Даву в СССР

1.

В  1962 году Виктор Соснора, двадцатишестилетний слесарь-электромонтажник с Невского завода,
- написал пьесу "Город, в котором заблудился юмор".
Главный герой - "поэт Спартак Даву, пра-пра-пра-внук наполеоновского маршала Даву".
Пьеса эта - отрешённо-абсурдистская,
( -- к тому же все, без исключения, персонажи поэмы - пьяны --);

Разумеется, этот текст был совершенно советски неприемлем и изначально обречён на тесные потные литературные кухонные катакомбы, на кружение в кружках.
Хотя сам  Соснора - тогда уже заметный ленинградский лирик; в этом же году вышел его первый сборник "Январский ливень", вполне оттепельно допустимый, с предисловием сталинского классика Асеева.

Спартак Даву - это, скорее всего, сам Соснора.
"Поэт непонятно пьян. Волосы свисают на лицо, как длинные черные сабли. Даву толст и бежит немного впереди своего брюха".
(Соснора, судя по фотографиям, кажется, никогда не был толстяком, но - вероятно, брюхо Даву символизирует нечто, - манифестованное раблезианство, скорее всего).


В поздних интервью, через полвека, (2006, 2011) - он повторял:
" - Бабушка по советскому паспорту считалась эстонка, но ее девичья фамилия была Барклай-де-Толли".
Барклай де Толли и Даву - сопоставимо громовые имена 1812 года.
Оба - сумрачные, каменно-твёрдые, молчаливые. Она - лысые.
Два полководца - отодвинутые в тень, но постепенно явственно из этой тени выступающие,
выдвигающиеся, с двух сторон, с русской и с французкой.

2.

В 2003 году Марина Курсанова писала - остро и проникновенно, о смой сути советско-наполеоновского эпоса:

Когда выходили детские полки, вооруженные до зубов отцовскими и трофейными доспехами, в виду плавногорних ландшафтов Нового Львова, в полководцах были совсем юные Викторы: Соснора, Курсанов, Сумин.
Они, довоенные и послевоенные мальчики, все сплошь поэты, дети номенклатурного состава с оккупированных дач, устроили расстрел слюнявому Вертинскому с его отвислой челюстью: они ненавидели и боялись молчаливых мрачных отцов — чекистов, номенклатурных работников и военных, как ненавидели всякий лживый и трусливый фарс, и потому стреляли с галерки в Вертинского.

Они, мальчики, будущие диссиденты, в детстве с шиком носили гусарские карнавальные ментики и настоящее огнестрельное оружие, на спор выходили на третьеэтажный карниз школы, где учились, с шампанским, с повязкой на глазах (теперь в той бывшей советской школе с французским уклоном — католическая богословская семинария)...

...На новогодних балах, в костюме австрийского гусара, демонстративно отходил в сторону и писал что-то в тетрадочку, неожиданно красивый, как Жерар Филипп”, — вспоминал однокашник моего отца и Сосноры Виктор Сумин.

... Худые жалкие мальчики победно фехтовали по утрам — потому что отцы победили, и назвали сынов Викторами — через одного. По утрам собирались у кого-то дома — и фехтовали прямо посреди комнаты, в рубашках навыпуск, такой дружбы не было никогда и нигде, запальчиво утверждали.
Фехтовали шпагами с обязательно завернутыми концами.

... Но — вернемся в 45-й.
Было: паруса воздымающихся садов и парусиновые тенты, прикрепляли салфетки к софам, варили варенья, спирты стояли в огромных бутылях, а смешение вязкого и легкого давало изысканный французский ликер. Дети украшали военные впалые грудки блямбами из трофейных жестянок.
В своих окраинных садовых выступах, в летней изнанке со мшистыми швами, ушли из дому, обидевшись и придумав военную тайну: пришло САМОЕ время. Военная хитрость одного происхождения с тайной и магией.
Придумали страну с тучей солдатиков, водили по чердакам, по нарисованным картам.
Битва около шкафа? — о, нет, Битва при Шкафанляо.
Наполеон обнимает Нея, и вся армия идет на Париж за ними двумя.
Мюрата, неаполитанского короля, красавца, расстреливают — и он командует своим же расстрелом.
Вот герои! Вот роскошь тайного чувствования!
(«Знамя» 2003, № 6. Марина Курсанова. Птенцы летят следом...).

3.

Виктор Соснора, интервью от 27 января 2003:
" - Что значит фамилия Соснора - никто не знает. Слова "сосна" в польском языке нет. Вообще фамилия эта в одном ряду с другими ничего не значащими польскими фамилиями: Сосюра, Бандера, Стахура... Поляк ли я? Да, как бы на четверть поляк. Мой дед по отцу, небогатый шляхтич, родился в Луге. У него было там поместье. А женат он был на эстонке, в которой было намешано кровей - страшное дело: немецких и шотландских, финских, шведских и множество других.
Дед служил в гвардии при Зимнем дворце. В январе 1905 года он, как и многие другие офицеры, сорвал с себя погоны. Царь, по его понятию, стрелял на Дворцовой в Бога. Ведь рабочие шли с иконами, солдаты стреляли по ним, а они прикрывались иконами...
Мать моя была по паспорту еврейка... Но и тут все не так просто. Ее отец был главным раввином Витебска, но женился на гувернантке, которая была француженкой, тоже с разными другими примесями кровей. ......
Отец мой, сын бывшего гвардейского офицера, вместе с братом и двумя сестрами до войны выступал как акробат-эквилибрист в Ленинградском цирке. Мать была инженером-технологом... Я родился в Алупке, где отец тогда гастролировал вместе с цирком. Потом семья вернулась в Ленинград, жили на Невском, 61, так что меня можно считать дитем Невского проспекта.
....Ну а если говорить о моих генетических истоках, то это настоящий коктейль из 16 кровей.
.... Поначалу отец воевал на Ленинградском фронте. Он командовал истребительным батальоном, а затем и полком. Это были камикадзе... Потом из поляков по паспорту стала создаваться польская армия. И в этой армии Рокоссовского отец командовал двумя дивизиями, будучи по должности генералом дважды. Для советской же армии он так и оставался полковником.
Я был два года сыном Войска Польского. Носил форму. Выполнял солдатские обязанности. Отец поблажек мне не давал, при штабе не держал. Я был снайпером. Но приходилось и швырять в танки бутылки с горючей смесью Молотова.
За службу в Войске Польском я получил, как и все, крест Грюнвальда, который считается почетной наградой. После освобождения Варшавы отец стал ее военным комендантом. Жили мы на шикарной вилле в предместье - Праге. Там тогда квартировало все начальство. Варшава-то стояла разрушенной...
У отца была свора собак - сорок гончих. Он ездил с ними на охоту. Я тоже ездил вместе с отцом со своим личным спаниелем. Его чучело лежит у дивана, на котором я сплю... Почти 60 лет назад отец случайно подстрелил моего любимца.
Тогда же, во времена виллы и псовых охот, я объездил пол-Европы. С отцом, конечно.
Потом - не буду углубляться, как и почему, - отец стал заместителем командующего Архангельским военным округом.

4.

В 1975 году,
 - через тринадцать лет после того, как советский юноша Соснора выдвинул некоего потомка маршала Даву, -
 - другой литератор, французский, сделал семиотический жест - на мой взгляд, весьма схожий,
(- и даже отчётливо рифмующийся: Даву - Даву).
- лёгкое, невинное, вроде бы, но - скрыто-колкое туше в рыхлую громаду туши советской историософии.

Литератор - это был Валери Жискар д'Эстен, в то время президент Франции,
( -- намного позже он выявился как автор весьма интересных романов --).

В октябре 1975 года Жискар д'Эстен совершил исторический визит в СССР,
- феномен огромного в то время значения.
В мемуарах своих президент писал:
"Я сам, еще на этапе подготовки визита, выразил желание посетить поле битвы у Москвы-реки, которое русские называют Бородинским.... Я пригласил сопровождать меня ... генерала Даву д'Ауэрстедта, в то время он был директором Музея армии. Мне хотелось, чтобы в Бородино меня сопровождал представитель одной из известных французских фамилий времен Империи".

Это был точно продуманный акт, информационная диверсия: президент Франции, явившийся на Бородинском поле вместе с генералом по фамилии Даву д'Ауэрстедт.
Жискар д'Эстен писал:
" ... Насколько мне известно, никто из глав французского государства не бывал в Бородине с тех пор, как в августе 1812 года Великая армия ценой кровавых потерь силой проложила там себе путь на Москву.
Мне хотелось воздать должное нашим соотечественникам из Пуату или Пикардии, которые пешком прошли по Европе и проникли в глубь России. Они сражались храбро и жестоко в течение долгого дня, считая его решающим, но сумели лишь прогнать с поля боя поредевшие русские полки, отступившие, чтобы перестроиться и стать неуловимыми".

5.

Анри Даву виконт д'Ауэрстедт,
(Henri Henri Charles Gaspard Davout vcte d'Auerstaedt (17 января 1909 + 22 апреля 1998).
Отставной бригадный генерал,
он занимал пост директора парижского музея Армии - очень долго: с 1966 по 1984 год.
Сын 4го герцога и младший брат 5го герцога д'Ауэрстедт; в ХХ веке это семейство всё ещё твердо держалось за знаменитую пословицу о колыбели и шпаге: дед виконта - дивизионный генерал, отец - шеф де батайон, прервавший карьеру из-за ранения в Великой войне; старший брат - полковник военно-воздушный сил; и даже сын директора музея, - здравствующий до сих пор дивизионный генерал Армель Даву д'Ауэрстедт ( Armel Davout d’Auerstaedt (1942).

На Бородинском поле президента сопровождал также дивизионный генерал Клод ван Бремерш (Claude Vanbremeersch, 1921 + 1981), недавно назначенный начальник личного штаба президента (chef de l';tat-major particulier du pr;sident de la R;publique), позже - генерал армии, начальник Генерального Штаба (20 июля 1980 - 30 января 1981). Ветеран Второй мировой, Индокитая и Алжира, узник Бухенвальда.

И, к слову: сам Валери Жискар д'Эстен - был не только носителем старинного военного имени (второй половины, которую его отец добавил с своей простой фамилии в 1923 году).
Прапрадед президента со стороны матери - об этом и во Франции мало кто помнил, - это Жан-Пьер Башассон граф де Монталиве ( 1766 + 1823), наполеоновский министр внутренних дел в 1809 - 1814 годах.

6.

На Бородинском поле сейчас ещё остался символический оммаж: на обелиске в память павших воинов Великой Армии - мемориальная табличка - "Visite officielle de monsieur Valery Giscard d'Estaing President de la Republique Francaise la Moskova 17 Octobre 1975".

В 2010 году Валери Жискар д'Эстен
(восьмидесяти шести лет от роду)
выпустил в свет роман "La Victoire de la Grande Arm;e", - "Победа Великой Армии".
Жанр uchronique, как это называется во Франции: не столько альтерантивная история, сколько - альтернативная стратегия.
В романе нет ничего особенно фантастического, просто рассматриваются иные варианты: сразу после ,la bataille de la Moskova, - (то, что в России застенчиво именуется Бородинским сражением), - Наполеон разворачивает войска и идёт обратно, сторону Польши. И - ни пожара, ни голода, ни изнурительного отступления.
Великая Армия, сохранившая превосходящие силы, заманивает Кутузова в ловушку в литовских лесах, и громит российскую армию.
Возвратившись после триумфа, Наполеон уступает корону тому, кто, действительно, её достоин более всех - Эжену де Богарнэ, сыну Жозефины.