Могила Густава Эрикссона. Гл. 18. Что-то сломалось

ГЛАВА  18. ЧТО-ТО  СЛОМАЛОСЬ  В  МОТОРЕ  МОЕГО  САМОЛЁТА.

        Но автобус не перевернулся, и через три с половиной часа я оказался на «Северных воротах», вдыхая вместе с табачным дымом отравленный московский воздух. Пока я ехал, навалилась на меня какая-то немыслимая усталость и опустошённость. Казалось бы, моё кашинское турне можно было считать вершиной карьеры профессионального авантюриста, о чём свидетельствовали недетские котлы у меня на руке и 250 тысяч за работу, которые, считай, лежали в кармане. Но радости не было, а было какое-то странное ощущение, что в Кашин уезжал молодой и жизнелюбивый человек, а вернулся оттуда старый и разбитый. Ещё в автобусе всплыло в голове давно забытое: «Что-то сломалось в моторе моего самолёта. Со мною не было ни механика, ни пассажиров, и я решил, что попробую сам всё починить, хоть это и очень трудно. Я должен был исправить мотор или погибнуть». * Антуан Мари Жан-Батист Роже де Сент-Экзюпери
        Самое смешное, что писал Экзюпери именно о моторе самолёта. Но эти строки идеально описывали моё состояние.
        Добравшись до дома, я первым делом залез под душ, а потом прилёг. Но задремать мне не удалось – из школы вернулся Тимошка. После всех коронавирусных карантинов и дистанционного обучения он стал похож на очень симпатичного и жизнерадостного карликового бегемотика. Сбросить килограммов пять нам не помешало бы.
        - Пап, ты приехал?
        - Да, малыш, иди сюда! Как дела в школе?
        - Всё хорошо. Расскажи мне про Кашин.
        Таская сына с собой, мне удалось привить ему любовь к путешествиям. Вот и пришлось мне, преодолевая желание заснуть, повествовать во всех подробностях об истории и достопримечательностях Кашина. Когда я закончил, Тимошка спросил:
        - Пап, а мы вместе туда когда-нибудь поедем?
        - Нет, сынок. Туда я больше не поеду никогда. Слушай, устал я здорово, болтать мне сложно. Посиди со мной просто немножко рядышком. Я никогда не мог тебя, как следует, разглядеть.
        Славный у меня растёт парнишка. Вроде бы никогда я особенно им не занимался, но всё-таки удалось в него что-то вложить, отчего он выгодно отличается от своих сверстников. Нет, в компьютерные игры он, конечно, тоже играет. Но мне удалось приучить его читать. Сначала всё было из-под палки, а потом он пристрастился. И мне удалось скормить ему всё Великое Пятикнижие Достоевского, всего Гоголя, Гончарова, Пушкина и Булгакова. С Ремарком, Брэдбери и Стругацкими проблем уже не было. А когда он уже сам запоем прочёл почти всего Алексея Иванова, я обрадовался по-настоящему.
        Я таскал его везде с собой последние пять лет и вырастил из него настоящего путешественника и искателя приключений. А уж историю он теперь знает получше своего школьного учителя.
        Его сверстников мне жалко. Я никак не могу взять в толк, зачем люди заводят детей, если ими совершенно некогда заниматься. Папы и мамы работают по двенадцать часов, чтобы выплачивать свои ипотеки и кредиты, а дети растут сами по себе и становятся добычей виртуального мира. Впрочем, не суди, да не судим будешь. Я тоже, когда служил, видел малыша нечасто. А обвинять людей, что они живут по схеме «квартира, машина, дача, ипотека, кредит», тоже, наверное, не очень правильно. Во всяком случае, они хотя бы вовремя детей заводят. И худо-бедно ставят их на крыло.
        А что я? Я завёл семью и ребёнка, когда и для обычного человека это была бы последняя попытка. На что я рассчитывал в 37 лет? Что подавляющее большинство моих коллег склеивают ласты лет через пять после выхода на пенсию, а я буду жить вечно? Надо посмотреть правде в глаза: мой изношенный организм скрипит только за счёт адреналина, который он привык вырабатывать в термоядерных дозах, да за счёт алкоголя. Сколько это ещё продлится? И что я оставлю своему сыну, если я за всю жизнь ничего толком не заработал? Разве что эти часы Жоры Сорокина, да и то, боюсь, придётся их в ближайшие три года проесть. Обычно родители направляют детей по своим стопам. А я что смогу предложить своему мальчику? Пойти работать опером в полицию? Этого я не посоветовал бы и злейшему врагу. Стать криминальным авантюристом, как я сейчас? Чтобы потом сын всю жизнь меня проклинал. Или пусть учится пять лет на историка или археолога, а потом защищает кандидатскую, чтобы к тридцати пяти годам получать тысяч 45? 
        - Постарайся понять, малыш, тебе придётся всё делать самому, так уж получилось.
        - Я понимаю, пап. Ты очень устал, поспи, я не буду шуметь.
        И я заснул.

……….

        Разбудила меня Ланка. Как всегда после работы она была похожа на главную героиню «Обители зла» в конце фильма.
        - Как съездил?
        Просыпался я с трудом, словно выныривая с большой глубины, поэтому ели выдавил из себя:
        - Нормально…
        - А это что? – Лануська протянула мне часы, которые я, приехав, оставил в прихожей.
        - Коллекционные золотые «Ролекс».
        - Это я вижу. Сколько же они стоят?
        - 45 тысяч евро.
        - И откуда они у тебя? Прикупил по случаю?
        - Да нет. Тема в Кашине случайно подвернулась, грех было не отработать.
        - Охренеть! Это что же за тема такая? Судя по цене вопроса, ты запросто мог оттуда не вернуться. Вставай и пошли на кухню, расскажешь.
        Чувствовал я себя совершенно разбитым, и настроение было ни к чёрту, поэтому проворчал:   
        - А я-то думал, тебе всё равно, вернулся бы я оттуда или нет.
        - В принципе, ты прав. Но надо же знать, когда быть готовой к статусу вдовы, - и Лануська потащила меня на кухню пить кофе.
        Пришлось мне окончательно проснуться и рассказать о неожиданной встрече с Жорой Сорокиным и о делюге вокруг Бежецкого компрессорного завода. О Ташкенте Лануська слышала от меня ещё в 2009-м, и неожиданный поворот в наших отношениях её не сильно удивил. А вот сама Бежецкая тема вызвала у неё скепсис и недоверие:
        - Ты не выдумываешь, случайно? Разве в жизни бывают такие совпадения?
        - Знаешь, когда Гумматов меня учил работать, он говорил, что если совпадений больше одного – это уже не совпадения. А здесь их сразу три: случайная встреча с Жорой, его раскоронация в 2016-м и то, что главой бежецкой администрации оказался любезнейший мой Роберт Иванович.
        - Да, - согласилась Ланка, - три такие случайности – просто невероятно.
        - Сама понимаешь, не зацепиться за такую тему – всю жизнь потом кусать локти.
        - Я-то понимаю, - жена посмотрела на меня осуждающе. – А вот ты понимаешь, насколько тебе везло? Такое везение бывает раз в жизни. В следующий раз такая тема закончится короткой формулировкой «без вести пропавший».
        - В следующий раз такой темы не будет. Или ты думаешь, мне регулярно что-то подобное будет подворачиваться?
        - Ну, свинья грязь найдёт. Слушай, ты сказал, что часы стоят 45 тысяч евро. А продать их можно за сколько?
        Я совершенно не был в этом уверен, но ответил убедительно:
        - За 25 тысяч влёт уйдут. Я, правда, думаю, что надо их оставить Тимошке в наследство.
        - Для того чтобы оставить их Тимошке в наследство, кое-кто должен кое-куда устроиться, как это делают все нормальные люди, в том числе и твои бывшие коллеги. Но ведь потомок князей Бриндизи никогда не запятнает рук работой.
        Возразить было нечего, и я молчал. Похоже, настроение сегодня у Ланки было неважнецким. В нормальном состоянии она обычно понимала, что я своё уже отработал.
        - Ну а что с целью поездки? Ты нашёл могилу?
        - Да, детка, нашёл. Причём нет никаких сомнений, что это именно она. Завтра во второй половине дня съезжу к Сергею и получу причитающиеся 250 тысяч. Только…
        - Что только? Опять твоя интуиция и дурные предчувствия?
        - Ну, если хочешь, - да.
        Ланка была не только в дурном расположении духа, но и агрессивно настроена.
        - Лучше подумай о следующей теме. На сколько нам хватит этого полмиллиона, на полгода?
        Я допил кофе и решил задать вопрос, который занимал меня сейчас больше финансовых проблем:
        - Ланка, я хочу тебя спросить. Только серьёзно. Я вижу, что настроение у тебя так себе, и всё-таки постарайся ответить. Для меня это важно. Ты меня любишь?
        Я явно поставил жену в тупик. Если бы я просто задал этот вопрос, воображаю, что получил бы в ответ. Но тут я его серьёзно предварил. И жена подошла к ответу со всей значимостью.
        - Ну, я к тебе привыкла. К тому же что-то менять, промучившись с тобой пятнадцать лет… - она помолчала и продолжила. -  Хотя, ты меня всё время обманываешь. Где мой «Кадиллак Эскалейд», который ты обещал подарить на 35 лет? Где новая шуба, которую ты посулил этой зимой и так и не купил? Я даже коробку «Рафаэлло», которой ты меня соблазнял, когда звал замуж, так и не получила.
        - Да, детка, во всём ты права. Муж из меня, действительно, никудышный, - полностью согласился я и отправился курить на балкон.

……….

        На следующий день утром я набрал Сергею.
        - Вы уже вернулись, Юр?
        - Как и обещал. Хочу подъехать во второй половине дня за деньгами.
        - Не ожидал, что Вы так быстро управитесь. Так Вы нашли могилу?
        - Да, нашёл.
        - И Вы абсолютно уверены, что это именно то, что нас интересует?
        - Когда я подъеду, Вы будете уверены не меньше меня.
        Судя по голосу, Сергей был озадачен и несколько расстроен:
        - Интересно, очень интересно! Честно говоря, я был убеждён, что Вам не удастся её найти. Скажите, Юр, может быть Вам просто очень нужны эти деньги, и Вы пытаетесь выдать желаемое за действительное?
        -  Ну что Вы, Серёж! Деньги мне, конечно, нужны всегда. Но фармазоном я никогда не был – масть не моя. Фирма веников не вяжет, фирма делает гробы. Так когда к Вам подъехать?
        - День у меня сегодня довольно напряжённый, но к семи часам постараюсь освободиться. К семи подскочите?
        - Без проблем. В семь вечера я у Вас. А можно вопрос? Мне показалось, или Вы действительно огорчены, что я её нашёл?
        - Нет, Вы всё правильно поняли. Впрочем, давайте поговорим при встрече.
        Ждать семи вечера было долго и скучно, поэтому я успел выбриться до синевы и идеально отутюжить свой деловой костюм. Не люблю принимать такой официальный вид, но в душе посмеялся произведённому на Сергея впечатлению, когда вошёл в его кабинет. Он-то меня воспринимал как этакого  Индиану Джонса местного розлива. Я победоносно посмотрел на Жорины часы, чтобы окончательно добить заказчика, и энергично протянул руку:
        - Приветствую, Серёж! Ровно семь. Надеюсь, успели разобраться со всеми Вашими делами?
        Несмотря на конец пятницы, Сергей выглядел бодро и производил впечатление этакой весёлой решимости. От его утренней удручённости, казалось бы, не осталось и следа.
        - Да Бог с ними, с этими делами! Если Вы действительно нашли место захоронения, все они уже не имеют значения.
        - Ого, как категорично! Да, нашёл, и это – то самое место, где истлели останки принца Густава.
        - Ну, давайте посмотрим план-схему с привязкой к ориентирам.
        - А план-схема нам и не понадобится. Открывайте-ка яндекс-карту Кашина.
        Сергей открыл на ноутбуке карту. Я уменьшил масштаб и показал ему:
        - Видите тропинку, идущую от Социалистической улицы до руин Страстной церкви? Поднимаетесь по ней до самой вершины пригорка, и прямо слева располагается могила. В 16-м году на ней установили мемориальную плиту. Так что ошибиться невозможно.
        Теперь Сергей, видимо, решил, что я сумасшедший, и посмотрел на меня соответствующе.
        - Вот тебе и здрасте! Никто не знает, где Густав Эрикссон похоронен, мы платим приличные деньги за поиски могилы, и вдруг оказывается, что её местоположение известно и на ней даже мемориальная плита установлена. Поясните.
        - Дело в том, что наш объект искал один увлечённый и талантливый местный краевед и нашёл весной 2016-го.   
        Пришлось мне, опуская излишние подробности, но всё же довольно обстоятельно рассказать о том, как была найдена Ильёй Якушевым могила принца Густава.
        - И именно этот валун фигурирует в письме Якоба Делагарди Карлу IX? – Сергею нельзя было отказать в дотошности.
        - Можете не трудиться, разыскивая это письмо. В Кашинском краеведческом музее целый стенд посвящён событиям 1609 года, когда шведы вышибали из Острога войска Лжедмитрия Второго. Есть на этом стенде и копия интересующего нас письма с переводом. Валун описан точно таким, как он есть. Сомнений никаких.
        - И Вы говорите, мальчишки, раскапывая валун, не стали копать дальше?
        - Совершенно верно.
        - А знаете, Юр, что интересно? Нас нисколько не занимает, разоряли когда-нибудь эту могилу гробокопатели или нет. Уж не знаю, что там можно было найти, философский камень или эликсир бессмертия. Главное, что это действительно то самое захоронение. Получается, так.
        Сергей вынул из внутреннего кармана и отдал мне 250 тысяч.
        - Вот Ваши деньги. Работа выполнена отлично. Я не ожидал, что Вы добудете результат.   
        - Фирма веников не вяжет. Спасибо за пунктуальность, с Вами чертовски приятно иметь дело. И всё же, объясните, почему Вы так огорчились утром, когда я Вам сказал, что нашёл могилу.
        Серёжа как-то странно улыбнулся. Прямо скажем, улыбка получилась кривоватенькая.
        - Хороший вопрос, Юр. Очень хороший вопрос. Вы как насчёт пропустить по стаканчику коньяку?
        Я утвердительно кивнул. Похоже, резидент Великого Ордена Могущественных Колдунов имеет мне что-то сообщить. Не знаю, приходился ли Черчилль ему родственником, но склонность к армянским коньякам налицо. Сергей разлил по рюмкам:
        - Ну что, за успешное завершение Вашей экспедиции?
        - Не чокаясь?
        Мы рассмеялись. Надежда и опора отечественного сельского хозяйства посмотрел на меня хитро:
        - А ведь признайтесь, Юр, когда Вы уходили от меня неделю назад, Вы просто обязаны были сделать вывод, что я – сумасшедший.
        - Можете даже не колоть, признаюсь! – я пытался поддерживать шутливый тон, но разговор наш нравился мне всё меньше и меньше.
        - К несчастью, это не так.
        - А почему к несчастью, Серёж? Может, я сплю и вижу, что меня приобщат к древним магическим знаниям, и я стану великим и ужасным волшебником страны Оз?
        - Я так понимаю, что Вы принадлежите к типажу, готовому отплясывать краковяк с самим Дьяволом даже на собственных похоронах?
        - А как же? Нет, товарищ, зло и гордо, как закон велит бойцу, смерть встречай лицом к лицу, и хотя бы плюнь ей в морду, если всё пришло к концу… *Александр Твардовский
        - Вы мне решительно нравитесь! Давайте ещё по стаканчику за Вас.
        Мы выпили ещё по стаканчику. Сергей закурил и продолжил:
        - Помните, мы с Вами прошлый раз совершили нехилый такой исторический экскурс и пришли к выводу, что весь наш теперешний мир устроен совсем не так, как могло бы быть. И нащупали точку невозврата, и…
        - Долгий разговор был, я всё помню, - я даже прервал собеседника. Ужасно мне не хотелось опять въезжать в долгие исторические дискуссии. А было безумно интересно, что же он скажет на этот раз по поводу преобразования реальности.
        - А помните, чем наш разговор закончился? Наш мир настолько несовершенен, что если бы его в определённой точке исторического развития подправили, - было бы хорошо. И мы ещё с Вами дружно сказали, что нашего мира нисколько не жаль. Было такое?
        - Было, - коротко ответил я, ловя себя на том, что мороз побежал по коже.
        - Это всё хорошо, когда является интеллигентским трёпом под коньячок с приятным собеседником, - Сергей налил нам по третьей рюмке. – А теперь, после того, как Вы нашли эту проклятую могилу, всё – мизансцена меняется. Очень скоро мы с Вами станем очевидцами таких событий, в сравнении с которыми ядерная война – так, банальность. Там, в необозримо далёком 1599 году зародится новый мир. А наш, старый… Я даже не знаю, что с ним произойдёт. Мне кажется, он просто истлеет и развалится.
        - И мы вместе с ним? – я уже нисколько не сомневался, что он говорит правду. Съездил, заработал полмиллиона.
        - Соответственно, и мы вместе с ним. Именно поэтому, когда я услышал утром, что Вы нашли могилу, мне стало не по себе. У меня не такой бесшабашный характер, как у Вас, Юр.
        Коньяк обжёг мне глотку.
        - И сколько у нас осталось времени, Серёж?
        - Думаю, не больше месяца. И знаете, Юр, я Вам дам добрый совет. Заканчивайте все Ваши дела и посвятите этот месяц людям, которых Вы по-настоящему любите.
        - Что ж, спасибо, совет действительно хороший, - я закурил и почувствовал себя в кошмарном сне, из которого никак не удаётся вывалиться в реальность.
        - Ещё коньячку на посошок?
        - Нет, Серёж, благодарствую. Я, пожалуй, пойду.
        Сергей крепко пожал мне руку.
        - Вы хороший человек, Юр. И мужественный. Очень жаль, что мы больше никогда не увидимся.
        Не помню, как я добрался до «Красных Ворот» и доехал до дома. Происходящее полностью утратило очертания реальности. С женой мне говорить не хотелось, я боялся её перепугать. До полуночи я пил на кухне «Старый Кенигсберг» и думал о том, что, пожалуй, не все доляны нужно поднимать. А Кусь-Кусь забрался на кухонный стол и отчаянно урчал рядом. Глупый малыш мечтал уложить папу спать, забраться к нему под одеяло, прижаться животиком и пригреться. Наконец, ему это удалось. Но спал я плохо, и всю ночь мне снилась чертовщина.
        Проснулся я поздно и совершенно разбитый. Была суббота. Ланка с Тимошкой уже вовсю шумели на кухне, пытались ловить Кусь-Куся, а он от них прятался и убегал. Я вышел покурить на балкон. Было пасмурно и прохладно. Роскошная весна превратилась в какое-то октябрьское недоразумение, лил косой осенний дождь. В голове у меня пульсировали события вчерашнего вечера. Всё-таки права народная мудрость. С бедой надо ночь переспать. И теперь всё это перемешалось с ночными кошмарами и перестало быть чем-то реальным. Забыть. Всё забыть и просто жить дальше. Тем более что финансовые проблемы решены на достаточно долгий срок. Середина апреля. Самое время возобновить мои ежегодные странствия. Столько ещё предстоит узнать и увидеть. А всех этих Великих Колдунов из Министерства сельского хозяйства, бродячих принцев, царей с кровавыми мальчиками в глазах, самозванцев, магические обряды и Конец Света – просто выбросить из головы. Жаль только, что сердцем нельзя управлять так же, как разумом.   

……….

        Но со странствиями не задалось. Всю вторую половину апреля погода была отвратительной. Постоянно лил дождь, было прохладно, как осенью, солнце на несколько недель объявило забастовку. И май не принёс перемен к лучшему. 2-го числа посыпал из туч мокрый снег. На День Победы из-за дождя и низкой облачности отменили воздушную часть парада, а несчастные девяностопятилетние ветераны, ещё не скошенные коронавирусом, совсем промокли и замёрзли на трибунах.
        Я почти месяц просидел безвылазно дома. На следующую неделю после возвращения из Кашина я поругался с Тимошкой, притащившим двойку по математике за важную контрольную работу. Мне было страшно оттого, что нет у него каких-то ярко выраженных способностей, и тяжело ему будет пихаться локтями в этом непонятном и пугающем новом мире, в котором ему предстоит жить, и где я не смог ему обеспечить даже нормальных стартовых возможностей.
        У Лануськи на работе дела шли тяжеловато. По привычке она срывала свою злость и усталость на мне и постоянно заводила разговор, что не плохо бы было найти какую-нибудь постоянную работу, а не заниматься авантюрами. От этого становилось тошно, тем более что она у меня умница и прекрасно понимает, что то, чем я занимаюсь – единственное, что мне остаётся.
        И как отголоски страшного сна, который не можешь забыть годами, звучали у меня в подсознании слова Сергея: «Думаю, не больше месяца. И знаете, Юр, я Вам дам добрый совет. Заканчивайте все Ваши дела и посвятите этот месяц людям, которых Вы по-настоящему любите». После одного из неприятных вечерних разговоров с женой по поводу поисков работы, я на следующее утро на полном серьёзе засобирался в Кашин к Галке и Львёнку. Засобирался и понял, что выбор свой я сделал ещё тогда, у маленького домика, обшитого зелёным сайдингом. И теперь невозможно ничего изменить, неважно сколько времени прошло с того момента, две недели или двадцать лет. Осознав всё это я не нашёл ничего лучше, как прилично надраться.

«Любопытно», - ты скажешь. Едва ль…
Просто – хмель. Просто прошлого жаль.
Просто лучшее – враг для былого.
Что ж, сиди здесь, листай календарь,
Ссорься с другом, жди новый январь,
Глупой шуткой дразни постового. *Андрей Полонский

        Не знаю, то ли от постоянного сидения в четырёх стенах, то ли потому, что я привык трезво анализировать факты, но к концу апреля у меня сложилось убеждение, что всё о чём говорил Сергей – чистая правда. И своим безответственным постоянным желанием хоть как-то вылезти из нищеты я, похоже, подписал нашему миру смертный приговор. Самое смешное, что я до странного быстро принял это и смирился. И решил напоследок перед Концом Света что-то перечитать, пересмотреть, переслушать. На одном дыхании за четыре дня я осилил «Хромую судьбу» и «Град обречённый» Стругацких. А за Достоевского так и не смог взяться. Слушать я мог только «Аквариум», да и тот не весь. Всё, что было раньше «Костромы Mon Amour» и позже «Аквариум плюс» почему-то не шло совершенно. К коньяку я совсем охладел. Дней пятнадцать я только и делал, что слушал Гребенщикова и курил на балконе, глядя на непрекращающийся дождь. С кино получилось ещё забавнее. Пересмотрев «Сталкера», я поймал себя на мысли, что сценарий великолепен, актёры играют идеально, а вот всё остальное… «Зеркало» я не смог досмотреть до конца, плюнул и любимого Тарковского больше не ставил. Зато несколько раз прокрутил «Географ глобус пропил» и решил, что это самый лучший фильм, который мне доводилось смотреть. Потом оттолкнулся от Хабенского и несколько раз посмотрел «Дневной дозор», который меня приколол до невозможности трактовкой темы «жизнь опера». Особенно порадовал финал. Ну, и, конечно, не обошлось без моего любимого военного фильма «Железный крест». Тут меня ждал неприятный сюрприз. Раньше я никогда не обращал внимания на фразу Штайнера: «Неужели ты думаешь, что кто-то когда-то простит нам всё то, что мы здесь натворили?» Сдаётся мне, что её можно применить не только к солдатам Вермахта.
        Так прошёл месяц, а Конец Света всё не наступал. Вдруг 14-го мая дождь перемежился, выглянуло солнце и пригрело почти по-летнему. И я сказал себе: «Стоп». Пора выбираться из этого затянувшегося кафкианского бреда. Наконец-то я сбегу из этих четырёх стен, где всё прожито и пережито. Там, на вольной воле вся эта апрельская история превратится в пепел, как вампир от первых утренних лучей. 
        Спать я ложился почти счастливым. Вот только заснуть не удалось. Такие боли где-то между щитовидкой и гортанью бывали у меня и раньше. Случались они не реже раза в месяц. Болевой порог у меня повышенный, и я привык с ними справляться. Покуришь на балконе, потом выпьешь много холодной минералки, заглотишь пару таблеток «нимесила», и, глядишь, через час эта дрянь проходит.
        А тут болело так, что ничего не помогало. Словно кто-то изнутри ухватил меня за кадык, сжимал его и выворачивал. Я проворочался два часа, выпил уже четыре таблетки «нимесила», а становилось только хуже. Был у меня ещё «трамадол», который назначают онкологическим больным на последних стадиях. Он содержит наркотик. Но болело так, что это меня не остановило. Я сходил на кухню и выпил пару таблеток. После этого оделся, взял сигареты и вышел на балкон. Не хотелось своими охами и вздохами будить совершенно усталую Ланку.
        Я стоял на балконе и курил. Прошло уже полчаса, но «трамадол» не помогал. Так вот он, оказывается, какой, Конец Света для отдельно взятого человека. Интересно, это саркома или четвёртая стадия? Вот я, наверное, позабавил бы Галку, если б остался с ней, а месяца через три поставил бы тапки в угол. Можно, конечно, вызвать «скорую» и поехать с такою болью в больницу. Но, во-первых, не хочется пугать Ланку и Тимошку. А, во-вторых, если действительно всё так плохо, не хочу проводить последние дни во всяких лазаретах. Денег на лечение у меня нет, а все эти богоугодные заведения я терпеть не могу. Боль сильная, это да. Но человек такая скотина - ко всему привыкает, в том числе и к постоянной боли. Эта мысль меня окончательно успокоила. Я вернулся в комнату, лёг на спину, закрыл глаза и…