Глава 545. Глинка. Музыкальные очерки

Михаил Иванович Глинка
Музыкальные очерки
Михаил Коллонтай (фортепиано)

Mikhail_Kollontay: 1. Воспоминание о мазурке 2. Баркарола
3. Молитва 4. Вариации на шотландскую тему.

Я рискнул объединить эти четыре пьесы в цикл (что и в концертах неоднократно делал) под названием, которое известно только из мемуарных источников. Глинка как-то был безразличен к вопросам оформления. Кроме того, он издал первые две пьесы под общим названием «Привет отчизне», на мой взгляд, весьма странное и к делу совершенно не относящееся нечто. Издание это утрачено.
Как бы то ни было, четыре пьесы, несомненно, образуют цикл — они написаны в Смоленске во время эпидемии холеры. Глинка оказался в карантине. Написал там только вот эти четыре пьесы. Издал первые две из них, как уже сказано выше, под непонятным названием. На мой взгляд, они складываются в цикл, хочешь-не-хочешь. Называл их в кругу друзей «музыкальными очерками», но это известно только из косвенных источников, так что мое название сомнительно в смысле корректности. Там еще есть эпиграфы к каждой пьесе, а больше никогда и нигде эпиграфов таких нет. Тоже признак, по которому пьесы объединяются. Молитва начинается целотонной гаммой в басу, конечно, символ смерти. Насколько помню, в версии для голоса с оркестром эту гамму Михаил Иванович убрал. Странно выглядит финал: он написан рукой дона Педро (то ли наперсника, то ли слуги Глинки, вывезенного им из Испании). Глинка ему диктовал, видно, ленясь писать. Я все эти рукописи держал в руках. Правда, пьеса «Воспоминание о мазурке» известна только в первом издании, рукописи нет, пропала. Насчет «Молитвы» забыл, тоже, чуть не ли рукой Серова она записана, но могу путать. Все это хранится в ЛГИТМИКе.

Wustin: Чрезвычайно приятно это слушать, и навевает воспоминания о прекрасном времени общения с Вами на радио.

Mikhail_Kollontay: Саша, спасибо, а у меня разделяется на две половины: первая приятная, общение с Мариной Леопольдовной и с Вами, когда Вы заходили, и вторая, неприятная — стыд за те глупости, что я говорил.

Wustin: Ну, мы все разное говорили, мне запомнилось хорошее, особенно дни Глинки и Даргомыжского, не говоря уже об отдельных передачах.
Жаль, что в Архиве нет музыкальных радиопередач, многое можно было бы выложить из 80-х годов, в том числе с Вами.

Mikhail_Kollontay: Со своей стороны, как автор, прошу не вспоминать ни о каких радиопередачах, если таковые найдутся, и не публиковать их. Из того, что я помню, интересно было бы выложить только передачу о Володе Довгане. За все прочее могу только стыдиться и сожалеть.

sir Grey: А Володя Довгань (я не знаю его, конечно), сказал бы — только не про меня. А все остальное про Коллонтая — очень интересно, надо выложить.

Ладно, Вы уже себе не принадлежите. Что делать?

Mikhail_Kollontay: Мы с Володей сверстники, оба композиторы и пианисты, никакой разницы, кроме той, что он тут не сидит и записей не размещает. Было бы наоборот, тогда Вы бы говорили с Довганем и не знали меня. Большое количество крайне талантливых и активных художников околомоего поколения тут почти вне поля зрения, Франкштейн, Сергеева, Подгайц, Коншина, я могу написать десятки имен, Лобанов, Генин, Жуков, Беринский...

precipitato: Меня особенно положение Жукова удивляет — судя по тому немногому, что слышал у него — очень мощный автор, но при этом его совершенно никто не знает, кого ни спрошу.

victormain: Я с ним знаком, еще с консерваторских времен. Очень талантливый, да.

Mikhail_Kollontay: И всегда был, вообще, надо — когда буду в Москве, взять справочник и написать список пополнее. Не так мало людей, о которых мы редко говорим, которых почти совсем не слышим