Ч. Глава 2. Часть 2. Животный язык человеков. Книг

случилось! - будет и третья часть, двумя отделаться не получилось. В любом случае книги "Животный язык" в ближайшем будущем не планирую. Потому как и Книга 2,и Книга 1 пишутся именн ради Книги 3, - "Руский язык", - дай бог её ещё написать в этом году.
 
! - полно неточностей,-извините, тороплюсь, - будьте бдительны!


Животный Язык человеков


Часть 2

И вот здесь так уже возникает вопрос, - “А, почему собственно “(СВ)” мы считаем первым словом вообще в Языке?” Если из Последовательности видно, что первым в нём безусловно возник Гласный звук. Который впоследствии в том же Руском языке детализировался уже на известные нам сегодня гласные звуки “а”, “о”, “у”, “э” и “ы”, суммарная частота которых в русском языке всяко более 3500. В то время как суммарная частота звуков “с”, “в”, и “з”, на которые в Руском языке детализировался “(СВ)”, не превышает в русском языке и 1700. Что говорит о том, что Гласный звук использовался животными формы Жизни “человек” задолго ещё до появления слова “(СВ)” в Животном ещё языке. (Надеюсь, что вы находите уже разницу между словом и его звучанием? Потому как звучание “(СВ)” существовало уже тогда, когда слова “(СВ)” и близко ещё не было.)

(Напоминаю для тех, кто забыл, или тем более не знал, - звука “и”, как и “е”, “я”, “ё” и “ю” в Руском языке никогда не было. А вместо них в нём были звучания, которые соответствовали объединениям “йы” и “(ь)ы”, “йэ” и “(ь)э”, “йа” и “(ь)а”, “йо” и “(ь)о”, “йу” и “(ь)у”. Это знание следует из тех значений, что эти объединения имели в Руском языке.)

И Гласный звук, и “(СВ)” имели уже свои значения в Языке, тем они, собственно, и были похожи. Но было у них и существенное отличие, - в структуре значений “(СВ)” присутствовало два знания, - “питьё (воды) с поверхности” и “вода”. Которые и определяли значение слова “(СВ)” в зависимости от того контекста, где звучание “(СВ)” и использовалось. Причём, получается, определяли они его значение во всех этих контекстах так уже однозначно. Т.е. в том или ином контексте (за исключением контекста процесса “питьё (воды) с поверхности”, - в нём звучание “(СВ)” словом быть просто никак не могло) значение “(СВ)” определялось одним из двух знаний, - “питьё (воды) с поверхности” или “вода”. А это значит, что других значений, кроме названных двух, в других контекстах Языка у “(СВ)” просто быть не могло.

С Гласным звуком всё было не так. Да, в его структуре значений обязательно уже присутствовали тоже два знания, - “представитель формы Жизни “человек”” и “место (представителя формы Жизни “человек”)”. Проблема в том, что ни одно из этих знаний, - без разницы, вместе они были или отдельно, - полностью не определяли значение Гласного звука вообще ни в одном его контексте. Потому как для определения значения Гласного звука в том или ином его контексте Действительности помимо знаний Языка необходимо было дополнительно ещё и знание самого того контекста Действительности. Знание, которое если и можно было вообще получить, то только за счёт знаний от органов чувств, но отнюдь не из знаний  Языка.

Чувствуете насколько несовершенным с точки зрения Языка было значение Гласного звука, если для определения его значения в том или ином его контексте одних только знаний Языка ему было совсем недостаточно? В результате чего самих таких значений (знаний признаков) у Гласного звука получалось столько, что их все в Сознании с его возможностями удержать было просто невозможно. А их никто и не удерживал, - для каждого нового контекста новое значение Гласного звука, скажем так, заново вычислялось. Примерно так, как мы делаем это тогда, когда каждый раз вычисляем неизвестную нам сумму или произведение (в отличие от произведений той же Таблицы умножения, которые мы в ней помним, а потому никогда и не вычисляем). Собственно для определения нового значения Гласного звука в новом его контексте нам и необходимо знание нового его контекста Действительности.

В отличии от Гласного звука тому же “(СВ)” для определения его значения в любом его контексте вполне уже хватало знаний Языка. По этой причине мы можем считать Гласный звук уже чем угодно, - сигналом, например, - но только не словом. Как собственно и все его детализации (звуки) в Руском в том числе языке. А это и есть ответ на вопрос, почему мы не считаем Гласный звук первым словом вообще в Языке.

(Кстати, из приведённого выше знания следует, что проблема многозначности в Языке (или по-другому, - омонимия) начинает формироваться в нём ещё по сути до его появления, вместе с формированием первых значений у Гласного звука. Именно осознание самой этой проблемы и приводит потом к выделению в Языке гласных, согласных и, скажем так, шипящесвистящих звуков, которые отличались друг от друга своими свойствами.

Так, за счёт того, что гласные звуки произносились как достаточно свободное выдыхание воздуха, т.е. без всяких на то препятствий со стороны голосового аппарата, их можно легко было тянуть и, не прекращая самого их звучания, переходить от одного гласного звука уже к другому звуку, никак особенно не меняя самой конфигурации голосового аппарата (а всё потому, что голосовой аппарат в формирований звучаний гласных звуков практически не участвовал). По этой причине с гласными звуками невозможно было создавать однозначные соответствия со знаниями признаков (значениями), - а их и не создавали. Зато их можно было использовать в объединениях (словах) с согласными звуками для изменения соответствовавших уже им значений. В этом своём качестве гласные звуки, получается, имели уже значения как знания признаков сознания.

Согласные звуки произносились уже с участием (помех) голосового аппарата. По этой причине тянуть их было невозможно, и переходить от одного звука к другому на одном и том же дыхании без изменения конфигурации голосового аппарата они не могли. А это и было необходимым условием, чтобы с ними можно было уже задавать однозначные соответствия со знаниями признаков. С этой точки зрения “й” является уже так согласным звуком, но с очень необычным у него (с отличными от других согласных звуков свойствами) значением.

Шипящесвистящие звуки занимали так промежуточное положение между гласными и согласными звуками. Потому как, с одной стороны, они могли тянуться как и гласные звуки, но, с другой стороны, они не могли переходить из одного звука в другой как согласные звуки. По этой причине в первых объединениях Древнего языка они выступают или как гласные звуки, - “тс” (”ст”), например, - или уже как согласные, - “со” (”ос”), например. Сегодня, когда звуки свои значения уже потеряли, шипящесвистящие звуки относят к согласным звукам и как отдельный вид обычно их уже не рассматривают.
Отдельное место в Языке занимают “ь” и “ъ”, которые собственных звучаний не имеют, а потому звуками как таковыми вообще не являются. Их правильно рассматривать как соответствующие приёмы в Языке для изменения звучания того звука, с которым они и используются, с тем, чтоб так уже изменить соответствующее ему значение.)

Ещё раз, - подобная многозначность Гласного звука не давала возможности ему быть словом в Языке. Возможность для звучания  иметь в каждом новом контексте новое же значение равносильно отсутствию у него значения вообще уже в Языке. А звучание без значения словом совсем не является.

Подобная многозначность у Гласного звука возникла тогда не на пустом месте. Дело в том, что звучание Гласного звука формировалось как свободное дыхание без каких либо особых “помех” со стороны голосового аппарата. По этой причине звучание Гласного звука легко было модулировать практически за счёт одних только губ и языка. Т.е. на одном дыхании запросто можно было перейти от одного звучания уже к другому, - номер, который невозможно было уже повторить ни с какими уже другими звучаниями кроме как у Гласного звука. А это значит, что для появления возможности модуляции Гласного звука у формы Жизни “человек” вовсе даже не было необходимости в развитии естественных механизмов его голосового аппарата. Потому детализация звучания Гласного звука началась задолго ещё до появления слова “(СВ)” в Языке, т.е. ещё до появления Животного языка.

Другое дело, что как и когда произошла тогда детализация Гласного звука, сегодня говорить наверняка у нас не получится. И не потому, что самих возможностей для получения этих знаний у нас ещё нет, - они такие давно у нас уже есть, - просто до сего дня получением этих знаний никто серьёзно (честно говоря, вообще ещё никак!) не занимался. А потому, увы, сегодня мы можем так лишь только предполагать.

(Кстати, - как именно следует правильно предполагать, чтоб так уже понимать, каким образом шла тогда детализация Гласного звука, сегодня вполне можно уже с использованием тогда существовавших знаний признаков (значений) слов. Так последней детализацией Гласного звука в Руском языке стала та, в результате которой происходит формирование в нём звучания “ы” со знанием “множество” в его структуре значений. Абсолютно такое же знание “множество” было в структуре значений слова Животного языка “(НМ)”. Из чего логично предположить, что и появление слова “Ы” в Руском языке, и появление слова “(НМ)” в Животном языке, происходят одновременно. Если бы не одно “но”, - Руский язык возникает на основе Древнего языка, который сам до этого возник на основе Животного языка. А это значит, что одновременно детализация звучания Гласного звука на звучание “ы” с заданием ему значения [множество] и детализация естественного звучания “(НМ)” с заданием уже ему значения [множество], пройти не могли. Или могли?

Если вспомнить вдруг, что процесс формирования Языка является нелинейным, а сам Руский язык является многоконтекстным языком, то вдруг окажется, что очень даже могли. В смысле в одном из контекстов Действительности, - обращаю внимание, вовсе даже не во всех контекстах Действительности, - появляется звучание “ы” со значением [множество]. А примерно в это же время уже в другом контексте Действительности это же знание “множество” возникает в структуре значений звучания “(НМ)” и делает его таким образом словом “(НМ)” со значением [множество]. В многоконтекстном же Руском языке оба эти слова уже встречаются, и продолжают использоваться каждый со своей в нём структурой значений.

Собственно, если этот сценарий формирования Руского языка взять уже за основу, то мы сможем ответить так на много каких вопросов, которые касаются происхождения многоконтекстного Руского языка. Другое дело, что сама эта работа огромная, в одиночку её не проделать, это если только в составе соответствующего коллектива. В одиночку о ней можно если только мечтать, что я сейчас здесь и сделал.)

Ещё раз, - начало детализации именно Гласного звука по сути до появления ещё первого в Животном языке слова “(СВ)” (а значит и до появления так самого Животного языка) стала возможна потому, что она не требовала формирования новых естественных механизмов (голосового аппарата) у формы Жизни “человек”. А была возможна за счёт простых изменений мимических составляющих звучания Гласного звука. Именно на примере Гласного звука, получается, представители формы Жизни “человек” учились задавать новые звучания с новыми значениями тогда, когда Животного языка у них ещё не было. Или, проще говоря, когда они жили ещё по одиночке.

Исходя из этого знания мы можем утверждать, что детализация в Языке (в Животном ещё языке, как первом вообще языке в Языке) началась ещё тогда, когда он только начинал формироваться. Тем более не приходится так говорить о Древнем языке в различных контекстах Действительности, который в своё время сформировался уже на основе Животного языка, - он в любом случае так или иначе, получается, в них уже отличался. Другое дело, что в основе всех этих отличий были совершенно разные процессы.

Так в основе детализации звучания слова “(СВ)” лежал самый обычный выбор из двух возможностей (возможных вариантов). Дело в том, что с развитием формы Жизни “человек”, а точнее её голосового аппарата, её представители в разных контекстах Действительности стали произносить звучание “(СВ)” или как “с”, или как “в”. Таким образом в их контекстах Действительности значениям [питьё (воды) с поверхности] и [вода] стали соответствовать абсолютно разные звучания, - “с” и “в”.

Потому, когда будущие вотяки пришли из Сибири за Урал со своим звучанием “с(ь)у” для значения [вода], то они обнаружили у местных племён напиток, который те называли “квас”. Проблема в том, что звучания “в” у будущих вотяков в Языке тогда ещё не было. По этой причине они стали называть этот напиток “с(ь)укас(ь)”. В смысле значение этого объединения у них читалось как [вода (присутствует “с(ь)у” со значением [вода]), (которые местные племена, - похоже рус(ь)ы, - называют) “к(в)ас(ь)”] - [вода “квас”].

Ещё раз, - у вотяков в языке после формирования ими из звучания “(СВ)” уже звучания “с” со значением [вода] не было и быть не могло звучания “в”. По этой причине они вынуждены были называть квас уже именно как “кас(ь)”. А всё последующие объединения, которые появились у них в языке, и которые содержат звучание “в”, получается, являются у них уже так заимствованными знаниями.

(Кстати, - речь здесь так идёт в том числе о таком удивительном явлении в Языке как акцент. Нам кажется само собой разумеющимся, что любой человек в принципе может произнести уже любой звук, который способен сказать другой человек, - формы Жизни у обоих одна и та же, - “человек”, - а значит они абсолютно так уже одинаковы, как и их возможности. Но это вовсе не так! И это тем более уже не так, когда речь идёт даже не об одном каком-то звуке, а об их комбинации, - сколько бы так человек не старался, но есть языки, все звучания которых он повторить просто не сможет, он всегда будет говорить их уже “немножко не так”, т.е. с акцентом.

Это явление сродни тому, что мы наблюдаем во внешности человеков, - у представителей разных национальностей внешность обычно обязательно отличается, причём иногда даже очень. То же самое и с акцентом, который потому отличается, что тоже вызван разными изменениями у формы Жизни “человек” разных национальностей. Только в случае акцента всё это изменения невидимые, потому как касаются голосового аппарата, - он у представителей разных национальностей, получается, тоже так разный. А коли самих этих изменений мы так и не видим, то поэтому каждый раз искренне удивляемся, когда обнаруживаем, что носитель чужого нам языка не может правильно выговаривать с детства знакомые, а потому такие простые, для нас звуки.)

Вторым согласно Последовательности словом в Языке (а это значит в Животном языке) было слово “(ТД)” (его частота в русском языке равняется 1288). Это было звучание сердца представителей формы Жизни “человек”, которое очень зависело от того, чем они занимались, - чем сильнее и чаще были их усилия во время каких-то их действий (вроде того же бега, или борьбы, или какой-то их работы, или и т.д.), то тем сильнее и чаще было у них звучание сердца. Поэтому ничего удивительного нет в том, что этому звучанию сердца “(ТД)” они задали тогда значение [действие] уже в Языке. А так как речь идёт о Языке, который если где-то и может быть, то исключительно только в Коллективе, то безусловно это было значение [действие (коллектива)]. Таким образом в структуре значений звучания “(ТД)” тогда присутствовали знания “действие” и “коллектив”.

Другое дело, что детализация “(ТД)” происходила уже несколько отлично, чем это было у “(СВ)”. Из-за разных способов жизнедеятельности разных же коллективов у них в коллективных сознаниях в структуре значений “(ТД)” накапливались уже и разные знания. При этом у них изменялись и сами звучания “(ТД)”. Потому ничего удивительного нет в том, что в многоконтекстном Руском языке однажды встретились разные версии “(ТД)” из разных контекстов (языков). При этом одна версия “(ТД)”, - это у ханты, - звучала уже как “т” и более соответствовала значению [коллектив], а другая уже версия “(ТД)”, - это у кам(ь)ы, - звучала как “т” и более соответствовала значению [действие]. Таким образом в многоконтекстном Руском языке продавцов и добытчиков соли  появились тогда два разных звука, - “т” и “д”, - каждый уже со своим значением.

(Кстати, - в самом Руском языке факт этой “встречи” потом был отмечен появлением правиЛа “деЛать”. Значение которого “читается” как “делать” - “д(ь)э-Ла-т(ь)” - [значение любого (присутствует “э” со значением [любой]) “д(ь)” воспринимать как значение “т(ь)”, т.е. как [действие]]. Правило это очень так сложное, - уверен, что даже вы его не понимаете его ещё полностью. А потому мы обязательно ещё вернёмся к нему, чтобы разобрать уже так подробно, в Книге 3, “Руский язык”.)

Как видите, в результате такой детализации у “(ТД)” в различных контекстах поменялось не только звучание, но и значение. В отличие от того же “(СВ)”, у которого в разных контекстах Действительности в результате детализации поменялось только его звучание.
Третьим словом, которое появилось в Животном языке, - и это знание следует из Последовательности, - было “(МН)” (1195). Возникшее из, скажем так, по сути из детского лепета представителей формы Жизни “человек”, оно безусловно в своей структуре значений имело знание “мой”. А всё потому, что моим могла быть тогда только мама у ребёнка, ничего больше. Отсюда, похоже, и знание “маленький”, который тоже присутствовало в структуре значений “(МН)”. Обращаю внимание, ни одно из этих знаний, - “мой” и “маленький”, - не являются знанием какого-то признака действительности. Проще говоря, эти знания соответствовали так не самим каким-то признакам в Действительности, а только каким-то их свойствам. По этой причине в результате детализации “(МН)” было легко потом образовать слова, скажем так, с логическими значениями.

Так “н” возникшее в результате детализации “(НМ)” в Руском языке имело в нём значение [”1”]. В смысле объединения, которые “н” образовывало в Руском языке состояли из него и названия некого множества. Таким образом значение такого объединения “читалось” как [один из множества (название которого и присутствует в объединении)]. Понятно, что само такое значение “прочитать” без знания “множество” было бы невозможно. А это значит, что знание “множество” тоже присутствовало уже в структуре значений “(МН)”. А это в свою очередь доказывает, что детализация Гласного звука на “о” в том числе в Животном языке тогда уже произошла. Потому как значение, которому соответствовало звучание “о”, “читалось” в Руском языке как [объединение], или, это если чуть по другому, - [”2”]. Проще говоря, объединением тогда называлось множество из только двух элементов, никак не больше. А всё, что было “3” или больше, было для них так уже [множество].

Ещё раз, - появление слова “(МН)” в Животном языке с теми знаниями, что были в структуре значений его и его послелующих детализаций в Руском языке, говорит о том, что представители формы Жизни “человек” могли считать уже до двух. При этом значению [”1”] у них соответствовало звучание “н”, а значению [”2”] звучание “о”. И вот здесь уже важно! - значению [множество] соответствовало звучание именно объединения “мн”, но только не слова “(НМ)”. (Более подробно, - а это очень большая так тема, - как именно складывалось значение [много] в Руском языке, уже в Книге 3, “Руский язык”.)

Совершенно иначе происходила детализация слова “(ЛР)” (1130) в Животном языке. Хотя бы потому, что, похоже, его звучания как такового в нём никогда и не было. А было одно лишь его значение, - [превосходство (физическое)], - которое использовалось в конфликтных ситуациях, чтобы попусту кровь свою уже так не проливать. Само это знание следует из Последовательности, где мы находим частоту звуков “р” и “л”, - результатов детализации “(РЛ)” в русском языке, - равной “362” и “367”. Что если и может быть, то только в случае, если в Животном языке это был один и тот же звук, потому как с одним у него значением.

(Напоминаю, частота одних и тех же звучаний в разных языках, - в нашем случае речь идёт уже так о Животном и русском языках, - будет так уже разная. А потому не удивляйтесь, когда находите величины частот для одного и того же звучания разными, - они потому уже разные, что их звучания рассматриваются так в разных контекстах (языках). Ещё раз, - значение зависит от контекста!)

Особенности подобной детализации “(РЛ)” следуют из особенностей устройства самой формы Жизни “человек”, - они были разными для, скажем так, мужчин и женщин. А именно, - большинство мужчин могли уже запросто тогда говорить звучание “(РЛ)” как “р”, но только не женщины, старики и дети, те говорили его как “л”.

Детализация пятого по счёту слова в Языке, - “(КГ/х)” (885), - была связана со способом жизнедеятельности. Похоже, что его звучание возникло как звучание кашля представителей формы Жизни “человек”. Известно, что кашель может быть так уже разным, - всё зависит от того, чем именно болеет больной. Понятно, что чаще болеют именно теми болезнями, которые вызываются жизнедеятельностью. Потому как она, - жизнедеятельность, - будучи основным так постоянным занятием, является и причиной (источником) одних и тех же постоянных болезней. А с ними, значит, и одного и того же типа кашля (звучания). Так с разными жизнедеятельностями возникли и разные потом коллективы (контексты), где одно и то же звучание (кашель) произносили уже по разному, - где-то как “к”, где-то как “г”, а где-то как “х”. . Значениями у которых соответственно стали [человек “к” (собиратель)], [человек “г” (охотник)] и [человек “х” (ханты)].

Шестое слово Животного языка “(ПБ)” возникает на основе естественного древнего звука одним из последних, - его частота в “Последовательности” равна “522”. Естественный звук “(ПБ)” был тем, что мы сегодня называем не иначе как “пук”, он сопровождал выпуск кишечных газов из живота. А этот процесс был ничем иным, как удовлетворением одной из потребностей человеков. Потребности (точнее их вещественные составляющие) тем отличаличаются от тех же частей (точнее уже от их вещественных составляющих) человеков, что могут существовать вне формы Жизни “человек”, в то время как части нет.

Другое дело, что без периодического удовлетворения потребностей ни один представитель ни одной формы Жизни в Процессе Жизни существовать не может. Потому как это, - удовлетворение потребностей, - собственно и есть сам Процесс Жизни. Формирование слова Животного языка “(ПБ)” со значением [потребность], и говорит нам о том, что человеки начинали с этим словом уже осознавать, чем именно для них является та или иная потребность, и почему их необходимо им обязательно так уже удовлетворять.
 
И последним, седьмым по счёту словом в Животном языке, из тех, что были сформированны на основе естественных звучаний, было слово, назовём его, “(ШЖЧ)” (328). Или , чтоб нам было уже всем так удобнее, “Шипящий звук”. Его детализация напоминает ту, что была до этого у “(СВ)”, потому как значения у них были очень уже так похожи, - звучание “(СВ)” сопровождало процесс питья (воды) с поверхности, в то время как Шипящий звук сопровождал процесс поглощения пищи (приготовленной на огне).

На этом формирование звуков Животного языка основанных на естественных звучаниях собственно и закончилось. Но в соответствии с той границей, что мы до этого провели, это вовсе так не значит окончание его формирования. Т.е. окончание формирования звуков основанных уже не на естественных звучаниях, а на их последующих детализациях.
 Напоминаю те естественные звучания, на основе которых возникли первые слова в Животном языке:

(СВ)=(1657), (ТД)=1288, (НМ)=1195, (ЛР)=1130, (КГ/х)=885, (ПБ)=552, (ШЖЧ)=328.

(продолжение следует)