парфюмер

А в коляске громко играла музыка, причиной был портативный плеер, находившийся в ней.
Музыка оказалась грустной и знакомой, он узнал ее: песни Джо Дассена, про дождь, ещё про что-то, наверно про любовь.
Под эту музыку, когда отец напивался, он бил его.
Нет, не так.
Отец во время семейной попойки сначала ставил пластинку на проигрыватель, из динамиков лилась музыка, включенная на полную громкость.
Потом он доставал большой кожаный ремень с пряжкой
И приказывал:
— Грызть!
Мальчик покорно исполнял, что от него требовали взрослые.
Становился в позе собачки и начинал грызть пряжку ремня
— Я ставлю пластику и движения. Ведь он будущий пидарасик.
Потом спасибо скажешь, отцу, за правильное воспитание.
Пьяная мать одобрительно кивала, и поддакивала.
— Да-да, пусть почухает, как деньги нам достаются.
— А теперь садись сюда.
Отец смазывал сливочным маслом горлышко пустой бутылки из под портвейна, приказывал ему насадиться попой на бутылку.
Мальчику было непросто.
Когда он вырос, пришлось  непросто, что не так просто, а вообще непросто.
После убийства отца, когда тот принимал ванну, — подросток задушил его банным полотенцем, висевшим на батарее, он почувствовал себя свободным, выпил стакан водки, переехал в другой город, оставляя за спиной всё прошлое.
Но пятнышко крови, оставшиеся на фаянсовой белизне ванной, преследовало его  в воспоминаниях.
Мать он тогда прирезал во сне, бритвой, которой она брила ноги.
Кровь, хлынувшую из горла матери, он принес к отцу, когда тот лежал в ванной.
Отец сразу всё понял, он даже не особо сопротивлялся.
Только произнес, хрипя, через сдавленное горло.
— Ну ты и гаденыш… растил тебя, растил и вооо….
Слова превратились в хрип умирающего человека.