Сердце аристократа. Часть 27

- Мартин! – воскликнула Ламбертина. Она встала и шагнула навстречу брату. Сказалась неожиданность, а также переживания последних недель – по щекам молодой женщины потекли слезы. Она плакала… а брат, обняв, гладил ее по вздрагивающей спине.
- Ну, Ламбер, успокойся, - проговорил Мартин.
Он сел рядом с ней на кровать и одобряюще сжал ее руку в своей ладони.

- Ты так изменился, Мартин, - прошептала Ламбертина, вытирая другой рукой слезы.
- Ты тоже изменилась, Ламбер, - ответил брат. – Очень изменилась, сестренка.
- Прости, что сразу не узнала, - ответила Ламбертина. – Даже не думала, что ты придешь. Робер сказал мне, когда я была в Офлансе, что ты уехал в Париж сразу после начала революции.

Мартин слушал, внимательно рассматривая лицо сестры. Он улыбнулся, и на его подбородке появилась столь знакомая ей ямочка. Откинул с лица прядь волос, и по этому жесту, Ламбертина окончательно убедилась, что перед ней не кто-то иной, а ее старший брат.
- А я часто думал про тебя, Ламбер, - проговорил он. – Даже здесь, в Париже, покупал несколько раз твою газету «Три цвета революции».
- Правда? – воскликнула Ламбертина.
Мартин кивнул.
- И как тебе газета?
- В основном, мне понравился твой стиль, сестра. Ты пишешь честно, хотя, иногда и чрезмерно эмоционально. А иногда и слишком… - он смолк, слегка нахмурившись, подбирая наиболее подходящее слово.
- Слишком кровожадно? – закончила за него Ламбер.
- Точно, - Мартин кивнул.
- Газета закрыта, - тихо отозвалась молодая женщина, - так что все в прошлом, Мартин.  Как и… моя кровожадность. Слишком многое изменилось.

Она обвела взглядом камеру и сжала ладони. Мартин заметил этот нервный жест, слегка нахмурил брови.
- Я и раньше немного следил за твоей деятельностью, Ламбер. В той мере, в которой мог. Признаюсь, мне не очень нравилось, что ты стала спутницей этого экстремиста Майяра. Потому и не искал с тобой встречи прежде. Но сейчас…
Он замолк. На некоторое время повисла пауза. Ламбертина опустила голову, глядя на сцепленные в замок руки. Её длинные темные волосы упали вниз, закрыв её бледное лицо.
- Мартин… - глухим голосом произнесла она, - с Майером всё закончено… как и со всем остальным. Завтра днем меня переводят в Консьержери. А оттуда…
Это ты и сам знаешь.
- Знаю, - ответил брат. – Я уже выяснил про тебя необходимую информацию.
Посмотрев в его внимательные карие глаза, Ламбертина смахнула с ресниц слезинку.
-  Знаю и по какому обвинению ты здесь, - продолжил брат. -  Подозрение в шпионаже в пользу Англии, сочувствие к врагам республики.

Ламбертина встала и нервно прошлась по камере.
- Ты тоже меня осуждаешь? – она села на кровать и заглянула в глаза брата.
- Нет… - он покачал головой. – Напротив, сестра. Я хочу тебе помочь. Заметь, мне не нужны никакие доказательства твоей непричастности к этому. Шпионаж… - он усмехнулся. – Я не думаю, что ты действительно английская шпионка. А сочувствие к врагам… наблюдая за тем, что творилось в тюрьмах Парижа в начале сентября, я невольно и сам стал сочувствовать людям, зверски убитым без суда и следствия.
- Майяр организовал что-то вроде трибунала в Сен-Жермен… - тихо отозвалась Ламбер.
- А-а… - махнул рукой Мартин. – Жестокость гражданина Майяра ни для кого не секрет. Сестра, я честно был удивлен, что ты находилась там вместе с этим мясником. Люди от нашей секции посещали тюрьму Сен-Жермен уже после сентябрьских расправ. Я тоже там был… и кое-что до сих пор стоит перед глазами…
- Ты был там? – воскликнул Ламбертина.
- Да.  Эта гора истерзанных людей… Гражданин мясник даже не удосуживался вывозить куда-то их тела или сжигать.

«Гражданин мясник, - мысленно повторила за братом Ламбертина.  – Что ж, Станису действительно очень подходит это прозвище»
- Майяр сейчас тоже поджал хвост, - с усмешкой продолжал брат. – Многие в Париже недовольны этими убийствами в тюрьмах, произошедшими фактически без суда. Поэтому гражданин Дантон и создал революционный трибунал. Надеется, что отныне правосудие будет вестись в рамках хоть какой-либо законности. Но… в твоём случае лучше не рисковать и не уповать на законность.
- Майяр постарается сделать всё, чтобы меня казнили, - проговорила Ламбер.
Брат одобряюще сжал ее ладонь.
- Он имеет большой вес в Париже, да. Но я постараюсь вытащить тебя, сестренка, - он улыбнулся Ламбертине. – Я знаю тебя с детства и искренне верю в твою непричастность к этим обвинениям. Но я хотел бы знать одну вещь… будь со мной честной.
- Какую, Мартин? – Ламбертина подняла на него покрасневшие глаза.
- Кто такой Кристиан Фернель, которого ты просила не казнить?

Мысли в голове Ламбертины вновь хаотично заплясали…
«Откуда Мартин узнал это имя? - подумала она. – Хотя, он мог выяснить его в силу своей должности. Иметь доступ к тюремным бумагам и делам. Я ведь даже не спросила, какая у него должность. Наверняка, не самая маленькая, если люди от его секции посещали Сен-Жермен после всей этой резни.»
- Это… это не настоящее его имя. Настоящее имя Фернеля – Стен де Лоуви.  Я просила у Майяра оставить ему жизнь, Мартин… - выдохнула Ламбер, опустив глаза.
Она боялась поднимать взгляд на брата.
Повисла пауза. Ламбертина посмотрела на дрожавшее пламя свечей, стоявших на столе. Перевела взгляд на стену, где застыли две тени, сидевшие рядом – она и брат.
- Лоуви?! – воскликнул Мартин. – Но почему… зачем ты просила за него?
Ламбертина повернулась и встретилась с его взглядом. Карие глаза брата выражали искреннее недоумение.

- Наверное ты поймешь меня, Мартин… - тихо ответила она. – Станис не понял.
Еще и ревновал. Как глупо… Но ты… ты должен понять. Мне стало жаль… просто жаль его… Мартин, а я ведь ненавидела его все эти годы. Все те годы, что жила в Англии. Когда был жив муж. Я ненавидела де Лоуви. Я мечтала отомстить. Найти его и убить жестоко и медленно. Чтобы он мучился как можно дольше. Ненавидела его и здесь, во Франции, когда вернулась после начала революции.
А там, в Англии. Сначала всё было хорошо. Я очень хотела родить ребенка…  И Дик очень хотел. Я жила этой мечтой.  Я думала, что это отвлечет меня от памяти о ТОМ дне. Спасет от желания мести, съедавшего мою душу.  Но нет… Прошло восемь лет… восемь долгих лет...  И я поняла, что не смогу стать матерью. А виной этому мой грех… тот страшный грех, который я совершила и за который отец выгнал меня тогда из деревни. Господи, Мартин…

Она замолчала, опустив голову. Перевела дыхание и продолжила. Словно внутри накопилось это… то, что нужно было выпустить из своего сердца и сознания, выговорившись:
- И там, в аббатстве Сен-Жермен… сначала я искала его имя в списках. А потом…
- И что потом, сестра?
Мартин взял ее руку в свою ладонь.
- Потом я поняла, что нельзя убивать ТАК. Мартин, понимаешь? Это будет уже не месть… а что-то другое, гораздо более мерзкое…
- Но этот подонок Лоуви…
- Я даже поговорила с ним немного, Мартин. Он был так жалок и беспомощен. Его арестовали по доносу женщины, у которой он снимал жилье. Она написала донос, разозлившись за долгую неуплату. Он жил здесь, в Париже,  под другим именем, но я его узнала, хоть и не сразу… еще у него нашли перстень с его родовым гербом. Этот герб знала только я.
- Да уж… - зло отозвался Мартин. – Я тоже прекрасно знаю родовой герб этого подонка. А ты, моя сердобольная сестричка, пожалела его. Но твои просьбы не спасли его от смерти… Какая же ты… глупая, Ламбер.
- Глупая моя сестричка, - уже громче повторил он, встав и пройдясь по камере.
Тень от свечей также равномерно двигалась по стене. И Ламбер следила за ней, боясь посмотреть на брата.
Было видно, что Мартин сильно взволнован. Походив пару минут, он вновь сел на кровать рядом с Ламбертиной:
- Теперь слушай меня, Ламбер. Ты поступила глупо, но глупость – ещё не повод отправлять человека на гильотину. Я постараюсь вытащить тебя отсюда.
- Но… как? – воскликнула Ламбер.
Мартин усмехнулся и продолжил спокойно и терпеливо, словно говорил с маленьким ребенком:
- У меня есть определенные связи. Кроме того, я лично знаком с нынешним министром юстиции Дантоном.

Продолжение: http://proza.ru/2023/07/09/55