Часы

Эти часы мой отец подарил моей маме на восьмое марта в 1977 году. Он тогда уже долго и мучительно для всех нас болел, а тут на миг представилась возможность и он, собираясь на улицу развеяться после очередного приступа, позвал меня с собой:
- Ну-ка, неси мои новые ботинки и сам собирайся, пойдём в магазин - маме подарок выберем.
Пройдя пару кварталов, мы добрались до любимого мной промтоварного магазинчика на "Портянке" - так его назвали в нашем дворе, потому что во-первых, там можно было купить всё, что нужно в хозяйстве от дивана до портянок, а во-вторых, конечно же, из-за того, что находился он на улице Партизанской. Созвучно же...
Мы долго стояли в магазине перед прилавком и стеллажами уставленными кастрюлями, утюгами, постельным бельём, туалетными принадлежностями и отец долго думал, что же выбрать. Я уже начал скучать, когда его взгляд упал на прилавок, где под стеклом ждали своего хозяина разные наручные часы.
- Покажите эти, - оживившись попросил отец продавщицу и показал на хорошенькие часы в позолоченном корпусе.
- Хороший выбор, - одобрительно кивнула та и с заботой достала и положила перед нами пластмассовую коробочку с часами "Полёт" в экспортном исполнении.
Он взял часы в руки, выставил на них нужное время, несколько раз повернул заводную головку и приложил их к уху, потом дал послушать мне.
- Тик-так, тик-так, тик-так, - весело стучало их металлическое сердечко, отсчитывая секунды, минуты, часы.
- Ну что, будем брать? - будто ища одобрения в моём лице, спросил он.
- Будем брать, - согласился я, неохотно отрывая часы от уха.
Мы вышли из магазина и, миновав автобусную остановку, не обращая внимания на накрапывающий дождь, решив прогуляться, пошли домой.
Отца не стало через год - он так и не справился с болезнью, а мама, часто вспоминая тот радостный момент, когда он сделал ей подарок, долго носила эти часы. Потом они перешли ко мне по наследству. В свои четырнадцать лет я очень гордился этим маминым подарком...
Однажды сосед Лёша по прозвищу Быня - хулиган и гроза всего двора в компании пары таких же как он отморозков, отобрал у меня часы - я и не заметил, как они ловко их с меня сняли.
- Завтра придёшь, побазарим насчёт твоих котлов, - он, напоследок ударив поддых, оттолкнул меня и все трое, глупо посмеиваясь, удалились.
Следующим днём я пришёл к Быне домой, вызвал его на лестничную клетку и смиренно попросил у него вернуть мне мою вещь.
- А это видел? - Быня сунул мне в лицо кукиш, на его запястье были мои часы. - Вернуть?! Чирик, и они снова твои!
Я, не любивший потасовок и сызмальства избегавший любых драк, неожиданно для нас обоих, взял обидчика обеими руками за шею и со всего маху рванул его на себя, прежде, чем он всей грудью навалился на меня я выкинул вперёд на встречу ему колено - была моя очередь бить ему поддых. Задыхаясь и хрипя Быня начал сползать вниз, я же со всей силой рванул на себя с его руки часы. Обидчик громко взвыл и, пытаясь отыграться, из оставшихся сил обхватил меня обеими руками с боков прижав мои руки; я, понимая, что следующий его ход выбьет меня из колеи, от отчаяния впился зубами в его левую бровь, порвал и прокусил её насквозь...
Многие годы спустя, когда весь наш двор хоронил Быню - местного наркодилера, умершего от передозировки, я подошёл к его гробу и всё, что мне запомнилось в тот день был давнишний шрам на его глазу от моих зубов.
"Прости, старина, что так тогда вышло, - думал я, глядя на побелевший от времени шрам на его исстрадавшемся исхудалом лице, - Это всё, что я могу для тебя сделать - попросить у тебя напоследок прощения"...
А для часов, которых тоже коснулось беспощадное время, я нашёл хорошего мастера и они всё так же верно отсчитывают секунды, минуты, часы...