Кассандр - глава 5. Часть первая

18+


(Слабонервным, впечатлительным людям читать не рекомендуется!)



                5

                ВОЗВРАЩЕНИЕ ТОРСТЕЙНА В МИР ЖИВЫХ

       … Квартира опустела. Будто в ней Ингилэйв и не жил никогда. Несмотря на это, вещи свои он оставил в шкафу. Они были уложены заботливо Ивой еще несколько месяцев назад, до той новости, когда еще были чувства и ласка.

     Хотя этим уже сие действия оказалось тяжело назвать. Прикасаясь губами к ее губам, не целуя при встрече даже, просто приобняв сухо, Лэйв снимал ботинки с порога, и уходил к себе поначалу в комнату, а после рассказывая, как прошел день. Он стал нервным, и поначалу не говорил о причине. А это была вовсе не баба – а мальчик Кассандр, за которым надо было следить каждые два часа. Еще на это приходилось выкраивать время. Сын Энрике разрывался между ним и Ивой, отодвинув ее на второе место. Но также и переживал о потере своего ребенка. Но молчал, как это обычно делают мужчины.

     Так и пошла жизнь, каждые недели Инги молчал и становился все замкнутее и мрачнее. Оставляя на карте возлюбленной неимоверные суммы денег. Потом и это исчезло – поцелуи и обьятия... Светлый просто с головой ударился в работу, забыв и о интиме и остальном. Дошло даже до того, что сын Гвелда просто раздраженно ужинал, мыл молча посуду. И уходил спать. Ну или на балкон, просто погруженный в себя. Он давно так себя вел, еще когда Тильсирвэ похоронила Торстейна. И если так сравнить, то Темный оказался гораздо умнее и благороднее. И девушка, потерявшая сына и убитая горем, наконец, поняла главное. Детей им с Лэйвом заводить пока очень рано. Ива одна просто не справится. А вешать младенцев на пожилых бабушку и мать – нет, так нельзя.

     Поначалу несчастная мать, пережившая выкидыш и чистку, не могла понять причины такой перемены в любимом, много раз спрашивала… но тот нахмуривался и махал рукой. Так не вел даже Торстейн. Если понаблюдать. И сравнить. Но боль от потери своего ребенка, и такой удар в спину – выбрать родителей и Кассандра… ЗА ЧТО?! Почему он вообще полез в то болото?! Бросив ее?! Когда Ива более всего нуждалась в поддержке,находясь в сильнейшем стрессе, и не могла детей вообще видеть! Ингилэйв в своих глазах поступил благородно – заступился за кровосмесительного мальчика. Но положил на алтарь возлюбленную. Посчитав – и так сойдет. А что бы он делал,  родись его сын? Да ничего! Просто не потянул двоих. Мотаться туда – сюда. Мог бы нанять Иве няню, лишь бы разгрузить. – при своей зарплате – то…
               
     Многое стало ясно с тех пор. И Ива отменила свадьбу, отказав Инквизитору, хлопнув дверью. Он ушел, к родителям… став просто нянькой. Бросив девушку, сунув денег побольше, чтобы не голодала. 

     И потекли дни одиночества и горечи. Больше не осталось ничего. А лишь боль. Либидо рухнуло куда – то в пропасть, не оставив к Лэйву никакого сексуального влечения. И больше никакая красота не оправдывала его поступок предателя.

     После того сногсшибательного секса с его братом, Иве Светлый показался полным, абсолютным неучем в постели. Он просто померк в его блеске. Скорее всего, так произошло потому, как у младшего оказалось гораздо меньше опыта. И даже первый раз с возлюбленным и то и рядом не стоял, по сравнению с тем, ЧТО творил в постели в кафе Тор. Невольно, разум выключался и хотел ЕЩЕ того Темного свидания, неземных, обжигающих ласк, его поцелуев, улыбки. Светлая много раз выла, жалея Торстейна, и скучая по нему. И видела – чувство к Темному крепнет, и ныло сердце по Властелину Тьмы… Взаимность пришла… когда он уже лежал в гробу. Но не верила брошенная дева, что все так кончилось.

     Но поздно. Думать нужно было тогда. Хотя Темный обещал всю жизнь любить Светлую, и даже жениться на ней. А теперь что? А ничего! Теперь он в могиле, лежит трупом и гниет уже год как.

    … Она лежала на постели вечером, на простом одеяле советского типа, в одежде. Ничего не предвещало многого…  как пришла с улицы, скинув пальто, так и упала без сил. С болью в сердце и грудной клетке, чувствуя сладость слез в горле. Лежала, рыдая, взвешивая все за и против, колотя подушку. Ну а после проклиная все на свете, в том числе и день знакомства с Ингилэйвом. Хотелось просто пойти и повеситься.  Пережив чудовищный стресс, девушка отказывалась что – либо соображать. Еще не отойдя от потери сына, последовал второй удар, - предательство мужчины, который являлся ее женихом.  Она выкинула обручальное кольцо куда – то в далекую коробку, а после забыла. Пошло оно все на и в х. Нет никакой любви на свете. Есть лишь зависимость. И горе, бесконечное горе.

     Ива открыла холодильник, и приняла «Новопассит», но больше он не помогал вообще. Сон пропал напрочь. И часто несчастная просто тупо лежала, и смотрела в потолок. Ей казалось, что началась уже какая – то шизофрения или помрачнение рассудка. Нет, это просто нервный срыв, удар, смерть всего, что доселе было. Вся радость, подаренная Лэйвом, казалась теперь каким – то страшным чудовищем, обманом невиданных масштабов, сейчас хоть бы был малыш от него. Но и это жизнь забрала в никуда. С кровью на операционном столе, когда закатились от наркоза глаза, и провалилась пациентка куда – то в безмолвие… очнувшись в бреду и слезах в палате. Крича что – то несусветное, дикое. Вспомнила также, как на следующий день девушку навестил Торстейн, переодевшись в Лэйва, чтобы никто ничего не заподозрил, и ласково прижал               
недотрогу к себе, тихо зайдя в палату, а после присел у кровати, нежно целуя и обнимая, гладя по спине, шепча слова любви. Боги, сколько же мягкости и страсти, заботы оказалось в этих глазах и словах!!! Принеся возлюбленной полный пакет фруктов и сладостей, да букет роскошных бордовых роз, Темный не отходил от Ивы ни на шаг.

     Целовал эти худые руки, губы, в одиночной палате. Обнимая, заботясь, сдувая пылинки. Расчесывая гребнем эти густые, тяжелые, прекрасные волосы. Меняя капельницы, поправляя катетер. Он ведь сам был медиком, о чем говорилось выше. А Светлая не могла поверить, что Темные на такое способны вообще. Доселе, до встречи с Тором, они казались беспощадными монстрами и сволочами. А тут такое… Да даже Лэйв так не ухаживал!!! Он как отправил в больницу, так и уселся там у себя бумаги разбирать и делать дела по своей второй работе – на чертежах. Вот и все. Позвонил, правда, как там что и когда оперируют. И все. Хотя сам всю ночь прорыдал, провыл, колотя подушку. Но что толку? Ребенок умер. И его вычистили. Простой кареткой под наркозом. Энрике ругался потом по трубке на него, как тот мог так поступить. На это Ингилэйв просто буркнул, что ему тоже не легче, и проще будет оставить его в покое. Складывая маты, Архимаг бросил трубку. И вечером сам навестил Иву. Уже когда Торстейн ушел. А Темный развернулся вовсю…

     Просто глянув в медкарту Ивушки, он внимательно изучил все, а после спокойно сказал:

     - По всем прогнозам дети у тебя еще будут. Но от меня. Не от брата. А этот козел пусть потом это расхлебывает, как угодно. Любимый бы так не поступил. Это ж надо – сказать, чтобы ты сама отправлялась в больницу, ссылаясь на работу и дела, а потом просто сквозь зубы поехать, с сильнейшим твоим кровотечением, когда хлынуло прямо чуть ли не на пол! Я бы ему рожу разбил. Хорошо, что позвонила. Да, Ингилэйв довел. Конкретно. И итог – плод замер. Долго в матке он, понятное дело, находиться не мог. Вот и все, братец… вот и все. Твоя бессмертная сперма бесславно подохла… – и злобно ухмыльнулся. – Как был Светлый братец прежним, таким и остался. Не зря я тебя ласкал в том кафе, и ты меня… Буду стараться лучше. Когда выздоровеешь.

     Ива заплакала от избытка чувств. И потянулась к милому. Тот нежно прижал ее к себе, с любовью поцеловав в губы, посадил на колени, боясь даже дышать.

     - Я не знала… Я не знала… - только и твердила несчастная. – Он замер…

     - А может быть, все это и хорошо? – улыбнулся Темный. – Такой ублюдок, как Лэйв, не смог бы вырастить ребенка. Мы об этом уже говорили. Пойми, дорогая. Я насквозь его вижу. А я, как нормальный, зрелый мужчина, готов хоть завтра жениться на тебе. Поверь. Мои слуги быстро обвенчают, или в ЗАГС. Без всякого месяца ожидания. А потом просто придем и скажем братцу – опля, до свидания, Светоч. Поглядел бы я на него в этом случае. На его растерянный вид, увидев у нас кольца на пальцах и свидетельство о браке. Сам – то не догадался сразу жениться, правда? Все тянет резину, хотя хотел семью, любовь моя. Он бы кирпичами отложил. Думаю, Энрике бы сказал спасибо. Я навсегда забыл все свои прошлые связи. Любовь моя… Радость моя, незабвенная… - И Торстейн снова прижал к себе девушку. Она немного поежилась, так как матка еще побаливала. – Замер. Мои бы не замерли. Только не плачь… Еще не хватало, чтобы он ударился чужих детей воспитывать. Ты понимаешь, о чем я говорю? А этот может. Сначала соседка, потом чужие дети, назло Ивушке, потом опять выкидыши. Поняла?

     - Я не хочу так… Но боюсь.

     - Чего именно? – ласково спросил Торстейн, нежно погладив Иву по спине.
               
     - Остаться одной. Без всех вас. Без Тиль, Энрике и тебя. Боюсь только предательства. Хотя оно уже свершилось. Чужих детей никогда не приму.

     - И у нас они будут. Только немного позже. А не захотят по – хорошему отдать тебя мне – получат ТАКОЙ звездец, что живые позавидуют мертвым. Я в гневе страшен. Братца надо проучить. Если накосячит.

               

     - Торстейн… Как же ты мог так умереть… Как же я ошиблась в Ингилэйве!!! И я поняла другое в том кафе… Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! Милый, я люблю тебя! – И она уткнулась вновь в подушку, уже ничего не видя от собственных слез. Давно забыто было чувство голода, о сексе и речи даже не шло.

     Она очень долго рыдала, колотя подушку так, что она бы давно в клочья разлетелась. Неостановимые слезы лились из глаз Ивы, когда она прекрасно понимала: надо было слушать Торстейна, надо было отдаться ему в той ванной, а теперь он МЕРТВ. Некому прийти помочь, утешить, понять, приласкать... А есть только эта злополучная квартира Ингилэйва, которую Ива уже успела прозвать кладбищем тех отношений. Отношений, которые умерли вот так...

     Он выбрал Кассандра... Только потому, что тот младенец и его ненавидят Энрике и Тильсирвэ. Вообще – то, должны воспитать мальчика те, у кого он живет, а вовсе не Ингилэйв. Слишком поздно поняла Ива: Торстейн говорил правду. Он насквозь видел своего брата. А сейчас брат будет делать невесть что на работе. А вот что - Иву взволновало. Да, он красив внешне, а на работе много женщин. Которые, узнав от начальника - Энрике, - что произошло, - начнут предлагать себя в качестве кандидатуры. А тут еще и потеря дитя... Интересно - интересно, КАК будет теперь первый снайпер в мире оправдывать свой поступок - кинуть свою даму ради полубрата. Понятное дело, что Гвелду тяжко было читать тот конверт с результатом теста ДНК...

     Ива не помнила, как стемнело. Глаза уже щипало и все внутри болело. Заболели ребра от нервов, да еще состояние после больницы не стабилизировалось окончательно. Ива имела планы на сына. Но он погиб. Фактически убитый собственным отцом. Прав был Торстейн, ох как прав...


     Лежала и смотрела мокрыми, красными глазами в потолок, проклиная все на свете, особенно тот Новый Год, когда увидела Ингилэйва в том парке. Когда он вырвал ту петлю из сумки девушки, на которой она собиралась повеситься. Ива тогда была в таком же смятении и шоке, как и сейчас. Только время поменяло все местами. Теперь она в квартире, и некуда бежать. Возвращаться к матери, с позором? Нет, спасибо. У родителей жить очень не хотелось, а мать такова: сразу наговорит всего и начнет сватать почем зря. Кому это надо?

     Девушка смотрела на распахнутые дверцы шкафа и слезы вновь подступили к горлу. Эти до боли знакомые вещи - заботливо сложенные свитера Лэйва, голубо - белые, с советским вязанием, мягкие, пахнущие слегка одеколоном... Сын Энрике очень любил их и носил всегда голубые, сиреневые, белые одежды. Даже брюки он предпочитал либо белые, либо старого образца - синие или голубовато - синие. Редко очень он носил                черные. Даже его галстук оказался похожей расцветки с примесью охристого. Ива не хотела даже перебирать шкаф. Противно стало: ЗАЧЕМ что - либо тут менять, если это не твоя квартира? Хотя, что тут говорить... теперь ее. За такие - то деньги - сто тысяч в неделю на карту переводы. Только КУДА столько? Чтобы ей стало спокойно? Лучше вернуть это все назад, чем так унижаться.

     Несчастная пербирала в памяти, как она пыталась воззвать к возлюбленному, который нагло ее обманул, восхвалив через Кассандра свою Светлую стезю. Когда Властелин Времени приходил домой, то Ивушка встречала его ласково, буквально кидаясь на шею. Но он как - то холодно отвечал на ее ласки и поцелуи при этом.


                ДО   РАЗГОВОРА   ПРО   КАССАНДРА. КАК ЭТО БЫЛО


      - Ива, - холодно и с отстранением произносил Властелин Времени, - я так устал на работе. Давай все потом, мне нужно отдохнуть. - Он просто осторожно отводил от себя руки невесты и думал, что же делать, как сказать ей правду. Холодны стали его глаза, и не было больше теплого румянца на щеках. Не стало ни цветов, ни остального. Исчезло ВСЕ. Один раз несчастная купила красивое белье и встретила парня так. Но тот даже головы не повернул. Присел на стул в коридоре и принялся разуваться.

     - Пристрели меня... - сказала она, и по ее щекам потекли слезы.

     - Что ты сказала? - Без тени сомнения и сухо спросил ее жених, не поднимая головы, не снимая шапки. - Можно я разуюсь и поем, дорогая?

     - Пристрели меня... - Голос дрогнул не по - детски, и Ива кинула ажурную перчатку куда - то в угол. - Тебе стало все безразлично! Я сижу в четырех стенах, и вою от боли!!! Неужели я такая страшная, что теперь и интим вконец пропал?! Я живая, я хочу...

     - Ты не понимаешь... - Ингилэйв продолжил снимать черные, начищенные ботинки. Ему словно было плевать, а в сердце его жила страшенная боль. Он не знал, как сказать Иве, что ничего не поделать.

     - Я не понимаю... - крик сменился на свистящий шепот. Ива взяла ножницы и порезала на себе весь наряд. - Если я тебе и не нужна, если это просто влюбленность и обман, - то я уйду отсюда. Что, нашел другую бабу у себя на работе?! Даже уже поцеловать тебя нельзя, ублюдок! Потеряй детей, а потом влезь в мою шкуру!

     Последние два предложения как - то заставили Ингилэйва поднять голову и
посмотреть, глазами, где любви и не было... Как искусственные, как у куклы, глаза цвета сапфиров смотрели на невесту. Которая выкидывала куда - то в другую комнату наряд. Точнее, то, что от него осталось. Ей хотелось просто провалиться сквозь землю. Если уж мужчина не среагировал на сногсшибательный костюм, - то это все. Он завел другую, на работе похоже, потому реакция ноль. Но дело было не в этом.

     - Ты сказала - потеряй детей... То есть, ребенок не мой, что ли? - он сказал это так, как будто из колодца шел голос, а у Ивы лед провалился в желудок. - Вообще - то это наш ребенок... был. И он умер. Неужели ты думаешь, что мне на это насрать? Знаешь, как переводится слово ублюдок? Незаконнорожденный ребенок! А мои родители женаты. Не знаю, как там твои, но у меня все с этим в порядке. Ты уж прости, но если бы не я, в тот Новый Год, не знаю, как бы горевали твои родные! - голос его впервые за все время прозвенел сталью и суровостью.
               
     - Да лучше бы я сдохла тогда! Красивый, да, вот там, наверное, бабье на тебя и вешается, - так, что пропала на меня охота! Свадьба значит? Да с таким твоим отношением мы и через десять лет не поженимся! Ты как за шкурой бегать при беременной невесте, что не так, - так сразу, а когда тебя просит о ласке та... - она не договорила, потому что Ингилэйв отвесил ей нехилую пощечину. Ива закрыла лицо руками и зарыдала.

     - Я Светлый! И я обязан помогать бедным и тем, кто в беде! И помогу, и приду, так что не надо мне тут нюни распускать, девочка! Я постарше тебя в разы буду, так что скажи спасибо... за то что петлю тогда выкинул. Соседка та хорошая женщина! И она...

     Теперь Ива отвесила Инквизитору пощечину и забарабанила его в грудь. Плюя на пол и истеря.

     - Хорошая... все ясно!!! Ты спал с ней, тварь! Вот Торстейн...

     - Что Торстейн?! Сдох Торстейн! И прекрасно, что его нет больше! Так он нам всем нервы рвал и всю Инквизицию ставил на уши, что нет слов. Дерьмо еще то! Мой брат - близнец. Ты видать забыла, как он на тебя обнаженную в ванной лицезрел, видимо понравилось! - вскричал сын Гвелда, оттолкнул от себя невесту, и резко прошел в комнату.

     Сердце его сжалось, и он понимал: правду про Кассандра все равно придется озвучить. Ива так и не разобрала детскую кроватку, заботливо собранную ее Ингилэйвом. Она так и стояла в комнате соседней, с подушечками, игрушками, и много чем прекрасным. Но там никого не было. И не станет в этой квартире. Ребенок умер. И вытек с кровью. В операционной. Да только при этом Ингилэйв не пришел поддержать - чертил свои чертежи. Пришел его брат. Но теперь Торстейн в гробу гниет. Нету его. Как же хотела Ива кинуться к нему на грудь и выплакаться. Тот бы точно не обманул. Хоть и Темный, но не размазня. А этот набрал как воды в рот, и молчит уже сколько времени. И наплевать, кто там от него рожал или бежал.


     - Ива, можно я отдохну сегодня? Я хочу побыть один. Можешь спать в другой комнате, раз так плохо себя чувствуешь. Я выпишу тебе лекарства, кои приведут твою нервную систему в норму. Будто я не несчастен оттого, что наш сын умер! Да я хоть сейчас бы тебя взял, и сделал второго, но прости, не до чего сейчас и я устал! Автоматы чистил...

     Дальше Ива не помнила, что она орала в закрытую дверь. Потом она рухнула возле детской кроватки и зарыдала, завыла, истошно, в крик. Колотя пушистый ковер с цветами, ничего не понимая. Понимая лишь одно - ВСЕ КОНЧИЛОСЬ. И что - то страшное произошло.

               
               


                ЧЕРЕЗ ТРИ – ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА ПОСЛЕ УХОДА
                ИНГИЛЭЙВА.

     День пришёл и ушёл... Будто ничего и не было. Она просто тупо лежала на кровати, и со слезами глядела в потолок, проклиная тот день, когда познакомилась с Ингилэйвом. В голове проносились все встречи и та сказка, которую он подарил. Голова словно отключилась, и глаза уже не видели ничего кроме стены слез. Убитая горем Ива просто вспоминала слова Торстейна: "Он бросит тебя, выберет родителей и Свет, но не любимую". И несчастная пожалела очень, что не послушала Тёмного. Но то, что творил он в том кафе, никак не шло ни в какое сравнение с его братом. И Ива поняла: она любит Торстейна. За то, что он был и понял её. Теперь он мёртв. Гниёт в гробу с белыми розами...

     Ничего не предвещало встречи. Она лежала и плакала. И звала его. Горько осознавая: его брат слишком на себе и работе зациклен. И вдруг в тишине раздался голос...

     Сначала женщина решила, - ей это все почудилось, и будто от нервов крыша поехала. От отчаяния и одиночества, несмотря на то, что Гвелд периодически звонил и спрашивал самочувствие. Звонила и Тиль, понимая несчастную. Семейство бессмертных готово было помочь Иве во всем. Но как быть с Ингилэйвом? Ведь сам он оттуда. Да и Кассандр там. Еще грудной, начинающий ползать… Только вот вышло иначе: ползала в бессилии Ива. На дне всего, что было. А теперь тот, кто мог бы ей помочь, - на кладбище.

     Иногда женщина приходила на кладбище к брату Ингилэйва и плакала. Ей хотелось вернуть все назад, чтобы в тот день, день встречи, вложить свою руку в руку Темного и уйти с ним. Никто не знал об этом, даже Энрике. На могиле Властелина Тьмы стоял только памятник, - и Ива принесла как – то букет красных роз,- в знак уважения к тому, кто не кинул в трудный час. Даже Темные не приходили к своему повелителю. Видимо, тот при жизни так правил, что желания никакого не находилось посещать. И это странно. Умри Ингилэйв, – полчища Светлых бы к нему приходили, и могилу завалили букетами.

     Иногда Тор снился, и они гуляли по улицам города, смеялись, а ночью смотрели на звезды - на крыше. Или катались на машине. Теперь этот черный автомобиль стоял в гараже. Никто и не заводил его. Как в память о старшем сыне.

     И как – то раз, вернувшись с кладбища, Ива лежала и плакала, звала любимого. Прекрасно понимая: труп гниет. И останется лишь смириться со своей участью «никто, которую обеспечивают, чтобы не ушла» на многие годы. Лет на двадцать точно. А что потом будет,- никто не знает.

     - Ива… - раздался до боли знакомый голос.

     Поначалу та не обратила внимания на него. Мало ли что может почудиться от нервных срывов и от гормонального дисбаланса. Да еще и от тоски…

     - Ива… - повторил кто – то. – Неужели ты меня не узнала?
               

     Голос оказался спокойным, ровным, - голосом Торстейна. Он шел откуда – то из угла комнаты, где было темнее всего, слева… Где стоял комод и рядышком столик, на котором светил абажур. Также висела полка с книгами, кои оказались обряжены в кожаные обложки… Красивый угол. Где Инги обожал сидеть в кресле из обычной огромной коряги. Лакированное произведение искусства привлекало внимание женщины. Она с детства обожала такие штуки. И ваза с сухим букетом роз сейчас,- тоже из длинной коряги – с интересными завитушками взирала на единственную хозяйку.

     Наконец, сообразив, - это не галлюцинации и не бред – Ива отпрянула, отползая в сторону, пытаясь прикрываться подушкой. А голос продолжил…

     - Да, я умер. Но Тьма всесильна, и я ее Властелин. Убито лишь тело, но отец забыл одно: Тьму не убить. Никак. Можно уничтожить лишь ее представителя. Ненавижу глупость Светлых и наивность. Какие же они тупые. Думали, что все навсегда кончилось. Я люблю тебя, Ивушка. И потому пришел… – От голоса Тора веяло настоящей Любовью. Ива вытерла глаза и, как завороженная, уставилась в угол. Тела не существовало. – Благодарю, дорогая, за цветы на моей могиле. Никто больше и не приносил. И очень приятно видеть такую заботу. Когда даже свои не придут. Хотя это больше не понадобится. Даже родителям плевать на гроб. Хотя денег туда достаточно – чтобы похоронить – вложили. Я всегда в этой семье был лишним элементом. Отец даже не представляет, НАСКОЛЬКО темные Силы могущественны.

     Голос Властелина Тьмы бархатом шелестел в комнате. Даже после гибели, он любил Ее.

     - Я бы тебя не бросил… Не оставил так, как брат… Он поступил как настояшщая тварь, Ивушка. Выкинул, когда пальцем поманили. Конечно, его эго порушено: собственный сын умер. И уже не вернется. Зато теперь знаю, как поступать. Квартира свободна. Поживем здесь на денежку брата. Несмотря на то, что я уже мертв. Ну точнее, мертво лишь тело. Теперь Властелина Тьмы не убить. Как же мне приятно смотреть на мою кошечку, мою лапочку… Бледную и измученную. Ничего, мы это поправим, Ивушка.

     Теперь сомнений не оставалось: это был именно ТОР. Только невидимый. Он наблюдал за милой. Тихо улыбаясь. Торжествуя: брат ушел куда подальше, и не сможет его увидеть вообще. Поглядел в окно, после на место, где стояла кроватка.

     - Торстейн… Как же так? Почему? – прошептала Ива, вытаращив глаза. И ощущая Тьму из угла. Она набирала мощь, и чувствовалась абсолютно так же, как и в первый день встречи. Но теперь Тьма пришла утешить, да помочь. Все, как и обещал старший сын Энрике. Торстейн услышал свою милую. Любовь не исчезла после Смерти, а только окрепла. Он стоял и любовался возлюбленной. Ее растрепанными волосами, ее одеждой, даже смотрел на стакан воды, который она держала в руке. Пытаясь поверить в произошедшее, несчастная глотала воду только так. И наконец, села на край кровати. Протянула руку. Она просила его прикоснуться. К своей коже. К щекам, рукам, губам, волосам. – Как ты смог вернуться? И как мы увидим друг – друга? Точнее, ты меня видишь сейчас, а я нет. Я так скучала! И я безмерно счастлива, - ты пришел! Но… я не смогу даже чаем напоить. Или вином. Или фруктами угостить. Ведь нет тела.

     Торстейн хмыкнул мягко:
               
     - Это пока меня не видишь. А я есть здесь, в этой комнате, в углу, и осматриваюсь. Больше никто не посмеет обидеть мою любовь. Больше ты не одна. Помни об этом. Мне не нужен Портал, чтобы прийти сюда, в эту квартиру. Брат оказал на самом деле медвежью услугу. Приведя МЕНЯ. Разве я бы явился так, живи он тут постоянно? Наблюдая из Мира Мертвых за той, коя сразила, как серп колосья. И да ладно, - теперь НИЧТО нас не разлучит. Никогда. Если бы не Трибунал, мы бы были вместе, в это время. Но мое дело не закончено, любимая. Будь я жив, то сразу перевез бы к себе, а Ингилэйв пошел в одно место. Оставить невесту ради ребенка... только из жалости и желания помочь. Поступок тряпки! Я говорил, Ивушка, что братик оставит в самый неподходящий момент... там, в ванной. Когда хотел овладеть тобой по обоюдному согласию. А Ивушка насмерть испугалась и упала в обморок. Для кого – то я страшен, для кого – то красив. А сейчас в этой комнате сидит моя невеста. Которая любит меня. Интересно ляпнул Ингилэйв: вот если бы Торстейн тебя изнасиловал… Додуматься надо! В мыслях даже не было насиловать любимую женщину! Аргумент еще тот… от Светлого дебила. Чистящего свой автомат. – Он снова хмыкнул. Невидимый.

     - Но тебе ведь по фотографии сделали пакость.

     - А какую? А, милая?

     - Лишили бессмертия. Только так получилось убить Властелина Тьмы. А как же капище? Как же все остальное?

     - Я перевел ВСЕ на тебя. Даже счета в банках. Поверь, денег там хватит на несколько веков. И будет дальше пополняться. Я так же, как и при жизни, могу управлять и машиной, и компьютерами, и остальным. Теперь все иначе. А бессмертие – оно вернулось. Я прежний. И не верь в тот Ад, коим пугали в детстве. Его не существует. Только тело несколько другое стало – мы живем в разных Мирах. Более совершенное. Меня могут видеть только те, кому я позволю себя увидеть. Например, тебе, радость моя.
 
     Ива заплакала. Горько. Все получилось так, как сказал Темный. КАК же он оказался прав! Но заплакала она от неожиданности, от избытка чувств и потому, что Тор - Игорь устроил такой сюрприз. Пришел утешить. Помочь. А может, даже поселиться здесь. Кто знает, что там за Мир Мертвых. Теперь не нужно ходить на кладбище. И тут возник вопрос… Который всегда задавался в пустоту.

     - Почему ты умер, Торстейн...?! Почему?! Мне так нужна поддержка... Ведь Тьму убить невозможно. И как же так: попал в лапы Инквизиции и все. Погиб на эшафоте. Зачем было рушить Инквизицию почти до основания?

     - Когда – то заканчиваются ресурсы в одном Мире. И получается полная жесть. Я переспал с Тильсирвэ, зачав Кассандра, потому как мне не дали возможности быть с тобой… Отдай Энрике тебя мне, - и все остались бы живы в тот роковой день. Да плюс надоел мне тот народ, который постоянно вставлял палки в колеса. Инквизиция получила сполна, особенно мой отец и брат. Нехилая была стрельба в моих Мегаланий. Если пожелаешь, - подарю одну такую. Но зачатие Кассандра, - наследника, - пользы не принесло. Я желаю детей от моей возлюбленной. Инквизиция вынесла приговор за свой разгром и за кровосмешение. Вот так, дорогая. Мы, маги Тьмы, всегда зачинаем сильнейших наследников так, редко случается, когда от простой пары рождается подобный мне. Тьма есть Тьма. Но она помогает. Тому, кто попросит. Я всегда буду с тобой. В других Мирах. Да, отец зарубил меня, но Любовь осталась... Не плачь…

     Брошенная встала, протянула руку. Улыбнулась с любовью и лаской.

     - Покажи мне… Покажи мне себя, какой ты стал после Смерти.

     Она смотрела в тот угол и улыбалась. И вдруг что – то теплое коснулось ее ладони. Словно из ниоткуда, кончики пальцев Тора стали появляться из воздуха, словно магнитные крошки собирались в одно целое. Ива смотрела, как появляется кисть руки любимого, а после этого и рукав рубашки показался, еще несколько секунд, - и старший сын Энрике стоял перед ней, счастливо улыбаясь. Руки его были теплы, как при жизни, губы алые, золото волос, как всегда, сбегало по плечам и спине. Но появилось в его глазах что – то такое… новое. Умудренность человека, который прожил земную жизнь. Несмотря на это, глаза оставались такими же молодыми и яркими, словно два сапфира. Во всем черном, статный, в тумане Тьмы, ее Властелин поцеловал руку милой, а после сделал шаг, и несчастная кинулась к нему на шею, прижавшись.
               
     - Торочка… Торстейн… Любовь моя… - шептала она. – Мне вовсе не страшна Тьма, она прекрасна… Ты такой же, как и все, лишь ДРУГОЙ. Благородный сын Энрике Архимага, - прошептала она с благодарностью, и услышала через его рубашку, как бьется живое сердце. Тело живое, теплое, снова жило своей жизнью. И почувствовала, как губы Темного, ласково и нежно, коснулись ее волос на затылке, как руки скользили по спине, талии, как одна легла ей на грудь. Он обнимал ее, с такой любовью, что позавидовал бы любой Светлый маг. – Прошу, не уходи! Я одна не выдержу долго! Я умру без тебя! Я не переживу утрату… Только не говори, что больше не придешь!

     - Я знал: дождусь взаимности. И вот она. Ты моя лапочка, моя хорошая, моя единственная… Я отсюда не уйду. Могу остаться на несколько дней, потом через день - два опять прийти. Прийти, прижаться к тебе в постели, во всем черном, и заснуть. В волнах темных волос. Видела, как я появился? И так будет всегда. Даже если брат явится, будет пить чай в кухне с тобой,- он меня и не увидит. Увидит лишь возлюбленная. Буду стоять рядом, и смеяться над ним. – Так ответил Властелин Тьмы. – Поверь, если бы до тебя, когда брату было всего девятнадцать – двадцать, его бывшая Карина родила от него ребенка в браке, - а он и не женился, - потому, как я правду ему сказал, и убил ее, - этот хрен с горы бы тебе высерка навязал точно также. Как и Кассандра, - ушел бы к нему. Не подумав о твоих чувствах, мыслях, о последствиях… Это Светлые такие, - им как в голову залезет какая – нибудь хрень, - и носятся с ней, как с писаной торбой. Я не приму никогда чужаков. А лишь твоих детей, от нас.

     Ива не верила своим глазам. Торстейн выглядел как живой. Вернее, он и был живым, Тьма своего Повелителя только усовершенствовала. Он стал красивее, сильнее, могущественнее. Он наклонил голову, и поцеловал ту, кою бросил его брат. Нежно, позволив при этом ласкать себя. Ива крепко обняла его, и принялась гладить длинные, роскошные локоны, которые завивались в волны и кольца в конце. Тяжелые, они всегда нравились всем. Очень нежно, его губы скользнули к подбородку, по шее, а рука игралась с упругой грудью под свитерком. Ива почувствовала, как желает его, и прильнула всем телом. Потом Торстейн страстно впился в ее губы, и подхватил девушку на руки, слегка закружив. Сильные руки заводили почище афродозиаков и масел, ванн…
               
     - Ингилэйв не самец, Ингилэйв дрищ незрелый с колбасой вместо мозгов… - похихикал Тор, и поставил милую на пол. А после забылся, почувствовав, как Ива входит в раж. Забытые ощущения ласки и блаженства захлестнули брата Лэйва, и он наслаждался ими, также даря радость любимой женщине. – Ах, Ингилэйв, ты ухитрился ВСЕ просрать. А я так давно не ел земные яства. СТОЛЬКО денег на карте Ивы даст нам жить безбедно вместе с ней. А не с тобой, вечный студент… Живи на работе. Зарабатывай свою зарплату, и радуйся. Бабенок там много.

     А после он вновь взял на руки свое сокровище, и положил на кровать. И взял ее… нежно, страстно, слив губы и руки, и тела. Ива вновь почувствовала себя женщиной, чувствуя, как любовь струится из каждой клеточки Темного Властелина. А после он зажег свечи, и продолжил романтику. Розы, кои стояли в вазе из коряги, ожили, налившись соками, и расправили свои лепестки, подняв большие, с пару кулаков, бутоны. Они принялись источать тонкий аромат, - такой бывает лишь в цветочных магазинах. Стебли и листья зазеленели, и даже проклюнулись новые побеги из почек. Красота растительного мира наполнила комнату. Казалось, - еще немного, и колибри начнут летать по комнате в свете свечей.

     - И никакой музыки не надо… - произнес старший сын Энрике, в очередной раз ласково целуя девушку, - Все здесь будет постепенно оживать… Я подарю тебе самое дорогое, - свой Мир. И будешь там моей Королевой Тьмы. Но пока что надо поиграть над братом. И теми, кто покусился на здоровье, репутацию и остальное.

     - Да, любимый… А как же Энрике? – спросила Ива.

     - Ты так переживаешь, как он отреагирует на новость, когда у нас появятся дети когда – нибудь? – улыбнулся Тор, и щелкнул пальцами. Маленький феникс типа колибри начал порхать по комнате, роняя золотую пыльцу на кожу, и присел на кисть возлюбленной Торстейна. Птичка принялась чистить перышки и чирикать. Как же она оказалась красива!!! Перья переливались золотом, серебром, медью и другими цветами, на голове красовался алый хохолок. – Не стоит волноваться даже. Отец будет как раз рад такому повороту. Он сам мне сказал в том кафе по телефону, чтобы я утешал тебя. Если брат обидит. Энрике далеко не дебил. Несмотря на то, что убил меня мечом «Отмщение». Птичка на руке станет браслетом, из золота, меди и серебра. Носи его, любовь моя… Энрике похвалил меня за тот поступок. И осудил нашу тряпку… Вот тебе и красота внешняя, вот тебе и Тьма… Правда, ОЧЕНЬ удивится моему возвращению… Еще и сынку вломит за предательство, поверь.

     Птица вновь принялась летать по комнате, и в конце концов полыхнула пламенем, сгорев, но потом возродившись вновь. Она села на стол, где стояли розы, и принялась вновь чистить перья, с которых слетала светящаяся пыльца.

     - Как и я, - так же, как эта пташечка, вернулся в этот Мир. И буду жить на два Мира. Властелин и Мертвых, и Тьмы. Просто прибавилось работы. Теперь ВСЕ Темные уходят туда. И вернутся, если понадобятся. Естественно, с моего позволения.

     Ива смотрела на Властелина, и счастливо улыбалась. Она не знала о многом, но тот приготовил своей женщине много сюрпризов.
               
     - А куда после Смерти попадают Светлые? – спросила она, набрасывая халатик на тело, и заплетая волосы. 

     - У них свой Мир. Тоже Мертвых, но это сродне с парком развлечений и остальным. Никогда Светлые не попадают в мои чертоги. Я могу их пустить в Преисподнюю, но дальше они идут своей дорогой. Время там не властно. Потому что неделя твоего отсутствия здесь равна году пребывания у меня. Но когда меня нет там, оно идет как в Мире Живых. Есть моря, реки, но они схожи с северными, там и зима, и лето, и осень. Но нет предательств и Зла. Там Любовь и настоящая жизнь. Это тут все думают: раз Властелин Тьмы, то и Тьма страшна, и будто мертвецы из гробов встают, будь то скелет или полуразложившийся труп. Как же люди наивны и неразумны, начитавшиеся книжек сказок… Про вампиров и Дракулу. Так что теперь не стоит ходить на кладбище. Там тело из Прошлого. До которого пока что черви не добрались: жрут древесину. Не говоря о следующем: у Темных теперь НЕТ лидера в Мире Живых. Они сделали полную фигню, и эта фигня пока хранится в секрете. На моих похоронах Гвелд ухитрился срезать пару моих локонов и состричь ногти. Для ДНК теста. Но как говорится, выкидывать остальное, оставшееся, жаль. И правда все равно всплывет.

     Ива похолодела:

     - Он что, оставил врачам все?!

     - Отец понадеялся: в роддоме и генетическом центре работают честные люди. Теперь, из – за поступка Ингилэйва все полетит, - куда подальше. Ведь казнь Властелина Тьмы и рождение Кассандра развязало Темным руки. И сие выйдет ой каким боком. Раньше они подчинялись при жизни мне, а теперь – некому. Кому – то захотелось на моем трупе нехило заработать. Кто – то подумал: а вдруг и характер будет таким же, как и у меня. Да так не бывает. Ни в одной семье нет абсолютно одинаковых по характерам детей. Замороженные эмбрионы – штук тридцать, ждут своего часа. Один – два выживут. Остальные – нет. А Кассандр… уже обречен. Он слишком простой. И плохо закончит в этом Мире. Я вижу его жизнь как на экране. До самой Смерти. Он не придет в мои чертоги. Да и не всегда копирование оригинала приносит результаты ожидаемые. Время оставило метку на определенном дне, куда можно вернуться. И если Ингилэйв доберется туда, совершив очередной выход в Прошлое, коли в Мире настанет Рагнарек… тогда это будет. С глупостью Ингилэйва Мир уже шагнул в никуда… Только метку пройти…
               


     - То есть он умрет, несмотря на то, что его родила бессмертная женщина? Так? Ему отрубят голову? – спрашивала девушка, предвкушая, что никогда не увидит сына любимого. Который и заварил всю эту кашу. – Мать убьет или как?

     - Ты не поверишь, но, если верить концовке его жизни, какую я увидел в Мире Мертвых, - он умрет от руки того, кто ему дорог будет больше всего на свете. Не будет выбора, - останется лишь ЭТОТ вариант. Умрет. Как еще НИКТО не умирал НИКОГДА. Проживет на свете лет тридцать с чем – то – и погибнет. Мир уже на тот момент станет СОВСЕМ другим. А мой Мир Мертвых останется прежним. Это единственное место, куда Время не сможет добраться. А Ингилэйв будет с этим ЖИТЬ. Всегда. Что был когда – то некий Кассандр. Разрушивший его жизнь. И этот Кассандр также помог нам вновь встретиться.
               
     С этими словами Торстейн пошел в кухню, надев брюки. И открыл красное вино, достав его из холодильника. Чтобы отпраздновать свою победу.

     - Как же ты попал, брат… - усмехнулся он, доставая буравчик из стола… - И это навеки. Властелин Времени… да и только.

    Ива сидела, обдумывая сказанное. Всего лишь тридцать с чем – то лет. А после, - все. Но к тому времени уже станет на все и всех, кто бросил ее, насрать… Она залюбовалась старшим сыном Энрике. И захотелось отправиться вслед. А он любил ее, долго и чувственно, потому что брат решил растить его сына. Даже мертвый, без физического тела, Торстейн добился своего. И Ива таяла в его ласках.




     Торстейн сел в кресло, закинув ногу на ногу, и произнес, попивая спиртное:

     - Во всем есть эстетика. Даже во Тьме. Ты что, думала, будто Лэйв с тобой навеки будет? Я же предупреждал… Да он сам себе башку снесет, когда узнает, ЧТО между нами было. И отец будет на нашей стороне… Скоро лето, и у нас много прекрасного времени в запасе… Да, милая?

     - Да… И мы будем теперь счастливы…

     - Он предал тебя. Хотя клялся, - так никогда не сделает. Но нет, любят же такие, как Ингилэйв, наврать в три короба типа: «Никого не приму, только от тебя детей», а сами – оппа, побежали к родственнику. Я все знаю. Хотел купить Ивушку, как няньку. Чтобы взамен умершего ребенка сидела и качала Кассандра. Типа после смерти собственных деток проснется инстинкт материнства на чужих… Классика жанра русских!

     Ива кивнула.

     - Да, сколько я видела женщин, - они ВСЕ такое твердят: умер свой, - бери чужого, чтобы хоть кто – то остался.
               
     - Да КАК ВООБЩЕ МОЖНО подкидывать чужака к женщине, которая убита, раздавлена горем?! – Торстейн ударил кулаком по столу, и сурово поглядел в сторону. На летние ботинки брата, которые сиротливо стояли в углу комнаты.
               
     - Вот так он поступил со мной. Подло, нагло и хладнокровно, прекрасно видя мое состояние.

     - Он как – то дааавно еще до встречи с тобой, любовь моя, брякнул, - когда Карина его слала, а он и не видел, - что выберет не женщину, а ребенка. Поскольку тот слаб и беззащитен. Теперь понимаешь, о чем я говорил, еще будучи живым? Но меня никто не слушал.

     - Мое сердце было разбито, Тор. Вдребезги. Про детей – КАК?! Почему ты мне СРАЗУ не сказал правду о Ингилэйве, - что он такой ублюдок?! Я бы сразу рассталась с этим мужчиной! – Ива ушам не верила. Выходит, он и раньше такие планы строил. Если случится плохое, то женщину – долой из жизни.

     - И прыгнула бы в мои ручки… - Властелин Тьмы и Мертвых довольно улыбнулся и подвинул девушке бокал вина, наполнив его ароматной брагой. – Я бы многое еще поведал, но решил не травмировать женскую тонкую психику…


     И так пошли годы… Тайные, счастливые, с Властелином Тьмы, и никто даже не подозревал, что тот вовсе не лежит в гробу, а живет, но по ту сторону Мира Живых… Охраняя свою возлюбленную. Заботясь о ней. Поделившись Тьмой с ней. Обратив в подобие себя. Навсегда убрав Прошлое и слезы в настоящем.

     Обратил в лесу, на старом погосте, по ее же просьбе, где давно не появлялись люди, так как все родственники тех, кто там похоронен, давно умерли. Тем захоронениям, судя по надписям на надгробных плитах, стукнуло триста лет. А то и четыреста. Мраморные, красивые могилы, а то и заброшенные склепы, дышали самой настоящей готикой, стариной, поражая воображение. Пара влюбленных Темных обожали ходить туда. Нежиться на скамейке с черными коваными розами на подлокотниках, обнимаясь, целуясь и занимаясь любовью.

               
 
     Никогда прежде Ива не пребывала в ТАКОМ счастье. Понятное дело, Тор горячо любил ее, и любит, но чтобы ТАК… Даже в юности не думала она, как кладбища, заросшие цветами и крапивой, могут быть НАСТОЛЬКО прекрасны. Этот потрескавшийся мрамор, а может быть, призраки… призраки следят за ними. Но это оказались вовсе не они. А Силы, которые ЖДАЛИ девушку, чтобы принять ее в свои Чертоги Тьмы. Торстейн был счастлив такому повороту. И терпеливо ждал дня, когда можно провести Темный Обряд и выкинуть все, что принесло боль и разочарование.

     И как – то раз, когда наступал тихий вечер, пара гуляла на любимом кладбище. Ива ходила спокойно вдоль могил, касаясь мраморных плит. Думая при этом о том, как же она могла столько лет жить как в слепоте, в розовых очках. Не поняв в свое время – да, слишком Светлый брат Тора. Мысленно сравнивая братьев, девушка приходила к выводу – Лэйв оставил ей свою квартиру и деньги как подачку, чтобы никуда не делась. И вся «любовь» оказалась невесть чем, - лишь отчаянием, ее отчаянием, бегством от прошлого. Светлый же оказался влюблен серъезно. Ну чего Ива ждала от мужчины, который работал в Инквизиции и другой жизни попросту не знал? Точнее, она не знала, КАК тот жил ДО встречи с девушкой.
 
     Торстейн все сие видел, но держался до последнего. Да, в старой жизни сказать правду не вышло. И вот, грохнуло. Лэйв не выдержал испытание жизнью и сломался, провалился с позором. По его логике, милая должна была плюнуть на себя и помчаться нянчить чужого сына. Но логика на сей раз потерпела сокрушительное поражение. Умная девушка не стала размениваться на чужие проблемы и жизнь, прекрасно понимая: нечего на себя вешать чужой хомут.
   
     Вот Ивушка остановилась возле старой могилы. Плита на ней покосилась давно, но выбитые мастером инициалы поразили. Они почти стерлись, - ветер, жара и дожди да питерский климат сделали свою работу, - но написано на мраморе: «Ингилэйв Торвед – 1789 – 1880». Присела, подивившись. Подошел и ходящий неподалеку Тор. Усмехнулся и положил руку невесте на плечо.

     - Так бывает. Это ооочень старое лютеранское кладбище. Раньше, когда тебя не было на свете, сюда приходили готы, в черных платьях, зажигали свечи, любовались на полнолуние или лунное затмение. Даже по – своему венчались здесь. Пили вино, сочиняли прекрасные стихи. Здесь рождается Вдохновение, прежде чем превратиться в произведение искусства. Я иногда думаю: не вдохновлялись ли созданием красивых кладбищенских статуй гробовщики, могильщики, скульпторы… - Торстейн, положив руку на следующую стоящую надгробную плиту, демонически прекрасный, во всем черном, смотрел куда – то вдаль, в лес, где пели птицы – щеглы и зеленушки. Они порхали рядышком, совершенно не боясь Властелина Тьмы и Мертвых…– когда рыли могилы, сколачивали гробы, смотрели в мертвое лицо трупа, прежде чем навеки опустить мертвеца в могилу… Старые статуи из мрамора, в виде ангелов, тут даже и Люцифер есть. Прекрасная статуя, с крыльями… Видимо, здесь также хоронили знать. Много имен нерусских здесь высечено, на живом и одновременно мертвом камне. Особенно красиво здесь, когда туман ложится на город и лес… Тогда словно оживает Прошлое. Светятся все эти мраморные и гранитные статуи, плиты, могилы своим, особенным светом.

     - А ты хотел бы когда – нибудь стать скульптором? Ваять красоту, но не ангелов? Взять, к примеру, снежный обсидиан, и творить прекрасное?

     Прежде чем ответить, Властелин Мертвых тяжело вздохнул.

               
     - Конечно хотел, да не оказалось времени. Но теперь ничего не помешает сваять в моем Мире такие скульптуры. Готов сейчас очень мало, и никто сюда ооочень давно не ходит. Вот и заросло все крапивой, березами, ивами, осинами, травой, но зато мне тут каждый раз хорошо и спокойно. Особенно когда наблюдаю за тем, какая жизнь творится в Мире Живых. Словно кино смотрю, и усмехаюсь. Даже брат ничего наперед не знает. А я – знаю. И мне смешно наблюдать над его потугами. На работе тоже там у него бардак: пришло много новеньких. И поставили ему в обучение. А там бабье. Отбивается… пока может. Существует, ноет, но НИЧЕГО поделать не сможет со своим долбанным Светом!

     Ива встала и поглядела на любимого мужчину:

     - А почему тебе нравится именно ЭТО кладбище? – спросила она с улыбкой.
   
     - Здесь находится вход в мой МИР. Если поглядеть, то позади меня стоит невидимая стена, прозрачная, разделяющая Миры. И пройти через нее по собственному желанию смогу лишь я. Больше НИКТО. Когда я умер, меня отправили сюда, и с тех пор я страж Ворот. Стена открывается, когда душа умершего приходит. А дальше встречаю ее я. Обычно это Темные. Видела бы ты, как они счастливы такому повороту! Встретиться со своим Повелителем! Здесь сосредоточена самая мощная магия Тьмы, и она может убить любого, кто захочет против воли Богов проникнуть в мое царство. Обычные люди, если попадают сюда, ничего не видят и не чувствуют. Они спокойно ходят вдоль могил, и лишь у некоторых екнет сердце, будто за живым следит душа усопшего. На православных кладбищах делать нечего – там скучно и противно. Эти деревянные гнилые кресты и прочая хрень… еще часовни… некоторые давно брошенные. Иконы, выбитые на камне. Горящие лампадки – зачем они вообще там сдались? Наверное, все оттого, потому как люди НИЧЕГО не знают о настоящем Мире Мертвых. Здесь - останки от тел в виде костей и полусгнивших гробов, а то и мумий. Ведь все зависит от того, какая земля на кладбище. Если вода близко к поверхности, то гробы банально плавают, и речка недалеко кишит кладбищенскими червями. Да, мое физическое тело сейчас гниет, и его жрут эти насекомые, или отряды червяков, уж не помню, как называются, но мне откровенно говоря пофигу на свою могилу.

     - Понимаю… Но мне все представлялось совершенно иначе. Есть могила, надгробие и холмик, - все. И изгородь. А как и куда девается остальное – не знаю. Религии учат одному. А на деле – иначе. – Тихо произнесла Ивушка, смотря на березу. Которой, наверное, стукнуло лет сорок. Кто возле нее похоронен – оставалось загадкой. Но сама атмосфера давала странное утешение. Может быть, потому, что все слезы выплаканы? И закончилась черная страница в жизни.

     - Это кладбище огромно. Я открою сегодня Врата Мертвых, и выпушу Тьму сюда. Чтобы выкинуть все старое из твоей души, любимая. Ничего страшного не будет. Простого заклинания маловато станет. Поделюсь собой, Силой, которая и породила меня. Обратной дороги не будет. Свет приносит лишь боль и горе. Поэтому я благодарю Тьму, которая свела нас вместе. Я знаю, как ты стала Светлой, - ходила в детстве во снах, причем вещих. Будучи ребенком, там становилась взрослой девушкой. И видела многое… Сама погружалась в другую, параллельную реальность, которая закрыта от простых глаз. И жила в ней, - вот ты в лесу собираешь грибы, вот старая, любимая дача, вот река, где купалась летом – а вот совершенно другая картина: нет леса в большинстве своем, все
домики на дачном кооперативе размыло, и из воды торчит лишь высокая трава, откуда квакают лягушки. И есть такое ощущение, словнго тонешь, ноги становятся ватными, тяжелыми, нереально даже руку поднять. После пытаешься от кого – то бежать, видя, как появляются на сопке высотки… Либо волна накрывает весь Мир, в том числе и те дачи. И где – то далеко в море есть затопленная церковь. Купол с крестом лежит на небольшом острове Травы, - как ты его называла, смотря в детстве в окно дачи, и люди пытаются его откопать, да никак. А после снова все накрывает волна, и ты тонешь… Тонешь, захлебываясь холодной или теплой водой, слыша ее гул. Либо бродишь по дну, собирая детские мелки, игрушки, наборы карандашей и фломастеров… Едешь мимо старых заводов ночью, на машине, чтобы попасть на эти дачи, поскольку там либо лежат вещи, либо никак не доехать. Дорога заходит в тупик. В лес. Там нужно собрать под ЛЭПинами грибы, и поехать домой. В дикую жару, притом совершенно непонятно, как так быстро сменяется день на ночь. Но нужно спешить во сне. Чувствуешь все запахи, вкус, или видишь ту же старую дачу, на которой надо осенью в ноябре заночевать, а через дорогу вместо шиповника растут фиолетовые и розовые розы, в желтой, пожухлой траве, в лесу, где нет больше зеленых листьев. Они исчезли, больше не распустятся… Да и сосен и елей тоже нет, - поменялась сопка, на вершине уже дома построили и торговый супермаркет, вырубив все, что тебе было дорого, Ивушка. А еще в том лесу есть подснежники, - красивые такие… Вспомни их, любовь моя… Это же так прекрасно! А потом настает ночь, через пять минут превращается в утро… И ты идешь собирать грибы, - подберезовики, подосиновики, грузди, маслята, еще какие – то. Они большие. Ароматные, вкусные. Но в той части лесочка, за дачами, люди еще вчера и позавчера все срезали, и там искать бесполезно. Где – то какая – то молодежь пьет пиво и раскидывает бутылки, ты видишь их и собираешь, пытаясь достучаться до народа Но никак: они не слышат. Им лучше все уничтожить и орать пьяные песни. Идешь по этому мусору и нахордишь какой – то металлолом. И опять подснежники, такие прекрасные… А где – то еще лает собака. Но ты на той даче уже давно не живешь. Потому как ее продали. Помнишь?

     Ива слушала все это, и по ее лицу потекли горячие слезы. Да… Именно такие сны видела девушка каждый день почти, и все происходило там так, словно наяву. Порой она видела и своего погибшего ребенка, - красивого младенца, который и не родился, вот Ива берет его на руки, а тот счастливо убылается. А вот он идет на рыбалку. Уже подросший до двенадцати – четырнадцати лет. Зашел в квартиру, чтобы попросить разрешения. И он уходит. Так похожий на Ингилэйва… В синих шортах и зеленой футболке, в смешных сандалиях. И он ловит огромную рыбу, размером с семгу, которую на прилавках продают, но живое существо слишком сильно и вырывается. Удочка снова забрасывается в зеленую воду. Покрытую кувшинками. Пахнет глиной. Да, сны не покидали ее никогда. И порой так и хотелось там остаться. Снился сын редко, но всегда разный.

     - Как ты все узнал это, любимый? – Девушку трясло от шока.
    
     - Я это вижу почти каждый день. Ведь когда мы спим. Наше тело только дышит. А Разум, то есть душа, бродит на границах Живых и Мертвых. Миры пересекаются во сне, именно потому там можно встретить давно умерших друзей или родственников. Нет, мой Мир – это вовсе не сны, а всего лишь их составляющее. Мир, где пересекается и мой Мир, Темных. Реальный. Тьма подарит тебе, Ивушка, моя лапочка, мое счастье, такие возможности, какие не снились никому. Физическое тело человека не может проникнуть в Астрал или же в Мир Мертвых. Кладбища, - всего лишь граница. Граница перехода. Туда. И возврат невозможен без МОЕГО разрешения. Ты живешь одновременно в двух Мирах, милая. Живом и Мертвом. Ну последнее я сказал не очень к месту. Тебе туда еще надо попасть. Хозяин Кладбища регулярно получает от меня угощение – вино и мясо. С благодарственным словом. Протяни руку…

     - Зачем? – Ива испуганно посмотрела на возлюбленного.

     - Не бойся… - прошептал Властелин Тьмы и Мертвых. Приобнял невесту а после улыбнулся. – Смотри…

     Он немного подтолкнул ее вперед, взяв за руку, и ладонь девушки коснулась чего – то твердого и невидимого, - прозрачного, словно толстое стекло. Не было ни холода, ни жары от этого непонятного, а лишь удивление. По ту сторону виднелись, как через закрытое окно, деревья, цветы, травы, пели птицы.

     - Что это, Торстейн? – Удивление не было наигранным. – Я такого никогда раньше не видела!

      - Как стекло… как непробиваемая стена… - кивнул сын Энрике.

     - Это… это и есть та граница между Мирами?

     - Умничка моя! Да, это она и есть. Никакая бомба, никакая магия Живых не снесет эту преграду. Все сделано для того, чтобы Миры не смешивались и не вредили друг – другу. Люди думают, - кроме костей и гниющей плоти, гробов и остального не существует, будто есть зомби, как в фильмах. Нет. Зомби – всего лишь название. Слово это переводится как «раб», и придумали его в Африке. Это потом все перекочевало в культуру.

     - Ты умеешь управлять этой границей?

     - Конечно, дорогая. Там, где я есть, она всегда разделяет Миры. Я уйду с погоста – и она уйдет в другое место – на свое прежнее место. Остальное я уже рассказывал.

     - Я хочу стать такой же! Как ты, забыть все слезы и кошмар, иметь Силу и мощь. Разделять все с любимым женихом. Прошу тебя, Тор, обрати меня! Дай свою Силу…

     Тот картинно поклонился, а после поцеловал возлюбленной руку:

     - Я сделаю это, потому мы и пришли сюда сегодня. Расслабься, присядь на землю…

     Волшебница осторожно присела на траву, и почувствовала странное ощущение. Словно холодок ментола обдал ее.

     - Ничего не бойся, закрой глаза. – Он ходил вокруг нее кругами, говоря следующее: - Природа дарит все лучшее, Луна всходит над нами, над этим Миром, освещая белым и серебристым светом погост. Мертвые свидетели, чьи белые кости покоятся в земле, где давно копошатся жуки – точильщики, жуки – могильщики, найдя в пустых гробах себе пристанище, а то и в полуистлевшей древесине. Те, кто жили раньше, впустят новую гостью, Иву, с добром, а не со злостью. Да придет Тьма, по моему повелению, открой глаза, взгляди на своего Повелителя, приходи, как гостья долгоржданная, как ветер в Галактике, несущийся по космосу. Как Свет, погасший с последним лучом Солнца, не возвращается назад, так и ты, все плохое и прошлое моей возлюбленной, исчезни навеки! Враг - Свет, - я беру меч и пронзаю твою грудь, твое чело, чтобы не мешал править той, которая меня породила! Не дело здесь болтаться, мой враг, потому убиваю тебя на погосте! Все плохое, все несчастное, причиненное Светом, сжигаю, уничтожаю, а его – убираю! Да станет так, навеки!

     После этого Сила дрогнула, - Темная, услышав Властелина, и задрожал воздух. Даже земля покачнулась, и поднялся небольшой ветер. Камни затряслись неподалеку. После этого Торстейн скомандовал:

     - Ложись на спину. Ничего не бойся! Я люблю тебя, очень.

     Ива подчинилась. Холодом несло от земли и травы, она не открывала глаз. Они словно слиплись. Воздух отяжелел, начиная окутывать девушку.

     - Ты причинил ей боль, страх, мучения! Потому, как Властелин Тьмы, я приказываю: заступись, Тьма, за мою невесту, за Ивушку, которая едина со мной сердцем и плотью, кровью, мыслями. И как чиста моя любовь к ней, будь чирста и с ней, моя Тьма! Я пришел к своей Королеве Тьмы через страдания, боль, унижения Светом, и теперь этот Свет лежит на земле, мертвый, погасшим золотом, не в силах даже подняться. Не в силах вновь засиять. Я умер, как жертва, и вернулся ради любви и радости! Уйди из моей Королевы вся печаль, убирайтесь все шероховатости, засни, Волшебница, надолго! Услышу, увижу, узнаю, как вылезет прошлое, - возьму жертвенный меч и рассеку жаркое сердце врагу, и он падет, и его кровь обагрит мои руки и траву на этом погосте, и мертвые будут свидетелями, улыбаясь нам. Тьма! – Торстейн по – прежнему ходил кругами, произнося заговор, а после достал нож и порезал себе запястье. Принимаясь приносить так оплату Тьме за обращение, вытянув руку вперед. Которое еще не кончилось. – Прими в свои обьятия мою невесту Иву!

     Черная кровь, пузырясь, полилась тонкой струей, падая на землю, вспыхивая золотом, и вскоре Ива оказалась в сияющем круге. Она почувствовала. Как нечто стало сдавливать ее, появилась сильная боль. Возлюбленная Тора выгнулась дугой, крича от спазмов и ломоты в костях.

     - Свет покидает тебя. Не обращай внимания. Он уходит, сгорая над тобой, уходя навсегда. Ты станешь наполовину Светлой, наполовину Темной. Если я обращу в Темную полностью, быстро узнают, какова суть Темной Волшебницы. А так это останется личиной, маской, которую не рассмотрит даже Архимаг. Это совершенно другой тип Силы, ему доселе неизвестный. Больно… Все скоро закончится. Земля вбирает то, что болит.

     После этих слов кровь на траве еще раз сверкнула сиянием, и после этого из земли, которая по кругу покрылась трещинами, появились старые могильные плиты, которые встали как бы ограждением вокруг Ивы, немного осыпавшись и почернев. Земляные комья исчезли, высохнув, а поднявшийся ветер Тьмы принимал жертву Повелителя. Рана пока не затягивалась, так как обряд еще не закончился.
               
     Еще одна вспышка – и одежда на девушке ПОЛНОСТЬЮ сгорела, оставив лишь обнаженное тело. Нити Тьмы потянулись к белоснежной коже, и вены девушки по всему телу поначалу стали черными, будто туда залили нечто темное вместо крови. Она по – прежнему кричала, ловя ртом воздух. После золотые нити Силы стали нежно убирать боль, леко и ласково касаясь кожи.

     Взамен  пришло блаженство. Свет оказался запечатан. Освобождая место Тьме. Золотые лучи – нити завивались в колечки и узоры на коже, расписав Ивушку только так. Губы порозовели, а точнее, стали пунцовыми от легкости, новизны, запахло мятой и медом. Тор опустился на колени. Положил девушке на лоб ладонь. Погладил. Кровь потекла ей на лицо, горячая, пузырящаяся, красивая.

     - Шикарная… - прошептал Властелин Тьмы, чувствуя, как Тьма вокруг бурлит и протягивает свои нити к новой Темной, принимая ее, знакомясь. После Тор поднял руки и призвал Тьму еще раз. А дальше сказал тихо:

     - Можешь открывать глаза. Пей.

     - Что пить, любовь моя?

     - Мою кровь. – Спокойно произнес Торстейн.

     Ивушка подчинилась и открыла рот. Капли крови потекли ей в горло, соленые, вяжущие, железистые. Она понимала: иначе и быть не может. Иначе ничего не получится. Тьма накрывала мощью ту, которую Властелин Тьмы любил больше всего на свете.

     - Как умерли те мертвые, которые на этом погосте лежат костями, белыми и пустыми, так и умри в моей любимой Иве прошлое, и не смей причинять ей боль! Как окружена ты плитами на этом кладбище, так пусть Тьма защитит тебя от всего плохого в Мире Живых! Покарав любого! И старого, и младого, и мертвого, и живого, и ребенка, и животных! Как на границе Миров лежишь ты, невредимая и непобедимая, так пусть никто не посмеет победить тебя! Откройтесь, Врата! Подчинись мне, Сила Тьмы!

     И Тьма распахнула границу, порывистым ветром и блестящим черным песком и пылью, дымкой обняла девушку, которая преображалась прямо на глазах. Волосы ее стали немного длиннее и стали виться, как волна на море, кожа стала еще белее, грудь встала. Она лежала, обнаженная, наслаждаясь новым состоянием, и рана Торстейна на запястье затянулась. Словно ее и не было. Пахнуло необычной свежестью из Мира Мертвых, и из –за плит вдруг внезапно вырвались черные вихри, уходящие далеко в небо. Из одной точки Тьма пускала фонтан Сил, преображая девушку прямо на глазах. Принимая ее к себе, благосклонно. Мир Мертвых впускал девушку и здоровался с ней, даря свою Силу. Даря свои Дары.

     Тор с улыбкой поглядывал на милую. И с тревогой на саму Тьму. Которая его все также слушалась. Только тут получилось без человеческих жертв, не то что в том подвале в четырнадцать лет. В тот раз потребовалось снять скрепы, а без человечины там никак. А здесь – Темные Силы встречали свою Королеву. Еще несколько вспышек – и на Иве появилось новое одеяние, - прекрасное белье, созданное из Темной энергии. Как подарок. Да и не только оно. На ногах и руках появились рисунки в виде драконов, рун и остального. На плечи Тьма набросила тончайший шелковый черный плащ – платье с рукавами, полы которого касались земли и шлейфом тянулись вслед.

     Босая, Ива встала и, придерживая полы плаща, шагнула вперед. Чувствуя себя перерожденной заново. И снова Тьма одарила свою новую Королеву шикарной черной, кружевной накидкой с рукавами. Волосы словно помылись во Тьме и Силе, оказавшись вновь расчесанными и завитыми.

     Торстейн обмер от восхищения, отойдя немного назад и, пораженный, любовался на свою красавицу. ТАКОЙ он любимую еще не видел. Та Ива, в которую он влюбился, показалась дурнушкой по сравнению с ТОЙ, кем она СТАЛА.

     Тьма продолжала бить из земли. А после завертелась вокруг девушки, и глаза ее засветились белым светом. Зрачки исчезли. Белые, они расширились в размерах на четверть, пугая даже Тора. Над тонкими бровями появились две черные точки, словно маркер оставил следы. На грудине появилась прекрасная композиция с серебром – узор. На шее – серебряная подвеска, как подарок.

     Властелин Тьмы поклонился той, которая его породила, и произнес благодарственное заклинание. А после этого подал руку возлюбленной. Ошалевшими глазами рассматривая ее с головы до ног. Как же она стала прекрасна!!!

     Да и сама Ива даже не знала, как благодарить Тьму, которая всей мощью накрыла ее и дала Силу да защиту. Она не нашла ничего лучше, как произнести за Торстейном заклинание благодарности, а после пара достала из сумки кусок мяса, смазанный медом, и положила внутрь круга, произнеся:

     - Уплачено!

     Тут же Сила спалила его, приняв жертву. И, обдав влюбленных прохладным ветерком, закрыла Врата. Темные поклонились своей хозяйке, со слезами на глазах.

     - Почему я это все раньше не сделал? – Торстейн ошалело глядел на любимую, поражаясь ее красоте, чувствуя Силу. Теперь они стали единым целым полностью. Осталось лишь обучиться тому, что знает сам Тор. И все пойдет на лад.

     Обняв девушку, он страстно поцеловал ее. Нежно прижав к себе. Не веря своему счастью.

     - Моя красавица… Как же я люблю тебя!!!

     - Благодарю…

     - Я всякое ожидал, но ЭТО превзошло ВСЕ ожидания. Когда вернемся домой, то ты примешь свой первоначальный вид. Чтобы никто ничего не заподозрил. А в моем Мире и тут будешь принимать Темный образ, который вижу я сейчас. Моя Королева…
               
      
     Так появилась Королева Тьмы, единственная из Живых, кто может бродить Между Мирами, наполовину Волшебница… наполовину Темная. Исчезла та наивность, какая присутствовала раньше, появились взамен мягкости жесткость, неописуемая красота, стать, гордость, даже гардероб обновился. И Тор с каждым днем видел перемены в невесте, обучая ее Темной Магии, восхищаясь, как милая все быстро схватывает и применяет на практике. И сердце Ивы закрылось для Ингилэйва, - для того, кто предал. Открывшись для Темной Жизни. Темная Сила преображала новую Королеву, прививая новые вкусы в одежде, еде, музыке, и многом. Дошло даже до того, что Иву бесил обычный день - она стала тянуться к сумеркам и полюбила ночь. Много раз гуляя с Торстейном по ночному пригороду и по лесу, они дарили друг – другу ласку и нежность. Не в силах насытиться поцелуями друг – друга, близостью, радостью, счастьем.
               
 
     Пропала та наивная девочка, которой Ивушка была. Поскольку все, обесценился Свет во всех смыслах. Показав свою гнилую натуру в тяжелейшей ситуации. Так кровью собственного ребенка Ингилэйв породил прекраснейшую Темную Волшебницу, которая потом, через пару лет, устроилась в Инквизицию на работу, - киллером. Фактически, нерожденный сделал свою работу. Показав, кто есть кто на самом деле. На Иву засматривались на улице, когда она выходила погулять, - такая царственная, статная, во всем темном или черном. Редко теперь она надевала свои старые одежды. Ведь теперь есть тот, кто защитит и отомстит при надобности, - Торстейн.