Тело и бытие человека

Понятие «жизненный мир» было введено немецким философом Э. Гуссерлем. Оно подразумевает ту сферу бытия, которую субъект считает «своей», в рамках которой он ощущает себя нестесненным, где все предоставляется ему объяснимым и близким.

Особенности современного мира таковы, что часть, находящаяся за пределами «жизненного мира», неизмеримо возросла. Человек не успевает осваивать потоки разноречивой информации, обрушивающейся на него, делать эту информацию в полной мере своей.

Проблема заключается в том, что личный опыт и со-общение об опыте вообще не имеет ничего общего с конституцией словесных значений; они предполагаются в системе языка как неизменная субстанция значения, которая соответствует предметной субстанции мира.

Открытие «бессознательных структур» означало признание того, что человек и его «со-знание» подчинены действию независящих от воли людей безличных начал, которым «со-знание» подчинено, поскольку связано с языком и не может функционировать иначе как посредством языка.

М. Хайдеггер различает феномен (Pbanomen) и явление (Erscbeinung). Феноменологическая модель заключается в объяснении социальной реальности с помощью восприятия этой социальной реальности.

В основном данной проблемой формирования социальной реальности с помощью восприятия занимались философы XX века – Э. Гуссерль, Ф. Брентано, М. Мерло-Понти, Ж.-П. Сартр, М. Хайдеггер, Э. Левинас, Ю. Хабермас.

Явление, по М. Хайдеггеру, – «давание знать о себе, заявление о себе (Sichmelden) через нечто иное, что себя кажет, что явно». Человек знает или мнит, что предмет сам по себе существенно больше, чем являющееся в явлении, то есть, что он как одно являет себя во многом.

Реальность понимается через свои многообразные проявления и выявляется само протекание явлений (сущность бытия). В данном случае восприятие представляет собой первичный модус созерцания, так как показывает предмет в первичной изначальности, то есть в модусе «его-самого-теперь-присутствия».

Существуют и другие модусы созерцания или сознания, но они являются лишь вариациями этого «Здесь-присутствия».

Все предстающее в сфере жизненного мира в качестве конкретной вещи имеет телесность, даже если это не просто тело, как, например, животное или объект культуры, но имеет также психические и иные духовные свойства.

В любой реализации естественного интереса жизни, который удерживается только в сфере жизненного мира, возврат к «чувственно» переживаемому созерцанию играет значительную роль. Совместное бытие любого человека ведет к тому, чтобы «быть-осознанным», то есть воспринятым в окружающем мире.

«Со-знание» теперь не руководит всеми нашими действиями, а производится нами. И мы не можем знать заранее результат своих мыслей, их бытие содержит в себе тайну, коренящуюся в их телесной основе.
 
«Со-бытование» в мире рассматривается им как «со-размеренность», то есть дарованный путнику путь (удел, участь). Забота о том, что у человека есть в настоящее время, возвращает его к «истоку». Исток «дарует» определенный путь человеческому существу.

В мире все бытийствующее как определенное орудие сообразуется со своим неким местом. В том случае, если мы погружены в какую-то ситуацию, нам никак не удается понять свое место правильно.

Наше «со-знание» не видит перед собой того бытийственного простора, который ему необходим. Ощущение бытийственного простора дает «со-знанию» силу быть. По сути, мы адекватно внимаем чему-то, находясь от него на определенном расстоянии, и оно не материально, а виртуально.

Мир – это поле практического интереса; он не есть присутствие для бодрствующего «сознания» (cogito), это присутствие для естественного субъекта, каковым является наше тело. А тело своего мы не ощущаем более как следует.