Стоянка сорок пять минут

 
   Вид машины заставил обоих людей остановиться. И хотя высокий сразу же пошел дальше, второй на некоторое время задержался. Рассматривая машинку, он даже присел, упершись руками в колени деловито постукивая пальцами.
 Могло показаться, что машинка тоже заинтересовалась человеком. Но это было не так.  На самом деле она была запрограммирована останавливаться и замирать в случае, если кто-либо из людей обращал на нее внимание.
- Миша, ну что-ты там застрял, - раздраженно окликнул спутника ушедший вперед высокий. – Это же самый обычный уборщик. Брось ему конфетный фантик и будет с него.
- Ну тебя, Володенька, - отозвался толстяк, и за семенил мимо робота – Мы же столько здесь не были и может больше не побываем, а ты говоришь фантик.
  Долговязый заложил руки за спину и терпеливо ждал пока толстяк с ним поравняется. Он посмотрел на него сверху вниз, с каким-то странным выражением, словно видел его в первый раз.
- Я знаю, знаю, Володенька, знаю, что стоянка короткая. И что мы вообще могли сюда не попасть. Но ты же сам…
- Ну что-ты так разволновался, -   вдруг неожиданно ласково произнес долговязый. – Я же знал, что ты обязательно захочешь тут побывать. И я уже давно хотел тебя сюда привести. Ты же всегда был добряк и совсем забыл, что у тебя сегодня день рождение.
— Вот как! - толстяк всплеснул руками и принялся хлопать себя по карманам пиджака, словно что-то искал. — Вот так-так. А я и забыл совсем.
  Они замолчали и пошли дальше по липовой аллее.  Здесь была тень и прохлада.   Липы посадили очень давно, и они росли несколькими рядами. Вдоль дорожки шла подстриженная живая изгородь, огибавшая островки с притаившимися лавочками.
   И здесь никого не было. Город гудел и спешил, но это было где-то за стеною лип. А здесь даже время текло иначе. Казалось, что оно вообще остановилось. Потому что это был самый последний уголок Москва который не тронули перемены. 
 Аллея привела их к главному зданию университета. Высотка осталась точно такой же какой была в те далекие времена. Только мимо шпиля теперь пролетали не только облака, но и цепочки перекуров.
  Двое остановились перед высокими дверями. Некоторое время они стояли в ожидании, потом оно сменилось недоумением. И только через несколько секунд долговязый догадался потянуть за потертую бронзовую ручку.
-  Совсем ты отвык, Володенька от простых вещей, - прыснул толстяк.
- Да уж, - надменно ответил долговязый. – Могли бы, э… установить автоматику.
  Они вошли в просторный холл с массивными колоннами. Дальше сходство с историческим зданием университета заканчивалось. Долговязый подошел к голографическому экран и набрал на всплывшей клавиатуре интересующее название.  Экран некоторое время дрожал, а потом выдал адрес. От пола отделился блестящий диск и призывно замигал.
 Путешественники встали на диск, и унеслись куда-то вверх. Перемещение заняло не более минуты. Круг опустился, а пол перед стеклянными дверями музея.  Эти двери распахнулись уже сами людям оставалось только войти. И они вошли.
   - Совершенно потрясающе, Володенька, - воскликнул толстяк, останавливаясь перед одной из витрин и читая вслух. – Тахорг. Надо же какое страшилище.   В сюда посмотри. Вот это да.  Куда там до этих чудовищ твоими летающим пиявкам.
- Да пойдем же, - потянул его за рукав долговязый. – Ну что ты прилепился к этим чудищам. Ты же их всяких видел, что ты как ребенок, честное слово. 
- Да я и сам не знаю, Володенька, - повлекся за ним толстяк. – Видно это Земля на меня так действует.
- Ничего, штурман, - басил на ходу долговязый. – Сейчас я тебе покажу еще не такое.
  Долговязый быстрым шагом тащил толстяка мимо витрин, экранов, макетов невиданных механизмов. Одни были блестящие, другие измятые временем и изъеденные ржавчиной от них пахло давно забытыми на земле запахами. 
  По мере того, как путешественники углублялись во чрево музея, экспонаты становились привычнее. Появлялись блестящие спецкостюмы, громоздкие пульты и экраны, даже бумажные книги. Экраны на стенах сменялись плакатами и целыми стендами с фотографиями.
 Долговязый наконец остановился перед открытыми дверями и выпустил рукав толстяка.  Михаил Антонович взглянул в зал и прижал к груди руку с пухлыми пальцами. Так он и вошел в кают-компанию Тахмасиба.
  Здесь было все так как и при нем. Он прошел к штурманскому столу, потом провел руками по приборам, по мебели.
— Это что же все настоящее или сделано заново?
- Не знаю, - ответил Юрковский.
 Генеральный инспектор стоял посреди кают-компании властно сложив руки на груди и надменно выпятив нижнюю губу.
-  Ничего себе, - воскликнул Михаил Антонович, подходя к капитанскому креслу, где обычно сидел Быков. – А кресло то настоящее. Вот ведь чудеса.
  Он провел рукой по обшивке.
 -Как же это так получается Володенька. Мы с тобой пошли в кольцо, а они остались. А вот теперь мы тут, а они.
  Юрковский молчал.  Он не знал, что ответить. Вернее знал, но не хотел. Потому что жизнь распорядилась так, что они с Михаилом выпали из времени и пространства. Прошли через множество миров видели много чудес, которые доступны лишь странникам, которыми они теперь стали.
  А их друзья остались в своем времени и своем пространстве. Времени громоздких фотонных грузовиков, агонии последних капиталистических корпораций, путчей, первых контактов с иными мирами, новыми знаниям.
 Их друзья все это проходили шаг за шагом, а они с Михаилом получил все эти знания авансом. И как было странно видеть, а часто и знать каждый миг, проживаемый человечеством.  Но сейчас это было совсем не важно.
  - Ты только посмотри Володенька. – воскликнул Михаил Антонович, перелистывая на экране страницы – Ну ты только посмотри. Вот тут же про всех ребят все написано. Вон погляди и про Алексея, и про Ванечку. А вот Гриша про нас целую статью написал.  Нет ты только посмотри. Тут даже про Юрика есть. Это надо же.
  Михаил Антонович промокнул глаза платком.
- Как же все у них хорошо сложилось. Правда Володенька?
- Действительно сложилось отменно. - покивал Юрковский. – Так и должно все складываться у настоящих людей.  Я всегда говорил, что настоящим человека делает только работа.
   Юрковский выбрал на экране статью про Юрия Бородина.
— Вот ты только послушай, Михаил…
- Я уже прочитал, Володенька, - перебил его Михаил Антонович. – Отличная судьба у нашего стажера. Я ведь все это время за него больше всех волновался. А вот теперь совершенно спокоен. Жалко только, что Ванюша из космоса ушел.
- Ну, - улыбнулся Юрковский. – Ваня просто перестал настраивать отражатели и стал настраивать человеческие души. Это, знаешь ли, куда важнее.
— Это верно, Володенька, - согласился Михаил Антонович, и посмотрел на часы. – Хороший ты мне подарок сделал на день рождения. Жать только стоянка всего сорок пять минут.
-   У нас еще десять минут, - заметил Юрковский. – Пойдем сходим на смотровую площадку.
- Пойдем, - обрадовано сказал Михаил Антонович. – Обязательно надо на Москву с Воробьевых гор посмотреть. Посмотрим и назад. Тебе кстати не сказали куда мы потом.
 - А тебе не все равно, штурман? - спросил Юрковский. -  Работа есть работа.