Между двух сторон

   
         Идёт война, а одному человеку очень не хочется на неё идти. Потому что у него на обоих воюющих сторонах близкие люди. Поэтому, какую сторону человек не выберет, всё одно — в близких стрелять придётся. Человек убегает в лес, живёт в шалаше. Близкие с одной стороны проклинают его, как труса и дезертира. Близкие с другой стороны ждут, когда он придёт с оружием, а они его убьют. Человек в лесу не может слышать проклятий и угроз, но он их слышит. Потому что всегда любил близких. С обеих сторон. Все были для него свои. Чужих человек ни разу и не видел. Нет, видел, конечно, в фантастическом фильме-ужастике, про чужого, в космический корабль к людям, пробравшегося. Страшный фильм, если его совсем маленьким в первый раз смотришь…  Человек знает, что можно добраться до границы третьей, не воюющей стороны. Сбежать туда и жить. Но у человека там ни одного близкого, от тоски погибнет он в той стороне. Да и охранники границы если поймают — повесят. По законам военного времени, всех беглецов, дезертиров не расстреливают, а вздёргивают на первом дереве. Смотрит человек на первое дерево рядом с его шалашом. Чего далеко ходить, к границе какой то — достаёт человек верёвку, вешается. Надоело в шалаше, а больше некуда ему. Висит человек на дереве, ещё не до конца удавленный, видит — девочка лет десяти по лесу гуляет. Платье синее, в горошек. На его племяннице такое же, им подаренное. Только племянница на другой стороне. Сейчас девчонка увидит повесившегося человека, страшно закричит, на всю оставшуюся жизнь ей травма. Не хочет человек девчонку пугать, из невесть откуда взявшихся сил, подтягивается на суке, рвёт веревку.

- Не бойся! Я добрый леший!
Она боится, за лицо ладошками схватилась. Синее платье в белый горошек. Племянница в таком же. Другие девчонки в таком же. Человек улыбается. Девочка смотрит на него расширенными глазами — очень светлыми, как древесный сок. И молча убегает. Умные, хоть и испуганные глаза у неё. Знает, что никаких леших нету, ни злых, ни добрых. Всё взрослым про дядьку в шалаше расскажет, придут за человеком автоматчики. На том же дереве повесят. Заскрипели сучья под чьими то сапогами — быстро девчонка про лешего кому надо рассказала. Появились над листвой две фуражки и несколько пилоток. Человеку повешенным быть не хочется — только что им побывал, не понравилось. Пусть застрелят или … ? Человек бросается прочь. По лесу, который в чистое поле выходит. Негде спрятаться, бежать тяжело, но бежит человек. По нему пока не стреляют, следом бегут, предупреждают, что если не остановится, шарахнуть из всех стволов. Бежит человек и уже ни о чем не думает. А впереди гул с самого неба. Человек ещё и сообразить не успел — появилась ему навстречу боевая авиация с той стороны. Над ним, бегущим, прошли молча, а по его преследователям с воздушных пулемётов ударили. Остановился человек. Сзади семь трупов молодых бойцов. Авиация с бомбами и пулемётами дальше полетела, его сторону бомбить-обстреливать. Повернул человек назад, точно хотел те самолёты догнать. И догнал ведь — один самолёт. Подбили его и он почти у самого шалаша лёг и дымится. Летчик, полуживой, выполз. Может именно он человека от автоматчиков спас? Только теперь без разницы — у человека ни бинтов, ни лекарств, и сам он не врач. Ползёт умирающий лётчик, подальше от человека, не просит помощи, зубы стискивает, чтобы не стонать. Враг ему человек. Уйти остаётся , куда глаза глядят, так бы и ушёл, но тут видит совсем нелепое — девочка в синем платье в горошек вернулась. На голове у неё венок из жёлтых одуванчиков, в руках целых три таких же. Принесла каждому по венку?
- Ты чего домой не идёшь? — спросил её человек.
Девочка на лётчика смотрит глазами цвета древесного сока. Потом на человека. Роняет венки, только тот, что на светло-русых волосах при ней остаётся. Лётчик к кобуре тянет ладонь из последних сил. Человек должен сейчас подскочить, наступить на руку, не дать выстрелить в девочку и в себя. Но человек этого не делает. Потому что рука лётчика до кобуры не добирается — вытягивается вдоль тела и не шевелится больше. Умер лётчик. В небе гул. Обратно летят самолёты или им помощь двигается человек и девочка знать не хотят, они друг на друга смотрят, а не в небо.
- Чего домой не идёшь? — повторяет свой вопрос человек.
Не отвечает девчонка. И догадывается человек, что никакого дома у неё нет. Пошла утром венки плести — дом на месте. Потом встретился леший, кажется даже добрый. Немного испугалась, домой побежала. Только самолёты быстрее долетели. Девочка молча положила венок на кровь умершего лётчика.
- Я не леший, — произносит человек.
- Ты дезертир! Ты нас защищать не хочешь, — отвечает девочка и глаза её теперь огни.
Человек промолчать должен был бы, но он не может
- Нет, я тебя буду защищать. Я всех буду защищать…
 
  Вечером того же дня человек и лишившаяся дома девочка догнали какую то воинскую часть. Девочку определили помощницей военного фельдшера, а человеку дали винтовку и связку гранат. Человек не возражал. Больше не мог он быть дезертиром и висельником. На следующий день воинская часть пошла в наступление. Человек с винтовкой бежал вместе с остальными солдатами, бросал гранаты. Он молил Бога, чтобы тот побыстрее забрал его к себе. Но Бог забирал других — вражеская бомба разнесла в клочки фельдшерский пункт, где девочка в платье с белыми горошинами разматывала бинты, промывала хирургические инструменты. Но, не смотря на потери, боевая часть заняла укрепрайон враждебной стороны — деревню в двадцать два домика. Человек устал от долгого бега, другие бойцы тоже устали. Все они медленно шли по разоренной, догорающей деревне. Совсем недавно эти двадцать два домика не были никаким вражеским укрепрайоном, а именовались соседской областью. Человек помнил это, а многие бойцы нет. Человек стал вспоминать от чего, по каким причинам началась эта нелепая война и тут его сильно ударило в плечо. Человек не удержался на ногах, на него упал другой боец, рядом надсадно закричали — сразу с двух уцелевших чердаков по ним били одиночные, но меткие выстрелы.
  Человек был ранен в плечо, остальные убиты. Ему хватило сил выбраться из под убитого бойца, отползти к изгороди одного из домов, прижаться к ней. Хватило сил оторвать кусок ткани от собственной рубашки, начать перевязывать раненое плечо. Тут ему в самое лицо уперлось сразу несколько ружейных стволов. Перед человеком стояло сразу несколько вооружённых людей очень невысокого роста. Человек сначала удивился, а потом сообразил, что это дети. С ружьями, самый старший даже с револьвером. Три девчонки. Не в платьях в горошек, в камуфляже. Злые глаза у всех.
- Ты кто? — спросил старший с револьвером.
Человек хотел ответить, что он леший, причем добрый, но понял, что прозвучит это очень нелепо. Неправда, к тому же. Но ничего другого ответить он не мог, поэтому промолчал.
- Зачем ты к нам пришёл? — спросила одна из девчонок.
- Чтобы вы меня убили, — честно, не задумываясь, ответил человек.
Дети переглянулись, двое засмеялись.
- Живи, — сказал тот, что с револьвером.
Девчонки кивнули. Человек кое как перевязал рану, чуть отдохнул и сумел таки подняться. Добрался до самого крайнего домика, который дымился и который пытались потушить ветхий старик и женщина. Женщине было лет шестьдесят, а деду все сто. Отец с дочерью или даже внучкой. Человек помог потушить их жилище, потом попросил закурить. Он давно бросил это дело, но сейчас очень хотелось. Старик протянул несколько папирос, потом пригласил в дом. Человек лишь замотал головой и пошёл лесной дорогой, толком не разобрав в какую сторону она ведёт.
   У него болело плечо, еле гнулись ноги, но он куда то шёл, не разбирая пути. Он не знал, на чьей стороне окажется, когда лесная дорога закончится. Он не хотел ни за кого воевать и не хотел быть трусом и дезертиром. Он не хотел видеть детей с оружием и ещё больше не хотел видеть мёртвых детей. Между тем откуда то послышались не то песни, не то музыка, причем веселая, не военная. Даже смеялись вроде бы, радовались где то совсем рядом. Человек не удивлялся и не верил в услышанное. Маскировка какая то, ловушка — чтобы заинтересовались, поближе подошли. Или галлюцинации, бред… Совсем устав человек, сел, привалившись спиной к толстому дерево. Совсем недалеко ухнул взрыв. За ним сразу же другой. Посмотрев в сторону деревни, человек увидел черный дым, загорелся какой то дом, может даже тот, который он помогал тушить. Впереди послышались человеческие шаги, но обутые не в сапоги и берцы, а будто бы в женские туфли или босоножки. Человек закрыл глаза, не желая никого видеть. И понял, человек, что в жизни самое страшное. А может вспомнил, что в какой то книжке это прочитал — самое страшное от своих погибнуть... А кругом были только свои, ни одного чужого. Чужие в космосе зубами лязгают, да крыльями машут.