Дружинин и Лермонтов. Слово краеведа

 


Предваряя нижеследующий текст очерка, приведу краткую биографию А.В. Дружинина в изложении одного из исследователей:

«Александр Васильевич Дружинин (1824 – 1864) происходил из дворянской семьи действительного статского советника и до 16 лет воспитывался дома, после чего поступил в привилегированный Пажеский корпус. В 1843 г. он был выпущен из корпуса и произведен в прапорщики лейб-гвардии Финляндского полка, где близко познакомился с П.А. Федотовым, впоследствии знаменитым русским художником. В 1846 г. Дружинин вышел в отставку в чине подпоручика и служил в канцелярии военного министерства. По поводу перехода на гражданскую службу Александр Васильевич сделал интересную запись в своем дневнике: «Спешу объясниться перед самим собою: я поступаю в гражданскую службу не за тем, чтоб добиваться чинов и видных мест: ко всему этому я очень холоден и за несколько тысяч рублей в год готов дать подписку на всю жизнь остаться отставным подпоручиком. Мне надо каждый год несколько денег на мои прихоти и чтоб не быть в тягость семейству…» . В 1851 г. он окончательно покинул службу в статусе коллежского асессора и зарабатывал себе на жизнь литературой и переводами. Александр Васильевич пробивал себе дорогу к известности и материальному благополучию упорным и кропотливым каждодневным трудом, за что и получил прозвище «книжная мышь». Первое же произведение – повесть «Полинька Сакс», напечатанная в 1847 г. в журнале «Современник», – принесло ему известность в кругах читающей публики. Среди других работ следует вспомнить «Рассказ Алексея Дмитрича» (1848) и роман «Жюли» (1849), вышедшие в свет в том же издании. В 1840-х гг. Дружинин не принадлежал к кругу В.Г. Белинского и, вспоминая литературно-критическую мысль того периода, упрекал ее в безусловном дидактизме» .

***

Александр Васильевич Дружинин бывал в Гдовском уезде с детства. Там у его родителей было куплено с аукциона небольшое имение, которое первоначально называлось – Чертово жилое. Со временем имение стали называть по имени хозяйки, Марии Федоровны, – Марьинское или Мариинское. Сегодня же на картах и в интернете эта деревня называется – Марьинско.

Основополагающими работами о жизни и деятельности А.В. Дружинина стали для меня:
«Письма к А.В. Дружинину (1850 – 1863)» (1948) , «А.В. Дружинин. Повести. Дневник» (1986)  и большая монография профессора из Самары Н.Б. Алдониной  «А.В. Дружинин (1824 – 1864). Малоизученные проблемы жизни и творчества» (2005) . Все прочие работы носят для меня как бы вспомогательный характер, поскольку в них нет ничего о Гдовском уезде и его обитателях.
В то же время нельзя сбрасывать со счетов мемуары Д.В. Григоровича , А.Я. Панаевой  и семейные воспоминания племянника писателя – В.Г. Дружинина, опубликованные так же в книге 1986 г.
Специалисты отмечали определенный интерес читателя к творчеству А.В. Дружинина в 80-е годы ХХ века, но затем он сошел на нет. – И это было закономерно, поскольку Дружинин как автор сложен для понимания рядового читателя, неподготовленного к сложностям критики и литературы в принципе. – В его Дневнике, например, не каждый литературовед разберется.
Впрочем, краеведа не интересуют критико-лингвистические особенности творчества, его интересует быт и место пребывания писателя, как персонажа, т.е. сугубо то, что не могут осветить светила науки и т.н. «специалисты». – Краевед информацию о герое черпает из меньшего круга источников, и их я перечислил выше.
В этом плане можно сказать пару слов о книге «Письма к А.В. Дружинину (1850 – 1863)», в которой нет писем матери и брата, и уж совсем сложное чтение представляет энциклопедическая книга Н.Б. Алдониной, которой за ее многолетний подвиг памятник надо ставить.
Я не единожды общался с Надеждой Борисовной по телефону и по электронной почте, и она мне поведала, что ей пришлось в течение 20-ти лет все отпуска проводить в Москве, в РГАЛИ (Российском государственном архиве литературы и искусства), и там копировать вручную огромный архив писателя. И видит Бог, – то был тяжелый труд. – Снимать же на фотоаппарат документы возможности у исследовательницы тогда не было.
Надежда Борисовна постоянно выказывала желание посетить дружининские места в Плюсском районе Псковской области, но, видимо, ей это не удалось. – Она намеревалась при этом договориться о ночлеге с персоналом Заянской школы, которая сегодня за ненадобностью закрыта и даже предполагается к продаже .
Никто при этом не говорит в Плюсском районе, что здание бывшей школы в Заянье – это бывший дом Обольяниновых, друзей писателя, которые присматривали за хозяйством его в меру своих возможностей. – Они нашли при этом в имении Дружининых множество беспорядков. Из писем А.Н. Обольянинова к А.В. Дружинину, например, известно, что крестьянскому старосте в Марьинском в преддверии 1861 г. нельзя было доверить копейку. – Он допускал падеж скота, бывал пьян, дворовые у него систематически не ходили на работу.
Реальная жизнь в имении писателя была много прозаичней того, чем видел ее писатель. – Александру Васильевичу в отношении крестьян был свойственен идеализм, который отображается в Дневнике, в очерках, письмах его и в его повестях и романах.
Характер писателя хорошо раскрыт в мемуарах Д.В. Григоровича: «Дружинин описывал мне свою деревню [Марьинское] так красноречиво, что можно было думать, она находится не в северной полосе России, а на южном берегу Крыма или по соседству с Ниццей» .

Вот же некоторые фрагменты моей переписки с Н.Б. Алдониной, профессором Самарского университета:

«Уважаемая Надежда Борисовна

К Вам обращается краевед из г. Сланцы Ленинградской области Будько Владимир Иванович. По роду своих увлечений я тоже занимаюсь А.В. Дружининым, но в краеведческом аспекте.
Видел в Пскове Вашу книгу о моем земляке, и сумел всего лишь отснять из нее 150 стр. Безусловно, мне интересно все, что связано с Александром Васильевичем. Если в вашем институте еще есть экземпляры Вашей книги, то я бы с удовольствием приобрел 1 – 2 штуки. Книга так же небезынтересна для библиотек гг. Гдов и Сланцы, а также пос. Плюсса. Неплохо бы разжиться электронной версией Ваших материалов, за которые я согласен уплатить.
В настоящий момент я предпринимаю попытки написать книгу «А.В. Дружинин в Гдовском уезде». Все места его пребывания здесь – знаю. Это – Марьинско, Щепец, Заянье, Моклочно, Леонтьевское, Гверезно, Преображенское, Доложск, Заудоба, Сижно, Кярово, Гдов и т.д.
Много материала у меня по теме Доложска. Совсем немного по Блокам и Вейно. По Щепцу имеется исследование историка из СПБ, в котором невнятно описано об Арсении Васильевиче и Василии Арсеньевиче. Встали проблемы с родственными отношениями Шишковых – Семевских – Харламовых. Например, Надежда Дмитриевна Мусина-Пушкина похоронена в погосте Сижно, но кто ее бабушка (из Дневника)? – Сижно принадлежало в свое время Дарье Федоровне Харламовой.
Рассказывают, что в Щепце сохранились намогильные плиты Обольяниновых и Семевских. Летом я этот материал отработаю.
В своей работе Вы упоминаете о переписке Дружинина с Олинькой и Григорием. К сожалению, я до архивов пока не добрался. Когда мне в них работать, не ведаю…
По рассказам местников в Заянье был похоронен один из сыновей Г.В. Дружинина.
Если Вас интересует что-либо по нашему краю, я, безусловно, согласен предоставить Вам это в пользование.
Недавно переехал в подмосковные Горки Ленинские. Жить здесь не нравится, но что не сделаешь ради детей?

С уважением, Владимир Иванович Будько.
03.02.2010».

«Владимир Иванович

Очень рада Вашему письму. Давно мечтала связаться с краеведами, даже посетить Мариинское и пр. Я непременно напишу Вам большое письмо, поделюсь новой информацией. А сейчас пока – сообщите адрес, на который выслать Вам мою монографию. После ее выхода меня разыскали родственники Др[ужинина], а теперь вот Вы. Давайте работать вместе.

С уважением Надежда Борисовна».

«12.02.2010. Тлф. переговоры с Н.Б. Алдониной.
Звонила Н.Б. Алдонина».

«Рад Вашему сообщению
Спасибо за послание

Интересно, что имеются родственники [А.В. Дружинина]. Где они проживают, если не секрет?
Вчера звонил одному знакомому, который имеет в Марьинско дачу. Живет он в г. Сланцы. У него можно бы было переночевать в летнюю пору. Есть знакомые дачники возле с. Заянье, – библиотекарь ОРБ г. Сланцы, внештатный корреспондент сланцевской газеты «Знамя труда» Наталья Томс . Она как-то пыталась привязать себя к Томсону, который плохо кончил.
В самом селе реально остановиться у отца Романа (Загребнева).
При храме Св. Николая Угодника существует сестричество. Храм сохранился отлично . В Заянье, кстати, есть школьный музейчик, который я еще не смотрел.
Летом посещал Заянье, но отца Романа не было.
Батюшка наш – великий ортодокс. Он пишет душеспасительные книги, выпускает «Заянский листок», окормляет округу, захватывая даже Сланцевский район.
В Доложске, который сегодня переименован в Заручье, нашими молитвами и популяризацией места в 2008 г. назначен батюшка монашеского ордена.
Есть ли у Вас расширенные материалы по племяннику, который был осужден по делу АН?
Вопросов, естественно, вагон.
Планирую цитировать Ваши материалы.
С нетерпением жду электронных писем, и, если есть возможность, книгу.

Под Псковом живет г. Терновская, которая намеревалась осенью защищать в  одном из вузов Ярославля диссертацию по Дружинину. Я перебрасываюсь с ней смс по тлф., изредка позваниваю.
Сегодня он стала мамой, и, к сожалению, работы по Александру Васильевичу ею временно прекращены.

Мой почтовый адрес.
142712. Горки ленинские. Московская область. Ул. Учительская,
дом 2, квартира 16.
Будько Владимир Иванович».

«13.02.2010. Тлф. переговоры с Н.Б. Алдониной.
Звонил В.И. Будько».

«Уважаемая Надежда Борисовна

Горки. 14.02.2010.

Интересный момент прозвучал в нашем тлф собеседовании в том плане, что Эндены породнились через Ольгу Григорьевну с Дружиниными. Мой компаньон по части краеведческих изысканий, водитель по совместительству, – Андрей Дмитриевич Лукашов (СПБ – Рудно – Гусева Гора) написал на основании семейных преданий и воспоминаний Энденых, которые разыскал в СПБ Публичной библиотеке, небольшую статейку «Эндина мыза». В ней, к сожалению, нигде не упоминается о родстве Энденых и Дружининых.
…
Посылаю Вам 2 главки мои из книги «Север Гдовщины», которая вышла в 2005 г. в издательстве «Псковское возрождение». В них косвенно упоминаются владельцы некоторых усадеб нашего края.
…
Научная библиотека Пскова тоже небогата по нашему краю. Гдовщина остается как бы за кадром исследовательской работы псковичей, не знаю почему. Сам Гдов – инертен. Директор музея озабочена обустройством нового музея, под который ей отдают старинное здание в 2 этажа. Волынка длится около 10 лет.
В Гдове пишут популяризаторские статьи, не более, и заняты в основном проектами, касающимися создания т.н. «Поля Славы». Проект имеет основой деятельность князя А. Невского. Другой приоритет – проект «Гдов – столица снетка». – Дружининым тут и не пахнет. Я сомневаюсь, что в городскойй библиотеке Гдова есть хотя бы экземпляр Дневника. Кстати, читать его неподготовленному читателю сложно. Времена сейчас не те, да и интеллект, знания не в почете.
Мне представляется, что отрасль литературоведения, которая занимается самим «феноменом Дружинина», к которой ненароком добавляется история Гдовщины в свете Дневника его, рассказов и повестей, имеет право быть дружиноведением. Судя по рассказам Вашим, специалистов по А.В. набирается вполне приличная группа, которую необходимо однажды собрать на Гдовщине, – малой в хорошем смысле слова родине писателя.
Административно Марьинско принадлежит, если не ошибаюсь, Плюсскому району Псковской области. Плюсса – небольшой поселок, в финансовом плане небогатый. Один из патриотов Плюссы держит частный сайт, куда, целесообразно размещать опусы дружиноведов. Со своей стороны, планирую этим заняться, но только тогда, когда обрисуются в общих чертах размышления мои по поводу феномена. Дружинина реально отнести к самым знаменитым людям Гдовского уезда прошлого и настоящего. Давно пора «реабилитировать» «забытого» писателя, непонятого современниками, оболганного некоторыми авторами советской эпохи.
Дружинин в предыдущих моих письменах фигурирует лишь опосредованно. Я, как говорится, «пишу все» и «широким фронтом». В связи с появлением ПК, который в большинстве своем жалует и понимает молодое поколение, книга с тиражом 500 – 1000 экземпляров стала практически неактуальна и значение ее катастрофически упало. Хорошая книга стала библиогрфической редкостью.
Подача любого материала, рассчитанного сегодня на широкую аудиторию, в той же сети и СМИ, сегодня уже много иная, чем даже 20 – 30 лет назад, не говоря уже о XIX столетии, когда в моде были (именно и в моде) литераторы-энциклопедисты, к которым с полным правом можно отнести Дружинина. При этом надо учитывать, что компетентность его как редактора и писателя была односторонней, ориентированной лишь на некоторые историко-литературные явления того времени. Односторонними, мне кажется, были Белинский, Чернышевский, Добролюбов, Тургеневв, – боготворимые имена литературы дружининского времени.
Идея простой краеведческой книги о нем родилась едва в новогодние каникулы 2010 г, когда под влиянием статьи Лукашова я сел писать нечто о Трефорте и Мейере. Как всегда в архиве моем оказалось достаточно сырого материала, который требовал вполне «шпионской» аналитики, доморощенного изучения вспомогательных дисциплин, к краеведению вовсе не относящихся. – На кой ляд, казалось мне, гг. Крабб, Тургенев и Ко? В действительности все вышло иначе. – Пришлось наскоро просматривать скопленную загодя ПК-информацию по всем персоналиям, естественно, не на том уровне, на котором работают маститые литературоведы. Мне и моему читателю необходимы сведения простого порядка: – Дружинин поехал туда-то, ехал так-то, думал о том-то, встретился с теми-то. И комментарий.
На этом опрощенном пути, как всегда, меня ждали неожиданные открытия, знакомства, сведения, о которых я даже не подозревал. В процессе углубления в ту или иную тему, а их у меня, как и у Вас много, всегда совершаешь открытия, даже на собственном компьютере, и, главное, – благодатная тема неожиданно получает общественный резонанс. – Меня поддержали на родине, а это связующая пуповина, которую я не намереваюсь порывать вовсе. Остатние дни свои я желал бы провести не в духовной эмиграции, не в одиночестве, а дома, там, где у меня уже поумирали многие, поставившие крест на себе. На чужбине, в этой забытой Богом Москве, где у меня нет дружининско-дружеских привязанностей, где народ обнищал душой и сердцем, где дальше МКАДа уже не мыслят, я не хочу жить в мемориальном тупике Горки Ленинские. Он мне противен.
Меня поразила цепь трагических судеб сотрудников журнала «Современник» – бедность и нищета в старости замечательной Авдотьи Панаевой, преждевременные смерти Белинского и Добролюбова, Дружинина и Панаева. А чего стоят жизненные драмы Тургенева, Толстого, Фета, Чернышевского? – Их судьбы воистину созвучны судьбам прогрессивно-мыслящей интеллигенции современной России.

Краеведение – ликбез в той или иной области истории. Свою миссию я вижу в заполнении исторических лакун, оставленных краеведами советской поры. Они, к сожалению, не фиксировали воспоминаний живых свидетелей дореволюционной эпохи, в частности, касающихся усадебной жизни. Приоритетами их являлись деятели войн, революций, рабоче-крестьянский элемент. Элементарная фиксация надписей на погостах не была доступна их пониманию. Не было произведено фото-фиксаций состояния памятников. Все краеведы прошлого имели смутное представление об истории края до 1917 г. и пользовались только данными открытых источников, проверенных-перепроверенных «специалистами». То, чем можно заниматься сегодня, было невозможно до времен т.н. перестройки. – Мы в лучших условиях, нежели наши предшественники.
Областной архив наш вывезен в Выборг, где сланцевчане, не говоря о гдовичах, никогда не бывали. СПБ архив на ул. Псковской 18, говорят, имеет 10 столов для посадки. Андрюша Лукашов, не архивист вовсе, небольшой любитель питерских библиотек, простоял в архиве в очереди 3 часа, да так ничего стоящего и не выкопал. – Таланту, настойчивости, да и времени у него нет. Бывает, надо катиться по району, когда я изредка прибываю в Сланцы, он вдруг бросается рыть колодец, идет за ягодами или на рыбалку. Сланцевские щуки составляют существенную часть дачного рациона его семьи, которая отдыхает всем составом в д. Гусева Гора близ пог. Рудно. Слава Богу, хоть иногда мы катаемся по округе, фиксируя все, что под руку попадется. В поездках для меня реализуется «щемящее чувство «Родины». Андрей более заземленно смотрит на исторические символы, вроде Доложской Пещеры и проезжает мимо нее, как ни в чем не бывало.
Материалы поездок составляют сегодня огромное число электронных гигобайтов. Многое отдаю в ОРБ (Объединенную районную библиотеку) г. Сланцы, где имеется специализированный отдел краеведения (заведующая отделом – Павлова Тамара Арнольдовна). Отдел краеведения, как умеет, проводит популяризаторскую работу, накопление и систематизацию материалов, составление библиографий. Как всегда, на главное нет времени, средств, а иногда и творческого задора. Краеведение совершенно не стыкуется с глобалистскими веяниями времени, а потому Павлову, бывшую директрису ОРБ, перевели в сектор, где она параллельно ведет Литературное объединение, семинары, встречи и еще многое другое, что тоже оказывается нужно.
Местный исследователь А.Ю. Дорошенко ознакомился с ситуацией на Свято-Успенской Доложской Пещере, где в свое время Дружинин пытался устраивать пикники. С его помощью, с помощью его подопечных, а он работает в специальной школе для малолетних преступников, была в течение двух лет произведена росчисть взорванного в годы хрущевских гонений Пещерского храма.
Бесцеремонное ерничанье писателя в месте проведения праздничных молебнов, естественно, не прошло незамеченным. Я думаю, окрестное священство, да и верующие, прибывшие на традиционный Крестный ход, к его «общественной» деятельности ввиду Пещеры отнеслось отрицательно. Сегодня при широком ознакомлении с материалами Дневника, если таковое произойдет, негатив к Дружинину в православной среде Доложска усилится. – Такова живая связь времен, против которой нельзя восставать.
Само село давно заражено атеизмом, но небольшая группа паломников на Крестный ход прибывает. Новые веяния в Доложске связаны здесь с появлением в 2008 г. первого со времен ВОВ священника. Я заезжал к нему, и он поил меня чаем.
Приход нищ. Расчет – на редких спонсоров. Есть реставрационная структура В.Д. Капиноса, которая ведет много храмов, Доложский же – в забытьи, поскольку предыдущий староста, в ту пору, когда еще не было священника, умудрился разругаться со всеми.
Официально Доложск с 1930-х годов именуется Заручье. Советские власти весь ХХ в. старались изжить православную составляющую места, которая была чрезвычайно сильна. Об этом свидетельствуют многочисленные материалы авторов писавших о Доложске в XIX веке. Среди них – знаменитый писатель из местных крестьян Ефим Андреев, волостной старшина и храмоздатель Доложска Сергей Лебедев, корреспондент газеты «Гдовско-Ямбургский листок» Ругодивцев и другие.
Последние свидетельства о Пещере относятся к началу 1900-х гг., когда был освящен замечательный храм на реке Долгой, построенный по проекту епархиального архитектора Н.Н. Никонова. Возможно, что на Пещере бывал о. Иоанн Кронштадский. В Доложск он однозначно заезжал. Отец Иоанн был женат на уроженке с. Кярово, где пребывали незабвенные Коновницыны. Последнего из графов прямо в Гдовской крепости, ввиду собора расстреляли большевики.

Высылаю Вам некоторые материалы по нашему краю. Надеюсь, что они в известной степени будут полезны Вам в деле описании жизненных коллизий г. Дружинина, нерадивого помещика Марьинско, несчастного человека, который не дотянул до зрелых лет жизни…
Электронные версии статей и книг, – ценная составляющая современных собраний, удобных для работы, незаменимых по своей сути. Сегодня, с помощью ПК, только ленивый не пишет книги.
Надеюсь на плодотворное сотрудничество двух отраслей – дружиноведения и краеведения, которое реально называть региональной историей.
История края, какой бы она ни была, не есть нечто малое, некий собрат профессиональной науки. Взгляд на краеведение, как на вспомогательный аспект чего-то большого, в корне неверен. К нам, краеведам, постоянно обращаются те, кому нужны материалы местного характера, свидетельства очевидцев, исчерпывающая аналитика исторического вопроса, народные архивы, фотографии, зачастую музейного уровня. Вклад краеведения в дело возрождения исторической памяти народа, противостояния разлагающему воздействию СМИ, – неизбывен.
Для удобства распространения ИНФО в современном сетевом обществе, считаю целесообразным писать, не как Пушкин, гусиным пером, но на компьютере. – Современный человек просто обязан владеть компьютерной грамотой.
 
Надеюсь на Ваше понимание целей и задач, которые с некоторых пор могут стать общими, которые могут быть в какой-то степени полезны и Вам. С нетерпением жду от Вас материалы, весточки, SMS.
Исследовательская работа, – это коллективный труд. Приоритеты, конечно, есть, однако, дублировать работу друг друга нет смысла. Что стало доступно одному, желает знать и другой…

Писать надо грамотно свои дневники, аккуратно, понятно, не откладывая на потом. Кто знает, каких исследователей пошлет судьба на наши листы, кто будет копаться в каракулях?
Что мы скажем людям, об этом надо всегда думать.

С уважением,
В.И. Будько» .

Параллельно с Алдониной я работал еще с дружиноведом Е.А. Тернавской, которая затем вышла замуж и сегодня живет в Прибалтике. – От темы Дружинина она давно отошла, но на этот счет у меня сохранились конспективные записи о ней:

«12.02.2010 г. получены материалы диссертации Е.А. Терновской.

ГЛАВА 1

Художественная проза А.В. Дружинина в эстетико-литературном контексте 1840 – 1850-х годов.

Глава 2

Переходные жанрово-стилевые формы в публицистике А.В. Дружинина».

***

А.В. Дружинин сам положил первое основание в создание гдовской своей биографии. Великий провидец не ленился писать Журнал, который впоследствии дружиноведы назвали Дневником.

Книга хотя бы и популяризаторская, в свете истории всегда коллективный труд. Люди, разделенные между собой неумолимым временем, оказываются как бы связаны предметом исторического исследования. Многоступенчатость формирования конечного продукта включает в себя исследовательскую часть, которую проводят в литературных архивах специалисты высокого класса. По результатам их изысканий рождаются записи и печатные труды, в той или иной степени доступные массовому читателю. На их основе, а так же по прочтении прижизненных, посмертных и последующих изданий происходит первичное осмысление массой того или иного автора как личности, внесшей вклад в дело формирования отчей словесности. Изучение массива прирастающей информации требует сосредоточения и компетентности, а в случае с А.В. Дружининым – аналитических способностей.
Не секрет, что Дневник А.В. Дружинина неподготовленному читателю – не прочесть. Для обывателя чтение его – скучнейшее действо. – Это разгадка многостраничного кроссворда с бесчисленными сносками и множеством неизвестных. Не всякий осилит мощный пласт дружининской информации. В свете этого возникает необходимость создания популярного труда, связанного с историко-литературной деятельностью писателя, – сложнейшей личности, во многом не понятой современниками. Проблема усугубляется тем, что со временем уходят в историческую даль корифеи прошлого, их мысли и чаяния, которыми мы в XXI в. мыслить не можем. Бесконечно далека от нас и человеческая летопись пореформенного времени, эта книга жизни литераторов, друзей и знакомых А.В. Дружинина.
Нам не ясны его пристрастия к малой родине, Гдовщине, пустыне Марьинско , где он размышлял о Шекспире, Байроне и Краббе. На излете жизни писатель в виде ряда газетных очерков неожиданно приводит свое осмысление крестьянского вопроса. – Очерки эти, напечатанные в разных изданиях, называются условно «Из дальнего угла Петербургской губернии».
С волнением прочитывает патриот Гдовщины строки, данные Александром Васильевичем. Предвидя насмешки литературных деятелей, писатель вовсе не обозначает статьи родовым именем, но ставит под ними малозначащие значки в виде букв и звездочек, – род псевдонима, например: «З … … » « *** З», «М» и проч.  Ценность газетной его информации прирастает теперь с каждым годом и сегодня уже приобретает значение исторического документа, хотя историком А.В. Дружинин никогда не был. Историком, неугодным власти стал его племянник – В.Г. Дружинин .
Писатель, безвременно покинувший мир, страстно любивший жизнь во всех ее проявлениях, никогда не был женат. Продолжение творчества его проявилось в деяниях детей брата Григория. По крайней мере, двое из них стали учеными, а один – известным священником в России уже нового времени. Преемственность поколений подтверждает мысль о неизбывности таланта и о божественном предназначении его.

А.В. Дружинин с детства мыслил на уровне книжных проектов, неоднократно предпринимая попытки заняться писательским трудом. Он вел при этом читательские дневники с элементами критики. Стихи писал он с детства, равно с детства грешил элементами сатиры.
А.В. всю жизнь читал, причем, читал много, и очень много, что отмечали еще его родители. – Они, по мнению дружиноведа Н.Б. Алдониной, сами благоволили к книге и само; русской культуре.
Его товарищи и преподаватели в Пажеском корпусе, а так же сослуживцы по Лейб-Гвардии Финляндскому полку безоговорочно отдали Александру Васильевичу пальму первенства в литературном деле. – В полку ему доверили вести и формировать библиотеку, которую сей книгочей пополнял новинками.
Одно время ему даже было поручено дело воспитания кантонистов, но это, видимо, не очень увлекло автора Дневника. – «Непрофильные» дела вообще мало занимали его, ибо он был человеком одной цели и одной идеи – литературы. Именно ей он посвятил всего себя без остатка  и именно ею занимался всю жизнь.
О первых литературных опытах А.В. Дружинина подробно пишет Н.Б. Алдонина. – В его незрелых еще трудах поражает обилие в иностранных имен (Монтефразидон, Нуарвиль, Туард) и чуждых русскому духу сюжетов. Впоследствии современники эту особенность творчества истолковали как англоманию. И.С. Тургенев однажды высмеял Дружинина в отдельной эпиграмме, а рассказывая о заслугах А.В. Дружинина в деле создания Литературного фонда, в речи на его смерть ни словом не помянул о литературном его творчестве. – И это было далеко неслучайно.
«Действие романа (А.В. Дружинина – В.Б.) происходит во Франции. Как сказано выше, «Amour platonique» – роман эпистолярного типа, построенный в форме писем главного героя лейтенанта морского флота Анри Кларанса (Henri Clarеnce) к другу – Жану Туарду (Thоuard), капитану фрегата господина Лондина (L’Ondine) .
…Сюжет романа не сложен. В Мон­Доре (Mont d’Or, т.е. Золотая гора, возможно, скалистая местность на юге­западе от Лиона), где Анри с Жаном проводили отпуск, он встречается с графом Монтефразидоном …Живя в непосредственной близости от Полин, Анри испытывает и муку, и счастье. Не в силах справиться со страстью, он признается ей в любви. Но Полин, любя Анри, готова скорее умереть, нежели обесчестить мужа. Сообщением другу о счастье («…радуйся, пляши, плачь, смейся – я безумец, я счастлив, я – Бог: Полин меня любит!»
«В период пребывания в корпусе Дружинин попытался проявить себя и как драматург . До нашего времени дошел фрагмент пьесы на французском языке, представляющий собой часть диалога двух персонажей на берегу моря (герой чертит на песке буквы футляром шпаги). Судя по имени героини – Блянш (Blanche), действие происходит во Франции, относится к началу ХIХ века, ко времени войны между Англией и Америкой. Опровергая утверждение мадам Блянш («вы имеете все, чтобы … быть счастливым»), ее собеседник – капитан морского флота Дагжерсдаль (Дaggersdale), англичанин по рождению, но человек страстный («я родился в стране … холодной и туманной, природа наделила меня пылкими страстями») – рассказывает эпизод из собственного детства, оказавший влияние на его жизнь».

Очевидно, юношеское увлечение западом наложило отпечаток на зрелое творчество А.В. Дружинина, и, видимо, исказило его и сделало малопонятным читателю. Не случайны прохладные отношения, которые сложились у А.В. Дружинина с другими критиками «Современника», – Н.А. Добролюбовым и Н.Г. Чернышевским, по мнению писателя – «разрушителями».
Современники А.В. Дружинина давно и успешно писали реальные сюжеты о жизни деревни, а друг писателя Д.В. Григорович и вовсе потчевал публику драмами о крестьянах. Он дважды бывал у писателя в Марьинском. И.С. Тургенев, создавший гениальные «Записки охотника», в пореформенные годы был уже непререкаемым лидером нации, каждое слово которого ждали, как откровения. Он так же однажды приезжал к писателю в его лабораторию, в его деревенский Парнас, но больше отдавал времени охоте с Н.А. Некрасовым.
Стихи Н.А. Некрасова, у которого А.В. Дружинин трудился в журнале «Современник», в России учили наизусть и с ними шли в народ. Дружинин же в это время публиковал «Увеселительно-философские очерки Петербургского туриста» и «Альбом И.А. Чернокнижникова» . В его творчестве бесконечно повторялись англосаксонские мотивы: «Английский наблюдатель в Северной Америке», «Лондонские новости и курьезы за последнее время». – В пореформенное время русскому человеку до них уже не было дела. – В стране явилась актуальная литература, которая оперировала понятиями, которые А.В. Дружинин, как автор, не видел.
В 1860-е гг. активно работали Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский, Н.А. Некрасов. – Всем им был свойственен реализм с элементом анализа, все писали о народе, в хорошем понимании слова. – А.В. Дружинин же стремился развлечь публику сюжетом, который давно вышел из моды. По факту он просто не успевал за новациями, не видел их и не умел претворить в творчестве.
В конце жизни, будучи безнадежно больным, он как бы спохватывается. – На свет появляются очерки «Из дальнего угла Петербургской губернии» . – Очень сложная в многоплановости своей, разбросанная по разным газетам, работа, была суммирована в литературной части лишь в наше время. Это сделала Н.Б. Алдонина, опытный дружиновед из Самары, которая много лет отдала проблематике А.В. Дружинина .
Список созданных им литературных трудов велик, однако, посмертное собрание сочинений его успеха не имело . В 1865 – 1867 гг., когда оно вышло в свет, его творчество в условиях уже нового времени было неактуально. – Россия читающая, равно Россия безграмотная – бурлила.
Дружинин при всех титанических усилиях на ниве литературы не мог уйти от очерковой своей красивости и стилистики витиеватого языка.
Сегодня настала пора на основе научных изысканий коллег сделать начальный хотя бы обзор о пребывании А.В. Дружинина в Гдовском уезде, тем более, что он был большим патриотом Гдовщины, о чем надо сегодня говорить во весь голос.
Тем, что писатель был помещиком Гдовского уезда, гордились уже его друзья и соседи, впрочем, были тут у него и недоброжелатели…

***

Из разработки темы А.В. Дружинина у меня родилось «Гдовское лермонтоведение», о чем я рассказывал 24 мая 2019 г. на VIII Книговедческих чтениях «Кирилло-Мефодиевские традиции в Пскове».
Дело в том, что ближайшей соседкой писателя в свое время была Евфимия Никитична Вревская , тетушка М.Ю. Лермонтова, которая несколько раз принимала у себя в С.-Петербурге А.С. Пушкина, и было это как раз накануне его дуэли с Дантесом.

О Вревской, о которой с большой любовью и пиитетом всегда отзывался ее сосед, я до поры не задумывался всерьез, поскольку работы с темой самого Дружинина было много, и эта тема в принципе неисчерпаема, как неисчерпаем в интеллектуальном плане сам Дружинин.

В плане Вревских пушкиноведам всегда был известен барон Вревский , Степан Александрович, муж небогатой гдовской помещицы. Лермонтоведам же Вревский был не известен, и все потому, что никто никогда не думал рассматривать вопрос – кто же такая была его супруга.
Известно, между тем, что Н.В. Арсеньев , двоюродный дед поэта, отец баронессы Вревской, купил с аукциона в Гдовском уезде некоторые деревни своего тестя Е.А. Чеблокова после его смерти в 1814 г. Это произошло приблизительно в нач. 20-х гг. XIX в.
Гдовское его имение впоследствии было разделено между его дочерьми Е.Н. Вревской и Е.Н. Шмит. Соответственно, в официальных документах иногда землевладельцами указывались они сами, а иногда их мужья.
Евфимия Никитична получила в наследство от отца половину его гдовского имения, куда входили дд. Чертово Нежилое, Детково и Апалево. В 60-е годы XIX в., в имении была выстроена так же д. Никитино. Д. Чертово Нежилое впоследствии будет так же называться в обиходе еще д. Евдоксино и даже д. Степаново.

Касаясь других родственников Лермонтова в Гдовском узде, следует упомянуть Дарью Николаевну Хвостову (1786 – ?; урожденную Арсеньеву), троюродная тетушку поэта, которая вышла замуж за гдовского помещика Василия Семеновича Хвостова (? – 1832), бывшего томского губернатора, масона и литератора. В 1809 г. у нее родился сын Александр Васильевич Хвостов (1809 – 1861), дипломат, который являлся поэту четвероюродным братом. Его прадед и дед были предводителями дворянства в Гдовском уезде.
На свадьбе А.В. Хвостова и Е.А. Сушковой (1812 – 1868) , мемуаристки, в 1838 г. присутствовали Лермонтов, бабушка поэта – Елизавета Алексеевна, Н.В. Арсеньев и, видимо, А.П. Шан-Гирей, троюродный брат поэта.
В 1845 г. четвероюродная сестра поэта Дарья Федоровна Ахвердова (1817 – 1906) вышла замуж за гдовского помещика Николая Александровича Харламова (1818 – 1852) и стала вследствие этого совладелицей имений Сижно и Заудобо. Она стала автором воспоминаний «Еще несколько слов о Грибоедове» (1901), которые сегодня хранятся в Государственном центральном театральном музее им. А.А. Бахрушина .
Для нашего повествования, впрочем, важными являются материалы о матери ее, – Прасковье Николаевне Ахвердовой (1786 – 1851; урожденной Арсеньевой) , которая была троюродной тетушкой Лермонтова и наперсницей бабушки поэта.
Зять Д.Ф. Халамовой, Никита Конрадович Шмит (1833 – 1898), происходил по матери из того же рода Арсеньевых. Вторая жена его, Мария Николаевна, урожденная Харламова (1846 – 1916), была четвероюродной племянницей поэту, а он сам Лермонтову являлся троюродным братом. Никита Конрадович таким образом женился на своей четвероюродной племяннице .

А.В. Дружинин, как стало известно из монографии Н.Б. Алдониной, был соседом Евфимии Никитичны и в С.-Петербурге, и в Гдовском уезде, и, скорее всего, под воздействием ее рассказов, он в 1851 г. предпринимает далекий вояж на Кавказ, который явно преследовал изыскания по лермонтовской теме. Итогом поездки его стал очерк «Творчество Лермонтова», который в то время в официальную печать не попал и пролежал в бумагах писателя до 50-х гг. ХХ века.
А.В. Дружинин пишет о Евфимии Никитичне в Дневнике, фактически – в Журнале, характерные подробности, которые говорят о том, что они давным-давно жили по факту как брат и сестра. Их неразрывно связывала «тайна Лермонтова», о которой в то время нельзя было писать даже приватно. – Царь люто ненавидел поэта. Об этом говорит то, что он решительно вычеркнул его из наградного листа, а другой раз дал 48 часов, чтобы поэт срочно покинул С.-Петербург, где тот имел неосторожность попасться на глаза Великому князю.

Императора раздражало так же, что Императрица зачитывалась стихами Лермонтова и имела положительное мнение о романе «Герой нашего времени».
Во время своего вояжа на Кавказ А.В. Дружинин встретил в Пятигорске Р.И. Дорохова, в отряде которого служил Лермонтов. Руфин Дорохов, который несколько раз был разжалован за дуэли и буйное поведение, прекрасно знал творчество поэта и имел на руках альбом, в котором были его автографы и рисунки.
К сожалению, он тогда собирался в военную экспедицию, из которой уже не вернулся, и его бесценный альбом со стихами бесследно исчез.

«Впрочем, не только сбор данных о Лермонтове позвал А.В. Дружинина в дорогу. Он ездил в далекий край за путевыми впечатлениями, и, кроме того, на Кавказе у него был сводный брат по матери, которого, видимо, надо было навестить. Брат умер в Пятигорске много позже указанного вояжа, и посещал ли его А.В. Дружинин, сегодня не известно. Видимо, он имел и настоятельную просьбу матери о свидании с братом.
В целом «литературная миссия» А.В. Дружинина на Кавказ была удачной и неудачной. – По итогам ее он создал цикл кавказских новелл, в котором специалисты усматривают влияние Лермонтова. Это: «Mademoiselle Jannette» (1852), «Легенда о кислых водах» (1854) и «Русский черкес» (1855).
Впоследствии А.В. Дружинин послал по какому-то случаю свою биографию писателю И.С. Ремезову. Как тот собирался ее использовать, неясно, но в ней есть важная строка, которую он писал с долей известного юмора: «В 1851 г. [я] шатался по Кавказу» .

В заключение приведу так же вариант творческой биографии писателя:

«Помещённая в конце книги самарской исследовательницы Н.Б. Алдониной подробнейшая библиография сочинений Александра Дружинина открывается повестью «Полинька Сакс», напечатанной в журнале «Современник» в 1847 году… Увы, большинство наших современников не слышало даже об этом шедевре русской прозы, способствовавшем быстрому развитию психологизма в нашей литературе, утверждению в ней эмансипационной тематики. Подавно незвестно имя автора «Полиньки Сакс», выдающегося писателя середины XIX века.
А между тем за неполные двадцать лет активнейшей литературной деятельности (Дружинин прожил всего сорок лет) он успел напечатать около трёхсот стихотворений, рассказов, очерков, фельетонов, критических статей, переводов. Причём среди последних – «Король Лир», «Ричард Третий», «Кориолан», «Король Джон», долгие годы заслуженно считавшиеся лучшими переводами Шекспира на русский язык. Это подтвердило и недавнее переиздание пьес в популярной серии «Старый стиль» петербургского издательства «Кристалл».
Список литературных амплуа Дружинина занимает в аннотации к книге внушительное место: он был не только чрезвычайно известным в своё время писателем, поэтом, драматургом, критиком, но и журналистом, фельетонистом, переводчиком, редактором и основателем Литературного фонда.
Открывается книга, как и положено, изложением биографии Дружинина, встречавшегося в своей жизни с Григоровичем, Львом Толстым, Салтыковым-Щедриным, Щербиной, Растопчиной, многими другими известными русскими писателями. Особенно близок Дружинин был с Некрасовым и Тургеневым, даже написал в соавторстве с ними несколько юмористических стихотворений.
Книга построена не только на известных, хотя и полузабытых большинством учёных фактах истории литературы, но и на архивных разысканиях; благодаря им Н.Б. Алдонина впервые вводит в научный оборот многие ранее не публиковавшиеся стихотворения и статьи Дружинина, расшифровывает и подробнейшим образом описывает замыслы его незавершённых и ненаписанных произведений, приводит в своей солидной книге массу интересных сведений из литературной жизни 1840 – 1860-х годов.
Например, Дружинина-критика в нашей науке долгое время безоговорочно относили к числу теоретиков так называемого чистого искусства, символом которого была для него поэзия Пушкина. Однако автор новой монографии о писателе обнаруживает в его наследии убедительные доказательства сочувственного интереса не только к Пушкину, Фету и Полонскому, но и к Гоголю, Лермонтову, Щедрину, Толстому, Никитину, Огареву, Плещееву, Чернышевскому.
Много сделал Дружинин – и как критик, и как переводчик – также для знакомства русского читателя с английской и американской литературой: среди его героев не только Шекспир, но и Смоллетт, Скотт, Байрон, Диккенс, Теккерей, Купер.
Особую ценность монографии придаёт обширное приложение «Неизвестные тексты А.В. Дружинина», где обосновывается принадлежность писателю сорока двух работ разных жанровых форм, опубликованных анонимно.
Читается книга легко и с увлечением и может оказать учителям большую помощь при углублённом знакомстве с русской литературой и культурой 1840 – 1860-х годов. Многие описанные в ней факты сделают интереснее и глубже уроки, посвящённые творчеству Пушкина, Гоголя, Некрасова, Тургенева, Фета.

Юрий Орлицкий».