на диван, станут смотреть мультики, и во время всех этих занятий дядя Витя по-прежнему будет рядом. Всегда рядом.
Однако мечты мечтами, и дядя Витя с Леной, проводив Агату до двери в её квартиру, сердечно сказали: «Пока, Агата!» А дядя Витя, сдавая Агату Катерине, добавил: «Какая девочка хорошая!» После этого они как ни в чём не бывало отправились к себе, а Агате сделалось так грустно, что она еле дотерпела до времени укладывания в кровать, где потом вдоволь наплакалась в темноте.   
На следующий день Агата спросила мать:
– А у меня папа есть?
– Папы есть у всех, – ответила Катерина сухо.
– А если есть, почему он не с нами?
– Ой, Агаш…


Катерина подумала: «Я могу что-нибудь придумать, как и многие: твой папа самый лучший на свете, но он умер, погиб в автомобильной аварии, разбился на самолёте, пожертвовал жизнью, чтобы кого-то спасти – но лучше я буду честной и скажу, как есть».


Она подозвала к себе Агашу, присела перед ней на корточки и глядя прямо в её несчастные глазёнки, сказала:
– Папа нас знать не хочет.
– Не любит? – ужаснулась Агаша.
– Не любит, – подтвердила Катерина. – Не все папы любят своих детей.
Некоторое время Агата хлопала ресницами, переваривая эту информацию.
– А мамы? – спросила она чуть слышно.
– И мамы тоже. Тебе это сейчас сложно понять, но позже обязательно поймёшь.


Потом Катерина пожалела о сказанном, но не сильно. Вопросы Агаты застали её в тот момент, когда она изо всех сил пыталась взрастить себе ненависть к Игорю. Припоминая все его неприятные черты, колкие и жестокие фразы, насмешки и злые шутки, она заботливо окучивала и удобряла ростки этой ненависти. Но всё оказалось бесполезно. Растение выросло до стадии небольших всходов и зачахло. Катерина поняла, что просчиталась, и её страсть к Игорю только зацвела ещё пышнее. О чувствах Агаты она не слишком пеклась. Вот если бы девочка выглядела подавленной или продолжала задавать вопросы об отце, Катерина призадумалась бы. Но Агата была из тех детей, кто успешно играет сам с собой и не часто докучает взрослым.


Дружба с Леной из соседней квартиры тоже оказалась кстати, особенно, когда Катерина решила начать новую жизнь и завела любовника. Она не стеснялась приглашать его к себе, отправляя дочь на пару часов (а иногда и на ночь) в семью Лены. Так Агата дожила до школьного возраста.