Альтернативный Хэм

Мало кто не знает истории о любви Эрнеста Хемингуэя и Гарольда Лёба к леди Дафф Твисден.
Кстати, Твисден или Туисден? Говно-вопрос.

Хемингуэй всех убивал. Он убивал слонов, львов, черепах, рыб и улиток. Бывало Джеймс Джойс напьется и начнет задирать всех в кафе "Селект". А сам не видел ни хрена. И когда ему прилетало, прятался за широкую спину Хэма с криком: "Эрни, разберись с ними!" И тогда Хэм убивал всех... даже леди Дафф.

Скотт Фицджеральд любил выпить. Однажды он допился до того, что умер. А его друзья, которые тоже напились, бросили тело в море. Они подумали, это лучшая смерть для человека, которая только бывает. В это время Хемингуэй на лодке удил рыбу. И выудил Скотта. А у Хэма на всякий случай была с собой бутылка с шампанским. "Опять ты набрался, скотина," -- сказал Хэм и дал тому отхлебнуть из бутылки. Скотт ожил, пошел домой и сочинил рассказ "Порог бессмертия". Но это не из тех "Рассказов о Скотте Фицджеральде", которые постоянно печатали в американских газетах.

Как-то раз Хемингуэй поспорил с Дос Пассосом, что сможет написать короткий рассказ, который понравится любому. Он взял салфетку и начеркал на ней заголовок: «Отвратительный запах -- это и есть жизнь». Ничего не говоря, он сунул салфетку в карман. Заглянув через несколько дней в журнал «Бинго Клуб», он нашел другой сюжет. Теперь его рассказ назывался «Лучший подарок». Досу рассказ понравился, особенно своей краткостью, и он готов был признать поражение. Сам Хэм говорил о нем, видимо, правду, потому что, когда ему предлагали посоветовать что-нибудь из современной литературы, он отвечал: «Возьмите мой «Лучший подарок», в нем всё сказано ясно и коротко». Этот рассказ Хэм сочинил по поводу своего развода. После развода его жизнь сильно изменилась. Составив краткий список первоочередных потребностей, Хэм нашел в себе силу воли и преодолел апатию, постоянно его преследовавшую до той поры. Через полгода он стал настоящим писателем, а еще через год его стали узнавать на улицах, и у него появились поклонники.

Эзра Паунд был бунтарем, а Хемингуэй не был. Не известно, по какой причине, но этот болезненный протест против демократии, выразившийся в подобном бунте, нанес громадный вред национальному самосознанию янки. Как написал кто-то, Америка была побеждена и превратилась в страну торговцев. Причина в том, что торговля -- это фундамент американской жизни, и если эта жизнь деградирует, американские торгаши просто уезжают из страны. В конце концов сам Паунд уехал в Италию. Муссолини стал его кумиром. И вот в итоге человек, бывший легендой американской литературы, оказался главным врагом собственной родины. Хэм полагал, видимо, в своем чистом мальчишеском уме, будто величие Америки заключалось в вооруженной мощи, благородной жертвенности и стремлении к свободе. Человек, хорошо знавший значение этих качеств, задумался бы, пожалуй, над тем, как это всё уживается вместе, потому что для американцев свобода представляется чем-то самодостаточным, не подлежащим обсуждению. Все то, о чем говорил Паунд, попросту было неприемлемо. Хэм часто, хоть и безуспешно, пытался с этим бороться, что в его случае было очень смешно, поскольку даже у низших классов такие проблемы не существовали. В тех обстоятельствах это было невозможно. По словам Хэма, Америка стала "такой страной дураков, где никто ни во что не верит". Но такое могли сказать разве что некоторые юмористы. Люди не хотят верить в непротивление злу, пока на их глазах зло не дойдет до той стадии, когда с ним спорит правительство. С Рузвельтом случилось именно так, если не считать того, что это был своего рода кривляющийся бог из мюзикла, который появился на сцене ради одного лишь эксперимента -- бог, кем он действительно казался, правда, довольно нелепо, чего не могло не хватить по расчету. Но это была весьма удачная шутка, которая, по мнению Хэма, будет понята. Бремя белого мужчины культивировалось, конечно, намеренно, от той же природы, которую понимали только люди, чьи мозги были белыми. Хэм сказал про Паунда: "Он ничего не понимает. Чернокожие и латиноамериканцы искренне знают самое главное, Эзра же делает такое в своих стихах, которые сам до конца не понимает, что его простят только после смерти". Поэтому Хэм хотел убить Паунда из любви к литературе. Семь раз он подстерегал его ночью, но Паунд преспокойно спал в это время в своей постели. Два дня Хэм посвятил разбору поэзии Паунда, и его отвратительное чувство к одному из величайших англоязычных писателей несколько поостыло. Примерно в том же духе действует романтический Пьеро по отношению к Коломбине -- только здесь Пьеро почему-то все время пытается вытереть с доски мел. Но если бы не это желание, ничего бы и не было. Только желание и есть любовь. Когда живешь, хочешь жить, а когда любишь, делаешь все возможное, чтобы этого не происходило. Для Хэма существовали в мире только «он» и «искусство», а вместе они составляли одно целое и... он написал об Эзре Паунде много добрых слов в своих воспоминаниях, а себя убил.