Глава восьмая. Литвинов

ЛИХОЛЕТЬЕ.Книга третья.
Глава восьмая. Литвинов.

 Поздним вечером 20 апреля 1981 года директор Крутояровского металлургического комбината Михаил Ильич Литвинов возвращался домой из Тульского драматического театра.
 Не торопясь он вышел из дверей театра, постоял несколько минут на его ступеньках, любуясь сквером перед ним. А потом, как-то уж слишком медленно и неторопливо, что не свойственно было его натуре, чуть прихрамывая, пошёл по направлению к своей чёрной персональной "Волге", в которой давно ожидал его шофёр.
 Вечер был прекрасным, тёплым и лёгким. Пьянящим  свежестью. Пахло оттаявшей землёй. Всё говорило о скором пробуждении жизни после долгой и надоедливой зимы. Потому ему, Литвинову, очень даже захотелось сейчас подышать полной грудью, почувствовать себя вновь молодым и свободным от всех свои дел, сильным и крепким. Особенно, после долгого пребывания в театре, набитом до отказа людьми. У него было сейчас очень хорошее настроение.
 Литвинову хотелось подольше побыть на этом вот открытом пространстве перед театром. И он решил пройтись. В сквере было красиво и приятно. Сегодняшнее торжественное собрание, накануне празднования 101-й годовщины со дня рождения В.И.Ленина, завершилось большим концертом Тульской филармонии, так что его водителю пришлось немного поскучать, поджидая своего хозяина. И это ему не нравилось.
 Но Литвинов об этом не думал. Он очень хорошо знал своего водителя. Иван Андреевич был терпелив и верен. Подъехал он к театру по приблизительным его расчётом специально к окончанию собрания. Он никогда не ошибался в своих расчётах, когда отъезжал по личным своим делам во время вот этаких длинных собраний и заседаний.
 Обычно директор, после официальной части любого торжества, сразу же и уезжал домой. А тут-то вдруг он и задержался? К чему бы это?! Неужели же он остался посмотреть концерт? Это и удивило водителя.
 Совсем это было как-то на директора непохоже. Так что верный и многоопытный его  Иван Андреевич был сейчас в полном своём недоумении и слегка даже был раздосадован этой загадкой.
 Пришлось ему дожидаться. А теперь директор, даже и сейчас не спешил. Водитель это видел через лобовое стекло. "Прошёл, видно, прогуляться?- с удивлением подумалось ему. Вот этого Иван Андреевич не любил, но пришлось терпеть. Ведь если бы он мог это предвидеть, то и попозже подъехать бы, успел пробежаться по ближним магазинам, чтобы ещё там что-нибудь прикупить для дома, для семьи. 
 Прогулка директора его раздосадовала. Правда, он уже кое-что успел прикупить и сложить в багажник, но как-то всё второпях, да наспех. А у жены-то завтра день рождения, вроде бы, всё он сделал, как она ему сказала, да вот только подарка он ей так и не приобрёл.
 Но ничего, с утра завтра отпросится не часок-другой у директора и что-нибудь купит ей подходящее. Главное, чтобы подарок был. Михаил Ильич отпустит его ради такого случая. Не впервые. К своему водителю он всегда относился уважительно. 
 Сам Литвинов тоже знал об этом дне рождения, но совершенно о нём забыл. Столько важных дел в голове, что обо всём  упомнить. Да вот ещё это торжественное собрание не выходило у него из головы.
 Нисколько он не пожалел, что после торжественной части остался посмотреть выступления артистов Тульской филармонии. Давно он уже нигде не был. В том числе, и в этом театре. Имеет же и он право потрать на себя часок-другой. Жена дома подождёт. Сын заявится, наверное, ещё позднее него. Гуляка ещё тот 
 Да, ничего, она уже и привыкла к тому, что с работы он всегда возвращался  поздно, как и его сын. Такие вот они с ним трудяги. Только сын не отказывал себе в удовольствии завернуть после работы и в ресторан.
 Слушая же певцов и музыкантов на праздничном концерте, прекрасное исполнение музыкальных шедевров, как классических, так и современных, Литвинов мысленно продолжал всё ещё находиться под впечатлением торжественного собрания.
 Даже вот и сейчас он не мог полностью отключиться от того, что там происходило, а также от дел своих и забот на комбинате. Музыка и пение не мешали ему размышлять, а только делали эти размышления несколько приятнее. Дела на комбинате, действительно, шли хорошо и много лестных слов он услышал в свой адрес на этом торжественном собрании.
 Литвинов наслаждался этим вечером и концертом. В мыслях директора прошедшее собрание, как бы и продолжалось. Ему нравилось сейчас прокручивать всё заново то и как там происходило. Подводились сегодня на этом торжестве, не только итоги работы всех трудовых коллективов и организаций области за прошлый год и первый квартал нынешнего года, но ещё и отмечались достигнутые успехи в выполнении заданий десятой пятилетки и принятых социалистических обязательств по всей тульской области по выпуску и улучшению качества продукции, в работе по повышению эффективности производства.   
 Но всё равно главным было сейчас для Литвинова не это. А то, что на этом торжестве среди других самых лучших предприятий области был назван одним из лучших его комбинат. Так что его фамилия тоже прозвучала здесь довольно громко на всю область. И это согрело его сердце.
 Ведь это было несомненно признанием высоких его заслуг, как директора, руководителя, одного из крупнейших предприятий области. Потому этот праздник и стал для него сегодня целительным бальзамом для его души и сердца, о котором он всегда забывал в суете повседневных своих дел и забот.
 И вот здесь оно у него радостно забилось. Он испытал чувство необыкновенной радости за себя и свой коллектив, директор тоже не был лишён человеческих слабостей. 
 Да, ему очень хотелось праздника и признания его заслуг. Хвала и лесть всегда грели ему душу и сердце. Но вот такое сегодняшнее праздничное состояние души он ощущал в первый раз за всё своё директорство. А директором предприятия он уже был десять лет. И вот за эти годы им, действительно, было сделано немало.
 Как только прозвучала его фамилия, то у него затрепетало сердце, а за спиной словно расправились крылья. Он почувствовал в себе лёгкость, упругость и силу. Готов был тут же начать работать с утроенной силой.
 Он напрягся и выпрямился, тело его стало мощным. Он налился весь гордостью за свой комбинат и за себя лично. Впервые он ощутил свою значимость и столь большое значение в производственной жизни области. Как всегда при большом волнении начал нервно потирать руки и сжимать и разжимать кулаки. А руки были у него большими и сильными, с крупными ладонями и крепкими пальцами.
 Рабоче-крестьянские, как он любил говорить. В начале своей трудовой деятельности ему довелось немного поработать горновым, затем мастером и начальником смены. Так что труд металлурга был ему хорошо знаком. Он прошёл путь от помощника и начальника цеха до главного инженера.
  А после того несчастного случая с бывшим директором комбината Беличенко,  автомобильной катастрофы, случившейся в 1971 году, Литвинов и стал директором комбината. Беличенко пробыл на комбинате не более трёх лет, но показал себя в столь короткий срок неординарным руководителем и металлургом, заслужил признание и авторитет у работников комбината и у всех жителей посёлка. Литвинов старался не только ему подражать и перенять стиль его руководства, но и оставить свой след в жизни комбината.
 И это у него неплохо получалось. За десять лет своего руководства он получил уже несколько Правительственных наград, но вот такое торжество открывало ему путь к дальнейшему успеху. Не только для него лично, а как он это понимал, и для всего комбината и для работающих на нём людей.   
 Литвинов был ещё не стар. Ему было чуть более пятидесяти лет. Среднего роста, широкоплеч, с плотной кряжистой фигурой, в которой ощущалась недюжая сила, с волевым красивым лицом и густыми, немного вьющимися, волосами на крупной голове с крепкой шеей. Стройным было его трудно назвать, а чуть заметная хромота заставляла его вытягиваться и казаться немного выше и тоньше.    
 Каждое утро он поднимал сильными своими руками пудовые гири. Иногда это демонстрировалось и на директорских оперативках, чтобы показать всем его силу и ещё отменное его здоровье. И он на него не жаловался. Любил воскресные лыжные катания в Крутояровскм лесу, делал многокилометровые пробежки до Ячной Поляны, кататься на лодках по реке Вороньей, сам лично занимался с сыном и женой своим дачным садоводческим участком.
 Во время особенно бурных споров между подчинёнными он выносил эти гири из своей комнаты отдыха, положенной ему как директору. Дверь в неё из его кабинета была всегда открыта и они были хорошо видны. Подняв сам, он предлагал сделать точно также слишком горячим головам, чтобы они слегка смогли охладиться и скинуть градус напряжения в его кабинете.
 Пальцы у Литвинова и сейчас слегка потрескивали, когда он в волнении сжимал или разжимал свои кулаки. Казалось, сейчас ему этих гирь не хватает. Хотелось дела, крупного, большого, живого, настоящей мужской работы, добиться и ещё большего своего признания. Литвинов испытывал чувство необыкновенного прилива всех своих физических и духовных сил.      
 Жизнь, казалась, ему теперь просто прекрасной. Потому, выйдя из театра, он решил направится не прямо к машине, а немного пройтись по театральному скверу, полюбоваться на фонтан в центре его, который ещё не работал. Водитель в недоумении проводил его недовольным взглядом. Он спешил домой. Литвинов не мог видеть этого взгляда, иначе бы он тоже был бы сильно удивлён. Такое было у того впервые. 
 Иван Андреевич не смел никогда на него так смотреть. Это было тоже необычно для сегодняшнего дня и для самого водителя. Ему хотелось домой, а ему предстояло ещё поставить машину в гараж. А это потеря не менее часа. Хотя у него тоже ненормированный рабочий день и жена привыкла к этому, но накануне дня её рождения не хотелось её огорчать.
 Медленно Литвинов обошёл фонтан, представив, как его водяные струи бьют высоко вверх и резко падают вниз. В летние жаркие дни, проезжая мимо театра, он нередко мог это наблюдать из окна своего автомобиля. И эта картина ему нравилась.
 Точно такой же фонтан есть и в Крутом Яру. Но он уже несколько лет не работает. Всё было как-то недосуг. И он решил его обязательно наладить, чтобы, как в былые времена, его брызги, в свете подсветки, переливались разноцветными драгоценными камнями.    
 Настроение Литвинова во время прогулки ещё более улучшилось. Он жаждал признания не только в производственной деятельности, но и в благоустройстве и украшении Крутого Яра. Кроме того, здесь, на этом высоком сегодняшнем торжестве, большой группе передовиков области, добившихся наилучших результатов в труде, были вручены высокие Правительственные награды. Это тоже радовало Литвинова.
 Восемь человек его комбината были награждены сегодня медалью "За трудовое отличие", ещё восемь медалью "За трудовую доблесть", четверо орденом "Трудовой Славы" третьей степени, ещё четыре орденом "Знак Почёта". Вот это здорово! Это тоже грело сердце директору. Каждого он лично поздравил в конце собрания и намеревался публично и в торжественной обстановке повторить эти награждения в поселковом Доме культуры.
 Но это было ещё не всё. Одну женщину с его комбината, стерженщицу Екатерину Ганину, наградили очень высокой наградой - орденом "Дружбы народов". Трёх человек наградили орденами Трудового Красного Знамени, а слесаря-электрика Никиту Пятакова вообще удостоили высшей награды страны - ордена Ленина. Так разве мог директор быть спокойным и не радоваться их успехам!
 Ибо в этом успехе он видел и свой собственный успех, всего коллектива Крутояровского металлургического комбината. Так разве можно было ему сейчас находиться в спокойным состоянии и не гордится такими людьми, как на его предприятии? Получается, что и он сам, Литвинов, к этому тоже причастен, раз стольких людей с его предприятия удостоено высоких наград Родины. 
 Сердце у него зашлось от радости и гордости, когда со сцены назывались их имена и они выходили на трибуны с благодарностями за высокие награды Родины за свой труд.
 Особенно, был восхищён Пятаковым. Литвинов хорошо его знал. Такую колоритную фигуру в коллективе комбината трудно было не заметить. Впервые он услышал о нём в феврале тысяча девятьсот семьдесят седьмого года, со сцене Дома культуры в Крутом Яру, на торжественном вечере под названием: "Праздник Серпа и Молота".
 С тех самых пор прошло четыре года. Этот праздник прижился в Крутом Яру. Стал почти что ежегодным. Прекрасной находка оказался для шефов и подшефным. И без Пятакова такие праздники теперь уже больше никогда не проводились. И Пятаков достоин был этого красивого праздника, хорошо работая на селе.
 В тот первый раз к металлургам Крутого Яра приехали дорогие гости-селяне. Это были представители колхозов и совхозов Дубенского района. Над этими хозяйствами металлурги и до сих пор ещё шефствуют. За каждым из таких хозяйств, на все эти годы, был закреплён определённый цех или же крупный отдел комбината.
 Пусть это была идея парткома, но Литвинов её тоже считал своей, так как сам лично внёс в неё немало своих предложений. В том числе, он предложил создать на комбинате специальную отдельную строительную бригаду, с придачей ей техники для строительных работы в подшефных хозяйствах. И о ней тоже говорилось на том совместном празднике.   
  Это праздничное мероприятие в Крутом Яру прошёл тогда очень ярко. Получилось оно радостным и запоминающимся. По предложению председателя профкома комбината Сергея Максимовича Дронова, открывшего этот вечер "Серпа и Молота", в зал была внесена и святыня, дорогая реликвия комбината - это переходящее Красное Знамя Государственного Комитета Обороны. Оно было передано предприятию на вечное хранение за героическую работу металлургов в годы войны.
 Внести в зал и установить Красное Знамя на сцене Дома культуры и установить его в президиуме торжественного собрания было доверено трём самым лучшим работникам комбината, отличившимся на полях подшефных хозяйств.
 Двум мужчинам и одной женщине. Которые всегда успешно трудятся не только в своих цехах на комбинате, но и на селе, в своих подшефных хозяйствах. И впереди всех шёл со Знаменем именно Пятаков.
 Как же ему было тогда его не запомнить?! Величественной и неожиданно монументальной была эта сцена. На Пятакова нельзя было не залюбоваться. Тем более, не запомнить. Он был строен, высок и крепок в плечах. Средних лет и черноволосый, с тонкими правильными чертами лица. Можно с него скульптуру лепить. 
 Такие мужчины всегда нравятся женщинам, с таких молодцов пишут картины. Пятаков и сегодня обратил на себя внимание в театре, когда выступал с ответным словом благодарности за своё высокое награждение. Говорил он просто, кратко, но с достоинством, без бумажки и без заученных фраз. От всего сердца и по рабочему чётко. Голос его был твёрд и уверен. Таким передовиком можно было гордиться.
 Да и тогда, на том первом празднике "Серпа и Молота", он тоже говорил немного о себе и своих товарищах, по делу и без лишних фраз. О нём самом и его делах всё больше рассказывали его товарищи по труду из доменного цеха, а также приехавшие к ним в гости селяне, тамошние его товарищи по труду.
 Они говорили о том, что в тот год на полях подшефных хозяйств был получен рекордный урожай, значительно больший, чем в предыдущем семьдесят шестом. Особенно отличился Пятаков, намолотивший семьсот тонн зерна на комбайн. За что и был награждён орденом "Знак Почёта", а ещё шесть человек из различных цехов комбината были награждены медалями "За трудовое отличие".
 В том числе, и две ассистентки знаменосца Пятакова - Марья Степановна Перваткина и Зоя Михайловна Фёдорова. Обе женщины молодые и обе красавицы. Да, хороший получился тогда праздник в Крутом Яру.
 Необычным. Не хуже нынешнего в театре. Дело-то в том, что этот праздник получился, как бы настоящей смычкой между городом и деревней, не на словах, а на деле. Вот тогда Литвинов и подумал: "Вот так и надо поднимать село до уровня города!". Не только на сельских полях и стройках, но вот и на таких совместных праздниках.
 Красивым и полезным получился тот общий, объединяющий их всех, праздник. Вот где крепится единство страны! Спасибо Кравцову, это он тогда его придумал о организовал. Да, хороший был у него тогда секретарь парткома! Жаль, что он теперь не на комбинате, а руководит райкомом партии.
 Немало сил приложил к этому празднику и сам Литвинов. Потому, что после этого праздника он, с поддержкой парткома, приступил к ещё более ревностному созданию на комбинате подсобного сельского хозяйства. Назвав его сельскохозяйственным цехом.
 Теперь металлурги стали производить не только чугун, цемент, фитинги, электроэнергию, тепло, а также и шлакоблочный кирпич, бетонные и столярные изделия, пиломатериалы и другое нужное для строительства материалы, но ещё и выращивать мясо, молоко, зелень и овощи.
 Литвинов решил сделать своё металлургическое предприятие и посёлок вполне самодостаточными, чтобы у них самих было всё своё, чтобы ни от кого не зависеть. Быть в быту на полном самообеспечении. В том числе, и в вопросах оздоровления своих трудящихся и жителей посёлка.
 Свою медицинскую санитарную часть комбинат оснастил теперь самым современным медицинским оборудованием. И это тоже с полной поддержкой и инициативой партийной и профсоюзной организаций комбината. Теперь Литвинову с парткомом и профкомом показалось уже мало иметь на своём предприятии сильный профсоюз и обеспечивать трудящихся общесоюзными профсоюзными путёвками в Дома отдыха и в санатории страны.
 Решено было построить своими силами, к уже имеющемуся пионерскому лагерю, ещё и круглогодичный санаторий-профилакторий. Для оздоровления трудящихся предприятия и жителей посёлка. В лесу, на самой окраине посёлка. То есть, в черте самого Крутого Яра.
 И он был построен, большой и красивый в четыре этажа. Сдан в эксплуатацию в 1971 году. Как раз в этом году Литвинов и становится директором комбината. С каждым годом санаторий-профилакторий становится лучше и лучше, как с точки зрения эстетики, так и внутреннего убранства, не говоря уже о  медицинском обслуживании.
 Круглый год в нём отдыхают и поправляют здоровье не только работники  комбината, но и все работающие на других предприятиях и в организация, учреждениях Крутого Яра. 
 Ещё до этого, в сосновом бору, что в Заокском районе, для работников комбината, и для всех желающих крутояровцев, была создана база семейного летнего отдыха, ставшая потом для всех жителей посёлка самым любимейшим местом. Но Литвинов сам там никогда не отдыхал, как и в санатории-профилактории. Он предпочитал отдыхать на своём дачном участке в одном их садовых товариществ комбината. Недалеко от самого комбината и был готов всегда, при необходимости, вернуться в свой кабинет. Литвинов любил сам для себя и своей семьи выращивать овощи и фрукты. Это было что-то в нём генетическое заложено от предков.   
 Создали же металлурги эту базу семейного отдыха в прекраснейшем месте на реке Оке. Тоже для себя и своими руками, своими силами. Но здесь инициатива уже принадлежала ни парткому, ни профкому с комсомолом, ни администрации комбината, а спортсменам Крутого Яра, которое облюбовали это место для своих спортивных выездов на природу.
 Но позже эта инициатива обрела полную поддержку парткома, профкома и комитета комсомола. А также администрации комбината, в лице предшественника Литвинова, Ивана Степановича Беличенко, который был горячим сторонником реализации и развития этой идеи. Кстати, он и погиб в автомобильной катастрофе, когда ехал на эту строящуюся эту базу. Литвинов был тогда главным инженером и занимался сугубо производственно-техническими вопросами предприятия. 
 Летние дачи получились лёгкими, внешне красивыми. На трёх и двух человек в каждой из них. Но после гибели Беличенко ничего там больше не благоустраивалось. Литвинову было на первых порах не до того, так что она стала заботой парткома и профкома, с помощью комитета комсомола.
 Места оказались здесь не только рыбными и пляжными, но и ещё грибными,да ягодными. Целыми семьями, включая и домашних животных, стали приезжать сюда работники комбината. Так что и эта зона отдыха давно стала для металлургов любимейшим местом семейного отдыха.
 И была она, эта зона, теперь под контролем и пристальным вниманием, под полной опекой партийных и профсоюзных организаций комбината. Впрочем, как и сам пионерский лагерь, детские сады, санаторий-профилакторий, спорткомплекс, комнаты школьника, воспитательная работа в Доме культуры.
 Литвинов не противился этому, живо интересовался их работой, оказывал, как ему казалось, необходимую помощь. Но главное своё внимание и силы он отдавал не только производству, но и санаторию-профилакторию. Зона же отдыха на Оке оставалась по-прежнему детищем Беличенко, но не все это помнили. Много сил у Литвинова занимала теперь шефской работе на селе.
 В этой работе дирекция и партком с профкомом не только руководствовались директивами вышестоящих организаций, но и сами для себя определяли свои цели и первоочередные задачи. Завязывали крепкие производственно-экономические связи с подшефными хозяйствами и активно работали над развитием их производственных мощностей и инфраструктур. 
 Работники всех цехов и отделов комбината, добросовестно трудились не только на посевной или на уборке урожая в подшефных хозяйствах, но и в ремонтах техники участвуют как свей собственной, также и в строительстве на селе. Строились ими  жилые дома, культурно-бытовые объекты, общежития, столовые.
 Для этого, как это уже было сказано, кроме отдела капитального строительства, жилищно-коммунального отдела, ремонтно-строительного цеха на предприятии создана специальная бригада для сельского строительства. И это Литвинов считал правильным.
 И этот его почин был тоже отмечен в масштабе области. И на сегодняшнем торжестве тоже в театре. Руками рабочих комбината и крестьян все подшефные деревни постепенно превращаются в благоустроенные поселения. И это тоже несказанно радовало Литвинова. Как же было ему хорошо, красиво и приятно, когда на том празднике "Серпа и Молота" в Доме культуры в Крутом Яру, девушки, представительницы подшефных хозяйств, преподнесли металлургам-шефам, очень большого размера "Золотой каравай" из нового урожая.
 Он был вручён Президиуму праздничного торжества. То есть, партийно-хозяйственному, профсоюзному и комсомольскому руководству комбината и руководителям подшефных хозяйств. Каравай тот стал, как бы символом нерушимости шефских связей города и деревни.
 Как же это тогда всё хорошо получилось, трогательно и даже, как-то даже по семейному. Вот, именно, так и должно подниматься село. Именно, так. И весь Крутой Яр это тоже тогда понял. У всех были прекрасные, радостные и счастливые лица на том празднике.
 А сколько чувствовалось дружеского тепла и сердечности в выступлениях руководителей подшефных хозяйств, простых работников-сельчан, благодаривших за оказанную им шефскую помощь в развитии села.
 Большой группе работников комбината, отличившихся на уборке урожая зерновых, были тогда вручены подарки и Почётные грамоты обкома партии. И на том совместном торжестве был хороший, тоже совместный, концерт художественной самодеятельности сельских Домов культуры и Крутого Яра.          
 Вспомнив сейчас про всё это, Литвинов понял почему он сегодня задержался на этом концерте. Его задержала память о том концерте и его сегодняшнее хорошее настроение.
 Вот тут-то Литвинов вспомнил про своего водителя и поспешил к машине. Потому, как излишне уж резко он открыл дверь, было видно, что он тоже заспешил домой. Но это не понравилось водителю:
 - Поаккуратней, пожалуйста, Михаил Ильич, дверь-то может выйти из строя и я стану на ремонт. 
 Но Литвинов этого ничего уже не слышал, тяжело опустился на заднее сиденье и сказал:
 - Поехали!..
 Водитель, заводя машину, спросил:
 - Что сегодня так долго, Михаил Ильич?
 - Немного решил подышать свежим воздухом...
 - Так это я не к тому. Мне завтра днём, часа на два-три, отъехать нужно.У жены день рождения. Подарок не успел купить.
 - Передай мои поздравления. Добро. Машину я себе найду. Гараж у нас большой.   
 Ему не хотелось ни с кем сейчас разговаривать. В том числе, и с водителем. Извинятся же за свои задержки он совершенно не привык. Продолжал находиться в атмосфере прошедшего собрания, во власти воспоминаний и не мог от них отрешиться.
 Сколько лет он уже трудится на этом, ставшим ему дорогим, комбинате? Сколько лет он прожил в этом в Крутом Яру?! Страшно даже и подумать. А он ещё и сам не стар. Семьдесят седьмой год ему особенно памятен. В том году его наградили орденом Октябрьской Революции. Но и до того он был награждён орденами "Знак Почёта", Трудового Красного Знамени, орденом Ленина, многими медалями. Награды получал ещё будучи главным инженером.
 И было за что. Комбинат всегда работал и работает с перевыполнением плана. Крутой Яр преобразовался в благоустроенный многоэтажный посёлок. Ещё осталось чуть-чуть и тогда не станет совсем на комбинате очереди на жильё. К тому же, в том же семьдесят седьмом году, доменному цеху было вручено свидетельство на присвоение ферромарганцу Государственного Знака качества. И это событие очень дорого ценится самими металлургами.
 И ещё вспомнилось директору, как будучи делегатом двадцать шестого съезда КПСС, совсем недавно, в феврале нынешнего года, он получил на своё имя в Кремле следующую телеграмму:
 " Трудящиеся комбината с большим интересом следят за работой съезда. В цеховых коллективах не ослабевает накал социалистического соревнования в честь партийного съезда. Все коллективы работают с перевыполнением государственного плана. За четыре дня работы съезда план по выплавке чугуна выполнен на сто пять и девять десятых процента. Желаем успешной работы.
Секретарь парткома В.С.Беляков, 28 февраля 1981 года".
 Конечно, телеграмма пропагандистская, политическая трескотня. Но, тем не менее, получить ему её было приятно. Она и сейчас лежит у него в боковом кармане пиджака, на всякий случай, если бы пришлось ему выступать. А цифры в ней точные, не липовые. В этом он не сомневался. В любой момент он мог это проверить. Такого на комбинате не допускалось.
 Конечно же, Беляков не Кравцов, но и с ним работать можно. Человек он честный, искренний и с характером. Но только ему бы ещё смелости побольше, как у Кравцова. Тот мог в любой момент пойти и против него, самого Литвинова. 
 Вспомнилось ему и тот случай, когда он распекал за что-то при всех на своей оперативке корреспондента Гончарова за какую-то статью в газете, которую он  сейчас и не помнит. Так, Кравцов, молчал-молчал, а тут поднял голову и вдруг говорит:
 - А не кажется ли вам, Михаил Ильич, что это очень даже похоже на зажим критики?..   
 И эти его слова прозвучали в полнейшем молчании. Всё присутствующие притихли, ни одного шороха, все затаили дыхание. И это ему тоже сейчас вспомнилось, как и то, что в тот момент он сразу же осёкся и смешался. Стих. И до сих пор он этого не забыл.
 Неприятно это ему было, конечно. Но что он мог поделать? Секретарь парткома - это же не начальник цеха. Пришлось сдержаться. На него не накричишь, как на того же корреспондента газеты. И с тех пор Литвинов оставил в покое газету, а все вопросы с ней решал только через Кравцова.
 Но вот они уже въезжают в Крутой Яр. Проезжают мимо комбината, мимо тех самых бывших "шалманов", которые он все снёс и создал на их месте замечательный сквер-парк. Совсем иным стал посёлок, когда после окончания Липецкого металлургического техникума он впервые приехал сюда в сорок четвёртом году работать помощником мастера доменных печей.
 Прошёл он здесь весь непростой путь, все должности и ступени, дошёл до главного инженера, учась заочно в институте. А в тысяча девятьсот семьдесят первом году  назначен директором. Так что Крутой Яр и комбинат стали ему родными с военного лихолетье, со дней его юности.
А. Бочаров
2020.