Домовой

- Максим, это ты во дворе порядок навел? – Ольга тронула сына за плечо.
Мальчик вздрогнул и стянул наушники. Монстры на экране монитора продолжали лупить друг друга, но Максим уже на них не смотрел.
- Что, мам?
- Спрашиваю, ты давно из школы пришел?
- Только что.
- А во дворе кто порядок навел?
- Откуда я знаю? Может, Полинка?
Ольга улыбнулась. Ее трехлетняя дочка была, конечно, очень деловой девицей, но на такие подвиги была пока не способна.
- Смешно!
- Значит, домовой!
- Ага! Он самый! Болтун ты! Сходи лучше к бабушке и приведи Полю домой. Загостилась. А я пока ужин приготовлю. Ты голодный?
- Ага! Мы с парнями булочки в столовой ели, но это после второго урока было. Мам, а когда у нас уже первая смена будет?
- Не знаю, сынок. Молчат пока на эту тему. Школа переполнена.
- Ладно. Зато утром выспаться можно. – Максим, как всегда, искал что-то положительное в проблеме.
Ольга поцеловала сына в макушку, привычно трепанула за ухо, когда тот попытался увернуться от ее ласки и пошла на кухню.
Подростки…
Тринадцать лет. Взрослым уже себя мнит, а сам… Замирает каждый раз, когда губы Ольги касаются темных, совсем как у отца, жестких волос.
Дети у нее получились очень разные. Максим темноволосый, синеглазый, высокий, был похож на Сашу, своего отца, как две капли воды. И не только внешне. Характер едва начинал проклевываться, но Ольга уже видела – такой же будет. Упрямый, ответственный, добрый… Во дворе, может, и не он прибрал, а вот посуду точно сын вымыл. И пол на кухне еще блестел непросохшими половицами. Где еще такого помощника найдешь? Разве только дочка подрастет.
Полинка была Ольгиным чудом. Почти десять лет ожидания и крохотная надежда. Проблемы после первых родов почти лишили Ольгу даже этой малости. И все-таки даже этой крохи хватило, чтобы на свет появилась их с Сашей дочка. Светлая, как ромашка на лугу. Льняные легкие кудряшки, синие, как у Максима глаза. В нее, в Ольгу, Полинка пошла. Ласковая как котенок. Подойдет, прижмется к матери или к брату и стоит.
- Полюшка, ты что?
И светло станет в комнате от улыбки детской. Так как ее дочь, улыбаться не умел никто на свете. Это Ольга знала точно. Теперь никто…
Улыбка эта и радовала Ольгу, и била по самому больному. Отца ведь улыбка. Сашина. А его больше нет…
Ольге хотелось выть от боли, но нельзя было. Дети рядом.
Муж ее работал спасателем. Тушил пожары, спасал людей. Вот и тех, с заимки, спас… Целую семью. Отца, мать и троих ребятишек. Вернулся за бабушкой. Та отказалась уходить, спасая живность, а потом уже поздно было. Огненная ловушка захлопнулась.
О том, что Саши не стало Ольга узнала раньше всех. Дернуло сердце, заныло, вещуя беду и она оторвала от себя недовольно заревевшую Полинку, крикнув свекрови, которая приехала на несколько дней, чтобы помочь с младенцем:
- Мама, возьмите ее! Мне позвонить надо!
А потом гнала машину по трассе в соседний поселок, где была база МЧС, на которой работал муж, не чувствуя, как промокла от пришедшего молока футболка и сводит судорогой руки.
Как удержалась тогда на этом краю? Как не сорвалась?
Дети помогли. Максим не отходил от нее даже на минуту.
- Максим, пойдем я тебя уложу! – свекровь Ольги, Дарья Михайловна, едва стояла на ногах, но Ольгу не бросила. Буквально заставляла ее есть и пить, принося Полинку на кормление.
- Я с мамой останусь! – Максим мотал головой и прижимал к щеке ладонь Ольги. – Бабушка, а почему у нее такие руки холодные?
Ольга всего этого почти не помнила. Так, урывками. Как и то, как собирала вещи, распихивая второпях по сумкам игрушки и детские вещи.
- Не могу здесь больше находиться… Мне все время кажется, что Саша хлопнет дверью и закричит, как всегда: «Я дома!»…
- Все верно, Олюшка! Не надо. Поедем ко мне. Пока поживете, а там что-нибудь придумаем.
- Нет. И к вам не хочу… Простите. Там тоже все о нем напоминает. Больно очень… В бабушкин дом поеду.
- Что ты, Оля! Там же сколько лет никто не жил! Разве можно туда с детьми?!
- Ничего. Порядок навести надо и все. И вы рядом будете. Мне ведь без вас не справиться.
- Куда же я денусь? Только вы у меня и остались…
- Не надо, мама. Я не выдержу... Опять реветь будем, а нам еще столько дел надо сделать. Присмотрите за Полей. Я пока с вещами закончу. И Максима бы накормить. А то он совсем есть перестал. Только со мной за стол садится, а у меня совсем аппетита нет.
- Нельзя так! – строгие нотки прорезались в голосе Дарьи. – Ты – мать! Будешь ты в порядке – будут и дети. А если ты себя загонишь, то что с ними будет? Оля, я уже не потяну. Возраст не позволит и здоровье. Береги себя!
Ольга, взяв руки свекрови, быстро поцеловала ее ладони и принялась снова за сборы. Бежать отсюда! Как можно дальше! Счастье, которое царило в этой небольшой квартирке, не вернуть, а ходить дальше по этим комнатам, знавшим его, дышавшим им – невыносимо…
Бабушкин дом встретил ее неласково. Сама виновата. Ушла в новую жизни и забыла о нем. Не навещала.
Ольга прошла по комнатам, проводя кончиками пальцев по стенам, смахнула пыль с бабушкиного комода, все еще укрытого вышитой ею салфеткой и распахнула окна, впуская уже холодный осенний воздух.
- Мама, заберите ребят пока. Я потом приду Полю покормить.
- Хорошо. Точно справишься сама?
- Конечно…
Одна Ольга не осталась. Через полчаса в сенях стукнула дверь и на пороге появилась Светка. Подружка и одноклассница Ольги.
- Хоть бы сказала, что нарисуешься. Гордая очень, да? Где тряпки?
Светка всегда была очень деловой. Болтушка, способная хохотать часами напролет, там, где дело касалось «своих» готова была «разбиться в лепешку».
Ольга стряхнула с рук мыльную пену и неловко обняла подругу.
- Привет…
- Привет! А дети где?
- У мамы.
- Ясно! Что встала? Давай поворачиваться! Или ты у нее сегодня ночевать будешь?
- Нет. Здесь хотела.
- Ну так и чего стоим тогда?
Света вывернулась из объятий подруги и поискала глазами таз с водой.
- Светка! – Ольга ахнула, глядя на подругу.
- Что? Ах, это… Да! Вот такие дела.
- Когда?
- В феврале. А чего ты так переполошилась? Я беременная, а не больная.
- От кого?
- А то ты не знаешь! – Светлана ухватила мокрую тряпку и прошлась ею по подоконнику. – Фу! Ну и грязища!
- Гришка? Так он же…
- Уехал, да. Я будущая мать-одиночка. Оль, давай потом об этом, ладно? Все расскажу, но не сейчас.
- Вернется?
- Гриша? Нет. Он решил, что свобода ему важнее. Что ж. Это его выбор. А у меня будет сын, Оль… Или дочка…
- Не сказали пока?
- Не-а, прячется. Да и какая разница? Это же мой ребенок, Оля. Представляешь? Мой! Ребенок!
Ольга знала, что эти слова значат для Светланы. С первым мужем Света разошлась как раз из-за того, что детей иметь якобы не могла. На Свету ополчилась тогда вся родня мужа. Пеняли на то, что она не такая и сочувствовали Олегу, мужу Светы.
- Не повезло тебе, Олежка. Досталась красавица, да не та.
Светка поначалу точила слезы в подушку, пыталась оправдаться. А потом плюнула на все и развелась.
- Чем терпеть такого мужа, что не может за жену заступиться, так лучше никакого не иметь.
Олег почти сразу после развода женился снова и тогда выяснилось, что проблема-то была вовсе не в Светлане. Новая жена плакать не стала. Настояла на обследовании и выяснила, что ребенок все никак не получается, потому, что виноват муж. Заставила пройти лечение и через полтора года родила сына, а еще через год – дочь.
Светлана за Олега только порадовалась. Она давно уже простила ему прошлое и даже была немного благодарна за то, что все сложилось именно так. Ведь не разойдись она с Олегом, новых отношений не случилось бы. А значит, не было бы и робкого, долгожданного счастья, которое билось сейчас под сердцем. И пусть Григорий бросил ее почти сразу как узнал о ребенке, это было уже неважно. Она давно перестала быть той робкой девочкой, которая опускала глаза под насмешками.
С уборкой они провозились до самого вечера. Но оно того стоило. Дом словно вздохнул, моргнув облупившимися ставнями, забормотал что-то, просыпаясь и, наконец, ожил.
Света, уставшая и довольная, уселась у стола и, глядя, как Ольга заваривает чай, задумалась.
Как быстро все, как скоротечно… Давно ли прибегали они сюда, чтобы ухватить с блюда только испеченные пирожки и умчаться на речку под грозный окрик Ольгиной бабушки, несущийся вслед:
- Вот охламонки! А поесть по-человечески?!
Даже на мгновение не замедлив шаг, они махали в ответ, крича:
- Через часик!
Часик этот растягивался до самого вечера. И, застав бабушку Оли в огороде, когда спадала жара, девчонки молча хватали тяпки и принимались помогать. А ну-ка с таким хозяйством управиться одной женщине, да еще и работающей? А бабушка Ольги работала дояркой на ферме.
Хозяйство у нее было большое. Куда деваться? Внучку на ноги ставить надо. Сыну, который жил с новой семьей в городе, помогать. Ольга была ее старшей внучкой. Мать Оли ушла родами, а ребенок оказался никому не нужен. Отец малышки, пестуя свое горе, уехал в город, и Олиной бабушке не оставалось ничего другого, как взять на себя заботы о девочке. Когда у сына родился еще один ребенок, бабушка собрала Ольгу и поехала с ней в город. Там они пробыли совсем недолго. Трехлетняя Оля так и не поняла, почему бабушка вдруг засобиралась домой, а потом молчала всю дорогу, изредка смахивая слезы и гладя ее по голове.
Бабушки не стало, когда Ольге едва исполнилось восемнадцать. Она как раз начала встречаться с Сашей и в дурмане нахлынувших чувств, не обратила внимания на то, как резко сдала та, что была всех роднее и ближе. Опомнилась Ольга тогда, когда услышала как-то среди ночи сдавленный стон.
- Бабуля, ты чего?
Три месяца всего им отмерено было тогда. Всего три месяца, чтобы сказать все важное и нужное, друг другу… Этого времени им, конечно, не хватило…
Зато бабушка успела-таки сделать кое-что такое, за что Ольга не уставала ее благодарить теперь. Она вызвала к себе мать Саши, когда уже не вставала, и, выгнав из дома Ольгу, долго говорила с ней. Что она сказала Дарье Михайловне, для Ольги так и осталось загадкой, но с тех пор у нее появилась мама.
Матерью она свекровь называть начала еще до свадьбы.
- Можно? – робкий вопрос повис в воздухе, и Ольга облегченно выдохнула, когда увидела кивок в ответ.
Не могла же она рассказать о том, как ей хотелось хоть раз сказать кому-нибудь это слово… Она не привыкла откровенничать ни с кем, кроме бабушки. А теперь появился еще один человек, который смотрел на нее почти так же как бабуля.
Со свекровью Ольга не то что не ссорилась, а даже мысли такой не допускала. Зачем? Ничего, кроме помощи и заботы она от матери Саши не видела. Если и были какие-то советы по хозяйству или еще о чем, то всегда спокойно, даже с любовью. Так и чего ругаться? Много что ли тех, кто родные не по слову, а по духу? Нет! Это Ольга точно знала.
И о том, что родня не всегда соответствует этому званию Ольга убедилась на собственном опыте. После того как не стало бабушки, из города вдруг прикатила целая делегация. Отец, мачеха и ее мать.
- Хороший дом. Крепкий. Можно выгодно продать.
Высокая громогласная женщина, которую Ольга видела впервые в жизни, ходила по участку и качала головой.
- Запущено-то все как! Надо было порядок навести! Покупатели любят, когда чисто.
- Какие покупатели? – Ольга все-таки очнулась и ее затрясло.
Всю неделю, которая прошла после похорон бабушки, она была словно во сне. Что-то ела, когда Дарья Михайловна пыталась ее заставить, что-то делала по дому, бросая на полпути то ведро, то веник и замирая, прислушивалась. Вдруг все это страшный сон и бабушка вот-вот выйдет из летней кухни, махнет полотенцем, отгоняя ос от таза с вареньем, стоявшим на плите во дворе и заворчит:
- Набегалась? Иди-ка банки помоги вымыть. Будем зиму готовить!
- Какие-какие? – теща Ольгиного отца, пожала загорелым плечиком. Тонкая лямка сарафана чуть сдвинулась, обнажая белую, не успевшую еще принять солнце, кожу, и Олю вдруг затошнило. – Которые дом купят!
Ольга ничего ей не ответила. Она рванула за сарай, зажимая рот, а когда вернулась во двор, там уже была Дарья Михайловна.
- Уезжайте отсюда. Сейчас же!
- А вы кто такая? И по какому праву здесь распоряжаетесь?
- Дом Ольгин. Есть дарственная.
- Какая дарственная?
- Обыкновенная. И завещание на вклад в банке тоже имеется. Все бумаги в порядке. Я сама помогала оформлять. А вам здесь делать больше нечего. Ишь, чего удумали! Сироту обирать!
Гроза, которая готова была разразиться во дворе, Ольгу не затронула. Дарья Михайловна ухватила ее за руку и уже через минуту укладывала в своей спальне на кровать, стягивая испачканную футболку.
- Не реви! Никому тебя обижать не дам. Я бабушке твоей обещала. На-ка, надевай мой халат. Он чистый. И ложись. А я тебе чайку принесу. Поспишь, успокоишься, а потом поговорим.
Отца Ольга в следующий раз увидела только на своей свадьбе.
Приглашение ему она не отправляла. Он приехал сам.
Молодежь веселилась, разыгрывая Сашу, и Ольга от души хохотала, глядя, как ее, теперь уже, муж, пытается запеленать большого пупса. Кто-то тронул ее за плечо, и она обернулась, все еще смеясь.
- Здравствуй, дочь…
Ольга так растерялась, что даже не нашлась что ответить. Отец молча взял ее за руку, вложил в ладонь какие-то ключи и сжал ее пальцы.
- Прости! Документы у Дарьи. Она тебе все объяснит. Будь счастлива!
Ольга не успела ничего сказать. Ее отец развернулся и вышел из зала ресторана.
Квартира, которую отец подарил Ольге была маленькая, но уютная. Две комнаты и просторная кухня. Ольга растерянно ходила по комнатам и не могла взять в толк, зачем ей перебираться сюда из бабушкиного дома.
- Олюшка, вам здесь сподручнее будет. Все-таки – город. Пусть и небольшой, но возможностей больше. Учиться тебе надо.
Дарья Михайловна, осмотрев все, уселась на кухне, довольная донельзя. Это она сумела найти возможность переговорить с отцом Ольги и объяснить ему, что значит взрослая дочка. Не растил, не думал о ней, так хоть помоги, если не чужой дядя. Совести на это у Ольгиного отца хватило.
- Надо. Только когда? – Ольга чуть улыбнулась, глядя на свекровь.
- Ой, ли?
- Ага. Срок маленький еще совсем. Я даже Саше пока не сказала.
- Я помогу. Поступай. У тебя голова светлая. Негоже ее без работы оставлять.
Филиал университета Ольга окончила. Было непросто, но Дарья Михайловна помогала как могла. Нянчила Максима, помогала продуктами.
Вздохнули все свободнее, когда Ольга вышла на работу, а Максим пошел в детский сад.
- Едем на море! – Саша, заткнув уши, хохотал, глядя, как визжат от радости совсем как маленькие «его женщины».
Это была их первая и единственная поездка на курорт. Ольга с Сашей до одури плавали наперегонки, поглядывая на берег, где возился в песке Максим под присмотром бабушки. А потом долго гуляли вечером по набережной и длинному пирсу, пока небо не темнело и над головами не раскидывала свой звездный шатер ночь.
В один из таких вечеров Саша остался на берегу, чтобы покатать сына на детской карусели, а Ольга с Дарьей Михайловной медленно брели по пирсу, перекидываясь ничего не значащими фразами.
У самого края ссорилась какая-то пара. Они громко кричали, отталкивая друг друга и бросаясь обвинениями, а потом зашагали к берегу, все еще бранясь и не обращая внимания на окружающих.
Дарья Михайловна посмотрела им вслед и вздохнула.
- Зачем это все? Неужели люди не понимают, что отбирают у себя жизнь… Ведь все равно помирятся, а день, а то и два – уже потеряли. Нервы, обида… Зачем?
- А почему вы думаете, что помирятся? – Ольга задумчиво смотрела вслед паре.
- Потому, что так ругаются, когда небезразличны друг другу. Когда душа ноет. Видела, как она бежала за ним и плакала? Злится, конечно, но простит. И он ее тоже. Потому, что раз пять обернулся, пока до конца пирса дошел. Только вот этого вечера им уже никто не вернет. И завтрашнего дня тоже. Хорошо, если ночь помирит. А если нет? Вы с Сашей еще мало вместе прожили. Но, когда еще немного времени пройдет, вспомни об этой паре и подумай о том, готова ли ты тратить свое время на ссоры. Его ведь так мало, Оленька… Так мало…
Как благодарна была теперь Ольга свекрови за тот разговор. Благодаря ему она могла теперь точно сказать – время с Сашей они зря не тратили.
Ольга сняла с плиты чайник и чуть не уронила его. У окна кухни мелькнула чья-то тень и она испуганно вскрикнула. Это был не Максим. В сумерках по двору крался какой-то мужчина.
Первой мыслью было запереть дверь, спрятаться и позвать на помощь, но Ольга тут же очнулась. Сейчас дети придут! И Дарья Михайловна. Она их одних не отпустит. А во дворе чужой!
Деревянная ручка старого бабушкиного чайника грела руку, и Ольга растерянно перевела взгляд с его носика, исходящего паром, на окно, а потом решительно шагнула к двери.
Свет во дворе не горел. Она забыла включить его, когда вернулась домой.
- Кто здесь?!
Дверь сарая жалобно скрипнула, и Ольга невольно сжалась. Страх накрыл ее с головой, не давая дышать.
- Что вам надо?! Я кричать буду!
Темная тень шагнула к крыльцу, и Ольга невольно попятилась.
- Не кричи, Оль. Не надо. Это я. Алексей.
Ольга от облегчения опустила чайник и тут же ойкнула подпрыгнув. Горячий металл обжег ногу через тонкий сарафан, и она поставила чайник на стол на веранде, тихонько чертыхаясь.
- Ты чего у меня по двору шастаешь, Леша? Почему в дом не зашел?
Невысокий крепкий мужчина, стоявший перед Ольгой, вдруг потупил глаза совсем как ее сын. Максим делал так, когда случалось что-то из ряда вон, вроде разбитого мячом стекла в спортивном зале школы.
- Ты это… Не серчай… У тебя там дверь в сарайке покосилась. Я поправить хотел. А то завтра мне на пасеку. Когда вернусь – не знаю. Думал успеть.
Ольга растерялась.
- Дверь? В сарае?
Только сейчас все у нее сложилось. И чистота во дворе, к которой ни она, ни Максим не имели никакого отношения, и подправленный кем-то забор, и новые мостки у бани.
- Так вот ты какой, мой домовой! – Ольга улыбнулась.
- Кто?
- Домовой! Завелся у меня тут один. Помогает, за хозяйством присматривает. Только молоко из блюдца не пьет. Максим говорит, что кота завести надо. Скучно домовому одному. Скучно?
Неверного света из окна кухни хватило, чтобы Ольга увидела, как покраснел Алексей.
- Прости. Надо было раньше тебе сказать.
- Спасибо тебе! Только… Зачем, Леша?
На этот вопрос Алексей не ответил. Он махнул рукой и махнул через забор, не обратив внимания на столбом стоявшую у калитки Дарью Михайловну и детей.
- Объявился, значит! – Дарья Михайловна усмехнулась и протянула Ольге банку с молоком. – Прибери в холодильник.
- В смысле, объявился? Мам, так ты знала?!
- А ты как думала? Весь поселок уж знает. Тайну нашла! Лешка по тебе сох еще когда ты с моим Сашей встречалась. Или не замечала, как он на тебя смотрит?
- Нет…
- Да ты что?! – Дарья Михайловна растерялась. – А не врешь?
- Зачем мне врать. Правда, не знала…
- А ну, пойдем, поговорим! – Дарья Михайловна подтолкнула вперед Полинку. – Только сначала детей уложим. Разговор будет долгий.
Проговорили они почти до утра. Ольга то и дело подливала кипяток в чашку свекрови, а сама, раскрыв рот, слушала.
- Пришел он ко мне с год назад. Руки твоей просить. Сказал, что у тебя никого ближе меня нет, значит, у меня и просить надо. Поросенок! Все рассчитал! Знал как польстить мне!
- И вы согласились?!
- А почему нет? Оля, ты женщина молодая. У тебя вся жизнь впереди! Дети вырастут, разлетятся и останешься ты одна за мной, старым грибом, присматривать. Хорошо это? Нет! Живи! Я знаю, как ты моего Сашу любила! И помолчи сейчас! Я говорить буду! Такая любовь раз в жизни дается, наверное. Тут ты права. Но бывают и счастливчики, которым дано любить и быть любимыми даже пережив боль потери. И принимать это нужно с благодарностью, как великое благо. Это значит, что судьба тебя милует. Дает еще один шанс на счастье. И пусть этого человека ты не полюбишь так, как моего Сашу. Но если будет тебе с ним спокойно и тепло – я буду только рада! Да и Максим растет. Ему мужская рука нужна. Мы его любим, конечно, но этого мало. А Алексей ему давно уже другом стал. Ты знала, что он его учит машину водить?
- Нет…
- Не сказал, значит. Боится тебя тронуть.
- Почему?
- Не знаю. Может опасается, что ты подумаешь, будто он память отца предал?
- Глупость какая!
- Вот и поговори с сыном. Успокой его. Он к Леше тянется, но боится, что неправильно поймут. Полинка еще маленькая, мало что понимает, да и Сашу не помнит совсем. А с Максимом сложнее. Но он-то ладно, а вот ты…
- А что я? – Ольга друг покраснела и опустила глаза.
- А ничего! – Дарья Михайловна улыбнулась и подвинула к себе чашку. – Плесни-ка мне еще кипяточку. Пить хочется, сил нет!
Ольга и Алексей поженятся год спустя. А еще через год на свет появится еще один сын Ольги.
- Ой, глянь, мам, какой лохматый! – Ольга после выписки снимет дома с ребенка чепчик и пригладит смешной вихор длинных льняных, как у Полинки, волосенок.
- Как есть –домовенок! – Дарья Михайловна ловко перепеленает малыша и возьмет на руки. – Ну, привет тебе, новый внук! Можешь звать меня бабой Дашей.
- Мам…
- Да я на будущее! Корми, давай, а я на кухню! Что тебе приготовить?
Большой рыжий кот, подаренный Максиму отчимом, заглянет в комнату, тихо прокрадется к окну и запрыгнет на подоконник. А потом замрет, разглядывая спящую Ольгу и крошечный, туго спеленатый сверток рядом с ней. Тишина присядет рядом с котом на подоконник, обнимет его, и тоже залюбуется. Вот оно – счастье… Такое хрупкое, такое нежное… И хранить его надо очень осторожно, бережно.
Где-то легонько звякнет чайная ложечка, раздастся звонкий смешок Полинки и тишина соскользнет с подоконника, напоследок потрепав по уху кота. Тот недовольно тряхнет головой и тщательно умоется, готовясь к встрече с новым членом семьи.
Иди уже! Тут и без тебя хранителей хватает!