Послесловие

   Я ехал на своей машины вместе с дочкой, которая молча сидела на заднем сиденье и смотрела в окно. 
   Наш путь пролегал к кинотеатру «Салют» в котором мы хотели посмотреть с ней кино. Ехали мы по не знакомой мне улицу с обеих сторон которой стояли не высокие, пятиэтажные здания. Внешний вид которых больше напоминал старые и побитые временем трущобы, нежели ухоженный центр города. Улица была пустынной. Ни людей, ни животных, только тишина и оставленные около дороги припаркованные автомобили на стеклах и корпусе которых успела образоваться тонкая пленка грязи.
   Вскоре я подъехал к т-образному перекрестку, на противоположной стороне которого стояло старое, двухэтажное здание с выбитыми стеклами и огромными черными отпечатками сажи на фасаде, оставленными от бушевавшего некогда внутри здания пожара.
     Повернув направо я заехал на небольшую парковочную стоянку, примыкавшую к обгоревшему зданию над входом которой висела, местами поломанная, табличка «Салют». Стоянка была окружена забором, цоколь и столбы которого были выполнены из красного кирпича. В пролетах забора стояли металлические решетки.
     Присмотревшись, я заметил, что местами пролеты был выломаны. Решетка либо валялась рядом, либо была выгнута. Где-то были разрушены пару кирпичных столбов.         
     Припарковав автомобиль у стены, я вместе со своей дочкой вышли из машины и направились ко входу к зданию, как я полагал кинотеатра.
     По пути нам повстречалась сгорбившаяся пожилая женщина, которая не спеша подметала тротуар кривым веником, прутья которого были стянуты какой-то грязной тряпкой. Женщина не обращала на нас никакого внимания, до тех пор, пока я к ней не обратился с вопросом по обгоревшему зданию в которое мы ехали с дочкой желая посмотреть кино.
     Женщина, одетая в старые лохмотья, посмотрела на меня своими большими синими глазами в которых читались нотки нескрываемого удивления. В какой- то миг мне даже показалось, что она смотрит не на меня, а сквозь меня, высматривая на пустынной площадке за моей спиной источник звука, который случайно послышался ей. Казалось будто мой голос был для неё лишь дуновением поднявшегося потока ветерка, отразившимся в её сознании в виде ряда неразборчивых звуков.
Презрительно хмыкнув, окинув взглядом стоянку за моей спиной, женщина продолжила мести улицу, более ни как на нас не реагируя.
     Нелепая ситуация разворачивающееся на улице сменилась не менее странной картиной внутри темной комнаты.
     Мы с дочкой теперь сидели на старом, накрытом простыней, диване и смотрели кино которое шло по ламповому телевизору. Фильм был странным. С мельтешащими цветными пиксельными персонажами, которые не вызывали у меня абсолютно никакого интереса, напротив внутри зарождалось странное чувство удивления и не понимания, абсурдности окружающей обстановки.
     В другой части комнаты, большая часть которой скрывалась во тьме, накрывшись пожелтевшим от пота одеялом, лежала на кровати одинокая пожилая женщина, которая изредка переворачивалась из стороны в сторону, поправляя старое, покрытое дырами одеяло. Было видно, что делала она это с большим усилием и без особого желания.
     Я ощущал исходящее от нее усталость от жизни. Она словно выжидала последнего удара стрелки часов, монотонно отбивающая секунду за секундой.
     Мое сознание стало задавать вопросы, как и для чего. Почему кинотеатр «Салют» оказался обычной темной и холодной комнатой, в центре которой стоял старый и убитый временем ламповый телевизор.
     Моя дочь продолжала смотреть пиксельные картинки уставившись в них пустым взглядом и не проявляя при этом на своем лице ни капли заинтересованности и хоть малейших зачатков эмоций.
     Я решил подойти к женщине и спросить в чем причина, почему мы тут.  Встав с дивана, я направился к её кровати. Подойдя поближе я взглянул на её морщинистое лицо, которое показалась мне до боли знакомым, хотя тогда я не мог понять почему. Веки прикрывали уставшие и пропитанные болью от жизни синие глаза, которые периодически пытались всмотреться в темные углы комнаты, словно дожидаясь появление чего-то забытого. Ушедшего.
     На мой вопрос она ничего не ответила, лишь повернулась на спину и приподняв голову, в ужасе посмотрела в противоположную сторону, из которой я только что подошел к ней.
     Обернувшись назад, и ожидая увидеть свою дочь, моему взору предстала совершено иная картина.
     Теперь я стоял в центре улицы, все пространство которой была покрыта белой сажей. Всё вокруг заволокло густым, непробиваемым для солнечных лучей, смогом.   Людей вокруг было мало и их постоянно скрывал туман, превращая в безликие тени, бродившие бесцельно в этом мире. Те из немногих кто подходил ко мне ближе, просто медленно брели опустив голову, не обращая на меня абсолютно никакого внимания. 
     В какой-то момент я словил себя на мысли, что ко мне стала приближаться одна из человеческих фигур, одна из тех безликих теней, выходящей из смога.  Я ощущал, что этот человек был мне знаком. Мой племянник. Вырос. Передо мной был взрослый, мужчина за сорок с погрубевшим худощавым лицом. Внутри возникло странное чувство надежды и радости, вперемешку с неуверенностью и удивлением, ведь я хорошо знал, что сейчас ему не было и тридцати.
     Подбирая нужные слова, я хотел заговорить с ним, но когда он поравнялся со мной то даже не обратил на меня внимания, словно я был одним из тех безликих образов, мелькавших в тумане. 
     Пройдя мимо меня, он просто побрел дальше, постепенно удаляясь пока его образ полностью не скрылся в нависшем над городом смоге.
     Я ощущал одиночество, страх.  Осознание пришло мгновенно, как собственно и пробуждения от сна.
     Свет. За окном во всю светило летнее солнце, лучи которого властно проникали в комнату, не смотря на закрытые на окне жалюзи.
Какое-то время я молча лежал в постели, глядя на стоявший у стены выключенный монитор компьютера. Рядом спала жена, а неподалеку в детской кровати ворочалась только что проснувшееся дочь.
     Встав я подошел к её кровати, став наблюдать за беззаботными переворачиваниями и милыми подтягиваниями после сна.
     -Мне нужны пару бусек для пробуждения. – сказала дочка, открывая свои большие, наполненные радостью и жизнью, синие глаза.
     В то мгновение, стоя рядом с дочкой, я был словно между двух миров. Сознание отказывалось отпускать недавний образ из сна и в тот же время я был здесь и сейчас рядом со своей семьей.
     Всего лишь сон, вызванный подсознанием из-за потока информации и событий в нашем мире или короткая вспышка, в свете которой я разглядел отголоски мертвого послесловия с горьким привкусом обреченности, в которую несется бездумно вся человеческая цивилизация.