Отшельник

Так случилось, что ему вдруг все надоело.
Все вокруг вызывало раздражение и лишало душевного спокойствия.
Даже жена.
А, быть может, жена в первую очередь.
И он решил все бросить и уехать.

Куда глаза глядят.
Как Христос в пустыню, но так, чтоб недалеко.
Пожить одному, дикарем на природе.
Недолго.
Покидал в свой вездеход все необходимое и продукты на первое время.
Сел и уехал к морю.

Теперь он Отшельник.
Поставил свой шатер у зарослей шиповника, среди дюн.
Чтобы его аромат, как легкий флирт, слегка кружил голову.
Это будет гостиная.

Но среди гостей не оказалось, как обычно, комаров, мошек, слепней, оводов и прочих из семейства вампиров.
Они не любят ветра.
А ветер на Заливе везде.
И песок.

Он липнет к телу, к вещам, к посуде.
Налетает, хуже  гнуса..
Вначале это раздражает.
На третий день, если не хрустит на зубах, это вызывает легкое беспокойство.
А ветер скачет вокруг, как дворовая собака.
Ему нужно везде заглянуть, все разворошить, и все опрокинуть.

Гладь воды, как голая пятка Океана.
Он притворился здесь Балтийским морем.
И при проверке документов называет себя Финским заливом.

Отшельнику полагается все думы устремлять к безгрешным духовным ценностям.
Но о возвышенном, святом и беспорочном думается, пока не кончается молитва "Отче наш".
Дальше душа и ум объединяются в упорном смаковании разнообразных мирских наслаждений из прошлого.

Отшельник засыпает и просыпается под шум прибоя.
Прибой-  это пульс Океана.
Обычно он ровного, здорового наполнения.
Но бывают штормовые пароксизмы и приступы аритмии.
Реже, но бывает полный штиль.
 
Это, когда он прикидывается бездыханным.
Гладким, как зеркальная столешница воды.
Тогда томограф рисует ровную линию клинической смерти.
Но он только затаился, кривляется, играет, плещет под валунами, булькает и хихикает.

Валуны, как морские львы, ползут на пляж.
Те, что выползли, кажутся застывшими на месте.
На самом деле они ползут дальше.

Просто, время у камней свое, окаменевшее.
Полметра за столетие для них бешеный галоп!
Мы со своей суетой, наверно, кажемся им одним размазанным пятном.

Солнце бесцеремонно заглядывает к Отшельнику по утрам в постель.
Оно проверяет, что у него в тарелках.
Отчаянно подмигивает, и строит глазки.

И вообще, ведет себя крайне вульгарно.
Не пытаясь прикрыться даже легкими облачками, хочет ослепить, обнажая все прелести окружающего пейзажа.

Отшельник не ослеп, но нахватался солнечных зайчиков, словно от электросварки.
Так обгорел, что при ходьбе стал поскрипывать, как старый башмак.

Коростелям, сойкам, соловьям и прочим трясогузкам обидно, что их голосов не слышно на этом празднике жизни, и они надрываются с утра до вечера, пытаясь перекричать прибой.

Огонь с Отшельником знакомы давно.
Он весело потрескивает и подмигивает ему, как старому приятелю.
Отшельник может развести его даже в дождь.
Умеет укрыть его от ветра.
Знает способ сварить на нем яйца, сардельки и заварить чай.
И всё в одной посуде.

Туалет у Отшельника-его саперная лопатка.
Могильные холмики в молодом сосняке, укрытом густым кустарником, навечно сохранят память о его богатом внутреннем мире.

Он купается по многу раз на дню, чтобы сделать Океану приятно.
Тот любит, чтобы щекотали его мягкое подбрюшье.
Чтобы ныряли и резвились в нем, расчесывая его воды скутерами, катерами и яхтами.
Океан, он такой!

Даже здесь, замаскировавшись под Маркизову лужу, он не скрывает свой скверный характер.
То сделает воду прозрачней слезы младенца, то нагонит такой мути вместе с тиной, что противно войти в воду.
То при полном безветрии набрасывается штормовыми волнами, то при сильном бризе качается лишь мелкой рябью.

Отшельнику можно все.
Все, за что в городе одернут, или сделают замечание.
Можно брать еду с ножа или руками, можно не бриться и не расчесываться, можно вытирать руки о штаны, можно облизывать тарелки и приборы, а кончиком ножа заменять зубочистку.
Можно ковырять в носу и мочиться, где душа желает, глядя, к примеру, на закатное море.

Можно плеваться и орать во все горло непристойные частушки.
Можно лопухами репейника заменять туалетную бумагу, а Океан использовать, как бидэ.
Он на такие мелочи не обижается.
Можно мыть руки и ноги донным песком, он промыт прибоем до стерильности.
Можно без оглядки вдыхать и выдыхать всеми отверстиями организма.
Можно ходить босиком, и вообще голым, как первый и единственный человек на Земле!

Было так хорошо и спокойно, что не было нужды давать о себе знать суетному миру на той стороне Залива.
Пока, встревоженная его молчанием, на автобусе ни приехала жена.
Глядя, как она хлопочет вокруг стола в открытом купальнике, достает из сумки на колесиках всякие припасы, что-то непрерывно ему выговаривая, он решил, что не так уж она ему и надоела.

В его Уголке живой Природы женщина тоже всем понравилась.
Океан журчал, пенился, искрился, и лизал ей пятки, а ветер так и увивался вокруг ее ног.
Пташки чирикали для нее свои лучшие трели, а шиповник распустил самые свежие бутоны.
Даже мохнатые шмели забыли о своем нектаре и жужжали вокруг нее все шмелее и шмелее!

Но сейчас эта женщина была нужна Отшельнику самому.
Он затащил ее в палатку, не слыша верещания, что по пляжу еще бродят люди.
Любовные прелюдии были отброшены, как излишние знаки препинания.
Сам себе он очень понравился в роли буйного бизона, в этой сцене неистовой схватки полов.

Жена, с трудом приводя себя в порядок, была другого мнения.
Его обозвали мегалодоном и тиранозавром.
Она пообещала, если даже приедет еще раз, обязательно возьмет кого-нибудь с собой, чтобы он не кидался на нее, как дикая тварь из дикого леса!

Они развели огонь и приготовили на нем вкусную еду к виноградному вину.
С ароматом костра и моря.
Сидели и любовались ожерельем мерцающих огней там, где шумел их город.
Потом он проводил ее на остановку, чтобы опять остаться одному.

Когда подошел автобус, жена вдруг кинулась его целовать.
И он узнал, что он у нее хорошенький и сладенький.
Последний поцелуй оставил на его губах всю ее помаду.
Она взьерошила ему волосы, и уже в салоне заявила, что надо бы по чаще отправлять его на Залив!

А выглядело это, возможно, вовсе даже и не так!

Рисунки и фото автора.

06.2023г. Ушково-Зеленогорск.