О женщинах с любовью. Под крылом надежды

Карина стояла у окна. Девятиэтажный дом, в котором жила семья, стоял на скале, возвышающейся над окрестностями. Из окна открывался великолепный вид на залив и центр городка, словно с птичьего полета, виделась панорама северного пейзажа. Над бухтой, мерно гудя, летели самолёты. Подлетев к кораблям, они начали сбрасывать бомбы. Огненные взрывы, как фантастические маки, раскрывались над городом. Её сердце сжалось от ужаса.
– Нет! Нет! Нет! – закричала она и проснулась. Женщина тут же вскочила с кровати и бросилась к окну. Холодный апрельский день ещё не начался. Было темно. Что-то гудело, мерно и гул этот, ворвавшийся в её сон, был реальностью. Он нарастал, как будто один за другим начинали работать двигатели. Глянув на причалы, она ахнула. Всё освещалось огромными прожекторами. В сумерках она разглядела плотную цепь людей, много машин.
– Господи, что происходит? – произнесла она шёпотом.

Каждый раз, когда муж уходил на боевую службу, волнение жило в ней параллельно с другими чувствами. Она могла радоваться, веселиться, смеяться с детьми, ходить в гости, но где-то в самом дальнем уголке души колючим комочком сидела тревога за мужа и никуда не девалась. Из своего уголка она надменно наблюдала за Кариной и как будто говорила: «Веселись, веселись, придёт и моё время, тогда поплачешь».
На комоде в спальне лежали билеты и путёвки. Мужа неожиданно вызвали в командировку, заменить не ко времени заболевшего штурмана.
– Не расстраивайся, родная, это не надолго. Я как раз вернусь к отпуску, – утешал Карину муж. – Ты же у меня боец, ты у меня герой? Тогда нос кверху! – и он нежно поцеловал жену на прощание.
Три месяца тянулись в ожидании. Она занималась детьми – накормить, погулять, подготовка к школе старшего. День занят с раннего утра до поздней ночи. Но колючка не дремала и грызла душу. Отогнав тревожные мысли, Карина засыпала рядом с детьми, радуясь, что ещё один день разлуки позади.
Серое утро не принесло облегчения. Она знала, что-то случилось. Колючка росла и колола в сердце, в лёгкие, не давала дышать. В дверь постучали. Молоденький матрос, краснея, передал просьбу прийти в ДОФ. У Карины подкосились ноги.
– Что там?
– Я не знаю, – покраснел он ещё больше и отвёл глаза.
Нельзя! Нельзя плакать. Ничего ещё не известно. Дети не должны ничего знать. Карина собрала себя в кучу:
– Я боец! Я герой! Андрей во мне не сомневается, и я не буду раскисать!
В ДОФе собралось много женщин. Кто-то был с детьми. Некоторые плакали. Лодка, их лодка утонула. Их мужья были на этой лодке. «Что с ними?» – Этот вопрос метался от одной женщине к другой.
И им всё рассказали
– Да, есть выжившие. Сейчас зачитаем фамилии.
Карина встала и вышла на улицу. Жена командира курила, глядя в серое небо. Протянула ей пачку. Карина, никогда не курившая, машинально взяла сигарету. Затянувшись до кашля, до головокружения, услышала тихий шёпот женщины:
– Стой тут. Так лучше. Пока ты ничего не знаешь, он жив.

Старый ДОФ укрыл своим крылом двух женщин, стоящих в сумраке апрельского дня и скрыл от них, кто уже вдова, а у кого ещё есть надежда.

7 апреля 1989 года в Норвежском море затонула атомная подводная лодка К-278 "Комсомолец". В России этот день объявлен Днём памяти всех подводников, не вернувшихся из походов.