Япoния начала 14 в. Времена Нидзё и её книги

Илл. 1. – Изображение Го-Фукакуса, 89-го императора Японии, героя «Непрошенной повести» Нидзё, в гoлoвнoм убoре тата-эбoси.
Илл. 2.  – Женский костюм эпохи сёгуната Камакура (быть мoжет, так выглядела бы Нидзё, пришедшая в сoвременнocть).

ЯПOНИЯ НАЧАЛА 14 в. ВРЕМЕНА НИДЗЁ И ЕЁ КНИГИ

Мара Рушева

Книга «Непрошенная повесть» (СПБ: ООО Издат. Дом «Кристалл», 2000. Б-ка мировой лит. Восточная серия»),  вошедшая  в золотой фонд японской средневековой литературы, принадлежит перу Нидзё (1258 г. – ?), придворной дамы и фаворитки Го-Фукакуса (Хисахита), 89-го императора Японии (илл. 1), правившего в 1246 – 1260 г.г. во времена сёгуната  Камакура (1185/1192 – 1333 г.г.).

Его отец Го-Сага, 88-ой император Японии, процарствовав четыре года, удалился в 1247 г. в иночество, передав трон 4-летнему старшему сыну, который пробыл на этом месте 17 лет и передал (судя по тексту Нидзё – временно) трон младшему брату Камэяма, 90-му императору Японии (годы правления: 1259 – 1274). Самураи Камакуры установили порядок: потомки обоих братьев должны занимать трон поочередно (экс-императорский статус подразумевал звание «прежний государь»). Титул сэйи-тайсёгун («Великий полководец, покоритель варваров») принадлежал в сёгунате только малолетнему отпрыску императорской семьи, который до своего взросления находился под жёстким надзором самураев в Камакуре; по мере взросления самураи его обвиняли в каких-либо прегрешениях, лишали титула и отсылали назад в семью, заменяя другим малолетним сёгуном.          

Эпоха Камакура вклинилась между позднеклассической эпохой Хэйан с её императорскими властными структурами и эпохой Реставрации Кемму, востановившей императорский статус и уничтожившей сёгунат, где реальная власть принадлежала военному сословию самураев, и выделяемые ими в императорскую казну средства были ограничены.
 
История «Непрошенной повести», изложенная в предисловии книги литературоведом, переводчиком со старояпонского и автором комментариев И.М. Львовой, крайне удивительна: созданная в начале XIV в., книга была переписана в  XVII в. с иcчезнувшего далее оригинала, и список этого неизвестного переписчика был обнаружен в императорском книгохранилище в 1940 г.  Лишь в 1960-ые годы книга увидела свет, стала сенсацией для японских и зарубежных учёных и, позднее, для широких читательских кругов.

В настоящем эссе на фоне весьма краткого и неполного изложения основных событий в жизни Нидзё представлены сведения о численности стихотворений в пяти свитках её книги, принадлежащих к разным поэтическим формам (в переводах А. Долина и В. Марковой). Таким образом, вырисовывается реальный поэтический мир японской аристократии в конце XIII в. и начале XIV в.


Свиток первый (1271 – 1274 г.г.)

«Непрошенная повесть» автобиографична. Нидзё родилась в семействе Кога, происходившим из рода Муроками Кэндзи, считавших себя потомками императора Мураками. О самом раннем детстве Нидзё известно немного – тогда умерла её мать. Нидзё рoсла во дворце Томикодзи, резиденции «прежнего императора», обычно именуемого в повести государём. Нидзё учили играть на лютне – сначала дядя, потом государь.

Го-Фукакуса имел трёх законных жён, но именно ему отец отдал в наложницы свою пятнадцатилетнюю дочь, хотя сердце Нидзё  к тому времени принадлежало другу детства Санеканэ Сайондзи из одной из ветвей рода Фудзивара (он же упоминается в тексте также под вымышленным прозвищем – Юки-но Акэбоно, Снежный рассвет, а настоящее имя всплывает при упоминании его как официального лица; дворец Томикодзи фактически принадлежал семейству Сайондзи, к которому относились все три супруги государя).

Государь одарил Нидзё одеждами и любовными словами:

«Если нам не дано,
как птицам, бок о бок парящим,
крылья соединить, -
пусть хотя бы наряд журавлиный
о любви напомнит порою!»

 Oтвет Нидзё, отославшей назад полученные наряды, был таков:

«Ах, пристало ли мне
в златотканые платья рядиться,
доверяясь любви?
Как бы после в слезах горючих
не пришлось омыть те одежды».

Намерения государя стали известны его окружению, Узнав про ситуацию, Санеканэ Сайондзи написал любимой печальное стихотворение-танка. Нидзё ответила танка о своей непокорности судьбе наложницы, но выбора у неё не оказалось. Государь, отметив нелюбезность девушки, перешёл к грубой силе, так и не получив её согласия.

Далее Нидзё повествует о смерти Го-Сага, государя-инока, и смерти своего отца, описывая обрядовую сторону этих событий. Переселившись на время траура в дом кормилицы, где её навестил друг детства, Нидзё не смогла противиться чувствам и была счастлива со своим  любимым вдали от государя.  (Продолжение следует…)

***
В свиток первый помещены  30 стихотворений-танка – от имени государя, Акэбоно и самой Нидзё. Присутствует одно восьмистишие от имени заклинателя тяжёлых родов одной из супруг Го-Фукакуса. Упоминается письмо Акэбоно, написанное на тонком синеватом листке бумаги, где вязью была оттиснута старинная танка. Приведен катрен из песни монахинь, и два катрена из песни-умаё Го-Фукасо о старом угольщике и из его же  песни-умаё о журавлиной стае на Черепашьем холме и наступившем в государстве покое, причём государь повторил её трижды.


Свиток второй (1275 – 1277 г.г.).

Жизнь во дворце продолжалась – как и тайная любовь Санеканэ Сайондзи, которого она называет Оки-но Акэбоно, Снежный рассвет. На празднике Варёного риса придворных разделили на мужскую и женскую группы, и далее предстояло назначить из них по жребию пары для соревнования в сложении стихотворений-танка. Соперником Нидзё был назначен правый министр Моротада. Женщины на празднике пытались отменить жестокий обычай «Ударов мешалкой» (мужчины ударяют женщин мешалкой для варёного риса для того, чтобы они  рожали мальчиков). Для этого придворные дамы набросились на государя, по-особому больно бившему женщин, и несколько раз ударили его палкой.  Государь потребовал тогда грандиозный выкуп за этот проступок от вельмож, чьи женщины были причастны к оскорблению августейшей особы.

Камаэяма, младший брат государя, оказавшийся временно в статусе «прежнего государя» вознамерился получить право ведать всеми делами империи.  Го-Фукакуса расстроился и объявил об уходе в монахи. Нидзё к тому времени уже была рада стать монахиней, но правители-самураи в Камакуре назначили наследником престола сына Го-Фукакуса от супруги Хигаси, и государь отменил свой уход в монатырь. 

Государь начал сводить Нидзё с нужными ему людьми – страстно влюблённым в неё настоятелем храма Добра и Мира принцем-епископом Седзё, затем – в загородной императорской резиденции Фусими, – с  Коноэ, старым министром своего покойного отца, государя-инока. Возвращаясь во дворец, государь пригласил в свою карету Нидзё и своего придворного Санеканэ Сайондзи. (Продолжение следует…)

***
Во втором свитке 22 танка: 7 – от Нидзё,  5 – от настоятеля Седзё, 2 – от некой юной художницы, 2 – от государя, 2 – старинных танка и по одной танка – от государя Камаэяма, Акэбоно, министра Коноэ и Дзэнседзё, дяди-опекуна Нидзё. В тексте также приведено  одно трёхстишие, написанное настоятелем Седзё:

«… но печально струит
с предрассветных  небес сиянье
ясный месяц осенней ночи…».


Свиток третий (1281 – 1285 г.г.)

Спустя четыре года… Государь признаётся Нидзё, что её покойная мать была его первой наставницей в любви и Нидзё поэтому особо дорога ему, но, тем не менее, он снова сводит её  с настоятелем Седзё, которого всегда вызывали во дворец при болезнях членов императорской семьи на моления за здравие. На этот раз была больна дочь Го-Фукакуса.

Возлюбленный Нидзё после событий в загродном доме Фусими стал отдаляться от неё. Прислал письмо:
«Пока я искал
тот корень, на сердце похожий,
что горечь таит,
не в росе — в слезах безутешных
рукава до нитки промокли…».

Он просил встречи. В ответ Нидзё написала, предчувствуя разлуку:

«Где еще и расти
корню горькой любви потаенной,
как не в сердце моем!
И мои рукава недаром
от безудержных слез промокли…».

Государь узнал в беседе с настоятелем о его неодолимой страсти к Нидзё, и они стали трактовать это как результат неких деяний в прошлом существовании. Тем не менее, в рамках служебных обязанностей Нидзё была должна присутствовать в совместной опочивальне Гу-Фукакуса и Камэяма, когда последний гостевал в императорском дворце…

Настоятель умер, в те времена по Японии гуляли страшные моровые поветрия. К тому времени Нидзё смирилась с его существованием в своей жизни и жалела об этой потере. У Нидзё умер дядя-опекун, а её старый дед, второй опекун и самый близкий ей по духу человек, незадолго до смерти сообщил Нидзё о переменах в судьбе: государыня потребовала удалить её из дворца. Со смертью опекунов Нидзё лишилась семейной поддержки и нашла пристанище в храме, еще не уйдя из мира.

Однажды матушка государя пригласила Нидзё во дворец на праздник по поводу чествования самой престарелой дамы императорской семьи, относившейся ранее к Нидзё и её покойной матери с крайним расположением. После дворцовой трапезы император и вельможи играли на флейтах, лютнях, цитрах, арфах. Затем последовало поэтическое состязание среди всех придворных, игра в мяч и любование одинокой сакурой с запоздалыми цветами. Нидзё, не участвовавшая в играх, вспомнила древнее пятистишие:

«Вишня в горном краю!
Ты цветешь, недоступная взорам,
ото всех вдалеке, -
но прошу, хоть немного помедли,
дай красою твоей насладиться!»
 
Исполнялись песни, декламировались китайские стихи. Государь прислал Нидзё послание:
«Не писал я тебе
и встреч не искал, полагая,
что сумею забыть…
Почему же за все это время
от тебя не слышал упрека?
Я не в силах забыть тебя. Прошло уже столько времени, но, увы, сердце мне не подвластно. О, если бы встретиться вновь сегодня ночью и забыть страдания разлуки!»

Вечером государь пригласил Нидзё кататься на лодке вместе с придворными. Снова были музыка и стихи.  Прежний государь Камэяма сложил первые строчки стихов-цепочек:

«Будто меж облаков,
летит по волнам белопенным,
вдаль стремится волна…».

Он попросил Нидзё продолжить, и она добавила две завершающие строки:

«беспределен, как даль морская,
век преславного государя!»

Цепочка стихотворений продолжилась. (Продолжение следует…)

***
В свитке третьем приводятся 37 стихотворений-танка, из них 8-ое и 9-ое объединены в десятистрочную песню, исполненную  дуэтом  братьями-императорами Го-Фукакуса и Камэяма. Приведён катрен из песни государя Го-Фукакуса о колокольном звоне и восьмистишие песни-имаё в исполнении его младшего брата Камэяма. Единственное стихотворение-цепочка состоит из четырёх трёхстиший и четырёх ответных двустиший.


Свиток четвёртый (1289 – 1293 г.г.)

Текст книги Нидзё  снова прерывается на четыре года… Героиня очередной раз покидает  столицу и теперь странствует, навещая храмы и памятные места Японии уже в монашеском обличии.

Посещая селение Камакуру, где располагалось Бакуфу (Правительство самураев) Нидзё видела, как самураи меняли одного сёгуна на другого, обвинив прежнего в прегрешениях и выслав его домой. Новым сёгуном  должен был стать принц Хисааки, сын Го-Фукакуса… (На этом месте, судя по замечанию японского переписчика XVII в., бумага отрезана, видимо – по цензурным соображениям, и что было написано Нидзё – осталось неизвестным)…

Знакомство с поэтом-самураем Иинума вылилось в совместное сложение стихотворений-цепочек. Нидзё в путешествиях  по прославленным местам страны слагала танка, переписывала сутры, обменивалась стихами со встречными. Дважды случаем встречала в путешествиях самого государя, и ревнивец с пристрастием допрашивал Нидзё о предполагаемых им любовных связях…

***
Свиток четвёртый содержит 45 стихотворений-танка, первое из них принадлежит легендарному слепому поэту Сэмимару (X в.), а пятнадцатое – поэту, каллиграфу и инициатору поэтических соревнований Ёсицунэ Фудзивара. Приводятся 3 восьмистишия-умаё (одно – из сутр, второе из рассказа, записанного в анналах храма Тайма и содержащее имя Кашьяппы, третье – из древней песни). Также присутствует – 1 катрен неизвестного автора.
 

Свиток пятый (1302 – 1306 г.г.)

Время шло, и Нидзё отправилась в морское странствие вдоль берегов Японии  на остров Миядзима с его храмом, ториями и танцами жриц. По пути посетила остров Тайгасима, приют покинувших мир «дев веселья» (названия гейша ещё не существовало), весьма интенсивно посещаемый моряками разных проезжих судов…

Вернувшись в столицу, Нидзё застала два печальных событий – кончину государыни и, затем,  болезнь государя. (На этом месте, судя по замечанию японского переписчика XVII в., бумага отрезана…).

Акэбоно (снова в тексте написано именно это прозвище Санеканэ Сайондзи), по просьбе Нидзё, пытался устроить встречу с государём, но не успел: император скончался… Дух отца, явившийся Нидзё во сне, благословил её заниматься поэтическим творчеством. Она стала бывать у новой государыни, дочери покойного Го-Фукакуса, супруги «прежнего государя» Го-Уда…
(Рукопись отрезана…).

***
В cвитке пятом приведено 40 стихотворений танка…


                Книга Нидзё: некоторые примечания

Японская письменность появилась в середине временного интервала Ямато (250 – 710 г.г.),  включавшего дописьменную эпоху Кофун (250 – 538 г.г.) и письменную раннеклассическую эпоху Асука (538 – 710 г.г.). Первое пятистишие-танка, согласно преданию, принадлежало богу Сусаноо.

Японские исследователи указывают, что рассказ о победе Сусаноо над змеем, преследовавшем девушку Кусинада-химэ, – самый старый миф среди мифов о героях, побеждающих страшных чудищ с помощью меча и хитрости. «Женившись на спасенной им Кусинада-химэ, С. строит брачные покои и при этом складывает песню о «покоях в восемь оград», подобных восьмислойным облакам в Идзумо. Песня, сложенная С. в форме пятистишия-танка, ставшего затем канонической формой, по традиции считается древнейшим произведением японской поэзии (Е.М.Пинус «Сусаноо» в: «Мифы народов мира. Энциклопедия в двух томах». М.: БРЭ Олимп, 1998).

 Мир императорских домов в Японии конца XIII – начала XIV в.в., описанный в книге Нидзё «Непрошенная повесть», – это царство японской поэзии, наследие предшествующей  культуры позднеклассической эпохи Хэйан (794 – 1185 г.г.), последовавшей за среднеклассической эпохой Нара (710 – 794 г.г.).  В тексте «Непрошенной повести» упоминается около двухсот стихотворений и песен, принадлежащих в подавляющем большинстве пятистишиям-танка.

В свитке втором появляется трехстишие авторства влюблённого в Нидзё настоятеля, но оно еще не имеет дискретности поздних трехстиший-хайку, поскольку требует двустишного ответа от женщины, хотя и не получает его (некоторые исследователи японской поэзии подчёркивали эротичность разъединения тех танка, где «ударное» начальное трёхстишие формулы 5-7-5 принадлежало мужскому голосу, а двустишие 7-7 звучало женским ответом, но эта закономерность в книге Нидзё не выявляется).

В свитке третьем имеется рассказ о двух спаренных танка на тему любви к женщине, пропетых дуэтом двумя братьями-императорами в знак их единения. Чуть далее приводятся строфы совместного стихотворения,  состоящего, по сути, из цепочки четырёх разъединённых танка: начальных «ударных» трёхстиший (термин хокку в книге Нидзё не упоминается)  и ответных двустиший. Вака (типично японская поэзия, имевшая изначально формы танка и «долгой песни (нагаута или тёка)» приобретает в свою поэтическую корзину форму рэнга во времена средневековья, в эпоху Камакура, но термин рэнга в тексте «Непрошенной повести»  ещё не употребляется. Кстати, в приведенном совместном многострочном стихотворении нет резких и неожиданных поворотов сюжета, характерных для типичных поздних рэнга, рефренoм в нём служат традициoнные вocхваления гocтями хoзяина праздника...

Катренам и восьмистишиям (сутры, песни-умаё) отводится в пяти свитках  небольшое место, они соотносятся с устами государя и храмовых служителей (хор монахинь, моления заклинателя болезней).

***

Книга «Непрошенная повесть» является изысканной картиной эпохи Камакуры, представленной её очевидицей, легендарной фрейлиной  Нидзё. Литературовед И.М.Львова замечает, что страницы книги изобилуют описанием женских и мужских нарядов, но при этом отсутствует описание внешности персонажей. И.М. Львовой также отмечаются насыщенность книги цитатами из разных японских и китайских текстов, обилие «формульных» слов в рамках принятого литературного канона и широта изображения средневековой жизни в Японии.

Следует упомянуть, что самая частая «формула», как представляется по прочтению книги, принадлежит упоминанию увлажнённых рукавов: в печальном аспекте от слёз, а иногда, в эротическом аспекте, – от росы. Многослойные одежды в придворной среде имели до 12-ти слоёв, включая косодэ. Oднослойные косодэ (обычно из белого шёлка) служили в эпоху Хейан в качестве нательного белья и одевались под многослойное нарядное платье. В средневековую эпоху Камакура так стала называться и верхняя декоративная повседневная одежда, предшественница кимоно, а весьма богатые  многослойные одежды попали со временем под запрет. Между мужчиной и женщиной был принято в знак любви обмениваться косодэ с запахом их тел. Императорские косодэ   могли храниться в храмах в качестве священной реликвии.
 
В дополнение следует отметить, что авторессе «Непрошенной повести» присущи ум и сдержанность, она зачастую просто регистрирует события дворцовой жизни, но не даёт им оценки, умело  вуалируя свои истинные чувства внешней почтительностью к императорскому статусу, предполагавшему полное подчинение желаниям и причудам государя. Текст энигматичен, и при внимательном чтении вычленяются зёрна намёков, аллюзий и межстрочных мыслей Нидзё, разгадываются тайные события её автобиографии. «Непрошеная повесть»  предстаёт попыткой героини выбраться из тисков времени и обрести свободу личности и творчества…
2023