На небе Тушита и на Земле

   НА НЕБЕ ТУШИТА И НА ЗЕМЛЕ

   Фантастический коллаж               
               
      
   На Небе Тушита вновь структурировалась Тримурти: Брахма, Вишну и Шива.
   Боги с удивлением посмотрели друг на друга.
   - Что-то сегодня немноголюдно в нашей обители – произнёс Брахма.
   - И мы - всё ещё в образах, созданных фантазией древних народов – недовольно произнёс Шива.
   - Да, это неприятно – сказал Вишну. – Время идёт, сейчас другая эстетика, а верящие в нас люди представляют нас такими же, как тысячелетия назад. Поэтому мы не можем измениться.
   Давайте лучше посмотрим на Землю.
 
   Планета была подёрнута облаками.
   На поверхности планеты шла, по-прежнему, не безоблачная история человека, постоянно терпящего поражения в неравной борьбе с самим собой и, всё же, продолжающего сражаться, в надежде, всё-таки, стать Человеком.

   - Ну что? – выжидательно произнёс Брахма. – Опять будете говорить, что я создал несовершенный мир?
   - Нет – буркнул Шива. – И говорить не будем. Без лишних слов, опять разнесём вдрызг этот сумасшедший дом. Но поразительно, что каждая твоя постройка, рано или поздно, становится сумасшедшим домом, и каждый раз, в конце времён, мы видим несчастную корову, стоящую на одной ноге – нравственный закон, удивительным образом сохраняющий равновесие.
   – Я - творец в Законе - вздохнул Брахма. - Закон выше богов.
   Меня винят в том, что я создаю несовершенные миры, но преходящие миры должны быть несовершенны, иначе они станут вечными. А вечным может быть только Абсолют.

   - А мне – по барабану – сказал Шива. – На нём я и отыграю свою партию в этой симфонии.
   И Шива потянулся к своей дамаре – барабану, под звуки которого будет разрушен мир.
   - Не спеши, Барабанщик-Бог – остановил Шиву Вишну. – Будем оптимистами. Вдруг, наконец, остановим эту дурную бесконечность повторения одного и того же? Даже у людей иногда возникает ощущение дежавю. А нам-то – каково? Особенно – Брахме – постоянный сизифов труд: один и тот же камень, одна и та же гора. Сизиф, по крайней мере, был наказан. А Брахме-то – за что? 
   Чувствую, что давненько не был на Земле.

   - Опять – Аватар? – участливо спросил Брахма. – Душе может быть очень больно.
   - Может быть – согласился Вишну. – Но, по Закону, я - Бог-Охранитель и обязан сохранять мир.
   Это будет одиннадцатый Аватар, не предусмотренный традицией.
   Значит, Закон повелевает мне совершить нечто необычное.

   - А, собственно, зачем нужны Аватары? – тоном провокатора усомнился Шива.

   - Видишь ли – сказал Вишну, - иногда человек не взрослеет с годами. Это – драма. А когда не взрослеет человечество, это уже трагедия. Потому что рядом с инфантильной личностью есть взрослые люди, а рядом с инфантильным человечеством нет никого. Поэтому должен появиться Аватар и дать импульс к взрослению человечества.
   
   - Ну, хранитель ты наш – язвительно сказал Шива, - какими парадоксами, на этот раз, ты собираешься спасать человечество?
   - Аватары любой мифологии приходят в мир не для его спасения, а для изменения пути его развития – сказал Вишну. – Опять придётся менять направление развития человечества. Что-то слишком долго человеческие социумы  задержались на стадии государства. Не способствует эта стадия взрослению Человека.
   Наверное, придётся поспешить: на этот раз не буду выращивать Аватара с нуля. Создам его в существующей личности.
   - Но это же будет так заметно – всеми четырьмя лицами усомнился Брахма. - Вчера был один человек, а сегодня – вдруг стал другим.
   - Человеческая медицина иногда способна возвращать человека к жизни из состояния клинической смерти – сказал Вишну. - А возвращённый человек, временами, начинает удивлять странностями. Этим и воспользуюсь.
   Естественно, нужна соответствующая личность.
   - Идеальная? – саркастически осведомился Шива.
   - Такой не может быть в материальном мире – вздохнул Вишну. - Это будет обычный несовершенный человек. Несовершенство, как уже сказал Брахма – главный признак материализованного Абсолюта.

   - И что же ты собираешься делать на этот раз? – с опаской спросил Брахма.

   - Как всегда – что-нибудь грандиозное – несколько рассеянно сказал Вишну. – Что-то опять люди не справляются со своим мышлением - джинном, который оказывается могущественнее своего обладателя, а главное – почему-то не добрым.
   Если сравнить мысли и слова человека с его делами, то нельзя избавиться от ощущения пребывания в сумасшедшем доме.
   Тысячелетия человек знает, что нельзя желать другому того, чего не хочешь себе. 
   Потому что нет другого человека, а во всех людях – ты сам.
   Потому что всеми своими желаниями и следующими за ними поступками ты создаёшь мир, в котором живёшь.
   И если злы твои желания, то зол и мир, наполненный твоими желаниями.
   Тысячелетия человек видит это, понимает, что «Мир во зле лежит», но не бросается неистово творить добро.
   При этом, человек не стремится к злу, но, всё-таки, живёт в злом мире, не пытаясь его исправить, словно это – не его мир.   

   - Люди – разные – произнёс Брахма. - Они становятся похожими друг на друга только в толпе.
   Человек сторонится толпы. Но законы социума собирают людей вместе.

   - Как помойка собирает крыс – неодобрительно буркнул Шива.

   - Недобр ты, Шива – произнёс Вишну. – Но, временами, действительно кажется, что человечество сомнамбулически марширует к своему концу под дудочку крысолова, звуки которой, часто, переходят в свист военной флейты.

   - И всё-таки, согласись, Вишну – сказал Шива, - что есть что-то крысиное в таком человечестве, иначе не слушало бы оно эту дудочку. Но оно идёт, словно подчиняясь обстоятельствам непреодолимой силы.
   
   - Зверю свойственно похожее поведение – грустно согласился Вишну, - но не для того призван в мир человек.   
   Для зверя быть зверем – здоровье, для человека оставаться зверем – болезнь. Потому что человек способен уже не быть зверем.
   А пока человек, повелитель джинна-мышления, никак не может додуматься, как обратить способности джинна на обретение действительного собственного могущества и пристаёт к нему с мелкими потребительскими вопросами.   

   - И джинн выполняет все просьбы – подхватил Шива, - а его повелитель теряет границы своих потребностей и, ослеплённый ими, создаёт общество, поражающее его социальными психозами - вымышленными потребностями, которые не нужны ни для жизни организма, ни для утоления души.

   - Точно! – воскликнул Брахма – Я не создавал такие ценности. Это люди придумали ценности, существующие только в системе, в которой живёт человек конкретной культуры.
   - Значит – человек «повязан» культурой неестественных ценностей? – потирая многочисленные руки, произнёс Шива.
   - Кто – как – сказал Вишну. - Для одних людей культура – объект потребления, для других – предмет творчества.
   - Всё-таки, надо освободить человека от неполезной культуры? – настойчиво продолжил свою разрушительную мысль Шива.
   - Казалось бы, так и надо сделать, чтобы изменить ложные пути человечества, но для людей, свободных от культуры – полшага до того, чтобы вернуться в лес, на деревья - сказал Вишну. - А изменять-то, надо пути человека, а не звериные тропы дичающего человеческого существа.
   Да и жаль работы, проделанной в течение тысячелетий.
   Поэтому, всё-таки - Аватар.
   А ещё я предлагаю…
 
   …К сожалению, мы так специализированы в наших ремёслах, что, временами, кажется, что идем в муравейник, где у каждого – своё место – сказал Сергей Антонович.
   - Нет – сказал Виктор. – Мы не идём в муравейник. Мы давно уже там. Каждый занимает свою ячейку в социуме и думает только те мысли, которыми наполнила его культура, в которой он живёт.
   По ячейкам социума можно перемещаться, но, всё равно, некуда деться из муравейника, живущего по законам, начертанным не нами.
   - Но, всё-таки, общество развивается – возразил Сергей Антонович.
   - Муравейник становится комфортабельнее – согласился Виктор, - но не перестаёт быть муравейником.
   - Собственно – о чём этот наш странный разговор сейчас? – остановился Сергей Антонович.
   - Да о том, коллега – сказал Виктор, - что не так уж я держусь за  муравейник. Так что, если операция будет неуспешной – я не в претензии, но, вряд ли, смогу сообщить Вам об этом со своей сковородки.
   - С какой сковородки? – недоумевающе спросил Сергей Антонович.
   - Да с той, на которой окажусь в случае летального исхода операции – улыбнулся Виктор. – Люди любят говорить об ушедших, что они смотрят на нас с небес. Я подозреваю, что на небесах не очень многолюдно, а я уж точно окажусь совсем в другом месте.
   - Не спешите туда – произнёс Сергей Антонович. – Настраивайтесь на то, что еще долго придётся жить по эту сторону Добра и Зла, а там, глядишь, и сковородка так и останется для Вас только предметом кухонного обихода.

   Виктор открыл глаза.
   Вся бригада врачей собралась вокруг него и смотрела с тревожным ожиданием.
   - Вроде, я – ещё не на сковородке – пока непослушными губами пошутил Виктор, - но что-то мне очень нехорошо.
   - Совсем было завис над ней – серьёзным тоном поддержал шутку Сергей Антонович. – Ты только что вышел из состояния клинической смерти.
   - И куда же это я вышел? – с явным недоумением и недовольством произнёс Виктор.
   - Да опять - в мир людей – сказал Сергей Антонович и повёл руками, словно очерчивая этот мир.
 
   - Третий раз мы встречаемся за этим столиком – сказал Виктор, - но, временами, у меня возникает странное ощущение, что мы знаем друг друга не одну тысячу лет.
   - Ну, за этим столиком нас свела прописанная нам диета – улыбнулся Пётр. – Удивительно то, что у меня тоже возникает это ощущение. Хотя, откуда бы взяться этим тысячелетиям?
   - Может быть - из нашей психики, которую изменила пережитая каждым из нас клиническая смерть – произнёс Валерий, третий «воскрешённый». 
   - Да – сказал Виктор, - я заметно изменился. Может быть – не в лучшую сторону.
   - Откуда этот пессимизм? – спросил  Пётр.
   - Если бы в первый день после операции – сказал Виктор, – у меня спросили: «Как живёшь?», я, недолго думая, выпалил бы: «С отвращением». И только позже понял бы, какая это чёрная неблагодарность.   
   Когда я открыл глаза, у меня возникло ощущение, что проснулся в чужом мире: недобром, несчастном и враждебном.
   Похоже, что я чувствовал себя, как Гулливер, вернувшийся домой от  добродетельных лошадей гуигнгнмов в несовершенный мир обезьяноподобных людей: он не мог видеть людей, слышать их слова, чувствовать их запах.
   - Удивительно – произнёс Петр. – Когда, после операции, я начал ходить по больничному парку, то увидел множество несчастливых людей. Несчастливых не потому, что они были больными, а потому, что все они были согласны жить несчастными в недобром мире.
   - И у меня возникло, незнакомое раньше, желание заменить наш мир чем-нибудь более сочувствующим человеку – с недоумением сказал Валерий.

   - Раз всё в нашем мире показалось вам таким неприветливым – сказал подсевший к столику Сергей Антонович, - то, наверное, вы были в Раю. Теперь придётся перенести ощущение Рая в этот мир и раздать всем желающим.   
   Кстати, и я обедаю за этим столом.

   «Воскрешённые» с недоумением уставились на хирурга.

   - Да – сказал Сергей Антонович. – Недавно и я пережил клиническую смерть.
   - После операции у Вас тоже возникло желание улучшить мир? – спросил Валерий.
   - Нет – улыбнулся Сергей Антонович. – Это желание было у меня всегда. Как у подавляющего большинства людей.

   - Есть старая шутка – тут же подхватил Валерий. - Изгнал Бог Адама и Еву из Рая и сказал им: «Не хотели жить по-божески – живите по Дарвину». 
   Со временем люди создали государства. Дикими были люди, поэтому дикими были государства. Те и другие жили «по Дарвину» – побеждал сильнейший.
   Прошли тысячелетия. Люди заметно изменились. А государства - не очень.
   Социум в форме государства, с момента своего возникновения,  тысячелетиями гонит людей по кругу одних и тех же проблем.
   Не меняется система ценностей.
   Всё с тем же азартом воры воруют, полицейские гоняются за ворами, владыки величаво вершат судьбы подданных, а подданные изумлённо взирают на то, как безответственно они это делают.
   И как редко удаётся призвать их к ответу!
   И если сами люди, правда - не все, стали способны жить «по-божески» - с интересом, симпатией и доброжелательностью друг к другу, то государства, словно только что изгнанные из рая, по-прежнему, способны жить только «по Дарвину» - беспощадно грызясь между собой, уничтожая или подчиняя друг друга. 
   На парадах хищники по имени «Государство» с гордостью демонстрируют орудия убийства и разрушения.
   Так звери скалят зубы, пугая друг друга.
   И, как в мире животных, государства бросаются в схватку.
   Социум сбрасывает свой звериный облик на человека и требует от него перестать быть человеком.
   И часто – перестать быть вообще.
   В это состояние социум ввергает человека, готовя войну или начав её.
   Все человеческие общества таковы.
   Среди государств нет «травоядных». Все – «хищники», всегда готовые превратить людей в противников, обречённых на взаимное уничтожение.
   Без войн, которые ведут государства, за тысячелетия человечество прожило считанные годы.
   Одного этого достаточно, чтобы увидеть, что традиционное государство – не самая удачная форма общества для человека.   
   Создавая условия для взаимоуничтожения народов, государство становится опасной социальной болезнью.
 
   - Эта опасность уже стала очевидной для многих – согласился Сергей Антонович. – Но есть и более глубокие причины.
   Когда впервые нашли останки древней обезьяны – австралопитека, специалисты решили, что найдено существо очень близкое к человеку. Потом были другие находки, и оказалось, что это существо, всё-таки – обезьяна.
   Оказалось, что сначала нашли останки детёныша, а потом находили останки взрослых особей. Детёныш австралопитека был ближе к человеку. Когда австралопитек вырастал, он становился обезьяной.
   В сегодняшнем мире, в детстве люди лучше, чем когда становятся взрослыми: взрослея, они социализируются и оказываются в дурном обществе недоброго социума.
 
   - Так что же – произнёс Валерий, - надо разбегаться по хуторам?
   - Напротив – улыбнулся Сергей Антонович, - объединяться в человечество.
Сегодня, как и тысячелетия назад, народы есть, а человечества всё ещё нет.
   - Так Вы – глобалист, Сергей Антонович? – спросил Виктор с оттенком недоброжелательства.
   - Если рассматривать мир, как рынок интернациональных монополий, то - нет – ответил Сергей Антонович, - но если видеть его, как дом человечества, то – да.
   С древности людей разъединяли препятствия, которых они не могли преодолеть, и главное из них – бессознательное наследие животного прошлого, делающее людей участниками жестокой внутривидовой борьбы.
   Пока люди разделены, их социумы хищными глазами смотрят друг на друга.
   Сегодня для людей нет непреодолимых препятствий, и процессы, идущие в мире, объективно делают мир всё более единым.
   А хутор, может быть временным укрытием, но не спасением.
   - А в чём же спасение? – удручённо спросил Валерий. – И есть ли оно?
   - Спасение людей – в осознании себя людьми – ответил Сергей Антонович. - В ощущении границ животного и человеческого, которые не должен переходить человек, чтобы остаться человеком – как бы его ни уговаривали и ни принуждали. Пока – это удел героев. Но люди уже многое понимают, благодаря труду миллионов подвижников в течение тысячелетий.
   На хуторе такое понимание не возникнет и не сохранится.
   Поэтому надо оставаться среди людей, сознание  которых тоже не соглашается с неразумной действительностью, но вынуждено принимать её - за неимением другой. Не ведая того, что именно их сознание и делает мир людей таким, какой он есть.
   Каким бы несовершенным ни был мир, совершенствовать надо человека, потому что совершенный завтрашний мир невозможен, если уже сегодня в нём некому жить.
   - И нам надо принимать неразумную действительность? – выдохнул Виктор.
   - А вы этого уже не можете – сказал Сергей Антонович. – Вам придётся делать её более разумной. Вместе со всеми. Но более осознанно и самоотверженно...
   - А Вам?! – одновременно вырвалось у всех троих «воскрешённых».
   - И мне – тоже – улыбнулся Сергей Антонович.

   - Ну, и креативщик ты, Вишну – сказал Шива. – Уговорил, ведь, каждого из нас послать своего Аватара на Землю. Ну, меня подбить на это дело несложно: я – азартен. Но, ведь, ты и Брахму уговорил. А он никогда раньше Аватаром не становился.
   И никто из воплощённых не знает, что он – Аватар и пока не ощущает своей силы.

   - Да – сказал Вишну. – Если Аватар чувствует себя Богом или Сыном Божьим, это создаёт вокруг него ауру ложных ожиданий и мешает осуществлению основной задачи.
   А так – человек хорошо делает своё обычное дело, но мироощущение которым мы наделили его, распространяется на всех людей вокруг, и мир начинает меняться эволюционно, без лишних слов и лозунгов.
   Как говорится в мифологеме другой Веры: «Спасётся один, спасутся и тысячи вокруг него».
   Добро тоже должно быть заразительно.

   - А может быть, зря мы всё это затеяли? – вдруг усомнился импульсивный Шива - Иногда во мне видят только разрушителя с погремушкой из человеческих черепов на шее. Но я ответственно исполняю свою роль.
   Я берусь за свой барабан только тогда, когда вижу мир, который уже не может измениться и который не стоит спасать, мир, в котором состоялась окончательная инволюция духа, потому что не осталось жилищ для него. И я охотно рушу пустые бездуховные постройки.
   И это – не крепости и замки. Под звуки моего барабана в людях усиливаются их желания и мысли, и поскольку они – бездуховны, люди своими руками разрушают свой мир.
   Рано или поздно, каждая цивилизация приходит к своему концу.

   - Так можно подумать, что и жизнь можно не жить – сказал Вишну, - рано или поздно она тоже заканчивается.
   И всё-таки, надо создавать в людях жилища для духа. Это продлит жизнь проходящего мира. И, может быть, он не тоскливо угаснет, а ярко перейдёт в пламя духа. А это – совсем другая судьба.
   Преходящие миры тоже существуют не для себя.
   И мы спасаем мир не только для людей, но и для себя, потому что, кем бы мы ни назывались, без этого мира нас тоже нет – ведь, мы – образы, созданные пониманием людей Бога.
   Образ Бога, конечно, создаёт человек, но это не значит, что Бога нет. Просто на разных ступеньках лестницы в небо люди видят Его по-разному.
   Нашим Аватарам, как людям живущим в конце цивилизации, инстинкт самосохранения диктует желание спастись. Может быть, заодно, придётся спасти и эту цивилизацию.
   Хотя знаешь, что это – ненадолго: каждый приходит туда, куда идёт.    

   - Конечно, кончается всё – меланхолично сказал Брахма. – Поэтому я равнодушен к созданному мной миру. За это - нет моих храмов на Земле.
   Но этот несовершенный мир держится на равнодушии. Материя состоит из электронейтральных атомов. А если бы каждый атом покинул своё энергетическое равнодушие – электронейтральность, материя исчезла бы во вселенском взрыве выделившейся энергии.
   Когда кончится День Брахмы, прекратится «энергетическое равнодушие» материи, и наступит Махапралая, после которой от этого мира не останется ничего. Не станет и нас.
   Но ничто и никогда не завершается окончательно.
   День Брахмы - это жизнь нашего мира. Но для кого длится Ночь
Брахмы? Кто смотрит её сны?
   Может быть, их видит только Закон, который несовершенное человеческое сознание воплощает в различных образах Бога.
   Только Закон остаётся в Бытии, когда прекращается всё представимое.
   По истечении Ночи, он вновь вызовет к существованию миры, людей и тех, кого люди называют богами.
   Но будем ли мы сами теми же, что и сейчас, и повторит ли мир свой нынешний путь – этого никому не дано знать: ведь, вместе с нами исчезает и наша память.
   Всё помнит и знает только Закон.
   Но невозможно поделиться всем с преходящими людьми, богами и мирами.
   Мы не можем представить себе Закон.
   Просто знаем, что Он есть.
   Как любому закону, Ему не надо поклоняться, Ему надо следовать. И, в отличие от человеческих законов, нарушить Его невозможно.

   - И, ведь, Закон не равнодушен – произнёс Вишну. – Сейчас Он собрал нас и вдохновил на вмешательство в дела мира. В отличие от людей, мы знаем, что все наши желания – это повеления Закона для достижения Его целей.

   - Между прочим – сказал Шива, - а кто это такой – хирург Сергей Антонович? Мы его не знаем, но он оказывается очень действенным персонажем в наших построениях.

   – Но, ведь, мы – не единственная мифологема человечества, действующая на его судьбу – произнёс Брахма. - Закон может призвать образы других мифологем для изменения мира. И не только – мифологем.
   Сергей Антонович, видимо – один  из таких образов, соприкоснувшийся с нами.
   О тех, кто не соприкоснулся с нами, мы, вовсе, не догадываемся.
   А, ведь, они вершат судьбы людей не менее действенно, чем наши Аватары.