Время Иллюзий. Кн. 1. Глава 4 окончание

        Графитов вел заседание дальше и предложил слово Наталье. Она с внутренним трепетом заняла свое место «у кафедры» и начала довольно неожиданно:
        - В церкви считают, что семейная жизнь приравнивается к монашеству, это своего рода тип служения и тяжелый труд, бесконечные обязанности и радости далеко не каждый день. Это даже не моя мысль, эти слова мне сказала соседка по саду. Она – верующий человек, часто ходит в церковь, посещает службы, исповедуется. И у нее есть свой духовный наставник. Это большая редкость в наше время. Они прожили в браке с мужем уже больше сорока лет, и тут она стала замечать, что все, что делает ее супруг, ее жутко раздражает.
         Аудитория очень заинтересовалась неожиданному повороту. Наталья говорила просто, без специальных терминов, без определений, на которые так часто любят опираться выступающие, без избитых фраз.
         - Например, вдруг она заметила, что он есть слишком много сыра, очень требователен к детям, делает ей постоянные замечания, в ответ на которые ей хочется возражать, возражать и возражать. Она обратилась к своему духовнику, который сразу понял, что ее волнует. В качестве успокоения и примирения с действительностью объяснил ей, что по канонам церкви, долгая семейная жизнь приравнивается к монашеству, и это очень тяжелый труд.
         Присутствующие согласно закивали, особенно, как ни странно, мужчины. Слова о монашестве и семейной жизни задели какую-то глубинную струну их собственного «я».
         - А как же может поступить иначе православный человек? – раздался неожиданный комментарий Дмитрия, медовика. – По-другому быть не может.
         - Современному человеку уже трудно принять каноны православия и монашества. Поэтому надо, чтобы семью освещала любовь, она ее скрепляет и примиряет с трудностями.
         И вот тут-то мужики взвились, особенно не выдержал Александр Тимофеевич, обычно всегда выдержанный и спокойный.
         - А как же долг? Обязанности перед детьми, наконец, просто порядочность.
         Все немного удивились, на заседаниях он держал себя всегда выдержанно и с места не выкрикивал. С места раздались другие возгласы.
         - Вы слишком много требуйте от мужчин, - поддержал Александра Алексей. – Он должен и семью обеспечивать, и любить, и воспитывать детей.
          Наталья говорила и ощущала сопротивление мужчин, их останавливало только присутствие Ильи Владимировича и общее правило – не прерывать выступающего. Как ни странно, женщины не поддержали свою «товарку», даже Маргарита, которая всегда была помешана на любви, которая обожала рассуждать на эту тему, читать стихи о любви, сейчас молчала.
          - Наталья Наумовна, - прервал ее Графитов, - вернитесь к своему вопросу. Так кто же инициатор разводов – мужчина или женщина?
          - В разводе виноваты оба, - уверенно произнесла она. – Я даже провела миниопрос на улице. Люди считают, что виноваты обе стороны одинаково.
          Хотя, казалось бы, понятно, что в любой проблеме или конфликте виновны две стороны, про себя мужчины были убеждены, что больше виновата женщина.
          Видимо, в нашем обществе исторически сложилось мнение, что за мир в семье отвечает женщина.
          Официальный руководитель в лице Ильи Владимировича не вмешивался и не комментировал, но Анатолий Сергеевич как мог, сглаживал возникающие противоречия.
          После Натальи выступили еще несколько мужчин-бизнесменов. Как предпринимателей их интересовала только династия, они «пели песню» о ремесленничестве, вспоминая целые улицы, связанные с профессиями в дореволюционной России. Когда они начинали говорить о современном обществе, они тут же погружались в мечту о том, как бы хорошо стать родоначальником династии. Они хотели, чтобы хоть кто-то продолжил их дело и преумножил капитал, многим доставшийся от жен.
          Все присутствующие мужчины считали себя настоящими бизнесменами, начиная от «владельца Мегаполиса» и заканчивая руководителем экспертной группы. Но о династии ни у кого речи пока не шло. Даже сам Илья Владимирович, кажется, не демонстрировал интереса к династиям. В общем, женщины ратовали за семью, а мужчины – за династии.
          Ближе к концу Графитов дал слово новому присутствующему, Дмитрию-медовику, почему-то это прозвище сразу же приклеилось к нему, который минут десять рассуждал про каноны православной семьи, он считал их основополагающими для будущего России. Вышло несколько занудно, совершенно в духе Труворского клуба, но не грело душу, особенно женскую. Потому что православная семья для женщины – это тупиковая ветвь, женщины эмансипировались, выучились и обратно в «домострой» их загнать уже нереально.
         - Какое теперь уже православие! – громко высказалась Маргарита. – Обратной дороги нет, не дождетесь.
         Женщины радостно согласились с этим утверждением, в православие им явно не хотелось, а мужчины с сожалением задумались. Наверно, думали о своей тяжелой мужской доле.
         В самом конце Графитов пригласил к «кафедре» Ольгу. Вообще, последнему выступать тяже-лее всех, потому что уже многое, если не все, сказано, предыдущие ораторы часто в «кураже» выступления говорят обо всем, что приходит им в голову, совершенно забывая, на какую тему они должны говорить. Тут они выкладывают все, в том числе часто и твои мысли, после них часто приходится повторяться. Ну и конечно, ты не можешь расслабиться и внимательно послушать других – все время думаешь о своем докладе.
          До ее выступления все невольно разделились на два лагеря, примерно поровну: мужчины ратовали за династии, а женщины – за семью. Ее выступление содержало несколько пунктов, в которых доказывался вред династического устройства общества, особенно с точки зрении биологических законов. Ведь природа стремится к изменчивости, к мутациям, поэтому дети не повторяют своих родителей, наоборот, они идут своим путем, и заставлять их выполнять волю родителей – во-первых, глупо, а во-вторых, недальновидно по отношению к детям и к обществу. Тем более, выступающие мужчины видели династию как продолжение своего дела, они хотели, чтобы их дети пошли по их стопам и занимались их бизнесом. Особый упор Ольга сделала на том, что династии ведут к сословности общества, а это, в свою очередь, ведет к кастовости.
         Все задумались, а Илья Владимирович неожиданно сказал:
         - А вот мой художник, например. Малюет.
         В его последнем слове было все: личное отношение к несерьезности занятия, опасения, разочарование и тайная надежда, что, может, его ребенок одумается и бросит это несерьезное дело.
         Ольгин анализ династических перспектив общества прозвучал неожиданно, Графитов не думал, что она в конце не поддержит идею династического кодекса.
  «Как же я не посмотрел заранее ее выступление? Там был такой хороший вопрос в названии: Нужна ли замена семейного кодекса династическим? Я думал, она докажет, что нужна, а она совсем в другом направлении пошла, да еще и насобирала десять пунктов против».
         Анатолий Сергеевич понял, что дискуссию пора завершать, а то аудитория действительно задумалась и, кажется, начала сомневаться в династическом кодексе. Даже их руководитель. Графитов стал настойчиво предлагать Илье Владимировичу сказать заключительное слово. Тот немного по-упирался, но, в конце концов, произнес несколько слов о важности поднимаемых вопросов, о нужности коррекции семейного кодекса и интересной и плодотворной дискуссии.
         Все встали и задвигали стульями, разминаясь после долгого сидения. Маргарита стала громко настаивать на чаепитии, сразу же достав коробку конфет и банку кофе, «медовик» стал рекламировать свой мед. Илья Владимирович под шумок сбежал с места дискуссии в маленькую кухоньку давать распоряжение о чае.
Анатолий Сергеевич подошел к Наталье с Ольгой, которые стояли рядом с Ритой и Татьяной, и вполголоса им сказал, слегка понизив голос:
         - Идите и проситесь в Труворский клуб. Обе.
         - Мне тоже? – с удивлением уточнила Наталья. – Зачем? Вы говорили, что для клуба надо три выступления, а у меня это как раз третье. Кстати, у Ольги сегодня только первое, ей еще рано проситься в клуб.
         - Это неважно. Илья – глава Уральского отделения. Он должен лично сказать, что не возражает. И Ольга пусть тоже к нему лично обратится.
         - А я забыла, как его зовут, - очень своевременно вспомнила Ольга.
         - Илья Владимирович. Идите быстрее. – Он почти подтолкнул двух претенденток.
Наталья с дочерью застали руководителя Уральского отделения в приемной, в закутке с раковиной. Как ни странно, он сам доставал себе из шкафчика кружку.
         - Илья Владимирович, мы хотим вступить в Труворский клуб, - сразу начала Ольга.
         - Нам здесь так интересно! – подхватила Наталья. – Мы просим вашего официального согласия.
         Тот немного удивленно взглянул на «просительниц», на его лице явно читалось:
         «Зачем они ко мне подошли?»
         Но вслух после некоторой паузы он сказал:
         - Ну, в общем, я не возражаю… Вступайте, - и вновь отвернулся к раковине.
        Немного озадаченные кандидатки в члены клуба вернулись в конференц-зал, где продолжалось мини-чаепитие.
        - Ну, что? – тут же подбежал к ним Графитов.
        - Илья Владимирович не возражает, - ответила Ольга.
        - Хорошо, значит, будем принимать вас в клуб.
        - Странно как-то это все, - почти про себя пробормотала Ольга.
         - Наташа, Оля, - позвала их Рита, - послушайте, что Таня рассказывает.
         Женщины стояли рядом, каждая в руках держала кружку с чаем, на столе перед ними лежала открытая коробка конфет. Наталья осмотрелась. Похоже, чаепитие никого сильно не волновало. Часть мужчин под шумок скрылась, они вообще не любили чаевничать и оказывать знаки внимания женщинам. Все эти разговоры за чаем или кофе им не нужны – они выступили, «отметились», и по-бежали по своим делам. Остались только Графитов, Александр Тимофеевич и Алексей Андреевич. Но последний даже чай не пил, просто тихонько сидел за столом и ждал, когда можно уйти.
        Мужчины о чем-то вполголоса беседовали.
Наталья переключила внимание на Риту и Татьяну, которая немного односложно отвечала на вопросы.
        - Я еще в прошлый раз хотела у вас про бычков узнать, - допрашивала Рита единственную женщину-бизнесмена.
        - У меня несколько бычков. Мы держим маленькую ферму за городом.
        - Как вы все успевайте?
        - Мы ездим туда с детьми, к зиме закалываем на мясо. Для семьи это большое подспорье.
         Рита, как каждая женщина, если возникала необходимость что-то узнать, вела беседу с применением лучших женских приемов: внимательно слушала, не перебивая, время от времени подбрасывала наводящие вопросы, демонстрировала неподдельный интерес, в нужных местах удивлялась и периодически улыбалась. Но, несмотря на все эти ухищрения, выудить удалось не так много: ну, ферма, ну, бычки, ну, еще другая живность в виде домашней птицы и поросят. Маргарита в этом, конечно, ничего не понимала, и стоически изображала интерес. И чем настойчивее делала это городская дама, тем более сухо отвечала собеседница. Инициатором светской беседы о ферме выступила Маргарита, но завершила ее Татьяна. Быстро допив чай и, сославшись на детей, она засобиралась домой.
         Наталья с Ольгой даже не смогли вставить слово в этот женский «допрос». Прежде чем совсем уйти, Таня нашла Илью Владимировича и очень тепло с ним попрощалась.
         - Мы недооцениваем эту Татьяну, - заявила Маргарита, когда троица осталась одна.
         - Ты о чем? – уточнила Наталья.
         - Внимательно посмотрите на буклет.
         - Я уже убрала очки.
         - Ольга, прочитай, - Рита протянула ей буклет.
         - Здесь написано, что Татьяна – секретарь клуба на Урале.
         - Вот именно, этим все и сказано, - глубокомысленно заявила Маргарита. – Но она так толком ничего и не рассказала, не посчитала нужным.
         - Скорее всего, она сделала все верно, - сказала Ольга. – Кто мы такие, чтобы она нам все объясняла? Между прочим, сегодня мы только попросили, чтобы нас приняли в клуб.
          - Ладно, по домам, - предложила Маргарита.
          - Звучит, как по коням, - засмеялась Наталья.
          ***
          Так получилось, что на встречу с Ильей Владимировичем участники дискуссии собирались все вместе на первом этаже торгового центра. Это объяснялось тем, что новички не знали дороги в «святая святых» - на шестой этаж – и их требовалось туда сопроводить. После очередного заседания все расходились кучками, по три-четыре человека.
         Графитов, его «Санчо Пансо», прихватив любимого ученика, Геннадия, медленно спускались на эскалаторе. Между этажами тот делал плавный переход и позволял обозревать сверху любителей шопинга и фуд-кортов, а также остатки киноманов, который все еще ходили в кино, не смотря на полное отсутствие хоть чуть-чуть захватывающих фильмов. Оказавшись внизу, мужчины продолжали разговор.
         - Гена, как у тебя впечатление? Не только от сегодняшней встречи, а конкретно о позиции женщин, которые объединились единым фронтом против династий? – спросил Графитов.
         - А что вы от них ожидали? Для лучшей половины человечества главное – замужество, семья, дети, а если уж очень повезет – достаток.
         - Им явно не до династий. Куда уж тут? – поддержал его Алексей.
         - Бог с ними. Этих баб не переубедишь. Знаете, я больше думаю об Илье, чем о них. Давайте разойдемся по своим норам. Мы с Алексеем в офис, он как раз рядом.
         Графитов и Алексей шли по вечерним улицам города. От торгового центра до штаб-квартиры было совсем недалеко. Они решили ехать домой завтра утром, а не на ночь глядя. Графитов вообще не имел машины, а на вопрос, почему ее нет, всегда отвечал:
         - Я не могу сидеть за рулем. У меня столько мыслей в голове, я одновременно думаю об очень многих вещах, мне просто не уследить за дорогой. Обязательно попаду в аварию.
         Хотя у некоторых его знакомых закрадывалось подозрение, что он просто не смог сдать на права. Поэтому ему постоянно приходилось ездить пассажиром, а счастливым обладателям прав постоянно его возить.
         Анатолий Сергеевич стал часто оставаться на ночь в Екатеринбургском офисе, он почти поселился там. Иногда к нему присоединялся Алексей, его верный соратник. Они оба жили в Челябинске, а часто ездить туда-сюда было неудобно. Алексей как раз являлся счастливым обладателем водительского удостоверения, поэтому именно ему часто выпадала доля возить руководителя экспертной группы.
Сейчас они сидели на маленькой кухне, пили свой любимый и очень полезный Иван-чай, который за лето наготовили несколько килограммов, и делились впечатлениями.
         - Какой-то вы озабоченный, Анатолий Сергеевич. Все ведь отлично прошло. Давно такого заседания не было.
          Графитов побарабанил пальцами по столу:
          - Да, все вроде замечательно. Но меня беспокоит Илья. Какой-то он равнодушный, что ли…
          - Он всегда такой. Общается вроде бы нормально, а во время официальных мероприятий слова из него не вытянешь.
         - Нет, тут что-то еще есть… Это же он согласился встречу у себя сделать, чтобы наш писатель проникся, как отделение на Урале хорошо работает. А сам…
         - Но писатель-то приезжает?
         - Да, через неделю. Мы наконец-то вышли на нормальный рабочий уровень, у нас стало много участников. Сейчас, еще чуть-чуть, и мое законотворческое агентство тоже заработает, выйдет на федеральный уровень.
         - А женщины-то с нами не согласились, - немного невпопад вставил Алексей, - причем по всем пунктам. Не хотят они этого династического кодекса.
         - Их возражения, кстати, звучали вполне обоснованно. Кстати, когда коммюнике для Ильи будем писать, про их возражения упоминать вообще не надо. Напиши, что в ходе прений стороны пришли к единодушному выводу – нужен династический кодекс. Ты мне черновик потом покажешь, я поправлю, если что.
         Алексей кивнул.
         - И все-таки не нравится мне сегодня Илья. Что-то происходит.
         - Просто он нервничает перед приездом писателя.
         - Может, и так. Да, и еще не забудь. Человека, которого привел Илья, Дмитрия, распиши в лучших красках. 
         - Все сделаю.

 Полный текст романа можно прочитать на Литрес