Рапух. Часть 2 глава 18

Я подошла к калитке соседей. День у меня выдался длинный. Солнце уже село, а фонари в тот вечер ещё и не думали включаться. От этого улица уже почти полностью наполнилась холодными осенними сумерками. Протянув руку к калитке соседей, я уже представляла в уме встречу Орфея с Ириной. И вдруг услышала, как залаяла Верта.

Я не успела оглянуться, как сзади на меня навалился кто-то тяжёлый. Он зажал мне рот вонявшей табаком ладонью и потащил вверх по улице, в поле. Дыхание нападавшего было столь же отвратительным, когда он, приблизив губы к моему уху просипел:

- А я знал что найду тебя, знал… Я весь поселок облазил! А ты, оказывается, совсем рядышком обитаешь! Думала, я не догадаюсь, что это ты ключ стащила? А я умный! В тысячу раз умнее вас всех! Я теперь Избранный! И если ты, гадюка, не отдашь мне его…
Верта, отчаянно лая, металась за забором, но перепрыгнуть на улицу не могла. Поняв, что намерения этого человека чернее, чем пасть Карвота, она взобралась на крышу курятника. Спрыгнула во двор соседей, добежала до окна и, встав на подоконник передними лапами, завыла. В окнах Ирины загорелся свет.

Я попросила о помощи Рапуха. Но тот, зажатый в моём кармане пыхтящим от злости Веней (а это, конечно, был именно он), мог только послать зов своему носителю. Я попыталась укусить вонючие твёрдые пальцы, но лишь рассмешила этим бывшего дружка Фата. Он только ещё сильнее сжал меня и ускорился, почти перейдя на бег. Вот мы уже минули крайний дом. И по грунтовке, ведущей к трассе, углубились в поле. Я пыталась понять, что задумал этот ненормальный, но на ум ничего не приходило. Рапух отчаянно взывал к носителю, но тому догнать нас мешала темнота.

И вдруг я услышала, как мой мучитель отчаянно завопил. Неожиданно вспыхнувший яркий свет окутал нашу странную пару плотным горячим коконом. Хватка Вени ослабла, и я, выпав из мерцающей сферы, свалилась на обочину грунтовки.
«Ай да Орфей! Молодец!» - воскликнул Рапух.

Я повернула голову в сторону света. Со стороны это выглядело фантастично: уменьшающийся в размерах светящийся шар втягивался сам в себя, забирая в неведомые временные дали бывшего преподавателя словесности. Причем происходило это всё совершенно беззвучно.

Я поняла, что Вениамин случайно задел маленькое желтое перышко, которое я по прежнему держала в руке… И немедленно отправился в негаданное путешествие во времени.
Вот шар уменьшился до размеров женского колечка… Бусины… И совсем исчез… А я вдруг поняла, что всё это время не дышала, словно боясь разрушить спасительное волшебство своим дыханием.
Жадно втянула в себя холодный воздух. С ним ко мне вернулось ощущение боли в мышцах и противный запах табака, всё ещё витающий под моим носом.

Я повернула голову к дому. По дороге ко мне во весь опор неслась Верта, ведущая за собой Тихона и Ирину. Прилетевший гусь Рапуха покружил над нашими головами и, получив от своего внереала «отбой», повернул обратно к Волге.
Запыхавшиеся соседи подняли меня с холодной земли.

- Опять мы к шапочному разбору, - констатировал Тихон.
- Кто это был-то? Что ему от тебя нужно? - тревожным голосом спросила Ирина.
А я, взглянув на жёлтое перышко, вдруг поняла, что больше не ощущаю его присутствия… И даже цвет его опахала из почти оранжевого стал бледно-лимонным.

- Рапух! - отчаянно воскликнула я. - Неужели это всё напрасно? Нет! Орфей!
Рапух выскользнул из моего кармана и, опустившись на мою ладонь, коснулся Орфея.
«Холодно… Увы, Ганна, он истратил абсолютно весь свет, защищая тебя… Боюсь, что даже наш эликсир здесь не поможет».

- Орфей? - в свою очередь вскрикнула Ирина. - Вы вернули моего внереала?
- Извини, Ириша, - выдохнула я. - Почти…

Ирина заплакала, забрала из моих ладоней маленькое жёлтое пёрышко и прижала его к губам.
- Прости меня, кенарик, прости! - горячо шептала она. - Я очень виновата, но ты ведь добрый, ты простишь меня, ты вернёшься…
- Ириша, не надо… - попыталась успокоить её я, понимая бесполезность своих слов.

Верта, ощутившая наши скорбные интонации, тихо заскулила. И вдруг, заглянув куда-то за наши спины, негромко тявкнула, будто здороваясь. Мы обернулись. Там, на колючей осенней стерне, стоял стерх. Белоснежные его перья светились и мерцали.

«Рад увидеться с тобой, Ганна!» - услышала я высокий приятный голос.
Тихон и Ирина, зачарованно разглядывавшие нашего сумеречного гостя, ошарашенно молчали. Ирина даже перестала плакать.
- И я рада видеть тебя в полном здравии! - ответила я.
«Положите Орфея на землю», - попросил журавль.
Я забрала желтое перышко у соседки и аккуратно опустила на высокую травянистую кочку.

«Хорошо, а теперь, помогайте мне! - произнес стерх. - Повторяйте то, что я буду говорить!»
- Непременно, - пообещала я. Соседи тоже дружно кивнули.
Стерх подошёл вплотную к лежащему на земле Орфею, коснулся его тонким клювом, и запел:

«Ясной обители Светлый Даждьбог!
Ты протянись сквозь туман и песок,
Сквозь мегатонны и дали земли,
Луч во спасение агнца пошли!
Ярый и огненный, дай ему свет!
Пусть он тебе воссияет в ответ!»

И Тихон, и Ирина, и я, и даже Рапух, хором вторили ему. На третий повтор я краем глаза увидела и Старейшего, появившегося над головой Тихона, и тоже повторявшего заветные слова.

Трава под маленьким жёлтым перышком начала скручиваться, сплетаться и обретать вид чаши. Земля вокруг покраснела и потеряла плотность. И вот, из под земли вырвался яркий, ослепительный, словно молния, но прямой, будто лезвие меча, луч. Травяная чаша с Орфеем оказалась ровно посередине этого столба света.

Стерх отошёл чуть в сторону и, расправив широкие белые крылья, взлетел. Белая цапля старейшего тоже поднялась в небо. Они стали кружить вокруг светового столба. Крыло Даждьбога — по часовой стрелке, а стерх — чуть ниже, в обратную сторону. Все быстрее и быстрее… Мы продолжали нараспев повторять волшебные слова. Световой луч постепенно изменил цвет, обретя ярко — жёлтый оттенок. И, внезапно, расплескавшись по сторонам теплыми брызгами, полностью втянулся в травяную чашу.

Теперь в ней оказалось некое подобие шаровой молнии. Она искрилась и вращалась с бешеной скоростью. Две белые птицы, постепенно сбавив скорость, начали снижаться. Очутившись на земле, они встали по краям чаши. Взметая крыльями сумеречный прохладный воздух, они принялись махать на огненный шар крыльями. Тот, постепенно остывая, потихоньку затормозил, потускнел и начал рассеиваться.

Ирина первая кинулась к травяной чаше. Стерх и цапля Старейшего понимающе отступили в стороны.
Вот она опустилась на колени, протянула ладонь вниз и заплакала…
- Ириша, не томи! - не выдержал Тихон и кинулся следом за женой к тому месту, где я недавно положила на траву обычное жёлтое перо канарейки. Я тоже подошла.

В травяной чаше, словно в гнезде, сидел желторотый, только начинающий оперяться, птенец канарейки. Он забавно вытягивал тоненькую шейку, разглядывая странное сборище, явившееся его взору.
- Орфей... - всхлипнула Ирина. - Это ты?
Тот, видимо, что-то ответил ей. Я уже не услышала Орфея, так как соседка успела коснуться крохотных желтых перышек его носителя. Но то, что он ей сказал, было, по всей видимости, очень важным в тот момент.
- Он простил её, - сказал мне Тихон. И тихо, проникновенно, добавил: - Я этого никогда не забуду, Ганна. Спасибо.

Меня хватило лишь на то, чтобы кивнуть ему в ответ. Я оглянулась. Стерх, так неожиданно появившийся в нужный момент, так же внезапно и исчез. За всей суматохой с появлением Орфея мы этого даже не заметили.

Рапух забрался мне за шиворот и потребовал немедленно закончить «этот бесконечный нон-стоп». Следом за соседкой, бережно несущей в ладонях травяное гнездышко, мы пошли домой. Ирина всю дорогу разговаривала со своим внереалом, расспрашивая его о жизни в Петергофе. Мы с Тихоном просто молчали, наслаждаясь её эмоциями. Верта тихонько брела рядом. Крыло Даждьбога, освещавший своим теплым светом дорогу, проводил нас до самого дома.

«Я все больше и больше начинаю думать, что ваша встреча с Рапухом была предопределена, - говорил он мне. - Жаль только, что ваши с ним подвиги столь спонтанны, что я не всегда успеваю помочь вам...»
- Зато, и враги так же не успевают придумать заранее никаких гадостей! - убежденно ответила я.
«Тогда я желаю вам с Рапухом быть подобными солнечным зайчикам! Столь же быстрыми, непредсказуемыми и яркими!» - торжественно произнес Старейший.
- Спасибо! - искренне поблагодарила я.
Белая цапля плавно поднялась в воздух и исчезла. Ушла меж звезд в сторону Большой Медведицы.
«Ни дня без строчки, Ганна!» - шепнул мне прохладный ветерок, прилетевший с её крыл.