Путешествие в прошлое

 Давным-давно, по меркам продолжительности человеческой жизни, мне довелось побывать на родине моих предков, в Тамбовской области. Описанные здесь события происходили в начале 60-х годов двадцатого века, когда мой папа решил навестить свою малую родину и взял меня с собой.
 Первые впечатления у мальчишки, никогда не выезжавшего за пределы Московской области, были впечатляющими. Ближайшие родственники отца жили в Тулиновке, селе в 15 километрах от Тамбова. Живописное место с чистейшим родниковой водой в большом озере, с сосновым бором, огромным лесом поразило меня. Любопытным оказалось и отношение ко мне, москвичу, друзей и подруг моих двоюродных сестер, жительниц села. Как потом из разговора выяснилось, что большинство молодежи села не были ни разу не только в Москве. Некоторые даже в Тамбове бывали несколько раз в жизни. Почувствовав себя едва ли не Миклухо-Маклаем, я несколько вознесся. Приятно чувствовать себя в центре внимания хороших ребят, красивых девушек. Появилось у меня несколько друзей, подруг, с которыми я поддерживал затем отношения, встречался с ними, приезжая в село и в более поздние годы, даже в Москве. Что меня тогда удивило в них? Пожалуй, не только неосведомленность многих ребят о жизни в столице, стране и мире. Где им было взять знания, если и телевизоров на все село было 2-3, приемники и проигрыватели  были, но старые, допотопные. Магнитофон был один, в клубе, современных записей почти не было. О группе Битлз они слышали, но и только. Так было почти по всем вопросам. Где им было взять информацию, кроме той, что шла из приемников и печаталась на страницах центральных газет. Эта «дремучесть» была выгодна власти, регулирующую и дозирующую новости по своему усмотрению. Я, конечно, это понял позднее, когда коротковолновые приемники попали в глубинку и люди стали понимать, что жизнь не заканчивается в Москве. И даже не в ней начинается.
  Общение с местными моими новыми приятелями было интересным, но еще более любопытным оказались поездки в глубинку. По родным местам моих предков. Александровка, Ключевка, Алехино, Даниловка – деревни и села, связанные с жизнью деда, прадеда и других дальних и близких родственников, были мне очень интересны.
 В первых двух селах прошло детство моего отца, отсюда его выгнали из дома, как сына, так называемого кулака. Здесь когда-то мой дед создал своим трудом хорошее хозяйство, послушав лозунг большевика - соратника Ленина, Николая Бухарина: «Обогащайтесь!». Малограмотный, но невероятный трудолюбивый человек, построил на свою большую семью новый дом, на хуторе, выделенным обществом, посадил дополнительно те культуры, которые всегда замечательно росли на тамбовском черноземе. При этом купил технику, которую можно и нужно было использовать. Как результат, быстро разбогател и запланировал расширять наделы. Но вождь всех народов решил уничтожить зажиточных крестьян и создать на их базе колхозы. Крепостное право вернулось, как, в сущности, и самодержавие в ее худшем исполнении, в нашу страну. И моему деду пришлось скрыться от ареста, а потом ему и всей родным, покинув Тамбовщину и переехав в Москву, никогда до разоблачения культа Сталина, не рассказывать об этом трагическом эпизоде из жизни нашей семьи.
  Я впервые в жизни увидел степь с ее бескрайними пределами, красотой, широтой. Навсегда запомнились летние степные ночи с мириадами звезд над головой. Когда выходила луна, то свет от нее был таким, что можно даже было читать книгу. Интересно было собирать грибы-шампиньоны, росшие на местах старых коровников и свинарников. Видимо, когда-то естественным способом унавоженная земля была хорошим удобрением для грибниц. С одного участка можно было целую неделю собирать богатый урожай.
Поразительной красотой меня поразила природа села Караул. Село стоит на берегу живописнейшей реки Ворона. Река, протекающая в степи с ее плавными изгибами, поворотами, плавнями – незабываемое зрелище. Особенно вид с холма, на котором была расположена усадьба графа Чичерина. Хозяин усадьбы был хорошим знакомым великого русского писателя Льва Николаевича Толстого, который гостил у него и наслаждался видами окрестностей с этого холма. Сохранилась даже фотография писателя, сидящего на скамье, находящейся когда-то на этом месте.
  Очень любопытен был и бывший барский сад при усадьбе, хотя он был сильно запущен к тому времени, когда я его увидел. В нем росли любопытные и незнакомые мне растения, о которых, по-моему, ничего не знали и местные жители. Меня поразили крупные черные сливы, росшие хаотично в этом саду. Но больше всего меня поразил вишневый сад, находившейся в логу между селом и старой усадьбой. Прямо иллюстрация к знаменитой чеховской пьесе. Правда сад в Карауле сохранился во всем великолепии, и именно он и был в сфере наших интересов. Мои родственники приехали в Караул для сбора вишни в этом саду. Дело в том, что каждый житель села имел тогда право распоряжаться урожаем с определенных деревьев сада. Знакомые моих близких предложили нам самим собрать ягоды с их деревьев за символическую плату -20 копеек за ведро. За съеденные ягоды во время сбора деньги не брали, и сколько я тогда съел вишни не известно. Но много. Она была крупная, сладкая, и такой вишни я никогда больше не видел и не ел. Наелся на всю жизнь.
 Но больше всего меня тогда поразила жизнь в Даниловке, тамбовской глубинке. Когда мы туда с трудом добрались, я вечером обнаружил отсутствие в деревне электричества. Его не было ни в одном доме, вообще к деревне оно не было подведено! И это почти чрез 50 лет существования советской власти. Люди жили с керосиновыми лампами, топили печи дровами и молчали. Жили, как в каменном веке и терпели.
 Вторым и не менее для меня неприятным открытием было отсутствие туалета, как такового. Причем у всех жителей, во всей деревне. Этих удобств не было вообще, хотя в других населенных пунктах выгребные ямы были.
 А здесь нет! И ладно был бы вокруг лес, но он был только примерно в 5 км от деревни. Не набегаешься. Когда я робко спросил у хозяев нашего дома, то мне посоветовали пойти по своим делам в кукурузу. Вокруг села росли заросли этой сельскохозяйственной  культуры, так любимой и насаждаемой повсеместно Хрущевым. Что ж все ходили, и я пошел. Дико, непонятно, но так было. Наверное, со временем в деревню провели электричество, но, что мешало жителям построить в своих дворах туалеты я так не смог понять. Кстати, я из скромности тогда не спросил, да, думаю, что мне вряд ли смогли внятно объяснить их отсутствие. Я тогда еще подумал, что хорошо, что было лето, а кукуруза высокая и далеко ходить не надо. А как же быть зимой? Лучше не думать. Наверное, советская власть – крепостничество на селе, настолько оглупило и задавило народ, что у него уже желания свой быт минимально окультурить не было. Слава Богу, что из этой всеми забытой деревни, в которую даже автобусы не ходили, мы уехали через 3 дня на попутке, в кузове грузовика, на бидонах с молоком. Эта поездка тоже запомнилась, потому что  мы с папой чудом не вылетели из грузовика. Но не пойдешь же пешком десятки километров до проселка, по которому раз в 2-3 часа проедет случайная машина.
 Вот именно тогда я понял, что такое бескрайняя и беспредельная страна Россия. Насколько эти размеры сыграли для нее злую шутку, я понял много позднее, проехав практически всю Европу.
 Не было у этих полей, лесов, рек, морей, гор никогда настоящего хозяина. Грабители были всегда в разное время, от Чингисхана и до Брежнева. Им было всегда наплевать на земли, которые они захватывали, на народ, который они себе подчиняли. Главное, взять, что можно, побольше и побыстрее, заставить людей, как бессловесное стадо работать на себя.
 Красивыми словами, лозунгами или призывами оглупить население, а, если заартачиться, то и наказать, вплоть до расстрела. Особенно советская власть в этом преуспела. Это  я увидел тогда воочию, осознал позже.
  Сегодня, конечно, свет провели, даже вода появилась в личных домах, а в некоторых домах за отдельную плату провели даже газ. Живи, не хочу. А народ уезжает, разбегается. Мегаполисы высасывают глубинку, как пылесосы. Поля зарастают, работать негде и некому.
 Та Россия, которую я тогда увидел своими глазами, ушла, растворилась во времени. Осталась безысходность, безнадежность ее бытия. Только слабая надежда на светлое будущее, которое обещали коммунисты, да так и не выполнили.
 Может, кому-нибудь это удастся? Или просто нами перестанут руководить бездарности, призывать идти куда-либо и хоть что-нибудь сделают для людей, а не только для себя любимых.