Тянет девушку в декаданс

    На втором курсе я попала под обаяние поэзии Ахматовой. Пожалуй, тогда зародилась (или возродилась?) мода на Серебряный век, декаданс. Анна Андреевна Ахматова была ещё жива (наш куратор Виктор Андроникович Мануйлов был с ней хорошо знаком); все говорили: надо на просеминар по Серебряному веку к Максимову, это непременно. Ну и я пошла к нему.

   Первый мой «научный» опыт был по КОНЦЕПТУ, как сейчас бы сказали, ЛУНА в поэзии Ахматовой. Я очень старалась, сделала доклад, была похвалена. Но я тогда ещё не чувствовала интереса к перебиранию чёток-контрапунктов-излюбленных слов в тексте, много позже стала находить удовольствие в этом кружевном трудоёмком анализе.
 
   Потом была курсовая о дружбе-любви-ненависти Валерия Брюсова и Андрея Белого. Просиживала вечера в студенческой Публичке на Фонтанке, входила в тот мир, изломанный, притягивающий и отталкивающий одновременно. В нём был непонятный «Петербург» Белого (много-много позже во дворе Михайловского замка такое же впечатление произвёл эпатажный спектакль Андрея Могучева) и чеканные стихи Брюсова, умные, оригинальные, филигранной формы и четкой конструкции. Много узнала обо всей этой поэтической богемной братии на грани веков.

   У нас на филфаке тоже была такая полубогемная полуэлитная компания. Как-то нас с подругой пригласили в Академичку (столовую в здании Академии наук). Там за столами дальнего зала расположились знакомые и незнакомые студенты, читали стихи. Как-то ужасно манерно, неестественно мне всё это показалось. «Я с тобой не стану пить вино, потому что ты мальчишка озорной» - один начинал, другой подхватывал, девочки курили, пили кофе, может, не только кофе. Я сходила, кажется, ещё раз. И больше не пошла.
 
   То же произошло в знаменитом Сайгоне. Там собирались поэты, литераторы, питерская богема. Вход туда был свободен для любого, и для филолога сходить туда было must. Может, я там видела и Сергея Довлатова, не помню. Вот Виктора Кривулина помню. Меня не притягивала, а отвращала атмосфера – в самом прямом смысле: бесконечное курение, шумные аффектированные речи и жесты, какое-то неестественное, вызывающее, на мой взгляд, поведение девушек… Провинциалка, я удивлялась некрасивости людей, какой-то нечистоплотности, что ли… Словом, не прониклась, не посещала.
   А жаль. Наверное, не доросла. А если б доросла - кто знает... Узнала бы лучше того же Кривулина, человек был неординарный: «О себе писать стыдно, и, тем не менее, я всю сознательную жизнь этим занимаюсь, избрав медитативную элегию в качестве преимущественного жанра, может быть, потому, что в других разновидностях словесной деятельности „я“ пишущего не так существенно».

   А стихи Ахматовой мне очень нравились. Не так давно, когда из меня вдруг чуть не ежедневно, полились стихи, я одно за другим написала несколько, более или менее удачных, как-то связанных с моим увлечением Серебряным веком, которые можно было бы объединить под общим названием – СТИЛИЗАЦИИ.

                АННЕ АНДРЕЕВНЕ

Ни убавить, ни прибавить…
Слова не переменить,
Чёлку модную поправить,
На окне кольцо забыть…

Поцелуй обжёг запястье.
Тонок в волосах пробор.
Чуть насмешливо участье,
Чуть фриволен разговор.

Безупречная учтивость,
Долгий за окном закат,
Перламутра переливы,
Дюны, сосны, старый сад.

И ни боли, ни отрады…
Ждёт наёмный экипаж.
За узорчатой оградой
Комарово. Белый пляж.

Спотыкаясь о коренья
По дороге в никуда…
Бесполезные моленья,
Краска лёгкая стыда.

Будет встреча – мимолётно.
И кольцо в букете астр…
Я сомкнула губы плотно.
Проходите! Бог подаст.

                НЕМОЕ КИНО

Это было недавно, это было давно:
Пригласили меня вы в немое кино.

Уложила небрежно я на лбу завиток,
И в карманчике снежный из батиста платок,

И с экрана глядели прямо в душу глаза
Несравненной Гизеллы - не поверить нельзя,

И промок из батиста белоснежный платок…
Под мелодию Листа ты мной пренебрёг:

Проводил - и простился: "Хорошего сна!".
А во мне бушевали любовь и весна.

У раскрытой рояли я сидела без сил.
Розы благоухали - те, что ты приносил...

Синева, звезд сиянье.
В зеркалах стынет боль.
Синема обаянье...
Сероглазый король...

                ЗАКУЛИСЬЕ
Тянет девушку в декаданс!
Как мучительно нежен романс…
А красивый разврат - не разврат,
И в паденье кто ж виноват?..
И искусственный мир кулис,
И Пьеро умирает на бис,..
Пряный запах восточных приправ,
И глазами вращает зуав,
И как женствен в страдании паж,
И как больно остёр карандаш,
И как мир ненадёжен и глуп...
И страдальчески - складка у губ!