Русская дочь военнопленного немца- 32

Как быстро летит время.

В последний день каникул, Валентинка прибежала к бабушке
.

— Баб, я маленько у мамы поживу, ладно? Меня мама попросила, чтобы Андрей Иванович у неё квартиру не забрал.

— Ну поживи, поживи. Куда она без квартиры-то? Может и образумится. Пора уж, сколько можно куролесить?  Пора  и за ум взяться.

— Баб, я тогда школьную форму возьму, книжки и портфель, ладно? .

— Книги-то свяжи стопкой, Серафим на мотоцикле завезёт, сама-то не надсажайся. А то будешь через силу кожилиться с ними. Возьми, что на завтра нужно, сложи в портфель и всё.  Сегодня баню топим, приходите с матерью.

— Ладно, баб, придём — заверила внучка, уходя.

А через четыре дня Мария пришла с работы не одна, а с дядей Сашей.

— Вот, дочка, знакомься, это дядя Саша, он будет с нами жить.
Дядя Саша добродушно смотрел на Валентинку  своими синими глазами в чёрных густых ресницах и улыбался широкой улыбкой, обнажая все тридцать два белых ровных зуба.Высокий и стройный, с густыми волнистыми чёрными волосами, зачёсанными назад, он был красавцем. Как артист с открытки.

И вообще он был весёлым человеком, шутил, заразительно смеялся.  Пришёл  ддя Саша с гитарой в руках, да так её и не выпускал из рук целыми днями. Где работал дядя Саша, Валентинка не знала, но на работе он с ней не расставался, уходил на работу с гитарой и возвращался с ней. Пел дядя Саша очень красиво.
 Возвращаясь с работы, он садился за стол, Мария садилась рядом, и они кушали и пели просто так, без какого-либо застолья, для души.

Часто по вечерам они куда-то уходили, а возвращались весёлыми и счастливыми. Так прошло два месяца.

Однажды, поздно ночью, Валентинка проснулась от того, что её мама и дядя Саша о чём-то громко спорили на крыльце. Вскоре спор перешёл в скандал,  Мария, с шумом открыв дверь, влетела в дом со словами

— Забирай свой чемодан и уматывай вместе со своей гитарой на все четыре стороны!

— Мария, ну мы же взрослые люди. Ну что я сделаю, если бабы сами на шею вешаются— оправдывался он.

 — А ты что, не мог от себя её оттолкнуть? Рук нет?—кричала она ему.

— Ну, неудобно мне было, она же хозяйка, а я бучу подними, как-то не прилично это.

— А прилично с чужими бабами обниматься?  Ещё бы ладно где-то на крыльце или на улице, а то в спальной, на её кровати. Уселись голубки и нацеловываются.  Срам какой. Я этого не потерплю, забирай свой чемодан! Прощай лавка с товаром!  Катись дядя Христофор на зелёный семафор! Давай, пошёл — швыряя  чемодан к дверям, кричала Мария.

— Мария, не обижайся, прости. Я в другой раз так и сделаю, хозяйка, не хозяйка, пошлю подальше— упрашивал  горе сожитель, Марию..

— А другого раза не будет. Не хватало ещё, чтобы я тебя с баб стаскивала. Не зайди я во время, у вас и до этого дошло. Давай отсюда! Нет мужика и это не мужик! На гитаре играть, да баб лапать, нахрена мне такой сдался!  Пошёл вон— горячилась Мария..

— Пожалеешь ещё! Я уйду, на мой век баб хватит, а ты одна останешься. Где ты ещё такого найдёшь, как я. Прощай— хватая чемодан, отвечал дядя Саша, открывая дверь.

— Давай, давай!  Дорожка скатертью. Да, дорогу сюда забудь!

— Уже забыл— сказал он и хлопнул дверью.

— Мам, вы чё шумите, соседей вон разбудили— выйдя на кухню, спросила сонная Валентинка.

— Спи дочка, больше никто не помешает— заверила Мария и легла спать.

На другой день, возвращаясь из школы, Валентинка заметила у колонки женщин, живо обсуждавших какое-то событие. Кто-то стоял с пустыми вёдрами, а кто-то с полными вёдрами на коромысле, увидев её, они замолчали. Проводив взглядом девочку , женщины вновь вернулись к своему разговору.

— Она ему морду, прямо у вокзала разбила!—услышала Валентинка.

— Ну и правильно! Молодец баба, смогла за себя постоять — сказала другая женщина.

— Ну и ей тоже надо бы поскромней быть — донеслось до Валентинки.

Мария  была дома, она наварила борща с говядиной, напекла оладьев и даже сварила компот из сухофруктов.

— Отучилась? Кушать садись. Как там в школе? Всё хорошо?

— Всё хорошо— раздеваясь, ответила девочка.

 — Мам, а ты с кем дралась у вокзала?

— Да дядя Саша неприлично меня назвал, ну и получил. Не отобрали бы, так забила б его дОсмерти. Сволочь такая. Будет он меня ещё срамить, гадёныш! Не на ту нарвался.

— Мам, я к тёте Панне пойду, мы по домоводству кофты кроили, прострочить надо.
Она извлекла из портфеля лоскутки, завернула их в бумагу.

— А чё лоскутов- то так много?

— Да я две кофты скроила, одна с рукавами, другая без.

— Материю-то где взяла?

—Баба дала

— Ну беги, беги.

Тётя Панна помогла сметать все части кофт, усадила племянницу за швейную машинку  и проконтролировала, как она справилась с шитьём.

— Давай, я тебе покажу, как можно обработать вырез под горлышко— предложила тётя.

— Давай — радостно согласилась девочка.

Так вместе с тётей Панной, Валентинка сделала две хороших, красивых кофты. Вот только они были из одной ткани, а в остальном всё хорошо.

После новогодних каникул новенькая Валя стала жить у сестёр по железнодорожной улице, и теперь в школу они с Валентинкой ходили вместе.  Впрочем, они ходили вместе со всеми школьниками с этой улицы.
Но Валя стала приходить к Валентинке в гости, а потом они вместе шли  к Панковым, играть с девочками.

Как-то возвращаясь со школы вместе с новенькой, Валентинка услышала от Вали "небылицы" про себя и как-будто это ей рассказывала её подруга Люда.
Валентинка знала, что Люда не умеет хранить секреты, и она сама всем об этом говорит. Но чтобы она могла что-то на кого-то придумать, этому Валентинка не поверит никогда. Ну а если не поверила, то и вида не подала,о том, что услышала.

Устные уроки новенькая почти никогда не готовила, но она очень искусно могла разжалобить любого учителя, обещая на следующий урок приготовить домашнее задание и ответить. Ей верили, а тройка в дневнике её вполне устраивала.

 Возвращаясь со школы в следующий раз, Валя поведала о том, что Таня Панкова " смеялась" над  Валентинкой и дурно отозвалась.
Таня Панкова, очень честная и прямая девочка, всегда всё говорит в глаза и обсуждать кого-то, особенно с мало знакомой девочкой она никогда не будет. Это Валентинка знала. точно Никогда и никого Таня не обсуждала с Валентинкой за глаза, а значит и с другими Валентинку  обсуждать не станет. Поэтому и Танюшке Валентинка тоже ничего не сказала.

Да и  в классе уже были случаи, когда новенькая ссорила  друзей, а потом, когда  выяснялось, что это ложь, она смеялась и признавалась, что это она так пошутила.

— Мир, да? Мир — тянула она руку то к одному обиженному, то к другому. От неё отмахивались и уходили в сторону
.
Валентинке такое поведение новенькой не нравилось, и дружить она с ней не очень хотела, просто оказалось, что живут они на одной улице и учатся в одном классе.

Это было на уроке домоводства, Олимпиада Серафимовна, называя фамилии, вызывала к столу девочек с шитьем, и оценивала их работы. Валентинка достала обе кофточки и стала ждать, когда её пригласят к столу учителя.

 Новенькая увидела кофты и спросила

— А зачем тебе две?

 — Так хочу— ответила Валентинка, дёрнув плечиком.

— А у меня машинки нет, я не сшила, дай мне одну.

В это время учительница назвала фамилию новенькой, и она не дожидаясь разрешения Валентинки, схватила кофточку с рукавами и побежала к столу учителя.

Олимпиада Серафимовна тщательно проверила все швы на кофте и поставила новенькой "пять" за работу.

Когда очередь дошла до Валентинки, то учительница даже не взглянула на её кофту и оценила работу  на "три"
 — Три-и-и?— удивилась ученица— почему три? У меня все швы красивые и даже воротничок есть.

— Ну и что. "Три", больше не получишь!—категорично ответила учительница.

 Валентинка поняла, что она ей припомнила игрушки с ёлки, и расстроенная пошла к своей парте.
В это время кто-то из учениц крикнул, что новенькая показала не свою, а  Валентинкину  кофту, а ей поставили, "пять".

— Это правда?—спросила Олимпиада Валентинку.

— Павда— призналась она.

— Тогда я тебе ставлю двойку, чтобы в следующий раз свои работы другим не давала.
Валентинка от расстройства даже забыла у новенькой забрать свою кофточку.

—Валя, верни мне кофту— потребовала она у новенькой на следующий день.

— Ой, извини пожалуйста — засмеялась Валя— я её дома, за речкой оставила. В выходной пойду, заберу — бросила она на ходу, убегая в коридор.

Как-то вечером Мария привела в дом дядю Серёжу. Это был высокий и тучный мужчина и, поэтому казалось, что он один заполнил всю кухню. Вообще-то и не казалось вовсе, а так и было. Если он стоял, то нужно было обходить вокруг него, как вокруг новогодней ёлки. Если сидел, то так широко расставлял ноги, и чтобы пройти,  необходимо было через них перешагивать.Работал дядя Серёжа на железной дороге, сцепщиком.

В первую же ночь дядя Серёжа не дал выспаться, он храпел так, что дрожали занавески на окнах
. Когда Валентинка пришла со школы, дядя Серёжа был уже дома. А Мария торопилась  на работу

 — Дочь, довари суп. Мясо уже сварилось, нужно горох, да картошку туда запустить. Морковку я натёрла, лук накрошила, пережарь в суп, я побежала — сообщила она, накидывая на себя рабочую фуфайку.

Валентинка сняла пальто, пронесла в комнату портфель, поставила валенки на печную ступеньку  и подошла к плите.

Бульон  кипел, на стенках кастрюли оседала мясная пенка. Взяв ложку, девочка стала её снимать

— Ты это чего делаешь?!—закричал дядя Серёжа.

— Пенку снимаю— удивлённо ответила девочка.

— Ты что, дура? Это же самый ценный белок, а ты его коту отдаешь — возмущённо кричал он.

— А вы грубиян. Так обзываются только хулиганы — опять спокойно сказала она, продолжая снимать накипь.

— Чё, умную корчишь? Соплячка. Тебя кто так учил со взрослыми разговаривать, а?—взревел он.

 — А никто, сама научилась. Не кричите на меня, не на ту напали — ответила Валентинка, вспомнив слова матери.

— Да ты! Да ты! Да ты дура настоящая! Ты хуже телёнка! Он умней тебя! Он родился и знает где вымя, а где у него зад. Только выпал из брюха, сразу сиску находит и сам себя вылизывает. А ты и этого не умела делать. Дура,  начиталась книг и думаешь умная? Если с детства ума нет, от книг не поумнешь. Мария говорила, ты у её родителей жила?

 — Жила, а вам-то что?

— А то, дёргай к ним! Я суп сам доварю, а ты собирай манатки и дуй не стой, чтобы духу твоего здесь не было — горячился дядя Серёжа

— Я у себя дома, а вы здесь никто! Вот вы и дуйте отсюда— всё так же спокойно возразила – девочка.

— А мы вот посмотрим, что на это твоя мать скажет. Я ведь ей всё расскажу, и поглядим, кто куда отправится— погрозив толстым, как сарделька, пальцем, предупредил дядя Серёжа.

Утром до прихода матери, Валентинка ушла в школу.
Новый сожитель Марии на работу ходил по вызову, тогда, когда была необходимость в отцепщике. Иногда он на работе находился с утра до поздней ночи, а иногда и всю ночь, а иногда только до обеда, но на работу  ходил ежедневно. В этот день с утра  Сергей был дома.

Когда Валентинка вернулась из школы, Мария набросилась на дочь

— Ты чё это свой характер тут показываешь? Я что, под старость лет одна по твоей милости должна остаться? Ты лет через пять хвостом крутнёшь и завьёшься куда-нибудь, а тут оставайся одна.

— Мама, ты не из-за меня одна останешься, ты из –за себя одна останешься— уточнила девочка.

— Не неси чушь. Ты лучше к людям научись хорошо относиться. Что ты такого сказала дяде Серёже, что он мне условие поставил, ты или он?

— Ну и кого ты выбрала, его? Это чтобы одной под старость не остаться?

Мария молчала. Она не знала, что сказать дочери.

— Хорошо, я уйду домой. Я обещала бабушке вернуться, вот и вернусь.

 Валентинка ждала, что мать попросит её остаться, но мать молчала.

Положив в портфель учебники, накинув на себя пальтишко, Валентинка, прежде чем выйти в двери, сказала

— Правду бабушка говорит, что ты меня на мужиков сменяла.

— Постой. Расскажи, почему вы разругались?

— Он сказал, что я дурнее телёнка. Телёнок зад сам вылизывает, а я нет. Сказал, что если с детства у меня ума нет, то в книгах я его не получу и что я дура настоящая и должна идти жить к твоим родителям. А я ему сказала, что никуда не пойду, а он сказал, что посмотрим. Он оказался прав.

— Ладно, не пори горячку-то. Давай, раздевайся, кушать будем.

— А тебе вчера суп понравился?—спросила Валентинка.

— Вкусный, весь съели, на утро даже не осталось— улыбнулась Мария.

Валентинка разделась.

— Мам, значит я остаюсь, а что ты теперь дяде Серёже скажешь?

— Ничего. Если хочет с нами жить, то пусть живёт, если нет, то скатертью дорога.

Вечером дядя Серёжа собрал свой чемодан и тихо, без слов, покинул Мариину квартиру.

Долго место не пустовало и однажды придя домой со школы, Валентинка застала нового ухажёра.

— Здрасте— сказала ему девочка и прошла в комнату поставить на место портфель.

— Здравствуй, здравствуй, школьница. Давай знакомиться, я знаю, что тебя зовут Валентиной, а я дядя Коля. А ещё я от твоей мамы знаю, что ты любишь читать книги. Я решил сделать тебе приятное и купил в городе книгу "Тимур и его команда." Гайдара.

Валентинка подошла, к сидящему за кухонным столом гостю, и взяла книгу в руки.

— Спасибо. Гайдар, это псевдоним, настоящая фамилия Голиков Аркадий Петрович.

— Ты уже читала эту книгу?

Валентинка кивнула.

— Я буду завтра в городе, скажи, что тебе купить, какую книгу?

— Любую, писателя Александра Дюма.

— А тебе старшего Александра Дюма, или его сына Александра Дюма?

Валентинка не знала, что их двое и решила сказать наугад

— Мне старшего, историка.

— Аа, понял. Ну, я думаю, что это наверное "Щелкунчик" или " Робин Гуд"?

— Можно и " Королеву Марго" или " Граф Монтекристо" или "Три мушкетёра"— перечислила Валентинка, что запомнила из сказанного Таней Голубевой.

— Ух, ты. В шестом классе и такие интересы! Не рано ли, для детского ума? — но увидев твёрдый взгляд девочки, быстро ответил

—Хорошо. Что попадётся, то и куплю. Договорились. Я пожалуй пойду. Завтра в город ехать, рано вставать Ну, рад знакомству, до встречи— поднимаясь со стула, сказал дядя Коля

На взгляд Валентинки, он был обычным человеком. Ростом, чуть выше Марии, русые, с проседью волосы, зачёсаны набок. Лицо открытое, доброе.

Вернувшись из города, дядя Коля сообщил, что в книжных магазинах ничего из книг Дюма, он не нашёл.

— Но ты не думай, я слово держу и книгу тебе, пусть не в Междуреченске, но всё равно куплю — пообещал он.
.
 Новый" папа" оказался хорошим математиком и с удовольствием помогал решать задачки и даже помог склеить из бумаги куб.
 
Новая подружка Валя кофту Валентинке так и не принесла, более того, увидев на уроке  рисования удивительную готовальню, попросила её посмотреть.
Конечно, Валентинка могла и не приносить готовальню в класс, ведь геометрии в шестом классе ещё нет и черчения тоже, но уж очень хотелось похвастаться красивой и большой готовальней.

— Можно я посмотрю— попросила  Валя - новенькая готовальню

— Возьми, посмотри — позволила Валентинка.

— Ой, я тоже такую хочу, дай мне её домой, я зятю покажу, чтобы мне такую- же купил. Ну что, договорились? Я забираю?-- широко улыбаясь спросила Валя.

Отказать,   перед одноклассниками было не удобно,  да и они вроде как уже подруги, поэтому она в знак согласия кивнула.

— Ой, спасибо, спасибо — весело затараторила Валя, пряча в портфель   готовальню.

Как-то Мария, возвращаясь с Валентинкой из магазина, спросила у дочери

— Ну, как тебе дядя Коля, понравился?

— Не знаю. Вообще-то лучше дяди Серёжи, конечно.

— Ну и хорошо, значит подружитесь.

Дядя Коля по профессии был стоматолог-ортопед. Он прибыл в квартиру Марии, вместе с  оборудованием зубопротезирования.

Работал новый жилец в то время, когда Валентинка была в школе, но в  квартире появился специфический запах.
Вскоре в посёлке заговорили, что у Марии живёт доктор, который вставляет зубы и ставит стальные коронки.

— Валентинка, кого это Манька опять приняла, доктора какого-то?—спросила Пелагея  у внучки, как только та прибежала в гости.

— Это не доктор, он не лечит, он зубы вставляет, коронки ставит.

— А как сам-то, смирёный?

— Нормальный. Не пьёт и не курит. Только дома  его лекарством  воняет, а так, нормальный.

— Народу-то много ходит?

— Не знаю, он работает, только до обеда и всё.

—Ишь ты, до обеда значит.Гмм.

— Дома-то чё, окромя своей работы, делат?

Валентинка пожала плечами.

— Ну работат до обеда, а чё потом?

— Это он с людьми до обеда. Зубы им машинкой точит. Потом пообедает и садится у окна зубы лепить или коронки делать. А когда время есть, то или  с мамой разговаривают, или в кино ходят. Ну вот концерт цыганский приезжал, он не пошёл и маме не велел. Сказал, что смотреть цыганских артистов или лилипутов, это пошло. В гости не ходит и маму не пускает. К нам тоже никто не ходит, он не велит.

— Это почё так-то? Бабтист поди, или кержак.  Посуду-то как, только свою кушать берёт, или вашу тоже, когда ест?

— Не знаю, не замечала.

— Кержак видно. Надо сходить, проведать дочь-то. Когда Манька дома?

— Сегодня дома, завтра  на работу с утра, вечером дома будет.

— Ну вот и схожу завтрева, опосля обеда. Всё выведаю, кто таков— заверила она. Немного помолчав спросила

— А ты то ходила на концерт?

— Ходила

— Свары-то не было, смолчал?

— Ничё не было, сходила и всё. Они не ходили, я сходила.

— Как это Мария утерпела, она же своебышная. За ум что ль взялась? Ну как концерт, понравился?

— Не знаю. Пели красиво, фокусы были, а вот танцев не было. Одна тётенька только танцевала, но она даже не в цыганском наряде была и танцевала только руками, ну дроби делала. Только она по сцене не ходила, на одном месте потопала и всё.

— Видал, чё. А ты откуда знашь, как цыгане танцуют? Я видела, они вообще на пузу могут упасть и танцевать на нём, это же цыгане!

— Знаю. У нас здесь на поляне видела, когда табор стоял. Тогда ещё Больничной улицы не было. Там на гитаре  один играл и пел, а девушки танцевали. Красиво танцевали. Я в школе, в Асино даже показывала, как они танцевали и на празднике наш класс такой танец танцевал. Всем понравился.
А здесь я тоже хочу такой танец показать. Только платья цыганские пошить надо, чтобы в них танцевать.

Но не удалось Валентинке поставить такой – же танец, какой она смогла разучить с одноклассниками в Асино.  Желающих оказалось только две девочки, да и тем  не смогли бы пошить цыганские платья.

Классная руководительница дала им с Таней Голубевой материал для стенной газеты и Валентинка поняла, что без готовальни тут не обойтись.
Она вновь подошла к Вале

— Сегодня после школы пойдём вместе с тобой за речку, ты мне вернёшь готовальню и кофту — заявила она своей однокласснице.

— Хочешь, иди одна, я обещала Машке сразу после школы к ней пойти. Ей надо бельё стирать, а с ребёнком  сидеть некому.

После школы, Валентинка пошла вместе с Людой за речку. Оставив портфель у подружки, она отправилась  к родителям одноклассницы Вали. Войдя в дом, она со всеми поздоровалась, а потом, глядя на мать одноклассницы, сообщила

— Валя сказала, что здесь осталась моя готовальня и моя кофта.

— Галька — позвала женщина младшую дочь.

Из комнаты вышла Валина младшая сестра, но выглядела она значительно крупнее старшей.

— Галька, найди, чё девчонка просит. Валька тут где-то оставила её вещи.

— Какие?— переспросила Галька.

— Готовальню и кофту — и тут Валентинка поняла, что девочка стоит в этой самой, её кофте, только она совсем уже не новая. За месяц она так изменилась, что не узнать.Это была старая, поблёкшая и застиранная кофта.

— Готовальня вон, на окне, бери— махнула она рукой в сторону окна.

Валентинка подошла к окну и ахнула. Вся размокшая готовальня, была приморожена к подоконнику. Оказалось, что её футляр был деревянным и размокнув в воде, он набух и разорвал весь бархат. Что там внутри, увидеть было невозможно. Окна промёрзли, вода превратилась в лёд.

— Она же замёрзла, как я возьму? Надо кипятком её отморозить! — возмущалась девочка.

— Ещё чё!.  И так все брёвна мокрые. Растает и заберёшь. А какая кофта?—спросила Галька?

— Была. Та что на тебе — упавшим голосом ответила гостья.

— А на мне, это Валькина. Она эту кофту на домоводстве сшила на пятёрку.

— На домоводстве она её не шила.

— Может и пятёрку она тоже не получала?

— Получила, но за мою кофту. У меня было две.

— Что? Машка ей ткань купила, можешь у неё спросить.

— Ткань эту бабушке за лечение ребёночка дали. Никто Вали её не покупал. Только мне эта кофта уже не нужна, носите —  сказала девочка, и давясь слезами от обиды, вышла из дома.

Слёзы катились по её щекам. Морозный ветер обдувал лицо и щипал мокрые глаза, нос, щёки. Сейчас ей было обидно даже не за то, что красивая готовальня превратилась в мусор, а за то что это был мамин подарок, а она его не сберегла.

—  А мама сказала, что если буду беречь готовальню, то её до конца школы хватит и ещё Саркиным детям достанется.

Она вошла в сени дома своей подруги и никак не могла успокоиться, слёзы так и лились по щекам. Немного постояв в сенях дома, она вытерла слёзы, тяжело вздохнула, успокоилась и, вошла в дом.
Вдвоём с Людой они приготовили уроки на завтра. Готовить с Людой уроки математики, одно удовольствие, вместе они быстро решили все задачи. По математике Люда училась лучше Валентинки.
 
Когда она возвращалась домой, солнышко уже закатывалось за гору. Мороз крепчал и чтобы не замёрзнуть, Валентинка, "со всех ног" бежала по дороге. На мосту её обогнали несколько лесовозов, обдав неприятным газом,  они переехали переезд и прямо помчались на склад, а Валентинка свернула к башне.

Забежав в квартиру, она услышала голос бабушки. И хотя бабушка  вчера и пообещалась придти, но Валентинка не очень-то поверила в это.

— А мне поставь фиксу, вот сюда — показала Пелагея на зуб возле клыка.


— Пелагея Петровна, у вас совершенно здоровый зуб. Честно признаться,  не часто встретишь здоровые зубы, а особенно в вашем возрасте. Точнее сказать, если вообще увидишь зубы— усмехнулся доктор Коля.

— А я хочу фиксу , мне нравится, что она в роте блестит— убеждала Пелагея мастера.

— Понимаете, я вам сточу зуб. А это уже нарушение структуры зуба и большая вероятность, что он разрушится.

— На мой век хватит, ставь фиксу!—твёрдо сказала Пелагея.

— Ну хорошо. Сейчас  я его сточу, а потом сделаю слепок. Придётся потерпеть.

— Не привыкать, стерпим — заверила она

Валентинка не верила своим ушам, бабушка просит поставить коронку на здоровый зуб, какой ужас!

На следующий день Пелагея щеголяла с фиксой во рту и всем радостно улыбалась.

Дядя Коля относился к Валентинке хорошо,  с Марией у них тоже всё было ровно и спокойно.-
Так прошёл год. Валентинка перешла в седьмой класс. Весной всем классом ходили на питомник, сеяли проросшие кедровые орехи. Летом, на днях школьной отработки, дети пропалывали эти всходы. Школьники постарше  ездили в тайгу, высаживать уже немного подросшие кедровые растения. Ехали на длинноносом автобусе и всю дорогу шутили и весело смеялись.  Высаживали кедровые саженцы на вырубках. Тяпкой поднимали дёрн и закладывали под него несколько растений, потом дёрн плотно прижимали к корешкам.

Лето, как обычно прошло очень быстро. За лето она побывала с дедом на покосе, помогала бабушке  пригонять на дойку коров и телят на пойло.  Кормила уток и с дедушкой качала мёд.

А ещё она вдоволь накупалась в холодной горной Томи и в реках Балык-су. Ходила с Марией на " Скалку" Это высокая скалистая гора над рекой Балыксой. Под самой скалой, река резко поворачивает в сторону и вода замедляет свой ход. В этом месте она разливается, как небольшое озерко и течения совсем не видно.  У самой горы, под скалой очень глубоко.

Валентинка, поднимаясь на скалу, боялась даже смотреть вниз, но находились такие смельчаки, которые прыгали со скалы в реку и ныряли глубоко в воду. Мария тоже не боялась прыгать со скалы в воду. Она разбегалась и прыгала, головой вниз, в воду входила не образуя брызг.

Дядя Коля со скалы не прыгал, но на " Скалку" всегда ходил с Марией и Валентинкой. Ему это место очень нравилось. Место действительно было невероятно красивым. Река Балыксу бежала у подножья скалистых гор, а воды её прикрывали от солнца огромные сибирские тополя. От тополей начиналась поляна покрытая белыми ромашками. А весной эта поляна горела от ярких оранжевых  жарков, обрамлённая  густыми зарослями цветущей черёмухи.

 А через год Мариин Коля решил навестить своих родственников в Ленинграде.
Мария уже знала, что у него есть сестра и племянники, и что его дочь  учится в институте, и что жива его мать.

— Надо что-то в подарок им привезти. Пойдём у бати мёда попросим, ореха купим. Матери твоей посмотрим в городе красивый платок.

— Орехи можно, но не меньше ведра везти надо. Мёд сама спрашивай, я не смею. Я ни в чём не помогал твоему отцу.

— Ну, ничего, вернёшься, поможешь.

— Маме платок без надобности, она их не носит. У неё шапки всякие, береты.

— Тогда купим ей норку у охотников, пусть шапку сошьёт — предложила Мария.

— Это можно. На шапку две нужно. Но это дорого

— Ну, две и купим. От меня одну увезёшь. Они у охотников по двадцать пять. Я договорюсь на две.

—- Дочери тоже хочется привезти что-то стоящее, чтобы памятно было.

—  Соболей мы не потянем, они по шестьдесят за штуку.А вот лису можно . Очень хороший ворот на пальто получится. Лиса по тридцать.  Рыжая лиса к любому цвету хорошо подходит. Молодой девушке лиса очень подойдёт.

— Где же мы столько денег возьмём?

— Я аванс выпишу  побольше, да немного  на мебель скопила . Ну ничего, скопим  ещё   тогда и купим. Шкаф плательный надо, комод для белья, стулья, стол. Пора уж это старьё-то заменить.

 Коля довольный уехал в Ленинград, а вернулся  грустным и задумчивым. Но слово своё, данное Валентинке, сдержал и  привёз книгу" Королева Марго" А. Дюма.

Девочка очень обрадовалась, а Мария  сразу почувствовала, что с её мужчиной что-то происходит, но решила ничего не спрашивать.

 — Захочет, сам скажет. Или не скажет. Всё перемелется и всё станет, как было — думала она, глядя на изменившегося мужчину.
 
Долго в таком состоянии находиться он не мог и однажды сказал

 — Маша, у меня скоро будет внук. Дочка вышла замуж и ждёт ребёнка.

 — Так это же хорошо! Дети счастливы и мы в радости — весело сказала Мария, а у самой что-то оборвалось в груди, дурное предчувствие сдавило под ложечкой.

— Знаешь, я как-то об этом раньше не задумывался, а сейчас, когда увидел дочь в положении, понял, что со дня на день дедом стану, а внука не увижу, на руки не возьму— грустно сказал он.

 — Почему не увидишь? Разве я препятствую? Как соскучишься, так и поедешь  навестить — убедительным голосом сказала Мария, она уже всё поняла с этих слов, и дальше можно было ничего и не говорить, но она всё же надеялась на чудо.

 — Не могу я так. Не могу. Мой внук будет расти, а я не буду это видеть. Как же так? Я не смогу принять его на руки с роддома, это же не правильно. Мы сами себя лишаем простой земной радости. Маша, я решил уехать в Ленинград.

— Если ты хочешь уехать из-за внука, так я могу тоже поехать с тобой жить в Ленинград.  Ну а если ты решил вернуться к первой жене, держать не буду. Езжай с Богом. Сердцу ведь не прикажешь — почти шёпотом, с горечью в сердце, сказала она.

 — Спасибо. Я знал, что ты меня поймёшь. Спасибо тебе, Маша. Не держи на меня зла. Ты хорошая. Я желаю тебе счастья.

Это была их последняя ночь. Уткнувшись в его плечо, Мария не сдерживала своих слёз, они катились и катились не останавливаясь. Мария и Коля  оба не спали всю ночь, а утром он купил фанеру, сделал ящик для своего  оборудования, и вместе с Серафимом отвёз его на вокзал и сдал в багажное отделение. Потом он дождался электричку и навсегда уехал из жизни Марии.

— Эт чё тако –то а? На- те- ка , жили, жили и вот. А ведь сказывал, что всё у них с Манькой хорошо, хвалился, а сам… Воротился со свово отпуску-то, как иголку проглотил. Ходил себе молчал, молчал и вот чё вымолчал. Ах ты язви его-то и чё ж эт Маньке так не везёт? Уж было присмирела, хвост свой прижала, никуда не хаживала. Иль чё приметил? На работе  чё? А люди донесли? Народу- то немало к нему хаживало. А может, оговор какой, а он поверил?
 
Хош он и нелюдимый, не придёт, не посидит с новой роднёй, не пригубит, а всё одно жаль. С Манькой ладил, дочку не обижал. Валентинка-то ни  едного разу  не обмолвилась про чёт худое, не пожалобилась.  Ах ты…жизня, жизня— горевала Пелагея.
.
Мария проводила Колю за порог, на вокзал не пошла. Дождалась, когда уйдёт электричка, купила бутылочку вина и пришла к матери.

В доме Пелагея была одна, Николай все дни проводит в своей мастерской, готовился к весне.
Серафим получил повышение, и его назначили электромехаником по станции Чарыш. Теперь его участок от Чарыша до Балыксы в одну сторону и от Чарыша до Калтаса в другую. Вся семья переехала на новое место.

— Мама, горе у меня — с этими словами зашла Мария в дом родителей.

— Кто умер?—строго спросила Пелагея, не показывая, что обо всём уже знает.

 — Я, мам. Я!—ответила дочь и скинув с себя пальто, достала из сумки вино и поставила бутылку на стол.

— А гуляешь с чего? Что за праздник?

— Поминки, мам. Вот и весь праздник.

— Ну вот чё выдумывашь? Нашла о чём горевать. Прикипела что ль? Садись, я на стол соберу.Валентинка спит ещё?
 
— Да. Я уходила, она спала.

 — Ну пусть спит, сёдня выходной.

Мать с дочерью выпили, разговорились. Никогда Пелагея не видела Марию такой разбитой. Любое горе она принимала стойко и вида не покажет, что ей больно. Шутит, да смеётся, как ни в чём не бывало.

 В сенях хлопнула дверь и в дом забежала внучка.

 — О! Легка на помине. Манька, сбегай ещё за одной, а я соседку позову— предложила Пелагея.

— Я мигом, мам — ответила Мария, лихо вскакивая со стула.

Мария ушла в магазин, а Пелагея отправилась к Кузнецовым.

В доме соседки вкусно пахло свежесваренным борщом, котлетами. В доме чисто, уютно. Трое детей в доме, но все вещи на своих местах. Пол всегда свежевымыт.

— Надя, мы тут с Манькой погоревать собрались. Я Валентинку пришлю с твоими ребятами посидеть, а ты посиди с нами.
 — Пришли Петровна, пришли, пусть Валентинка с моими посидит. Она у вас хорошая, я с ней своих не боюсь оставлять.

— Ну, вот и хорошо, айда, счас Манька с магазина прибежит.

Не успели женщины раздеться, как Мария вернулась с двумя бутылками вина.
Валентинка с радостью побежала к соседям. Она любила общаться с соседскими детьми и очень уважала их родителей.

—  Мария , что такое случилось у тебя? Что за горе?—поинтересовалась соседка.

— Колю проводила. Навсегда проводила. К жене своей первой вернулся. Вот такие дела.

— А я ещё тут как-то порадовалась за вас. Смотрю всё у вас дружно, хорошо. Ну думаю, слава Богу, жизнь Марии наладилась. Вы сколь прожили , год ?

— Да чуть больше года.

— Ну и не горюй. Не твой значит. Твой ещё лучше будет-- успокаивала Надя Марию.

— Давайте за лучшее и выпьем!—предложила Мария и лихо опрокинув стопку с вином, запела

— А мне горе не беда, я бедовой рождена
 Меня жизнь так закаляла то в огонь то в полымя…

Три женщины так " нагоревались", что ни одна твёрдо на ногах стоять не могла.

— Мне Женю с работы встречать, я домой, домой — поднимаясь со стула, говорила соседка Надя.

— Я тебя не брошу, я вместе с тобой. Ты одна не дойдёшь, нет — выходя из-за стола, сообщала Мария.

— Я с вами. Погодите, я оденусь. Я скоро, мне тока чё на плечи набросить и я готова—  говорила Пелагея, снимая с печи валенки. Сунув в них босые ноги, она   запела

— Эх в пим нассю и в другой нассю
И стою любуюся, в чё же я обуюся…

 Приплясывая, Пелагея продолжала петь частушки.

— Дроби бить  пойду, весь пол пробью
На доске остануся, а с милым не расстануся


— Меня милый разлюбил, а я дура плакала
Я нашла себе другого, любовь одинакова — запела Мария

Женщины наперебой  стали петь частушки и плясать,в такт хлопая в ладоши

 Напевшись и наплясавшись, они немного протрезвели и развеселились,  шутя и громко смеясь, вывалились из дома.

Мария взяла под руки Надежду, и запела

 Утки все парами, как с волной волна
Все девчата с парнями, только я одна.
Надя подхватила

— Всё ждала и верила, сердцу вопреки
Мы с тобой два берега у одной реки.....

 Так и шли они по узкой снежной тропе, то одна мимо в снег наступит, то другая мимо тропинки попадёт. А тут ещё Пелагея пристраивалась третьей в ряд, поэтому она, то одной ногой, то двумя сразу утопала в снегу.  На четвереньках выбиралась, догоняла молодых женщин и, вновь проваливалась в снег по пояс. Так и пришла в гости к соседям босяком и в пальто в снежных сосульках.

Валентинка, увидев красные босые бабушкины ноги,  всё поняла и выбежала на улицу. С трудом девочка прошла  про изрытой тропинке, ещё с большим трудом, вытащила валенки из снега, и вернулась с ними в соседский дом.

— Баб, их сушить надо, в них снег не вытряхивается.

— А ты на печь поставь, снег подтаит и можно вытряхнуть в ведро на уголь  — посоветовала хозяйка.

Она накрыла стол, достала бутылочку водки и, когда Евгений Михайлович пришёл с работы домой, женщины втроем спали на одной кровати.

Николай в это время был в своей мастерской  и делал новые колодки. В двух половинках  бревна вырезал  середину. Потом в одной из половинок делал окно- должею, готовил место под магазин, устанавливал рейки, от которых пчёлки будут строить соты. Он слышал,  что женщины веселятся, и понимая ситуаций, поэтому специально не шёл домой, что бы не мешать им " горевать".

— Батя, батя — закричала Валентинка, забежав в столяку.

Он остановил станок и вопросительно посмотрел на внучку.

—Батя, они там пьяные, спать свалились, а дядя Женя с работы пришёл, а они спят.

— Ну.Спят и хорошо. Проспятся, людьми будут. Чё шумишь? Корова у Кузнецовых ещё не растелилась, дети с отцом. Пусть спят. Женщинам  сегодня так надо. Иди, займись своим делом — посоветовал батя.
 
Ох и тяжело перенесла Мария разрыв с Колей. Женщина  настроилась на долгую и счастливую жизнь с ним, а он её взял и предал.

— Господи и что этим мужикам надо? — жаловалась она матери Тамары Константиновны.

— Тебе, Мария вдовца искать надо и чтобы у него тоже дети были. Вот тогда семья получится — посоветовала мудрая женщина.

Оставаться в Балыксе Мария  не захотела, она вернулась проводником в вагон-СЦБ ШЧ-15, а Валентинка вернулась к дедушке с бабушкой.