Кассандр - глава 11. Часть первая

18+

(Слабонервным, неуравновешенным и впечатлительным читать не рекомендуется!)



                11

                РАЗГОВОР ОТЦА И СЫНА НОМЕР ДВА

      Ингилэйв, выйдя с кладбища через поляну, заросшую крапивой, не мог сложить в голове все, что услышал и увидел. Его брат… Зарубленный, как на скотобойне, был живее всех живых, словно и не произошло ничего. И еще какая может быть свадьба в Мире Мертвых с живыми?! Как это понимать?! И что теперь делать вообще?

     Голова горела и гудела от нервов и бессильной злобы. Как же так – Свет вообще не справился со своей задачей, да и Время не смогло открыть Портал, чтобы попасть к милой. Хотя у Ингилэйва на первом месте, как и говорилось, была работа. А уже потом дружба, любовь и секс. Про последнее можно было вообще не думать, - ему очень надоело, что не получается нормально заняться любовью дома… в своей квартире. Хотя что мешало? Прийти и устроить женщине ужин и остаться?

     Свет. Светлая сущность. Страх за Кассандра. Вот она, эта заноза, чувство стыда. Как можно бросить мальчишку одного? Вдруг отец его изобьет за какую – то провинность или еще что? А сын Торстейна слишком ранимый растет, и уже по дому бегает на цыпочках. Поскольку Тильсирвэ и отец за малейшую провинность могли его отругать так, что тот ночь не заснет со страха. Будет просто лежать в кровати и реветь, грызя кулачки. И мечтать, чтобы пришла Смерть и забрала. И очень долго так было, что Кассандр, испуганный насмерть, до тика, зареванный, зашуганный, не мог спать до утра. Тогда Ингилэйв, слыша плач, выходил из комнаты, спокойно ложился рядом с мальчуганом и нежно обнимал его… заменяя и отца, и мать. Гладя пальцами роскошные каштановые локоны. Шепча слова утешения и рассказывая сказку. Просто в голове при этом мечтая о собственном счастье. Глотая порой горькие слезы. Свернувшись в клубок, сын Гвелда прижимал к себе полубрата, и тот засыпал, пригревшись. Втайне мечтая стать таким же большим, как и отец… В кавычках отец. Естественно, Тильсирвэ с Лэйвом говорила наедине только когда, когда второй сын не слышал ничего, а то тот спрашивал одно и то же… Почему Ингилэйв не целует маму в губки.

     Такой вопрос ставил в тупик Властелина Времени. На какой фиг надо было так делать? Ладно Торстейн, но чтобы второй сын – близнец… нет. Ингилэйв отмазался так: « Раньше это было принято, а потом все. Нельзя».

     Маленький мальчик думал, кто его отец, и иногда сначала, когда только начал говорить, называл папой Ингилэйва. Тот сначала морщился, стиснув губы и щурясь от боли, которая не давала порой ни есть, ни пить, но потом привык. По любому, отступать куда – либо стало уже поздно. Сам напросился. Потом Кассандр также звал и Гвелда, но тот смерял несчастного ТАКИМ взглядом, что сын Торстейна просто жался в угол или забивался под кровать. Это выглядело дико. После, чтобы не доставать главу семейства, несчастный просто молчал или только здоровался. И все. Даже на дни Рождения ни Тиль, ни Энрике НИЧЕГО мальчику и подростку не дарили. Тот же, видя отношение к себе такого рода, сочинял музыку у себя в комнате, вытирая кулаком слезы, или же сидел на веранде или на чердаке полубрата, думая о своем. А сейчас он просто шестилетний ребенок, просящий внимания, испуганный, желающий далеко сбежать. Он прижимался к Светлому Властелину Времени, и просто спал. Или спрашивал:
               


     - Ингилэйв, давай уйдем отсюда. Мне страшно. Придет Энрике и убьет нас.

     И отвечал ему так родственник:

     - Он не зайдет, потому что я здесь. А пока я в доме, никто моего Кассандра не тронет, правда? – ласково, как только мог, отдавая всю любовь нерастраченную, коя предназначалась погибшему до родов сыну. – И мы будем рассказывать друг – другу сказки Скандинавии, как Боги творили Мир и как жили люди раньше… - И Ингилэйв мог до часу ночи повествовать все, что поведал ему отец в свое время. Про Сидов и кельтов, о своей молодости, боях. Естественно, много подробностей приходилось скрывать, например изнасилования. И мальчик с радостью и жадностью слушал эти истории, и радость просыпалась в его истерзанной душе. Он терся ладонью о щеку Светлого, чувствуя едва пробившуюся щетину. И нравилось ему это. А после Лэйв садился на кровать и играл в свете ночника в ладушки с сыном брата, тихонечко так, чтобы никого не разбудить. И улыбался, а внутри жила страшная боль.

     После оба снова засыпали. Ингилэйв рыдал в подушку молча, порой стиснув зубы от собственного бессилия. Перенося мальчика перед этим в кроватку напротив. И часто так до утра и проводили. Особенно летом, когда пели птицы утром ранним. Кассандр долго их слушал. А после дергал за локоны «отца» и говорил, что настал новый день. Звезды таяли в небосклоне, и после завтрака братья шли гулять. Только потом Инги отправлялся на работу. Вместе с Энрике.

     - Ингилэйв, тебе не кажется, что ты слишком уж палку перегибаешь? Ты уже спишь с Кассандром, заменяя мать, а он после устраивает истерики, стоит лишь задержаться его брату на работе? – спрашивал отец по дороге. – Все равно когда – нибудь придется открыть этому кровосмесительному ребенку правду. И что потом будет? Как считаешь? Никто не просил моего сына лезть не в свое дело! – глаза Гвелда сияли гневом.

     - Можно подумать, что мне было не горько, когда ты вернулся с роддома в таком состоянии, словно готов был убить этого ребенка сразу! Только потому, что не твой! Это же просто младенец! Он не виноват, что появился на свет!

     Энрике остановился, прорычал что – то нечленораздельное и ответил, глядя на сына исподлобья:

     - Вот когда Ива родит не от тебя, тогда поговорим на этот счет! Нифига не понимаешь, только зачать и сумел… А вот когда ДРУГОЙ прости в Тиль шарился и кончал, будто приятно было ей и мне?! Я до последнего надеялся, что это мой ребенок… Ясно, сопляк?! Ты бросил свою женщину ради сына брата! А она нуждалась в помощи и поддержке… Вот и сиди дальше хоть сто лет, когда мозги проснутся. Пока мой сын, который живой, тут сидит и играет в няньку, Ива могла найти кого и получше. Если она не дура. Столько плакать никто не станет. И выходка Светлого как гулянки за соседкой и защита ее от быдла…

     - Замолчи, Гвелд! Хватит! Я не мог кинуть беззащитного ребенка, когда вы оба с матерью волком на него смотрели, лишь бы шарахнуть об пол и с концами! Если бы не я, давно бы убили! – Сын зашагал прочь, на его лике была ярость. Понравилось ему растить кровосмесительного братца. Отец быстро его догнал и развернул.
               
 
     - Кончай тогда в ту соседку, которую защищал в тот день, и рожай своих там, с замужней! Если бы Торстейн не погиб, уж точно он тогда бы встал на место того, кто сейчас не на своем месте… Представь себе, как бы было у нас в семье и у меня в браке, бегай я за всем бабьем в поселке новостроек, защищая от всяких дрищей и мразей! Ремень бы сейчас снял и отхлестал по яйцам, чтоб побежал сразу Ивушке детей зачинать. Ты дождешься! Она выберет другого! И запомни: никто не примет чужих детей, если хочет своих! Светлый, или какой там, в крапинку, или Темный, - не позволю перед Тиль ударить лицом в грязь! Подумай об этом, сынок… - и Энрике пошел открывать гараж, заводя машину. Обычно они с сыном выходили раньше, чтобы домашняя атмосфера, которая вызвана была присутствием Кассандра, выветрилась на воздухе. А тяжело было всем.


     Ясный день был испорчен. Энрике жалел Иву и хотел, чтобы его сын наконец прозрел и отстал от Кассандра окончательно. Но тот не унимался. Если Ингилэйв и приходил к Ивушке, то раз в неделю. Оба жили отдельно уже шесть лет, и казалось, что со временем женщине стало плевать на мужчину. Он по – прежнему обеспечивал ее деньгами, по сто тысяч в неделю, а то и больше, и та просто тратила их на себя, только радости от таких трат и вовсе не было. Радость была от его брата, который каждый день почти спал с ней, даря ласку, любовь и нежность. То, чего не давал давно Светлый.
 
     Ингилэйв наивно считал: Ива его дождется и выполнит данное обещание. Он по – прежнему думал, что та любит его и поймет: Кассандр маленький и пора бы спустя шесть лет войти в положение и понять: Властелин Времени не отступится от своего, доказывая свое благородство. Что мол заменил ребенку отца и мать. Только вот Кассандр рос запуганным, нелюдимым, замкнутым в себе. Особенно он плакал, когда смотрелся в зеркало. Он ненавидел голубое небо, голубой цвет и синие оттенки. Когда Лэйв ходил с ним гулять в поле, - и неважно, в какое время года, - мальчик смотрел в землю. Только васильки он обожал, и приносил их домой охапками. Сын Энрике с улыбкой ставил их в ведро, добавляя несколько ромашек, и рисовал акварелью картины. Кассандр как зачарованный глядел, как его полубрат водил кистью по бумаге, создавая шедевры. А после сам стал повторять их, да только у ребенка все это плохо получалось. Как – то раз Ингилэйв расстелил на весь стол ватман и купил любимцу маркеры и краски, и тот целый день, катаясь также на шее у родственника, творил свои шедевры. Один раз Энрике зашел во время этого в комнату, чтобы позвать сына к себе на разговор, и увидел следующее…

     На бумаге восковыми мелками красовалась в углу картины надпись: «ИНГИЛЭЙВ, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ПАПА». Гвелд долго смотрел на это все, и понимал: обратной дороги к Иве уже не будет никогда. Если уже дошло до такого перебора, что пацан считает полубрата отцом. А правду когда – нибудь придется рассказать. И эта правда парня просто загонит в гроб. Результат изнасилования, да еще неизвестно, что там у него в генах стало в результате. И нафиг все легенды, что мол эльфы и прочие с родственниками размножались. Гвелд сам удивлялся, как в роддоме тогда чуть не убил беспомощного младенца, открыв тест ДНК в конверте. Мир у кельта рухнул в пропасть… Потому он тогда и убил Торстейна, - получив от жены такую информацию. Что тот ее поимел. Другой вопрос, ЧТО залезло в голову мужчине еще в детстве, раз тот изнасиловал собственную мать? Слеза покатилась по щеке Архимага: и горечь также подступила к горлу – Ингилэйв ПАПА. И ведь не объяснить малому ребенку, никак,- так НЕЛЬЗЯ делать.

               
     - Хорошо, что Ива этого не видит… Она бы после этого повесилась, да только не умрет: бессмертна. Ива, Ива, бедная девушка… Мне очень жаль, но Кассандра никуда не деть. Потому как, сдав его в детдом, мы подпишем себе приговор.

     Ингилэйв, сдвинув брови, недоверчиво поглядел на отца. Он вытер руки об фартук, и поджал губы. Кассандр уже к тому времени играл где – то на первом этаже. И не слышал этих слов. Повернув голову вполуоборота, Гвелд спросил сурово младшего сына:

    - Ты кажется, уже перебором занимаешься с ним. НИКТО из нас ему не отец. Неужели тебе тяжело это понять?! Ни разу не слышал, как из – за детей рушатся семьи?! – и он треснул со всего маха по столу так, что банка с водой и кистями аж подпрыгнула. – Свою семью ты уже порушил, и нехило! Кинул Иву ради чужого ребенка, которого я бы голыми руками удавил!!! Если бы я от первого брака позвал бывшую в гости только потому, что там была дочь,- если бы она не сдохла вместе с дочкой – дурой на ГЭС – твоей матери бы это понравилось?!

     Гвелд развернулся и оперся руками о стол. Похоже, пришло время сказать правду, что произошло после бегания к соседке Ингилэйва лет шесть с гаком назад, и почему так все вышло. Не созрел Властелин Времени для того, чтобы сохранить то, что многие не могут  построить. Хотя по человеческим меркам бы понял. Что хватит уже всем помогать, даже на работе. Но, блин, проще медведю объяснить, чем младшему. Как говорится, если не дано, то значит все… Даже поход на кладбище к Торстейну ничему не научил. Единственное, что Ингилэйв нехило озлобился на брата. Но до сих пор не мог поверить,- Ива вышла за другого и счастлива. Пошутить так, причем так жестоко, - это суметь надо. Если учесть, с кем разговаривал Властелин Времени.

     - Когда ты там порадуешь меня настоящими внуками, хотя бы от той соседки? Ивы то нет рядом, да и бабы вокруг на работе вьются роем… Уж хватит ныть… - Глаза Гвелда бешено сверкали. Он склонил голову на бок, смотря на реакцию. – Если бы я притаскивал дочь – дауна в дом, со мной бы давно жена разошлась!!! Причем добровольно! Ты хуже Темного, и ваш поступок, Сударь, хуже подлости! Да, я Тора грохнул самолично, поскольку тот этого заслужил. Рассказывай там, как воспитание идет, как Ива живет… Мне  интересно.

     Теперь вскипел Лэйв, кинув на пол фартук и вытерев полотенцем руки.

     - Ты это о чем вообще, отец?! – опешил он. – Ива же работает в Инквизиции в твоем подразделении! Я думал, вы общаетесь!

     Гвелд злобно расхохотался.

     Хохотал он долго.

     - Если забыл: я всего лишь начальник. Но Ива, знаешь ли, как невестка мне очень понравилась. И мне горько видеть, как она страдает в одиночестве в квартире, словно студентка приезжая! Пускай обеспечиваешь, но считает ли она Лэйва по – прежнему женихом? Лэйв околачивается тут, что днем, что ночью, живешь с Кассандром в одной комнате. Может быть, ты по ней дрочишь? – Энрике сощурил глаза. Инги хотел с размаху врезать родителю, резко подойдя, но тот перехватил его руку. Реакция кельта оказалась мгновенная.  Он сжал руку сына и отвел от себя. Улыбнулся. Ингилэйв еще не видел отца в такой ярости.

     - Ох ты какой, значит я не ошибся! – хмыкнул Энрике, все еще крепко держа сына. – Значит, все еще мечтаешь о том, как бы с ней быть, плюс Кассандр, и чтобы за такое предательство ничего не было? Ночью под одеялом себя обслуживаешь… - он улыбнулся и повернул голову в сторону. – Вот что ты добился своим Светом! Стал простым задротом. Красота… Лучше бы в танки резался… Больше пользы будет! Не думал, что дожив до такого возраста, Инги, не поймешь: чужое брать НЕЛЬЗЯ! Поперся к маме чтобы нянчить полубрата. Может быть, у Инги грудь выросла, ась? Или мне рассказать Иве, как за тобой бабы носятся, и как одну ты отодрал вручную в коридоре, пока никто не видел? Не думай, что я ничего не знаю. Есть камеры и та Лейла успела уже рассказать кому – то, насколько ласков сын начальства… Обвиняешь Иву в предательстве, а сам хорош… - Энрике отправился к шкафу и достал оттуда бутылку дорогого коньяка. На его глазах вновь стояли слезы. Он плакал. От обиды и отчаяния. Что любимейший сын скатился в полное дерьмо. Сломав жизнь прекрасной девушке.

     - Отец! Я Светлый! И не могу иначе! – вскричал Лэйв, и глаза его забегали по спине отца, ища понимание. Тому было абсолютно наплевать на сына.

     - Лапать постороннюю бабу ты смог, когда не догадался ей нехило врезать. Лазить к ней под юбку, со слезами и соплями, а потом искать ключи на вахте… Умно блин! Ты опозорил не себя, ты меня опозорил! Давай я попрошу одну коллегу разложить Таро насчет той бабы – хотя вижу по линиям вероятности, что та скоро сдохнет на задании. И уж поверь, над ее трупом сын плакать не станет. А когда Ива пошла в наряд, и теперь валит Темных пачками, - так ты на это не обратил внимания… Немудрено, что жопа Светлая стала с корочкой, когда на Иву обратил внимание другой… - Энрике подошел к столу, резко отставил банку с водой и швырнул краски с кистями на пол. Вместе со злополучным ватманом с надписью. – Ты еще матери пожалуйся, будто Ива все сделала неправильно… Что там с соседкой? Родила или нет? – Гвелд прищурился опять. Его всего трясло. Хотелось запросто набить Ингилэйву морду за лицемерие. А то всегда чуть что, - доставалось Торстейну.

     - Ты по - моему перебрал, отец… Я не спал с соседкой! А просто помог ей! Там маньяк бродил… - начал было Властелин Времени, да Энрике треснул кулаком об стол.

     - Я еще раз тебя спрашиваю: если б я притащил левых детей от бывшей жены в дом, и она была против, - как думаешь, это было бы по Свету? Причинять ТАКУЮ боль любимой?!

     Лэйв опустил голову, промолчал. Представил себя на месте матери.

     - Мне бы это ОЧЕНЬ не понравилось, Энрике. Но Кассандр же наш… Я не смог его бросить! Он слабее!

     Энрике налил в бокал для коньяка напиток и нарезал лимона. Кажется, начинается что – то интересное.



     - Какой нахер другой там обратил внимание на мою суженую?! – Лэйв почти до хруста стиснул зубы, чувствуя стук крови в сосудах, и стук эхом отражался в ушах. Он готов был выпытать у отца имя того ублюдка, который мечтал о женщине. Которую он тупо потерял, и теперь вел с ней себя как студент.

     - Ты подожди, Ива не просто так пошла ко мне в Инквизицию… - спокойно сказал Гвелд Кельтский, приподняв бровь. – Без мужчины ей тяжко сейчас, я уж не знаю, как там у вас с постелью, раз в неделю, но я бы на твоем месте ее желал каждый день. У нас уже был разговор перед тем походом на кладбище, похоже не дошло там то, что видел на могиле.  Точнее, что слышал там, в своем похмелье.

     - КАКАЯ МОГИЛА?! НЕ БЫЛО никакой могилы!!! – заорал Лэйв, потеряв вконец терпение.

     - Я вроде Торстейна не кремировал, мы с тобой вместе ему крышку гроба закрыли. В чем дело – то? Гроб на колесиках прикатил из рощи белых роз, и вылез там скелет и что – то там сказал? Ты бы бухал поменьше, чем такой бред нести с протрезвевших глаз и после кассандриных подштанников. А то он в штаны писает когда его ругают. А стираешь – то ты, а не мать. Стиральную машину вторую куплю, денег хватит. Не думай, я смотрю со стороны  зрелого мужа, и никогда бы не опустился до дерьмища, коим ты окатил Иву в тот день… встал и ушел к нам, кинув ее, потерявшую моего внука!!! Яйца б сынку оторвать с кое – чем, чтобы понял женскую психологию, блин! – Энрике прихлебнул коньяка и зажевал лимоном. – Что на сей раз тут ты пьешь ведрами, раз Торстейн там в гробу позвал на кладбище бокалы поднять за любимую женщину? Хорошо посидели? Хоть в карты поиграли или в шахматы? Там вообще – то два цвета: черный и белый. Кто там за какой цвет играл? И кстати, я абсолютно уверен: там ничья, вы ж близнецы. Носил он только черные одежды. И все. А так да, неплохой парень, жаль  что оказался на трибунале. Охранял бы твою квартиру, готовил бы блюда Иве, дальше сам понимаешь…
 
     - НЕ СМЕЙ!!!! Я бы никогда не позволил ему к ней прикоснуться!!! Шею бы свернул за такое! За один взгляд!   

     Лэйва начало трясти не по – детски. А Энрике, спустившись с ним в домашний кабинет, задвинул шторы и закрыл дверь на ключ. Налил сыну выпить и поставил пирожные, - чтобы тот не очумел от правды.

      - За один лишь взгляд его на нее, говоришь? – ухмыльнулся отец, - Вспомни, что ты там видел на капище на Обводном Канале, которое проклято уже семьсот с фигом лет… То, кое восстановил твой брат и где разорвал в клочья Илью,- ну ты понимаешь, о ком я, и ту шлюшку Миру… Бензопилой распилил обоих заживо, пред этим пустив этих двоих по кругу. Потом подошел к нашей Ивушке, обнял и поцеловал, горячо, нежно, страстно… Не удивляйся, я те фотографии видел. Тор любил селфить все, что привлекало его внимание. Как же ему было не сфотографировать любимую? Любой безумно влюбленный мужчина будет любоваться милой… И неважно, в каком та состоянии: психует, смеется, грязная, чистая, рычащая… вот это и есть НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ, Ингилэйв! Хотя кому я говорю? Протрезвей сначала, а потом рассказывай, как поговорил с родным братцем. Коего я вскрыл как селедку на эшафоте. Знаешь,даже Темные бывают благородны… - улыбнулся он устало. – Сколько проработал в Инквизиции, - видел таких крутых парней, кои и своих убивали за нарушение Устава. И никогда Темные, кои любят, не пойдут помогать каким – то там соседкам. Притом замужним. А ты знаешь, что такое замужняя соседка, коя при муже просит постороннего помочь, - проводить за ручку от придурков на остановку? Баба, у которой с головой не в порядке. А результат ты получил, сынок. Просто ты очень многого не знаешь… - хмыкнул отец и спокойно поглядел на сына.

     Повисла мертвая тишина. Ингилэйв сел рядом, и сердце его билось так, что готово было пробить грудную клетку, выскочить и убежать куда подальше. Плохие предчувствия закрались в его голову. Отец явно что – то скрывает. Одно дело Кассандр, - пару раз Гвелд его ремнем за что – то выпорол, причем так, что тот неделю не мог успокоиться, получая затрещины и от матери. А было, за что. Кассандр, будучи любопытным, лазил где только можно. Особенно он обожал рыться в шкафчике матери. Как – то раз Тильсирвэ застала его за этим занятием и наказала очень строго. В ответ на это мальчик устроил самую настоящую истерику, и пришлось Ингилэйву его успокаивать, сорвавшись с работы. Он буквально влетел в дом, потом прижал к себе зареванного ребенка и день ушел на все. Гвелду такое положение дел очень не нравилось. Вдобавок, никто не знал, насколько здоров Кассандр и что начнет творить в подростковом возрасте.

     Боялся даже Ингилэйв следующего: сын Торстейна пойдет в отца и начнет такую же разгульную жизнь, как его брат. Но, похоже, что – то замкнуло в его генах, либо спало до поры до времени. В три года мальчишка, как и все, смотрел мультфильмы и не тянулся к черному цвету. Он предпочитал оттенки серого, синего, и каждый раз плакал, смотрясь в себя в зеркало. Ингилэйв также считал: с возрастом волосы его будут золотыми, как и у отца. Но этого не произошло. Цвет роскошной копны Кассандра остался каштановым, полутемно – русым, как и у матери. Он очень выделялся среди всех. Энрике и Ингилэйв были блондинами. Лишь глаза от отца унаследовал мальчик, да и телосложение, плюс некоторая поправка от матери в генах.

     Вдобавок, пошли разговоры среди соседей, почему не стареет вся чета. Пришлось жестко и понятно их заткнуть, - Энрике ненавидел любопытных и периодически настырным бил морду. Он видел: поколение девяностых и восьмидесятых не унимается, потому как к тем подступала старость. Ровесники Тиль становились стариками, и девушка, а точнее, вечно молодая женщина не жалела о своих привычках. Много раз бессмертная чета видала на лавочках новых бабушек и дедушек, кои оказались либо в татуировках старых лет, либо с бутылкой или энергетиком. Они пытались оттянуть старость, молодясь до последнего, и курили как паровоз. Все сие выглядело очень мерзко. Некоторые, глядя на Тиль с Энрике, называли ее шлюхой. В ответ на это Волшебница просто подходила к таким и давала пощечину, выворачивая память и вскрывая скелеты в шкафах стариков. Только после этого сварливое поколение утихало. А Ирина ждала, когда такие злыдни поскорее отправятся в гроб. И как – то раз состоялся у влюбленных разговор…

     - Энрике, что мы будем делать, когда этот Кассандр вырастет? Я понимаю: он результат изнасилования, кровосмесительный ребенок… Но потом что будет? Нужно предпринять все, лишь бы слуги Тора его не нашли. Потому как…

     - Потому как если его отыщут Темные, - начнется бардак, вплоть до Третьей Мировой. – добавил Энрике – Гвелд. – Я могу убить его хоть завтра, чтобы смыть этот позор… Когда я не оказался рядом с тобой. Не убил Торстейна во время изнасилования. Я ненавижу этого мальчишку, несмотря на то, что родила его ты, в моем присутствии. Это НЕ МОЙ сын. Треснул бы об пол со всего маху, да не поможет… Кассандр бессмертен. А Ингилэйв полный дебил, раз кинул Иву ради него. Это ж надо: в такой тяжелый час выкинуть девушку, невесту, ради родственника… Хотел ему в тот же день морду набить, да упустили мы в воспитании Инги следующее: НЕЛЬЗЯ помогать всем поголовно и брать чужое. Он взял чужое – сына своего брата. – Энрике сдвинул брови и опустил глаза. – Шесть лет жевать эти сопли и еще издеваться над Ивой, - совсем Властелин Времени совесть потерял. Иногда думаю: уж лучше бы у нас родились Темные сыновья, а не один. Или же Ива нашла бы другого. Не понимаю, как можно так гоняться за Светлой стезей, унижая женщину! Не понимаю! Нам еще до совершеннолетия этого от…а растить… если, конечно, не сдадут у меня нервы. Я вижу, как ты устаешь, любимая, как надоела эта тяжелейшая ноша. Наверное, я плохой муж, раз не увидел, от кого ребенок. Я бы просто остановил беременность. – По щеке Архимага покатилась слеза. – Прости меня, свет всей моей жизни… 

     Тильсирвэ обняла мужа, и села на диван, не зная, что и делать. Такого она за все годы супружества не видела: ПЛОХОЙ МУЖ. За что, почему? Она прекрасно знала: когда Тор отрубал всю магию, - послать вызов о помощи невозможно никому. Откуда у него такая способность взялась, - невозможно представить. Сильнейший Темный всех времен теперь гниет в гробу уже шесть лет как. Надо было по – хорошему отдать ему Иву, и не было бы такого горя. У Энрике, как у мужчины, упала самооценка, и восстанавливать ее придется ой как долго. Мужчины – это не женщины. Они другие. Но Тильсирвэ с ужасом вспоминала тот день, как родной сын сначала отключил магию, потом жестоко избил родную мать, а после случилось страшное. Может быть, когда – нибудь жизнь вломит Ингилэйву за предательство любимой. Причем так, что мало не покажется.

     - Милый… Торстейн бы ушел навеки от нас. Но все равно, он остался нашим ребенком. Какой бы он ни был. Но все перечеркивает стократно его поступок… Вспомни, как он также уничтожил Инквизицию, - почти всех, - и едва не убил тебя. Ингилэйв наивен до сих пор, несмотря на возраст. Мы растили младшего любимцем и вкладывали Свет, говоря: нужно всем помогать и поступать по совести. Мы не сказали ему: нельзя бросать любимых ради чужих детей, даже если это родственники. Для него все одно: свой, чужой, - как беда, так мчится. То, что он творит на работе, - это ужасно. Унижая Иву только так. А она, бедняжка, на все это глядит. На этих размалеванных баб, кои клеятся к нашему сыну. Потому она и рубит Темных, как в капусту. Но, когда она со мной виделась, - мы прогулялись в парке как – то раз… - я заметила следующее…

     - Что? – встревожился муж.

     - Она больше не та девочка, что раньше. В ней что – то сломалось окончательно. Она похорошела, стала улыбаться… Даже глаза теперь горят иначе. Но в них я вижу сплошное горе, боль, разочарование в нашем сыне. Знаешь, лучше бы Торстейн был с ней. Прости… Ингилэйв превратился в законченную тряпку и папика, который только денежку на карту ей кладет, лишь бы горя не знала любимая. Она мне рассказывала, как один раз нарядилась в красивое белье, - извини за подробности, - а он нахамил и дверью хлопнул. Не умеет наш парень с женщинами обращаться. В отличие от старшего. А вот если бы Инги с Тором познавали мир вместе, - Инги бы знал толк в женщинах. Немного Тьмы ему не помешает в характер. Может, уйдет та мягкость.
               

     - Ива? Она на работе прежняя. Но ярости в ней… на сотню хватит. Это нет слов, что с ней сделало то горе: потеря ребенка, потом предательство и одиночество. Как она живет без мужчины, - даже не представляю. Ингилэйв полнейшая сволочь. Он сделал ее настолько сильной. Но девушка очень страдает. Она хочет ласки, заботы, внимания… Но больше ничего этого нет. Только странно одно: перед смертью Темные глядят на нее с улыбкой и спокойствием. А после голова слетает с плеч. Она улыбается и кивает. А потом делает свою работу. Знаешь, любовь моя, как это называется? Сублимация. Когда ярость заменяет все. А потом Ива, насколько мне известно, плачет дома в подушку. А нашему сыну пофиг, плачет, или не плачет… Он сидит нянькой. Пойдет этот паршивец в школу, - может дойдет что и как… - грозно и с шипением произнес отец семейства.

     - Она таскает мешки с продуктами без помощи, а этот на работе прохлаждается… Сто тысяч в неделю на все… лишь бы она не переживала. Это ж надо так опуститься! Ох не зря Торстейн показывал младшему суть жизни в свое время, пока был жив…

     - Ингилэйв несет сейчас конкретную чушь. Пьет и плачет. Будто он видел Торстейна на кладбище, а тот был как живой и дал ему люлей, словесно. Надо будет подробнее с младшим поговорить – чего он смешал и протрезвел ли. Пора это все заканчивать. Я дам ему такой пинок, под зад, - одной новостью, что разом должен повзрослеть. Сын многое НЕ ПОНИМАЕТ. Пора мозги включить. Только как бы он не стал все крушить после и не пить страшно месяц, два… А то мне еще не хватало, чтобы и младший тебя… Прости, Тиль… - Энрике нежно обнял жену. Вытер пальцами и ладонью ее слезы. – Я сам когда – то был Темным, да и ты тоже, милая. И понимаю: Свет порой несет боль. Вот пусть мальчик станет мужчиной. Хотя, чувствую, чтобы его включить, - Лэйва то есть, - должно произойти нечто СТРАШНОЕ. Может быть, только после ЭТОГО у него ум проснется. А не только безграничные доброта и сострадание ко всему Миру. Ива не заслужила того, чтобы ее бросали.

     - Ты ходишь на могилу Тора? – спросила жена.

     - Нет. Зачем мне это надо? Итак тяжко, что пришлось зарубить как свинью нашего сына. Кстати, не желаешь ли еще сыновей мне родить? – улыбнулся Гвелд.

     - Когда – нибудь потом… - Тиль опустила глаза. – Кассандр мне все силы выкачивает, порой хочется выкинуть его из дома, чтобы больше никогда не видеть. Он как начинает истерики, - прям Тор в детстве. И ногами топает, и орет, и приходится ремнем его воспитывать. А что делать? Баловать? Нет! Я ненавижу этого мальчишку, и хочу, чтобы он поскорее сдох… - горько сказала Тильсирвэ. – Потому как инцест – это уродство над Природой. Неизвестно, ЧТО в психике после вылезет с возрастом. Может быть, когда он вырастет, убьет нас всех в приступе ярости. Кстати, меня уже достало, что этот невесть кто таскает у меня из шкафчика колечки и браслеты. Понимаю, что ему все интересно, но хватит уже. Нервы мои кончаются.

     Энрике положил руку па плечо супруги и поцеловал ее в лоб.

     - Я как глава Инквизиции тщательно спрятал ВСЕ документы Кассандра. Даже у меня на работе никто не знает, ГДЕ наследник Властелина Тьмы. Его искали, и причем ДОЛГО. Но потом данные занесли в архивы. Знают дату, имя, фамилию… но не все. Прогремевшее дело о твоем изнасиловании и разносе моей работы отправило Тора на эшафот. Ему кто – то сказал создать именно ТАКОГО ребенка, - сын хотел мощного, сильнейшего наследника себе, помощника. Но не вышло ничего. Не тот характер у Кассандра Аренского. В мире наших наследник утерян. Никто не знает, где он. Мы вынуждены его прятать до поры до времени. А вот что потом будет… большой вопрос. И виноват во всем бардаке будет именно Ингилэйв. Они же неразлучны. Нас обоих это бесит уже шесть лет. Знаешь, мне звонила Ива. Звала в гости. Пока что время есть. Поехали к ней. Навестим нашу девушку, кою незаслуженно бросили.

     Тильсирвэ заплакала. Нервы сдали окончательно. А на первом этаже дома Кассандр рисовал, как Энрике и Тиль умерли, и убивает их Ингилэйв…

     - Хорошо, что ты плачешь! – прошептал он, и долго смотрел на лестницу, сидя на полу. – Умри! Вы меня не любите, и мой папа – Ингилэйв! Он все купит, что надо, и по голове погладит. И я не хочу в школу – там такие же плохие дети… и учителя, что постоянно кричат, как в фильмах. Лучше быть как Локи из фильма «Мстители»… Или как Танос.

     Не прошло и пары секунд, как Кассандр упал и забылся в сон. Он потерял сознание. И не видел снов. Энрике, прочитав его мысли, вырубил его магией. Тошно стало, что ребенок такое говорит.

     - Давай поедем к Иве, пока он спит. Точнее, пока в отрубленном состоянии. Сутки полежит, - потом успокоится. Пойду пока посмотрю, что он там устроил.

     - Нет, не надо к Иве сегодня. Потом, когда Инги придет домой. Ива же тоже готова Кассандра только так убить. А дома он весь дом перевернет только так. Но хорошо, что есть пианино. Единственное, что мне нравится в сыне, - он играет круче Моцарта. Музыкант вырастет. Хоть это благо в нашей покореженной семье.

     - Доиграется… Он забитый и домашний. В отличие от Инги мы его не балуем. Влезет в какое – нибудь дерьмо, и все… - ответил глава семейства. И с этими словами спустился вниз. Кассандр лежал как мертвый. Дыхание его ровное, а сон – черное пространство. Можно и отдохнуть от него, - пока день. - Будь моя воля, я бы вернул ей, Иве, погибшего сына. А этого, невесть от кого зачатого, - в небытие. Боги, за что мне все это… Какого я не Властелин Времени?! – Гвелд стоял на лестнице, и буквально взглядом испепелял ребенка. Что и ожидалось от мужчины, который пережил ТАКОЕ… 

     - Чтоб ты сдох, паршивец… - прошипел Энрике, сжимая кулаки в бессильной ярости. – Лучше бы Тьма тебя прибрала к себе побыстрее. Такой маленький, а сломал и Инги жизнь, и Иве, и нам… Одним своим присутствием. Пока мы все в замкнутом круге, но это пока что. Лучше бы вместо тебя был ребенок от Ингилэйва и его возлюбленной!

     - Милый… - позвала его жена.

     - Ингилэйв не понимает, КАКУЮ яму он роет всем нам… По нему быстро найдут наследника Тьмы… Потому как потому. Вот дерьмо… - и Гвелд бросил взгляд на картинку, кою нарисовал племянник. Или полуплемянник.  Быстро поняв, в чем дело, он достал зажигалку из кармана и чиркнул над поднятым листом. – Вот дает… рисует дрянь, где мы с тобой умираем. Значит, как проснется, получит хорошего ремня. Вот что такое кровосмешение. Хотя… жечь пока не стану. Покажу это сыну. Может, поймет что – нибудь и извинится перед Ивой, если, конечно, та его простит. Так представляешь, Ива даже видеть фото не может с Кассандром… Сказала чтобы не видела этого урода, который развалил их отношения. Зато теперь те двое питаются в кафе – чизкейки, золото – бриллианты еще в подарок и деньги, а после по домам или же Инги к нам идет. Сволочь, а не сын. Сволочь…

     Шестилетний ребенок тоже начинал ненавидеть тех, кто его ненавидел. Смерть милее будет при такой ярости. Да только ее пока нигде нет.

     Постояв еще немного, разъяренный Энрике поднялся наверх. Он давно желал со всем покончить. Тильсирвэ стояла у входа в комнату и смотрела на лежащего Кассандра. Тот даже не шевелился, лишь грудь его вздымалась едва заметно.

    - Лучше бы я родила тебе одного ребенка… КАК мне с этим жить?! – заплакала она.

     - Не говори так… - Архимаг обнял жену за плечи, подойдя сзади и приласкав, целуя ее щеки. У несчастной намечался явный нервный срыв. – Никто же не знал, что родятся двое, тем более один оказался будущим Темным Властелином.  Мы не смогли перетащить его на сторону Света. Он чувствовал себя одиноким, вот и отомстил. Не нашлось ему, похоже, женщины среди своих, а он желал сына. Вот и накинулся, от безнадеги, что раз Ива любит Ингилэйва, а не его, - остается только мать из кандидаток. Я уверен: на инцест его кто – то надоумил. Из тех же масонов. Да его поступок – меня убить с помощью Книги Мертвых, - перешел все границы, плюс зачатие наших проблем. Кассандра то есть.

     - Ты даже не почувствовал, что у меня была двойня? – спросила Тиль, зарыдав.

     - Сначала я считал: будет один ребенок. Но похоже, Богам было удобно послать нам такое испытание. У меня же самого был брат – близнец, который после родов умер, причем сразу, не прожив и пяти минут. Элиндра носила двойню. Она не могла с Торстейном зачать детей, и ей пришлось прибегнуть к помощи жриц. Но там есть одно правило: во время секса она находится в двух мирах, и одновременно двое, - муж и один из Богов, - занимаются с ней любовью. После она вернулась в свой мир, и понесла сразу от двоих. По правилам Боги забирают после родов СВОЕГО сына. И забрали. Брата. Потому у нас двойня. Генетическая память. Потому Торстейн мог быть Темным изначально. Я вижу только такой вывод, любимая.

     Жена изумленно поглядела на супруга.

     - Но ведь твоя сперма… оплодотворила одну яйцеклетку… Как так вышло, что дети при зачатии разделились на Свет и Тьму?

     - Это да, одну яйцеклетку… но вышло, что она разделилась надвое. И разом пошла инициация. Я никогда не видел, чтобы младенец в утробе едва не убил мать. Если бы не Изольда, то даже бессмертие бы не спасло тебя, любовь моя. Когда Торстейна запечатали в плане Тьмы, заблокировав его силищу, он явился во время обряда взрослым к Изольде, и та всю Тьму, коя могла разнести ВСЕ, приняла в себя. Ровно на четырнадцать лет, как помнишь. А потом, когда гопота накинулась на парня в заброшенных дворах недалеко от дома, Тор перебил почти всех… точнее, покалечив. А своих обидчиков расчленил в подвале по Черному Обряду, тем самым разблокировав Тьму и выпустив ее. Я помню, как сын преобразился, явившись утром домой. Глаза его сияли алым пламенем, и веяла ТАКАЯ Тьма, - какая бывает только у Властелина. С того дня Тор, которого мы знали раньше, исчез навеки. Он стал сильнейшим Темным на Земле. И одновременно одиноким, во всех планах. Несмотря на его жизнь до встречи с Ивой.

     - Но почему тогда Ингилэйв в тот день не стал самым сильнейшим Светлым на планете? Они же близнецы. По логике часы бы во всем Мире встали в тот час, когда старший рубил гопоту.

     Архимаг покачал головой.

     - Это две совершенно разные категории… Свет по – другому себя проявляет. Ингилэйв стал самым страшным Светлым тогда, когда вытащил меня из лап Смерти. Он может любого разбить на атомы и отправить в любую точку Времени. И вернуться оттуда возможно только в присутствии Властелина. Самостоятельно невозможно. Никогда среди Светлых не было ТАКИХ магов. Это вне категории. Я слабее сына в разы. Я никогда не ходил сквозь Время. До Ингилэйва никто и никогда не пробирался в прошлое или будущее. Считалось это невозможным. Когда я рассказал на работе, как грудничок остановил мои часы на руке, - коллеги побелели и вытаращили глаза. Сказали, что это Властелин Времени. И спросили про Торстейна. Я рассказал о Изольде, которая спасла тебя, милая. И все замолчали. Поняли: случилось нечто невероятное. Там и росли два брата. И вот чем все окончилось: оба влюбились в одну девушку. Результат этого всего лежит сейчас на полу в магическом сне…

     Тиль поцеловала мужа и принялась гладить его золотые, тяжелые локоны.   

     - А Кассандр тогда тоже маг? Раз… ну ты понимаешь.

     - Непонятно… он вроде и маг, и не маг… Что – то среднее. Мальчик слишком замкнут. Я не посмею сделать следующее: заставить Ингилэйва отправиться в прошлое и остановить твоего сына. Это же будет взрыв ярости… Ингилэйв очень привязан к брату. Убить его голыми руками – рука у Светлого не поднимется на такое. Лучше бы он баб в клочья рвал, которые пристают к нему на работе. И я знаю одну тайну… тайну меня и Тора. Если бы не Тор, Ива бы не знаю, что с собой сделала, когда была беременна. Он фактически спас ее от позора. Ну, когда Светлый сходил к соседке. Позвонил мне и сказал, - Ива переночует у него. Рассказал, насколько Лэйв опустился… я дал добро в итоге: утешить ее. Убрать боль потери и разочарования. Но сохранить того ребенка я не смог, - у нашей девушки случился выкидыш после выходки Светлого. Она лежала в больнице. Как думаешь, ЧТО сделал наш старший сын в том своем кафе? Когда несчастная пришла к нему за помощью?

     У Волшебницы перехватило дыхание.

     - Ты… ты хочешь сказать, что… - она растерянно стала хлопать глазами. – Тор…

     - Да, - Энрике улыбнулся, - они переспали. В том самом кафе. Торстейн показал Иве, что любит ее по – настоящему. В отличие от своего брата. Он утешил. Успокоил, приласкал и дал надежду. Знаешь, дорогая, я бы, если бы наш сын не натворил делов, то дал бы добро на свадьбу Ивы и Торстейна. Только это пришлось бы делать тихо, чтобы никто не знал. Безумно влюбленный, Торстейн поступил как настоящий мужчина. Он позаботился об Иве и потом. И разгромил он Инквизицию не просто так: Темный желал видеть брошенную девушку своей женой. Зная, чем это все грозит, я не стал выдавать Иву. Пусть я потерял почти всю Инквизицию, пусть налетели Мегалании и сожрали всех бойцов, оставив в живых всего ничего, - но неохота позориться перед Орденом. Лучше так заплатить Тьме, чем шагать с позором на эшафот. Я не смог поступить иначе, милая… - Энрике опустил голову. – За союз Темных и Светлых обычно отправляют на плаху. И того, кто это устроил, и влюбленных. Зато теперь Инквизиция вооружена до зубов и никак не сравнится с предыдущей.

     - Выходит, ты заложил ради спокойствия нашей семьи целый Штаб?! Допустив катастрофу, весть о которой разлетелась по всей стране?! Не проще было бы просто выдать ему ту, о коей просил? – вскричала Ирина. – И ты молчал?!

     - Да. Но неизвестно бы было, КАК бы среагировал Лэйв на такое… Лэйв себя показал. Во всей красе. Может быть, Тор и остался бы жив, если бы не изнасиловал тебя и не стал палку перегибать. Вдобавок, убивать сразу Мегаланий мог лишь я. Остальные начинили пулями и собой этих монстров. Ладно. Пусть я буду до скончания Времен, до Рагнарека носить в себе вину за такое… Расплата за упрямство и глупость Лэйва перед нами. Когда младший поймет все, - я не знаю. Я скажу ему правду. – Гвелд погладил по спине жену, спокойно пошел в свой кабинет и стал дожидаться сына.


          В тот день Ингилэйв чуть не выбил дверь в отцовском домашнем кабинете, увидев Кассандра на полу на первом этаже. Разъяренный, он вломился к родителю с выяснением обстоятельств.

     - Знаешь что, это уже перебор!!! – заорал он, шарахнув кулаком по столу. – Он лежит без сознания, я не смог его растормошить! Унес в комнату, и буду следить, пока не очнется! Ты сволочь и тварь, отец!

     Гвелд спокойно положил сигарету на стол, встал и от души врезал сыну. Тот, кулаком стирая кровь с губ и носа, встал. И отцу семейства показалось: перед ним стоит сам Торстейн. Только в других одеждах.

     - Только не забывай, что я породил вас обоих! – прорычал Архимаг, хватая сына за грудки. – Разговор наш еще не кончился! Или ты уже готов убить нас всех за эту гниду, кою зачал не я?! – Энрике стиснул зубы и принялся буравить взглядом отпрыска. – Кассандр от меня получил за дело: взгляни на его рисунки! Он усыплен МОЕЙ магией, и будет спать ровно столько, сколько Я ЗАХОЧУ! На столе лежат его художества, так что подумай, КОГО растишь! Сиськи еще не выросли, и член не отпал от воздержания?! – Гвелд отшвырнул от себя Властелина Времени и сел обратно. – Какого хера Кассандр пишет и рисует дерьмо?!

     Когда Лэйв более – менее успокоился, сжимая кулаки, он наконец обратил внимание на рисунок, из – за которого весь сыр – бор и разгорелся. Он глазам не верил. И понял: Касс медленно и верно опускается во Тьму. Поутихнув окончательно, оставшийся в живых сын решил более – менее взять себя в руки. Закрыв глаза и приложив два пальца правой руки к переносице, Властелин Времени склонил голову набок и произнес:
               

     - Так нельзя с ребенком, отец… Но и усыплять его,- это слишком жестокое наказание!!!

     - Что значит «нельзя»? Или мне и матери его баловать так, чтобы вырос второй Тор? – ухмыльнулся Энрике, поднял рисунок Кассандра и порвал на глазах сына. После выкинул обрывки – два – на стол позади себя, разжав пальцы. – Ремня похоже ему мало.

     - Вы его не ласкаете, не радуете! – вспылил Светлый.

     - Ласкать, говоришь? Похоже, тебе пора отправляться в бордели, как Торстейн в свое время, ласку получать там, от Темных или офисных шлюх, коих я готов хоть завтра вышвырнуть из отделов! Пусть тебе твой карандаш они поласкают… - и Гвелд расхохотался. Страшно и как Темный. – Ртом… Авось за ум возьмешься. Тебе понравится. Раз в голову не доходят простые вещи.

     Резко Лэйв поднял глаза на родителя. Они блистали злобой и гневом оскорбленного мужчины. Отец его опустил под плинтус. По полной.

     - Ты бы еще сказал пидором стать… Красота! Если я еще раз увижу Кассандра в таком состоянии…

     - Ну и что? И что ты мне сделаешь, сын мой? Ничего!

     - Я уеду от вас с Кассандром! И не выйду на работу… - мужчина сжимал кулаки в бессильной ярости. – Или вы прекращаете его мучить…

     Гвелд снова расхохотался и спросил… Поправив воротник и челку:

     - А Ива точно была от тебя беременна? Ась? – Он прищурил один глаз и щелкнул пальцами. – Вспомни, не было ли еще кого – нибудь за твоей спиной, когда ты ее трахал? Принимала ли она таблетки? Чтобы обезопасить себя от того ****еца, что ты устроил? По – моему, гроб на колесиках так и не выехал на то кладбище… Кладбище, где похоронен твой брат, совсем в другой стороне! Хватит мне лгать, что там живого Тора увидел… Хотя я еще, по второму разу, выслушаю твой рассказ.

     Прошел час, прежде чем оба успокоились – под спиртным. Они сидели, - молча. Один – опустив голову, другой пил любимый коньяк. Гвелд умел строить разговор. И прекрасно знал: либо будет потом мордобой, либо на работе проблемы. Но за что бить отца? За страшную правду? Заступиться, в конце концов, и за погибшего сына Лэйва, которого он убил своими руками? Променяв счастливую любовь на сущее дерьмо? Властелин Времени выбрал обычную водку. Ее он и пил, не закусывая. И думал, что же дальше скажет Энрике. Первый разговор пошел прахом. Отец не поверил ничему: ни тому, что Торстейн, потеряв физическое тело,  вовсе не пропал, а жив – живехонек в Мире Мертвых… если, конечно, это можно назвать настоящей жизнью. Скорей всего, это было похоже на сон, страшный и вечный. А что там за существа живут за погостом, - непонятно вообще. Теперь от Властелина Тьмы можно всего ожидать. Попивая водку, Ингилэйв думал, как проникнуть в тот гребаный мир и заслужить доверие Ивы. Проверить, наконец, замужем она за Тором или нет. Иначе получится сущая кашица, которую страшно разгребать.
               

     - Водка теплая…- кхыкнул Лэйв, прокряхтев, как курильщик со стажем: спирт дал по гландам и обжег горло. Можно было сидеть так вечно и пить. Но так дело не сдвинется: на колесах спирта. Надо включать мозги и разгребать все это барахло. Возвращаться к Иве второй сын Гвелда и не собирался. Потому как боялся за полубрата. А вот навещать, как рабыню,- да… Не обращая внимания на ее боль. А что делать? Забрать мальчишку к ней? Да он там и дня не проживет. – Давай коньяк. Он мягче чем «Путинка» и «Зеленая Марка». Хоть прозрачная, но все равно дерьмо.

     Отец улыбнулся:

     - Тебе покажется водка водой при твоем раскладе обстоятельств. Наломал ты дров. Ну давай, рассказывай, как гробы там ездят.

    - Сначала там был лес, потом крапива, а потом вышел Тор. Между нами оказалась прозрачная стена, кою пробить не удалось.

    - Стенка на стенку значит… Нажрался, как свинья, а после начались галлюцинации… Хватит пить! Последний раз ты так пил, когда Иву, по твоим словам, утащил в Мир Мертвых Торстейн, который лежит в гробу. Мы об этом уже говорили, сын. Ты бы хоть его сфотографировал! Тогда поверю, что не врешь, Лэйв. По человеческим меркам тебе уже много лет. А несешь полную ахинею. – Гвелд откинулся спиной на кресло и спокойно поглядел на сына. – Ну что, свои движки и колесики промыл в голове? Что там приснилось? Ивы так и нет дома?

     Ингилэйв уже не знал, как подтвердить свои слова делом. Гвелд занавесил черной тканью окна, и зажег два канделябра. Погасил свет электричества. И разговор пошел дальше. В более спокойной обстановке. В голове все смешалось.

     - Что ты там увидел на самом деле, на том погосте? – спросил сына отец в очередной раз.

     - Если ты мне не веришь, открывай Портал туда, или я открою, и ты увидишь Торстейна сам… - сухо ответил Властелин Времени. – Сейчас еще не так стемнело. Ты не просто так окна занавесил. Пошли.

     Гвелд утвердительно кивнул.

     - Хорошо, ты меня убедил. Пошли. Погляжу на того, кого зарубил.

     Сверкнул ослепительный Свет Портала, и сын и отец оказались на том же месте, где состоялся разговор братьев. Но тихо было там. Никого. Ни души, ни чирикания птичек, ни бабочек. НИКОГО. Лишь ветер тихо раскачивал густые заросли крапивы. Властелин Времени до последнего надеялся, - Торстейн выйдет на зов. И расскажет что было. Он прекрасно понимал: отец в этом случае рухнет в обморок. Шумели деревья, и прохлада стояла в воздухе.


     - Где Торстейн? – улыбнулся Энрике. – Покажи мне того, кого я самолично убил на твоих глазах.
               

     Инги кивнул в сторону, куда ушел его брат:

     - Там.

     - Что значит «там»? Говори конкретно! Куда нам идти?

     - Там, туда, - Светлый уверенно поглядел на отца. – Сейчас я снесу его стену…

     Предатель невесты шагнул в сторону барьера, надеясь пробить, наконец, невидимую стену, но… ее не было. Его магия улетела куда – то в сторону Мира Мертвых, не встретив никакого сопротивления. Лэйв глаза вытаращил.

    А Энрике ухмыльнулся и поглядел на родного сына, как на идиота:

     - Ты меня так разыграть по – пьяни хочешь? ГДЕ СТЕНА? ГДЕ?!

     - ОНА БЫЛА!!! А теперь ее нет!

     - Нет? – Архимаг согнулся пополам, и начал долго и весело смеяться. – Ну рассмешил!!! Говоришь, что тут есть стена, разделяющая Миры, и тут твоя молния улетает куда – то в крапиву… Здесь нет кладбища… И я даже магии не чувствую… Если бы она БЫЛА, остался бы след! Ты же не куришь и колеса не глотаешь. ПОЧЕМУ я не могу получить ответа?

     Ингилэйв окончательно потерял терпение:

     - Выходи, Торстейн!

     Но никто не ответил ему. Лишь шум деревьев и ветер, только трава и пыль, и крапива… Ее тут было столько, что можно было на ткани пускать…

     - Торстейн! Покажись нам! Мы не закончили разговор!

     Орал Ингилэйв долго. Вдобавок он даже и не заметил, как за большой, даже огромной, раскидистой ивой появился его брат. Который улыбался и смеялся над несчастным. Смотря на своего убийцу. НИКТО кроме Лэйва не мог его увидеть. Встреча все равно не состоится. Потому как незачем ее и устраивать.

     - Над тобой смеется наш отец, дурак! Светлая бесполезная стезя… Хочешь показать меня… Не выйдет. Потому как я теперь являюсь только тем, кому назначаю встречу. И Стена Миров выставлена не здесь на сей раз. А в другом месте. Даже набить мне морду просто так не сможешь, братец импотент… Уходи по – хорошему, пока я не выпустил своих слуг. НИКТО не сможет с ними справиться, даже Энрике… Мертвых не убить. Это МОЙ мир и мои порядки. Я Властелин Тьмы и Мертвых. Ива моя, навсегда. И в отличии от тебя, тварь паршивая, овца драная с золотым руном на башке, - похоже, голова дана тебе чтобы золотые локоны носить, а не чтобы думать, - я не собираюсь доводить мою любовь до нервных срывов. Она больше не будет переживать выкидыши. Королева Тьмы скоро появится в вашем Мире… в новом обличье. И будет отправлять Темных и дальше в мой Мир, и они скажут спасибо. Я буду собирать свою армию, чтобы треснуть по твоей
тупой башке, Ингилэйв… А я вышел погулять в старом Мире, и тут такое… Ну хорошо, если, отец, ты меня выпотрошишь во второй раз, - раны мгновенно заживут. Тайну вы все узнаете после. Ива будет носить моих сыновей в утробе, и они станут ПЕРВЫМИ существами, которые несут в себе Силу Мертвых и Живых, Маги Двух Миров… Неубиваемые парни, тактичные, воспитанные. Даже срубание головы не убьет их. Тряпка гнилая, тупая… хлюпик и нытик. Я же не могу зачинать в Мире Живых. Только в своем царстве. А твои дети, Лэйв, наломают нехилых дров потом. Если родятся в твоем Мире, после поворота Времени. Один раз ты уже так сделал. Убив меня, отец, ты, Энрике – Гвелд, сделал меня сильнее, чем раньше. А Инги так и будет гонять Время туда – сюда, пока сами Боги не скажут «стоп». И мой сын сослужит вам всем отличную службу, когда вырастет. Кассандр еще пока мал. Но потом его наивность и доверчивость отправит вас всех в Преисподнюю… И дальше я вижу – нет ни людей, ни нас, - один огонь, когда сгорит планета, когда люди начнут пожирать друг – друга в бункерах. Когда глубоко под землей будут все жаться друг к другу, как сельди в банке, думая при этом: а что же дальше делать? Только впасть в спячку, как животные… лишь зима будет ядерная. Вы сами не знаете, КОГО спасли в том роддоме… Глупец. Бросив Иву, ты обрек Мир Живых на полное дерьмо и вымирание. Сам увидишь, ЧТО Кассандр сделает в свои молодые годы. Везде мои люди. Что ж, жди. Только у него в этой жизни будет одна кнопка… Кнопка Смерти. А я продолжу жизнь. И возрадуюсь. Потому как Тьма вечна.

     И он ушел в свой Мир, покрутив пальцем у виска. А Гвелд, отсмеявшись, сказал следующее:

     - Ты решил меня и правда разыграть? Здесь ничего и никого нет, Лэйв. Пошли отсюда.

     Ингилэйв опустил голову:

     - Не хочешь мне верить,- не надо, но я все равно расскажу всю правду, что здесь произошло.

     - Если хочешь знать, то если кого – то приглашают, то остальные лишние на этом собрании. Что в любви, что в делах. Нефиг тут комедию устраивать. А еще Светлый, как и я…   

     - Ты меня хочешь вывести из себя, так? НИЧЕГО я не устраиваю, он здесь БЫЛ! И где теперь ходит, - я не знаю. Мы встретились в этом месте, и я услышал, - я сволочь, идиот и обманщик, отец. Я всего лишь желаю спасти возлюбленную… от своего брата Темного, пока он с ней чего – нибудь не сделал. – Ингилэйв сдвинул брови, понимая: ничего он не докажет. Энрике снова принялся улыбаться и смеяться.

    - А знаешь, почему мне смешно смотреть на все, что ты сейчас устроил? Потому что НИКОГДА мертвые не возвращались в мир Живых! Хоть в фарш перекрути труп – он не вернется!!! Неужели непонятно? Так что весело мне сегодня, а тебе – в слезы… Если тут его царство, то конечно Тор брата не пустил, - ЧТО Светлому делать в Мире Тьмы и Смерти?  Лучше Хелу вызвать, чем его. Потому как думаю, сын не простил, как я его рубанул. Вот и не выходит. Ну, вот где тот гроб и могила? Там, где им и надлежит быть. – Гвелд достал сигарету из кармана и зажигалку и чиркнул. Он пытался сам успокоиться, смотря на ивы и заросли крапивы. Березы и остальные деревья тихо шумели. Но каким – то образом веяло отсюда чем – то неведомым. Но вот чем, - понять не могли сын и отец.Ничего бы не произошло. Если бы кто – то не полез не в свое дело. Ветер шевелил локоны отца и сына, и оба взрослых мужчины оказались взвинчены до предела. Долго оставаться тут, пусть даже и на природе, было неприятно при таких обстоятельствах, и оба вернулись через Портал домой.

     Ингилэйв повторно рассказал Энрике, как Торстейн ему мотал нервы на встрече. Поминая его Свет, на чем мир стоит. Тут, видя, насколько сын упрям, Архимаг невольно стал прислушиваться. Удивился.

     - Значит, ты все – таки туда пошел, как я и сказал, - вызволять Иву… И НЕ СМОГ! Случись такое с твоей матерью, - я бы всю Вселенную перевернул! Там что, и правда была стена, которая не по зубам Властелину Времени? Я думал, - заклинание то прошивает ВСЕ уровни.

     Светлый опустил голову.

    - Доселе я думал также. Я пытался проникнуть в ЕГО царство дерьма и шлака, заклинанием. Но Время мне ответило: «тебе нет туда хода, это не твоя категория, оставь попытки». Выходит, мы столкнулись с чем – то новым. И это необходимо принять в расчет. Он забрал мою невесту… себе. Если эта тварь сделает что – либо с моей Ивой, - плевать, - в Мире Мертвых тварь или здесь… Найду и убью. – Ингилэйв залпом выпил стакан воды. Спиртное уже в горло не лезло.

     Прежде чем ответить, Архимаг прокручивал в голове весь свой опыт. Никогда не было подобного. Никогда мертвые в Мир Живых не возвращались вообще. Ну разве что духи Сидов в кельтских племенах в Самайин или Бельтайн приходили к людям… когда Гвелд еще был человеком. Но чтобы мертвец забирал себе живую невесту, которую безумно любит… Нет. Вот действительно: даже ПОСЛЕ СМЕРТИ сын остался верен Иве. Значит, у него все ВСЕРЪЕЗ. Тут наверное придется вызвать дух старшего сына и спросить, чего тот добивается. Знал также: к правде сын явно не готов. Но делать было нечего. Слишком Лэйв добросердечен ко всем, но этим он явно показал свое лицемерие.

     - Так что, он правда так и вышел, и тебе все высказал в лицо? – снова вопрошал Архимаг. Он отодвинул шторы и в окно хлынул свет солнца, которое садилось за горизонт. - Надо было, сынок, еще до Ивы с девушками нормальными и хорошими встречаться, а не подбирать всякую падаль: Миру и Карину. Хорошо, что обе уже червей давно кормят. Туда и дорога. Я тебя сюда позвал не просто так. И разговор пора закончить. Хватит уже мучить Иву на работе. Да врежь этой Лейле в морду, чтобы отстала навсегда. Или мне придется собственноручно ей шею свернуть. Не успокаивается же, тварь. Все хочет тебя своим мужем видеть. Вот скажи, почему на работе ко мне НИКТО не лезет, несмотря на внешность? А к тебе липнут. Торстейн прав был, что ты тряпка. Горько все это.

     Ингилэйв оперся о дверной косяк, и по его щекам потекли слезы. Он понял: Ива так и будет злиться на него и из уважения принимать деньги. Не поднимется у нее рука просить на пропитание у Гвелда. Пусть даже и родственник по жениху. Но пока и не жена официально.  Теперь надо будет что – то делать. Либо смириться с тем, что все потеряно, и продолжать заниматься фигней, либо вернуться в свою квартиру. Вечер постепенно перетекал в сумерки. Красное Солнце за полем превратилось в огромный шар, который скоро скроется за горизонтом. Еще немного будет светло, а затем наступит кромешная темнота. Покричат вороны на поле или другие птицы, иногда пронесется аист… Либо начнет гукать сова, выходя на охоту. В Природе пока что все спокойно. Несмотря на то, что человек пока что не полностью ее захватил. Энрике не помнил, когда последний раз все жители поселка собирались вместе на те же праздники. Детство сыновей давно закончилось, все дети выросли. Некоторые сгинули там же, в заброшках у поселка городского типа, где когда – то Торстейн победил всех гопников, а некоторых еще и убил, принеся  кровавую жертву. Слишком много девушек и баб мечтало, чтобы либо Торстейн, либо его брат стали их мужьями. Наивные, тупые и наглые, порой они не давали парням прохода. Некоторые даже на коленях умоляли, чтобы те зачали им детей. Но гордо и с холодом в глазах смотрели братья на таких дур русской земли. Потом Ингилэйв таким Вдобавок, оба ненавидели таких тупых. Как говорил Тор: «Им как в башку пустую ударит инстинкт под названием – детей хочу – так придется просто убивать, чтобы отстали. Вдобавок, у многих тут с грудного возраста выявились врожденные проблемы с головой. Им не вдолбишь, что такое хорошо, а что плохо. Когда им что – либо охота – они готовы ВСЕХ заколебать. Потому приходится таких убивать. С такими даже спать тошно. Проще змею трахнуть, чем такую дуру. Та хоть не обманет». 

     Кассандр не проснулся в тот день. Он спал в кровати, не видя снов. Как медицинский сон под препаратами обезбаливания, как Тьма, - таким и был сон мальчика, который не разбирался в жизни вообще, считая, что во всем виноваты взрослые, мол они очень плохие и наглые. Будто проще убить всех обидчиков. И жизнь сразу поменяется в лучшую сторону. Либо остается только мечтать, когда вырастешь и станет проще жить. Никогда Кассандр не ходил в детский садик. Его хотели туда отправить, чтобы разгрузить мать, но не приняли. Мол, слишком взрывной, обижающийся на каждую мелочь, замкнутый… Таких детей считали неадекватными, и понятия не имели, КТО из них в конце концов вырастет. Либо решили пацана добить… психологически. Не был виноват Кассандр Аренский, что ему достались такие родители. Что Торстейн изнасиловал его мать, и вот. Называл он Энрике плохим, сидя в своей комнате и лепя что – то из пластилина на столе. Даже не понимая, КАКИХ усилий стоило отцу семейства не сорваться и не снести мальчику голову. Он не собирался разводиться с женой. Но от порушенной мужской самооценки не спасала даже работа. Часто он жалел о том, что не убил старшего сына в роддоме. И о том, что баловали Ингилэйва и сделали его в детстве любимцем.  А теперь еще и бабы у Инги на работе, коих надо с треском уволить. Но ведь те покоя не дадут. Это не люди. А маги.

     Грезил Кассандр о том, что когда – нибудь вырвется из этого ненавистного дома. И он думал, почему у «отца» нет никого рядом в плане девочки. Он как –то сказал ему:

     - Когда у тебя будет тетя, или девочка, то я нарву ей цветов и дам печенья.

     Второй сын Энрике горько поглядел на него и ответил так:

   - Лучше тебе НЕ ЗНАТЬ, почему я один. Вырастешь, - поймешь. Рано об этом думать и спрашивать. Поживи с мое, а потом говори, как взрослым жить! Понял? Чтоб я больше не слышал такое! Иначе, несмотря на всю мою любовь и заботу, получишь нехилого ремня! Не должны дети учить взрослых жить! Ты не видел ни других детей в основном, не играл с ними, не понимаешь, какой мир! Это не рисуночки, кои рисуешь почти каждый день…                Все кассандрины фантазии в голове – это ТВОИ фантазии! Ты когда – нибудь вырастешь, а потом сравним, как заговоришь лет в двадцать. Я ЗАПРЕЩАЮ с этого дня тыкать пальцами в других теть на улицах, с просьбой подойти к ним и познакомиться для того, чтобы у меня кто – то был!!! Ты ДОСТАЛ меня на улице, - ныть и клянчить баб! Влюбись сначала по – настоящему, а потом болтай взрослым, кто им нужен, кто плохой, а кто хороший! Встал, заткнулся,  и пошел в УГОЛ! – тут  Инги разозлился не по – детски. Он схватил за руку ребенка и поставил в угол на три часа. А тот, заревев, назвал его плохим. Схлопотав еще и пощечину.