Сонечка. Глава-6

Забрав у судмедэксперта заключение, Иванов с Маковым направились к дому Цаплиной-старшей. Та была дома, уже переодетая в лёгкий домашний костюм синего цвета, в непонятных цветочках и похожий больше на пижаму, ждала приезда следователя, будто бы подготовившись к беседе с ним. Лицо её было спокойным, глаза внимательными. Поздоровавшись с Ивановым и Маковым, она даже попробовала слегка улыбнуться и предложила сыщиками чая, но они с благодарностью отказались. Перед началом беседы Елена оговорилась, что ей ещё надо встретить родственников, на что следователь ответил, что они её сильно не задержат. 
– И так, о чём вы хотите со мной побеседовать? – спросила Елена.
– Да даже не знаю, как начать… – замялся Иванов, понимая и горестную ситуацию матери, и щекотливость вопроса, с которым он к ней пришёл. И всё-таки он должен был его задать! – Скажите, Елена Юрьевна, Соня никогда вам не  жаловалась, что к ней кто-либо пристаёт с неприличными предложениями?
– В каком смысле? – не поняла Елена, удивившись. 
– К сожалению, в самом прямом! – ответил следователь. – Согласно заключению судебной медицины, у вашей дочери был половой контакт с неизвестным мужчиной. И было это за сутки до смерти Сони, что даёт мне основание думать, что она, возможно, в очередной раз была изнасилована.
– Как понять – в очередной раз? – опять не поняла Елена, глядя уже как-то насторожено.
– А вот так! – жёстко, но спокойно говорит Иванов. – Согласно заключению судебной медицины, такого рода акты с Соней проводились не единожды! Вам есть, что сказать, Елена Юрьевна?
– Я ничего не знаю! – в раздражении ответила Елена, не выдержав даже лёгкого натеска со стороны следователя. – Слава богу, не я свою дочь насиловала! Вот и выясняйте, кто и где с ней это делал, на то вы и угрозыск!
– Да мы-то выясним! – сказал Иванов. – Просто мы думали, что вы нам чуть поможете.
– Чем? – тем же тоном отозвалась Елена. – Я уже вам говорила, что Соня всё записывала в свой чёртов дневник, который теперь неизвестно, где находится. – следователь внимательно посмотрел в большие, светло-серые глаза Елены. – Что вы на меня так смотрите? – спросила та.
– Да ничего, – ответил Иванов. – Скажите, Елена Юрьевна, а Соня не могла бы тайно от вас иметь с кем-либо половую связь?
– Нет! – твёрдо ответила Елена. – Моя дочь была не так воспитана, чтобы дойти до такого, а потом Соня и сама была очень стеснительной даже в самых обычных мелочах, как, скажем, спеть песенку, а куда ей до секса!
– Понятно, – сказал Иванов. – Скажите, Елена Юрьевна, а Соня вам не говорила, что ей звонит некий неизвестный по телефону и беспокоит её?
– Честно говоря, впервые об этом слышу, – ответила Елена. – Соня мне ничего такого не говорила.
– Я бы хотел увидеть телефон Сони, – сказал следователь.
– Пожалуйста! – ответила Елена, внутренне уже желая, чтобы от неё наконец-то отстали. Они с Ивановым прошли в комнату погибшей, где Елена достала  из стола Сони её телефон и подала следователю. Иванов пролистал внимательно все контакты Цаплиной-младшей, и среди номеров только два вызвали вопрос: один был подписан именем «Люся», второй был неизвестным.
– Люся – это крёстная мать Сони, Людмила Гуляева, – ответила Елена. – А второй номер мне не знаком.
– Однако этот абонент звонил Соне чаще всего в последнее время! – заметил Иванов с легким недоверием.
– А я причём?! – вновь вспылила Елена. – Вот и выясняйте, кто моей дочери названивал, и кто её насиловал! 
– Да мы-то выясним! – сказал Иванов, выписывая номер в блокнот. – Спасибо, до свидания.
 Сыщики покинули квартиру. Выйдя во двор, Иванов тотчас же достал сигареты и закурил.
– Что-то тут явно не то! – заметил он Макову. – Темнит что-то мамаша, ой, темнит! Весь вопрос – что и почему? Боится чего-то или кого-то? А то, может быть, сама как-то поспособствовала гибели дочери? Но как?
– Вы думаете, что она как-либо может быть причастна к гибели своей дочери? – спросил Маков.
– Вот теперь я бы этого не исключал! – сказал Иванов, стряхивая в урну пепел. – По крайней мере, ясно одно: на дочь она совершенно плюнула.
– Плюнуть – одно дело, а убить или довести до самоубийства – совсем другое! – заметил Маков. – Да и зачем?
– Чёрт его знает! – ответил Иванов, выбросив в урну окурок. – Хорошо бы было найти этот злосчастный дневник погибшей! Нашли бы его – возможно бы, раскрыли и причину гибели ребёнка. Слушай, Денис, ты где-то в сетях есть?
– Есть у меня пара страниц – в «Одноклассниках» и «В контакте», –  ответил Маков. – А что?
– Пока мы едем в отдел, пошарься и там, и там, и посмотри, с кем погибшая общалась чаше всего, – сказал Иванов.
– Хорошо, попробую! – ответил Маков. – А заодно дайте, пожалуйста, тот номерок: у меня сестра работает в компании телефонной связи – может, пробьёт и скажет, чей он?
–Держи! – сказал Иванов, подавая Макову листок с номером. – Поговорить бы ещё с мужем Цаплиной-старшей.
– Если я помню, он работает в массажном салоне «Юнона», – отозвался Маков. – Это нам надо на улицу Ленина.
– Давай сперва туда, а после в отдел! – сказал Иванов, и сыщики поехали.

***
Массажный кабинет. Так и хочется добавить в виде шутки слово «типовой». Кабинет представлял собой небольшую комнату с окном, выходившим на улицу, откуда доносился шум машин, лай собак, крик людей и много что ещё. Вдобавок к этому окно выходило на солнечную сторону, что делало её и светлой, и очень жаркой, особенно, когда лето было в самом разгаре.  Однако сейчас был ещё конец весны! Стены кабинета были оклеены фотообоями с изображением стройной, белоствольной берёзовой рощи, что при взгляде на это побуждало вообразить себя, неспешно гуляющим по лесу, где дышится легко и мира чистота. У левой стены, ближе к окну, стояла кушетка, рядом с ней стул, где клиенты (чаще это были женщины!), раздевшись, оставляли свою одежду. У правой стены, в углу, стоял напольный вентилятор, используемый при сильной жаре, рядом стол орехового цвета со встроенной тумбочкой, где массажист хранил кремы, а также лёгкий перекус и термос с чаем. На столе стоял небольшой радиоприёмник, работавший, как правило, всю смену, под столом стоял круглый табурет, а рядом со столом в тон ему стоял шкаф, состоящий из двух отсеков: в одном висела то выходная, то рабочая одежда массажиста, а на полках другого лежали свежие простыни.   
Рабочий день был в самом разгаре, когда  Анжелика Малинина была на массаже у Валерия. Надо бы сказать, что она, приходя на массаж, нисколько не стеснялась раздеваться на виду, а после, лежала на кушетке, будто бы получая удовольствие не только от процедуры, но и, пожалуй, оттого, что её обнажённой красотой, достойной того, чтобы запечатлеть её на картине, любовался такой высокий и симпатичный мужчина. Валерий, кстати, тоже мог, готовя новую простыню, краем глаза взглянуть на обнажение своей клиентки: ему нравилось видеть и как Анжелика обнажает своё ещё молодое тело, покрытое ровным загаром (очевидно, полученном в солярии!), и массировать её округлые плечи, пышную грудь, гладкие ноги и так далее. Готовая модель для портрета в стиле ню! Обычно во время массажа они о чём-нибудь разговаривали, но в этот раз Валерий был ко всему холоден, мочалив и угрюм, отчего и настроение Анжелики тоже упало, и она лежала молча.   
–  Ты сегодня какой-то сам не свой! – заметила она, одеваясь. – Молчал всё время, на меня почти не взглянул, да и вообще ты, будто бы не здесь. 
– Извини! – ответил сухо он. – Просто до сих пор никак отойду от вчерашней новости о гибели Сони. Да ещё завтра хоронить её… Одно слово – ужас. Господи, чего девчонке не жилось на свете?
– Да уж! Это ужасно! – согласилась Анжелика. – С другой стороны, ты ни в чём не виноват! Эта сопливая дура сама решила свою судьбу. Вот и нечего по ней убиваться, как по близкой родственнице! Пусть теперь она лежит там, где ей полагается лежать, а наша с тобой жизнь продолжается!
– Интересно, в каком смысле? – спросил Валерий.
– А я тебе расскажу! – ответила, нежно улыбаясь, Анжелика. – Мой муж завтра уедет на вахту, двоюродная сестра в отпуск, и она меня попросила пожить у неё на квартире три недели. Так что у нас будет немножко времени на то, чтобы привести тебя в порядок! – говоря последнее предложение, Анжелика, будто бы гипнотизировала Валерия своим завораживающим, сладким голосом и таким же взглядом. – Всё равно тебе от твоей сейчас ни какого секса пока не будет, так как она убитая горем мать, и всё такое… А я тебе дам всё, что ты захочешь! Так что приходи, буду рада.
– Я подумаю, – ответил Валерий, Анжелика его поцеловала и ушла. Едва Анжелика покинула кабинет, как на его пороге появились работники угрозыска.
– Добрый день! – сказал Иванов, доставая удостоверение. – Уголовный розыск, следователь Иванов. Нам нужен Валерий Гончаров.
– Добрый день. Валерий Гончаров – это я! – ответил Валерий. – Чем могу помочь?
– Мы бы хотели поговорить с вами о погибшей вашей падчерице Софии Цаплиной, – сказал Иванов.
– Ясно, – хмуро сказал Валерий. – Проходите! Только во времени я ограничен, так как через десять минут ко мне клиентка должна придти.
– Не волнуйтесь, мы вас не задержим! – сказал Иванов. – У нас всего два вопроса. Начнём с того, какими были ваши отношения?
– Со своей стороны я, конечно, старался стать Соне хотя бы просто другом, –  начал грустно Валерий. – Однако она меня отталкивала, почти не шла со мной на контакт…
– Поясните! – прервал Маков. – Что значит почти не шла на контакт?
– При матери Соня ещё могла мне иногда или сказать что-то, или ответить, а так она меня вообще игнорировала, – сказал Валерий. – Даже было один раз так, что я ей позвонил, чтоб попросить купить домой хлеба, но она меня в ответ послала куда подальше. Похоже, Соня так и не смогла меня принять, как её мать ни упрашивала, ни умоляла. Чужой – есть чужой, и ничего тут не поделаешь.
Вспомнив неожиданно про телефон, Иванов достал блокнот, нашёл выписанный номер и показал его Валерию.
– Это ваш номер? – спросил следователь.
– Да, мой, – ответил Валерий.
– И что, вы каждый  раз звонили погибшей, чтобы попросить купить хлеба? – спросил с недоверием Иванов.
– В основном да, я просил Соню сходить в магазин, – сказал Валерий.
– И каждый раз она вас посылала? – спросил Маков.
– Нет, это было один раз! – ответил Валерий. – А потом она просто сбрасывала вызов и отключала телефон. 
– Ясно, – сказал Иванов. – Что ж, спасибо и до свидания.
– Всего доброго! – сказал Валерий, сыщики вышли и поехали в отдел, а на их смену в кабинет вошла новая клиентка.
***
Однако вернёмся к другой паре сыщиков – Анне Дуровой и Кириллу Хвостову, которые допрашивали в больнице пострадавшего в ДТП  Дмитрия Еликова. Сразу следует отметить то, что Дмитрий переходил дорогу по пешеходному переходу, а на него, удирая от гаишников, наехал пьяный юнец, угнавший машину у матери. Вот так Дмитрий оказался на больничной койке. Что стало с юным наездником – это, как говорится, история умалчивает.
Узнав о гибели Сони, Еликов сперва поник от горя, однако вскоре взял себя в руки и поведал сыщикам следующее: «Знаете, Соня была девчонкой хорошей, общительной, а главное – весёлой и не глупой. Я любил провожать её иногда после школы до дому, поболтать о чём-нибудь отвлечённом или просто погулять с ней в выходные. В тоже время Соня была как бы закрытой и держала меня на некоторой дистанции. Вот пример: я однажды захотел поцеловать Соню, потому что она мне нравилась, но она мне не позволила это сделать. Я спросил – почему? На что Соня мне рассказала историю о том, как к ней на зимних каникулах пристал один соседский придурок, желавший тоже её поцеловать, и от которого она еле отбилась. Поэтому Соня и не давала себя целовать. Я спросил её – а в какой квартире живёт тот придурок (хотелось ему надавать по шее!)? Соня мне ответила, что, слава богу, он переехал куда-то на другую квартиру после нового года, и его неслышно и невидно. Что из этого всего правда, что нет – не знаю, но я рассказал всё, что мне известно». Записав показания, сыщики пожелали молодому человеку выздоровления и покинули палату.
Когда все собрались у Иванова в кабинете за чаем, Дурова поделилась со следователем данной информацией, сказав, что её надо проверить.
– Ну факт приставания к нашей барышне Горыныч установил точно! – ответил Иванов. – Впрочем, не исключается пока и версия, что погибшая и сама могла с кем-то тайком от маменьки шуры-муры крутить.
– Если предполагать такое, – говорит Хвостов, закурив сам и давая закурить Иванову и Дуровой, – то тогда с кем она бы это могла делать, если с Еликовым она за ручку гуляла? Не с сожителем же маменьки!
– А я бы пока и этого не исключал! – откликнулся Маков. – Да, Гончаров говорил, что они с погибшей не ладили, но чем чёрт не шутит? Может, они при маман жили, как кошка с собакой, а наедине у них было оляля, какое кино.
– Какая гадость! – плюнув, сказала Дурова, видимо, представив всё это извращение.
– Анюта, я тебя понимаю! – ответил Маков. – Самому противно от своих слов. Но жизнь сегодня такова, что девочки, едва начав ходить, могут быстро сигануть в койку к маминому полюбовнику. Этакие девочки-скороспелочки.
– Вот и будем во всём этом разбираться! – подытожил Иванов. – Денис, ты посмотрел, в какой соцсети есть наша погибшая?
– Да, наша погибшая зарегистрирована в «Одноклассниках», – ответил Маков. – Друзей у неё там не особо много, но меня там заинтересовала такая мадам, как Людмила Гуляева. Она сейчас онлайн – и я бы мог ей позвонить и пригласить к нам.
– Давай! – согласился Иванов. Маков позвонил Гуляевой и пригласил её на беседу. Он хотел, чтобы Гуляева приехала в тот же день, но она попросила перенести встречу через пару дней, на десять утра, ссылаясь на неважное самочувствие и на предстоящие завтра похороны крестницы. Так и было решено.