Воспоминания на берегу Кинерета

           Не знаю, что навеяло, сидя на берегу благословенного озера Кинерет, слушая лёгкий шелест волны, накатывающейся на белые камни гальки, вспомнил давние молодые годы учебы в Ростовском на Дону политехникуме связи, кружок вокала, куда меня, студента первокурсника, пригласила (случайно подслушав у дверей аудитории, как я что – то напевал, собирая свой первый радиоприёмник) – руководитель вокального кружка заслуженная артистка СССР, солистка Ростовского театра оперетты Лидия Николаевна Смирнова.

           Через три месяца упорных занятий на концерте в Новогодний вечер
я спел две Неаполитанские песни из репертуара Михаила Александровича и заработал аплодисменты моих сокурсников и педагогов. В то время Александрович блистал на сцене. Его голос ежедневно слышался из репродукторов. А когда я всё – таки дособрал свой приёмник,  из динамиков послышался волшебный "Большой" вальс Штрауса а затем и песня Михаила Александровича «Море синее играло бирюзовою волной…»

           Прошло уже очень много лет. Волею судьбы, после жестокой войны в Абазии и тяжелого ранения, нашей семье пришлось выехать в Израиль и поселиться в городе Тверия на берегу озера Кинерет, по которому «Аки по суху» ходил Иисус Христос, спасал рыбаков в шторм и кормил озерной рыбой и хлебами народ.
 
           И вот сейчас волны озера почему - то напомнили мне былые времена и песни Михаила Александровича. И только сейчас я заинтересовался личностью певца. Порывшись в Википедии нашел кое какие материалы о нём. И вот что получилось:
            
            

     Исполнял М.Александрович

               
               НОЧНОЕ ТАНГО

         

            Танго мое, мой дар Карине -
            Непокорной синьорине -
            Подарок мой в тиши ночной.

Сладко усни под шум прибоя,
Буду я опять с тобою.
Так улыбнись мне хоть во сне.

           Ты близко где-то, -
           И я не так одинок.
           Пусть до рассвета
           Ночной звезды огонек
           Бережет твой покой.

Это танго мое -
Мой дар Карине -
Непокорной сеньорине:
Тебе, Карина.

           Помнишь Геную,
           Прощанье на рассвете,
           Шум таверны на соленом берегу.
           С той поры, когда подует с моря ветер,
           Опять ночами уснуть я не могу.

Ты близко где-то,
И я не так одинок,
Пусть до рассвета
Ночной звезды огонек
Стережет твой покой.

          Это танго мое,
          Мой дар Карине -
          Непокорной сеньорине,
          Тебе, Карина!
 

               
                Михаил Давыдович Александрович

            Есть голоса, которые раз услышав, не забудешь никогда. Такой голос был у Михаила Александровича. Он погружал слушателей в состояние эйфории. Внимая ему, хотелось плакать и любить. Этому голосу были подвластны люди всех возрастов, национальностей, религий и рас. Им можно было укрощать диких зверей. Ему подчинялись высоколобые меломаны и колхозники, слыхом не слыхавшие ни о Чайковском, ни о Шумане. Это был, воистину божественный голос.

           Вообще в Советском Союзе было выпущено 70 пластинок с записями Михаила Александровича – их общий тираж составил два миллиона экземпляров. Вместе с тем за все годы жизни в СССР певцу ни разу не была предоставлена возможность гастролей на Западе. В 1971 году, певец уехал из СССР.
 
           В эмиграции он концертировал в Тель-Авиве, Нью-Йорке, Торонто, Рио-де-Жанейро, Сиднее и Буэнос-Айресе, выступал с канторским пением в синагогах. На Западе певец выпустил семь пластинок с записями оперных арий, русских романсов, еврейских традиционных песен, сложнейших канторских псалмов и гимнов.

           В России же после эмиграции Михаила Александровича почти все его записи на радио были размагничены, — обычная практика, касающаяся отъезжающих деятелей искусства

           Михаил Давидович Александрович родился 23 июля 1914 года в селе Берспилс (Латвия).
 
           Родители М. Александровича работали на сельском постоялом дворе, обслуживали корчму и торговую лавку.

           Отец, музыкант-самоучка, прививал своим детям любовь к музыке, учил их пению и игре на скрипке. Особое внимание он стал уделять четырехлетнему Мише, у которого обнаружил чистый и сильный голос, великолепную музыкальную память и отличный слух.

           Родители понимали, что в деревенских условиях талант сына зачахнет и что необходимо поселиться в большом городе, где опытные педагоги сумеют развить музыкальные способности маленького Миши.

           И в 1921 году семья Александровичей, в которой было уже пятеро детей, перебралась в столицу Латвии - Ригу. В том же 1921 г. Михаил Александрович стал учиться в Народной еврейской консерватории.

           В течение первого года занятий педагоги подготовили с Мишей разнообразную и обширную программу. В ней были песни Шуберта, Шумана, романсы Грига, Римского-Корсакова, Гречанинова, Гуно, еврейские народные песни и песни еврейских композиторов - Мильнера, Шкляра, Ямпольского. Часть произведений М. Александрович готовил на немецком языке (например, песни Шуберта), большинство же вещей пел на русском и на идиш.

           19 октября 1923 г. в Риге состоялся первый публичный концерт девятилетнего Михаила Александровича, прошедший с большим успехом. Для того чтобы публика, сидевшая в задних рядах, могла увидеть маленького артиста, он пел, стоя на стуле.

           После первых концертов в Риге осенью 1923 г. газета "Ригаше нахрихтен" писала: "Что же касается девятилетнего певца Миши Александровича, о чьем феноменальном даровании надо много писать, то он не имеет себе равных среди вундеркиндов. Его первое появление на сцене вызвало - иначе и быть не могло - всеобщее изумление и восторг. Человек, не присутствовавший на концерте, просто не может представить себе всю проникновенность его исполнения, одинаково сильно звучавшую и в пианиссимо, и в форте, и необъятный диапазон его голоса, проявлявшийся самым впечатляющим образом..."

           Семья М. Александровича испытывала острую материальную нужду, и чтобы помочь семье, маленький Миша в 1924—1926 гг. с большим успехом выступал в Латвии, Литве, Эстонии, Польше, Германии. В эти годы он пел уже не только на русском, немецком и идиш, но много оперных арий, романсов и песен исполнял на латышском, иврите, итальянском. В период ломки голоса (1927-1933 гг.) юный М. Александрович учился в гимназии и игре на скрипке в Рижской консерватории.

           После шестилетнего перерыва М. Александрович впервые выступил с сольным концертом в Риге 1 января 1933 г. и в этом же году стал работать кантором в рижской синагоге. В августе 1934 г. он переехал в Манчестер (Англия), где стал главным кантором местной синагоги. Живя и работая в Англии, М. Александрович периодически выезжал в Италию, где совершенствовался в пении у знаменитого тенора Беньямино Джильи.

           М. Александрович работал кантором в Англии 3 года. В 1937 г. он переехал в Литву, где стал кантором хоральной синагоги "Оэль Яаков" в Каунасе. Наряду со службой в синагоге М. Александрович пел в опере и давал концерты. В театре он исполнял партии Ленского в "Евгении Онегине" и Альмавивы в "Севильском цирюльнике", но наибольшее удовлетворение и наибольший успех приносили певцу выступления на концертной эстраде.

           В 1940 г. Литва была присоединена к Советскому Союзу, начались затруднения с канторской деятельностью. М. Александрович получил приглашение от Белорусской госэстрады на работу в Минск и с весны 1941 г. стал выступать с концертами в Минске и других городах Белоруссии.

           Во время Великой Отечественной войны М. Александрович много пел для солдат Закавказского фронта (в 1942-1943 гг.), а между поездками на фронт с успехом гастролировал в Баку, Тбилиси, Ереване.  5 июля 1943 г. М. Александрович впервые выступил с концертом в Москве. Чарующий бархатный голос певца и виртуозное исполнение им трудных оперных арий вызвало восторг московской публики. Начиная с 1945 г. М. Александрович много и с неизменным успехом гастролировал по Советскому Союзу.
 
           В послевоенные годы артистическая судьба М.Александровича складывалась очень счастливо. Он стал всенародно известным, исключительно удачно концертировал по великой стране, пел в филармониях, заводских клубах и на стройках, в цехах и в колхозах, под открытым небом. Репертуар певца обогатился песнями народов СССР на их языках, песнями советских композиторов. Но стержнем почти всех его концертов оставались прекрасные лирические неаполитанские песни на русском языке, вызывавшие бурный восторг у слушателей: певец был лучшим их исполнителем. Кроме того, в каждую свою программу Михаил Давидович включал самые разные песни народов мира, русские романсы, популярные оперные арии, произведения западноевропейских авторов, еврейские народные песни.

             В 1947 году он уже заслуженный артист РСФСР. Несколько раз ему пришлось выступать перед "отцом всех народов", в его активе имелись на подобные случаи такие песни, как, например, панегирик А.Новикова "Любимый Сталин", и даже целая программа - "Борьба за мир в творчестве советских композиторов".

             В 1948 году он получает Сталинскую премию. Слава всенародного любимца не давала покоя завистникам-коллегам и начальствующим чинам из Министерства культуры и Москонцерта, его посадили на бессрочную "гастрольную диету", т.е. по причине еврейского происхождения он просто-напросто стал "невыездным".

             В конце 60-х годов прекратились телевизионные трансляции выступлений, резко сократили число концертов (под предлогом борьбы с "баснословными гонорарами"), всё реже звучал голос Александровича по радио, перестали выходить пластинки. В отношении к легендарному певцу дошло до того, что руководитель Москонцерта решил устроить только ему одному унизительное прослушивание на комиссии Минкультуры на право давать сольные концерты. Это уже было неслыханным оскорблением.

             Устроенная ему обструкция фактически оторвала певца от публики, интерес к нему упал, он стал терять  свое артистическое лицо. В 1970 году М.Александрович получил вызов из Израиля и сразу же попал в черный "список". Его концертная деятельность была полностью пресечена, его имя было напрочь вычеркнуто из списков "разрешенных" исполнителей, все официальные записи его пения на радио и телевидении размагничены (сохранились лишь архивные и в собраниях коллекционеров), а грампластинки, до того выпускавшиеся миллионными тиражами, были изъяты из продажи и уничтожены.

             29 октября 1971 года М. Д. Александрович с семьёй покинул СССР. Золотая страница из истории советского искусства была вырвана.

             Михаил Давидович жил в Израиле, США, Канаде, Германии. Везде он продолжал свою неиссякаемую творческую деятельность камерного певца и великолепного, никем не превзойденного синагогального кантора, вызывая неизменное восхищение слушателей.

             Он объездил весь мир с концертными программами. В период перестройки и после распада СССР Михаил Давидович смог встретиться вновь со своими почитателями в нашей стране - в 1989 - 1992 годах он совершил три больших турне по России и Украине с четырьмя десятками концертов, уже в качестве иностранного гастролера, сохранившего, несмотря на почтенный возраст, прекрасную артистическую форму и голос. 26 мая 1997 года в Большом зале Московской консерватории состоялся его последний прощальный концерт.

             В апреле 2000 года в честь 85-летия М.Д.Александровича в Москве были проведены два творческих вечера в Доме-музее Ф.И.Шаляпина и в Российском Фонде культуры (этот вечер имел знаковое название "Возвращение легенды"). К сожалению, заболевший тогда певец не смог на них присутствовать.

             В последние годы жизни жестокая судьба наряду с многими недугами нанесла певцу тяжелейший удар - он почти потерял зрение и слух. Михаил Давидович с печалью высказался по этому поводу: "Еврейский Бог - большой мастер все уравновешивать: за мою счастливую молодость я получил от него такую страшную старость"...
                3 июля 2002 года Михаил Давидович умер...


 
               ПЕСНИ, СПЕТЫЕ АЛЕКСАНДРОВИЧЕМ:


 
                О мое солнце

                Михаил Александрович

            Как ярко светит после бури солнце,
            Его волшебный луч всё озаряет,
            И к новой жизни травку пробуждает,
            Как ярко светит после бури cолнце.

Я знаю, солнце светлей ещё,
Ты, дорогая, солнышко моё,
Одна, о дорогая солнышко,
Ты солнышко моё.

           Как дивно светит солнце в час заката,
           Лучами алыми мир занимая,
           Привет прощальный шлёт, нас покидая,
           Как дивно светит солнце после бури.

Я знаю, солнце светлей ещё,
Ты, дорогая, солнышко моё,
Одна, о дорогая солнышко,
Ты солнышко моё.


              ВЕРНИСЬ В СОРРЕНТО

            Как прекрасна даль морская,
            Как влечёт она, сверкая,
            Сердце нежное лаская,
            Словно взор твой голубой.

Слышишь, в рощах апельсинных
Звуки трелей соловьиных.
Вся в цветах, благоухая,
Расцвела земля вокруг.

            Но ты едешь, дорогая,
            Даль зовёт тебя иная.
            Неужели, навсегда я
            Потерял тебя, мой друг?

Не оставь меня,
Тебя я умоляю.
Вернись в Сорренто,
Любовь моя.

            Видишь, море, как живое,
            Серебрится под луною,
            Льнёт к ногам твоим волною,
            Словно хочет удержать.

И сады листвой зелёной
Тянутся к тебе влюблённо,
Молит всё тебя остаться,
Каждый взгляд и каждый звук.

            Но ты едешь, дорогая,
            Даль зовёт тебя иная,
            Неужели навсегда я
            Потерял тебя, мой друг?

Не оставь меня,
Тебя я умоляю.
Вернись в Сорренто,
Любовь моя.!
 
 

                О, НЕ ЗАБУДЬ МЕНЯ

              Помнишь, впервые встретил я
              Тебя в саду вечернею порой.
              Ты ласково взглянула на меня
              И робко мне кивнула головой.
 
Унесла навсегда
Мой покой...
Только одной тобой
Моя душа полна!
 
               О, не забудь меня,
               Пойми, ты счастье мне дала.
               Поверь, краса твоя
               Меня совсем с ума свела.

 Мне не забыть твои,
 Как море, синие глаза...
 Нет, никогда твои мне не забыть
 О, синие глаза.


             КАК ПРЕКРАСНО ЭТО МОРЕ
               
            Видишь, как прекрасно море,
            Как волнуется оно.
            Но душе моей лишь горе
            И страданье суждено.
 
Слышишь, песня раздаётся,
Далеко звучит она.
О любви она поётся,
Грустью и тоской полна.
 
            О, не уходи, друг милый,
            Мне "Прощай!" не говори.
            Не срывай цветов увядших,
            Ласк прощальных не дари.
 
Не оставь меня,
Тебя я умоляю!
Любви, моей любви
Не отвергай!

 
               ПЧЕЛА И БАБОЧКА

          Раз пчела в тёплый день весной
          Свой пчелиный покинув рой,
          Полетела цветы искать
          И нектар собирать.

А внизу по траве густой,
За ней гусеница с тоской,
Всё ползет, устремив свой взор
На пчелу и простор.

           И от страсти, сгорая, она,
           Со слезами сказала:
           Я люблю тебя, пчелка, ответь,
           Как с тобой улететь?!

И вздыхая всё ох и ах,
Тонет гусеница в слезах,
А над нею жужжит пчела,
Как всегда весела.

           И гусеница, настрадавшись днём,
           Заснула неспокойным сном,
           А пробудившись ото сна,
           Она уж бабочкой была.

Утром сердце своё пчела,
Этой бабочке отдала
И они в голубую высь
Вместе с ней понеслись!

           По лугам, по полям, и садам
           Они вместе летают-
           Ароматом поят их цветы,
           Жизнь полна красоты!

Эту песню я вам пропел,
Каждый понял, как сам сумел,
И зачем повторять вам вновь,
Что такое любовь!