История России. Глава 9. Смутное время

 
      Глава 9.

      Россия в период Смутного времени (1598-1613 годы).

      После смерти последнего царя из династии Рюриковичей Фёдора Ивановича (1584-1598) и отречения царицы Ирины от престола в начале февраля 1598 года в России не осталось законных наследников и преемников царя по причине бездетности Фёдора Ивановича. Брат его жены Ирины, шурин Борис Годунов при жизни царя Фёдора Ивановича был первым министром и главой правительства. Из-за слабого здоровья и неспособности и нежелания активно заниматься государственными делами и любви к уединению и молитве, Фёдор Иванович был царём только номинально, но полноценно и полноправно он не правил. Вместо него фактическим регентом и главой Российского государства был его шурин Борис Годунов. Пользуясь слабостью царя, ещё при его жизни Борис Годунов подмял под себя все рычаги власти и приобрёл в Боярской Думе и при дворе царя большое влияние. Постепенно он устранил всех своих потенциальных противников и конкурентов и медленно и методично продвигался к своей цели получить всю полноту власти в государстве. Когда царь Фёдор Иванович умер, родственники и бояре, созвав Земской Собор, добились, чтобы на нём выбрали новым царём именно Бориса Годунова. Таким образом, он стал первым царём, получившим власть не по наследству, а путём избрания на Земском Соборе. С этого времени он получил всю полноту власти и он сам и его сын Фёдор Борисович (короткое время в апреле-мае 1605 года) правили Российским царством с 1598 по 1605 годы.

      Правда, поначалу Борис Годунов не спешил принимать всю полноту власти и венчаться на царство. 21 февраля 1598 года Борис Годунов фактически воцарился, а 26 февраля въехал в Москву. Это было в неделю Сыропустную перед Великим постом. Жители Москвы, патриарх Иов, бояре и чиновники и гости Москвы встречали нового царя с хлебом, солью, серебряными и золотыми кубками, соболями, жемчугом и многими другими царскими дарами. Борис Годунов проявил скромность и сказал, что ему милее, чтобы он видел богатство в руках народа, а не на троне и в казне. По поводу прибытия Бориса Годунова в Москву в Успенском соборе Кремля ему отслужили молебен. Патриарх Иов вторично благословил Бориса Годунова на царство и осенил его Крестом Животворящего древа. Клиросы пели Годунову многолетие как самому царю, так и его семейству: царице Марии Григорьевне, их сыну Фёдору Борисовичу и дочери Ксении. Весь народ горячо приветствовал нового царя. Патриарх Иов молился и, воздев руки к небу, говорил: «Славим Тебя, Господи: ибо Ты не презрел нашего моления, услышал вопль и рыдание Христиан, преложил их скорбь на веселие и даровал нам Царя, коего мы денно и нощно просили у Тебя со слезами!» Когда Борис Годунов прослушал Литургию, он выразил благодарность двум виновникам своего торжества и пал ниц перед гробами царей Ивана IV Васильевича Грозного и его сына Фёдора Ивановича. Ещё он молился и над прахом знаменитых венценосцев России: Дмитрия Донского и Ивана III. Он просил их благословения и покровительства во всех государственных делах. В это время все люди в знак верности новому царю и присяги ему целовали крест перед славной иконой Владимирской Богоматери и у гроба святых митрополитов Петра и Ионы. Все клялись не изменять новому царю ни словом, ни делом, честно разбирать в судах все дела, не брать взяток и не проявлять корысти, ссылаясь на царское достоинство Годунова. Во все концы страны были разосланы грамоты с извещением о торжественном избрании нового царя и государя. В этих грамотах было велено молиться всенародно о царе Борисе Годунове и царице-инокине Александре, о семействе царя и боярах и 3 дня звонить во все церковные колокола. 9 марта 1598 года на Земском Соборе патриарх Иов установил торжественно просить Бога, чтобы он удостоил нового благословенного царя возложить на себя венец и порфиру и всегда праздновать в России 21 февраля, как день воцарения Бориса Годунова и его дома.
 
     Незадолго до его въезда в столицу царица Ирина отреклась от власти. Она постриглась в монахини в Новодевичий монастырь. Борис Годунов внешне проявлял скромность и как бы не хотел становиться царём. Он ссылался на то, что ему надо быть рядом с сестрой Ириной, утешая её в безмерном горе из-за смерти мужа. В беседе с патриархом Иовом в Чудовской обители и другими епископами, он говорил, что не может разлучиться со своей сестрой до Светлого Христова Воскресения и Пасхи. Однако, Ирина настояла на том, чтобы он принял царскую корону  и венчался на царство. 30 апреля Борис Годунов вернулся в Москву из Новодевичьего монастыря. Там его вторично встретили духовенство, бояре и народ и встретили его с той же пышностью и торжественностью, повторив всю церемонию встречи и снова преподнеся ему богатые дары. Царь молился в Успенском Соборе и слушал Литургию. Патриарх Иов в третий раз благословил его на царство и Борис Годунов снова приложился к Кресту Животворящего древа. Патриарх возложил на его грудь крест Святого Петра Митрополита после Литургии, торжественного обеда и шествия. Это уже было фактическим началом церемонии венчания. Затем после Литургии царь горячо молился и обходил все церкви Московского Кремля. Он слышал везде радостный крик и приветствия народа. Держа за руку своего юного наследника, а второй рукой дочь Ксению, Борис Годунов со своим семейством вошёл в Царские палаты. Там он устроил пышный, торжественный обед и пригласил на него весь народ. Гостям в царском дворце тогда не было числа. Все гости, начиная от нищего и кончая Патриархом, были желанными и званными и такой пышности и торжественности Москва не знала даже при Иване Грозном. Борис Годунов не хотел жить в той комнате, где умер Фёдор Иванович, а поселился в комнате своей сестры Ирины. К тем палатам, где жила Ирина, царь велел пристроить для себя новый деревянный дворец.

     Несмотря на то, что Борис Годунов стал царём пока только фактически, но не юридически, он со всей присущей ему энергией и активностью принялся за государственные дела, работал с документами, вникал во все вопросы, участвовал в заседаниях правительства – Боярской Думы и Земских Соборов. Также царю было важно всем доказать, что судьба Отечества для него важнее короны и богатства. Уже в марте 1598 года он решил упредить нападение крымских татар, когда в Москву поехали посланцы хана Казы-Гирея. Об этом ему 1 апреля возвестил пленник, взятый в плен казаками на Донце в сшибке с толпою крымских разбойников. Из его слов следовало, что Казы-Гирей хочет идти на Москву со всей своей ордой и семью тысячами турецких янычар. Борис Годунов разослал все крепости к местным воеводам письма с требованиями собрать войско, укрепить крепости и их обороны и выдвинуться к реке Оке, куда предположительно должен был прейти противник. На этот раз все воеводы, дворяне, дети боярские и местное население, как один, охотно откликнулись на призыв царя и всё сделали добровольно, что он от них просил и требовал. Место сбора народного ополчения и армии было назначено к 20 апреля в Серпухове. Правая рука нашего войска должна была расположиться в Алексине, левая рука – в Кашире, Передовой полк – в Калуге, а сторожевой полк – в Коломне. 20 апреля из Белгорода пришли новые вести. Крымский татарин, схваченный нашими казаками на перевозе, говорил казакам о том, что хан хоть и с немногочисленным войском уже показался в степи и везде гонят стражу наших крепостей и их защитников. Борис Годунов принял решение начать подготовку к царскому военному походу против крымских татар. 2 мая царь выехал из Москвы вместе с пятью царевичами: Киргизским, Сибирским, Шамахинским, Хивинским и сыном Кайбулина, боярами, князьями Мстиславским, Шуйскими, Годуновыми, Романовыми и другими. Среди них в войске было много знатных сановников, включая Богдана Бельского, печатника Василья Щелкалова, дворян и думных дьяков, 44 стольника, 20 стряпчих и 274 жильца. Одним словом, царь отправился с людьми нужными в войне и для торжественной пышной встречи с Крымским ханом. В Москве во время отсутствия Бориса Годунова остались царевич Фёдор Борисович с царицами инокиней Александрой и Марией. С ними были бояре Дмитрий Иванович Годунов, князья Трубецкие, Глинские, Черкасские, Шестуновы и при Фёдоре Борисовиче дядька Иван Чемоданов. На случай осады царём и его правительством было сделано распоряжение назначить воевод для защиты стен и башен, отъездов, вылазок и битв внутри укреплений. 10 мая 1598 года царю было представлено 2 пленника: белорусо-литовский и цесарский. Эти пленники утверждали, что крымский хан уже в поле и идёт на Москву. Тогда царь распорядился послать гонцов ко всем начальникам степных крепостей, таких как, Тула, Оскол, Ливны, Елец, Курск и Воронеж, спросить их о здравии местных воевод, дворян, сотников, детей боярских, стрельцов и казаков. Борис Годунов велел вручить грамоты воеводам и читать свои грамоты всенародно со словами: «Я стою на берегу Оки (писал Борис) и смотрю на степи: где явятся неприятели, там и меня увидите». В свою очередь Борис Годунов сделал распоряжения всем своим полкам, воеводам бывшим с ним и начальникам полков Правой руки (Василию Шуйскому), Левой руки (Ивану Голицыну), передового (Дмитрию Шуйскому) и сторожевого (Тимофея Трубецкому) и начальнику главного полка Мстиславскому. Все войска действовали согласованно и четко и всего удалось набрать до 500 тысяч войска. Борису Годунову важно было продемонстрировать всю силу и мощь своей страны нашему народу и крымским татарам и их союзникам. Во время своего воцарения Борис Годунов сделал на Соборе распоряжение, чтобы теперь дворяне и дети боярские служили без мест. Они теперь должны были подчиняться только командирам без оглядки на своё происхождение и место службы и должности своих предков. Дворяне и дети боярские вышли на поле боя в лучших доспехах и на лучших конях. Борис Годунов на протяжении 6 недель ласково общался с военачальниками и рядовыми стрельцами и воинами, богато угощал их и осыпал их дарами. К концу июня – началу июля 1598 года известия о движении крымских татар прекратились и они больше не показывались в степи. Вместо многочисленной рати татар и турок-османов явились всего лишь мирные послы Казы-Гирея вместе с нашим гонцом. Об этом 18 июня царя известили елецкие воеводы и он наградил вестника деньгами и чином. Вся история с военными приготовлениями оказалась лишь хитрым политическим ходом Годунова для демонстрации того, что он является царём не только Москвы, но и всей армии и страны. Татары, видя наше многочисленное воинство и демонстрацию нашей силы и сплоченности, также испугались и передумали активно выступать против нашей страны. После этого царь в день памяти апостолов Петра и Павла 29 июня устроил прощальный обед нашим воеводам и воинам и въехал в Москву как победитель со славой равной славе покорителя Казани, Астрахани и Сибири.

     1 (11) сентября 1598 года в праздник Нового года или новолетия Борис Годунов венчался на царство. Церемония венчания Бориса Годунова на царство прошла еще пышнее и торжественнее, чем у его предшественников, ибо он получал шапку Мономахову из рук самого Вселенского Константинопольского патриарха, прибывшему в Москву на венчание на царство Бориса Годунова. Уже во время церемонии своего венчания царь Борис Годунов стремился внешне проявить себя добрым правителем. Он на самой Литургии, будучи осенённым десницей Первосвятителя, в порыве живого чувства возгласил: «Отче, великий патриарх Иов! Бог мне свидетель, то в моем Царстве не будет ни сирого, ни бедного» – и, тряся верх своей рубашки, примолвил: «отдам и сию последнюю народу». Народ в Церкви, бояре и все остальные люди хвалили нового монарха, выражали восхищение и были тронуты его внешней любовью к народу. Царь пообещал, что не будет казнить преступников и будет отправлять их для исправления в ссылку в Сибирь.

      После своего венчания поначалу Борис Годунов стремился внешне проявить себя как добрый царь. Так, например, царь пожаловал царевича Киргизского Ураз-Магмета в цари (ханы) Касимовские, Дмитрия Ивановича Годунова – в конюшие, Степана Васильевича Годунова – в дворецкие, князей Катырева, Черкасского, Трубецкого, Ноготкова и Александра Романова-Юрьева – в бояре, Михайла Романова, Бельского (любимца Ивана Грозного и своего бывшего друга), Кривого-Салтыкова (бывшего любимца Ивана Грозного) и четырёх Годуновых – в окольничие. Немало бояр и других представителей боярской аристократии Годунов пожаловал в стольники и иные чины. Всем пожалованным и награждённым и остальным боярам и чиновникам Борис Годунов вдвое увеличил жалованье. Гостям Москвы и купцам царь разрешил торговать беспошлинно целых 2 года. Кроме того, он освободил государственных крестьян и коренных жителей Сибири от уплаты податей сроком на 1 год. Для крестьян, принадлежавших отдельным боярам и дворянам, царь установил норму времени, которую он должен был законно отработать и размера оброка и других податей, которые он должен был уплатить. По поводу своего венчания на царство, Борис Годунов в течение 12 дней устраивал пиры, на которые из народа безвозмездно мог прийти любой желающий. Одним словом начало царствования Бориса Годунова было многообещающим и началось мирно и довольно успешно, дав российскому народу надежду на более справедливую власть и преобразования, которые бы облегчили положение народа (см.: Карамзин, Н. М. История государства Российского [Электронный ресурс]. -– Режим доступа:
     Время правления Бориса Годунова было отмечено, как ростом контактов России со странами зарубежной Европы, так и ростом репрессий, которые едва ли не стали повторением событий опричнины Ивана Грозного и сильным голодом в 1601-1603 годов из-за холодного лета и заморозков на протяжении всех этих лет, которые привели к страшному голоду и породили серьёзный и глубокий политический, хозяйственный и духовный кризис, вошедший в историю нашей страны как Смутное время.

    Борис Годунов был одним из тех царей, кто наиболее активно стремился расширить контакты России с Европой и использовать в жизни нашей страны лучшие достижения западной экономики науки и культуры. Он активно приглашал в нашу страну лучших купцов, учёных, поэтов, врачей и предпринимателей. Преимущественно они приезжали и селились в Москве и других крупных российских городах. В России они получали для своего содержания земли с крестьянами, хорошее жалование и должности на государственной службе. Борис Годунов даже хотел основать первый в России университет. Но этому воспротивилось православное духовенство и консервативно настроенные представители всех основных классов и слоёв российского общества. В активизации контактов с Западом, в заимствовании элементов западной культуры и быта они видели опасность проникновения в Россию чуждых православию еретических учений и вольнодумства, которые могли подорвать устои российской монархии и привилегии бояр, дворян и православного духовенства. Тем не менее, элементы западной (преимущественно польской и немецкой) культуры и быта, такие как появление в среде знати западной одежды, бритьё бороды и проведение светских церемоний, постепенно проникли в жизнь господствующего феодального класса и высшей феодальной знати. Как и царь Пётр I Великий, Борис Годунов отправлял русских людей учиться за границу. Однако, далеко не все эти люди потом хотели вернуться в Россию. Хотя и у Петра I с этим тоже были проблемы. Одной из причин невозвращения русских людей из заграницы мог быть наступивший кризис вследствие Смутного времени. Еще одной приметой внутренней политики Бориса Годунова была его нетерпимость к общественным порокам и, в первую очередь, к пьянству. Борис Годунов хотел законодательно ограничить варение пива и браги и изготовление вина, хлебного вина (водки) и других напитков. Он обложил высокими налогами кабаки и корчемни и карал за производство алкогольных напитков даже строже, чем воров и разбойников. Царь предлагал корчемникам земли, чтобы заниматься хлебопашеством, предлагал им стать ремесленниками и воинами, убеждал их искать другие пути и способы честного заработка, только бы не способствовать спаиванию русского народа. Он первым попытался установить государственную монополию на производство браги, вина, мёда и водки, чтобы ограничить производство алкоголя и получать с него государству прибыль.

     Во внутренней политике Бориса Годунова имело место проявление тенденций к усилению авторитарно-деспотической власти и движение в сторону самодержавия. Борис Годунов не был природным Рюриковичем и он постоянно сомневался в законности своих притязаний на власть, легитимности своей власти и поддержке его боярами и народом. Как и его предшественник Иван IV Грозный, Борис Годунов был очень подозрителен и мнителен и ему везде казалось, что против него готовится заговор и часть бояр ищет только повода, чтобы его свергнуть и выбрать царя, который бы мог удовлетворить их интересы. Борис Годунов стал удаляться от народа, стремился избегать в урочные часы встречи с народом и приём и рассмотрение челобитных. Новый царь всячески стремился к пышности и не хотел своим видом напоминать, что он был слугой Ивана Грозного.

     Вскоре после своего воцарения уже в 1599-1600 годах Борис Годунов начал проводить репрессии против неугодных ему бояр и аристократов и едва не повторил опричнину Ивана Грозного в степени проявленной жестокости и расправе со своими реальными и мнимыми противниками. Один из современников так написал о нём и его правлении: «цвёл он, как финик, листвием добродетели, и если бы терн завистной злобы не помрачал цвета его добродетели, то мог бы древним царям уподобиться. От клеветников изветы на невинных в ярости суетно принимал и поэтому навёл на себя негодование чиноначальников всей Русской земли: отсюда много напастных зол на него восстали и доброцветущую царства его красоту внезапно низложили» (см.: Соловьёв С. М. «История России с древнейших времён», т. 7, гл. 2 // Сочинения: В 18 кн. — М., 1989. — Кн. IV. — С. 192).

    Больше всего царь был подозрителен по отношения к князьям Мстиславскому и Василию Ивановичу Шуйскому. Эти представители боярско-аристократических родов были знатными и весьма влиятельными людьми. Они из-за знатности происхождения могли претендовать на царскую власть. Поэтому Борис Годунов не разрешал им жениться, чтобы потом их наследники не оспорили право власти его самого и его наследников. Подозрительность царя заметно усилилась с 1600 года, когда, по словам, Маржерета, по стране поползли тёмные слухи, что будто бы царевич Дмитрий жив и чудесным образом спасся от рук своих убийц, а вместо него убили похожего на него ребёнка. Богдан Бельской стал первой жертвой подозрительности Бориса Годунова. Его царь отправил строить Царёв Борисов на территории исторической области Слободской Украины. Там Богдан Бельский проявлял невиданную щедрость по отношению к ратным людям и имел неосторожность сказать: «Борис царь на Москве, а я в Борисове». Об этом донесли царю. Его вызвали в Москву, всячески оскорбляли и издевались над ним, а затем его сослали в один из отдалённых городов. Вместо казни по приказу царя шотландский хирург Габриэль выщипал вживую по одному волосу всю бороду. Бельский с терпением снёс боль и позор, а затем был отправлен в ссылку.

      Позже доносы Борису Годунова на неугодных ему людей от тех, кто был на его стороне и хотел перед ним выслужиться, только множились. Так, например, холоп князя Шестунова сделал на него донос. Однако, этот донос не был принят во внимание. Несмотря на это, царь наградил доносчика. Ему сказали жалованное слово на площади и объявили, что царь за верную службу и раденье пожалует ему поместье и возьмёт его на государственную службу в число детей боярских. В 1601 году по ложному доносу пострадали бояре Романовы и их родственники. Старший их братьев Романовых, отец будущего царя Михаила Фёдоровича Романова Фёдор Никитич был сослан в Сийский монастырь и там насильно пострижен в монахи под именем Филарета. Он же стал после Смутного времени и возврата из польско-белорусского плена в 1618 году патриархом Русской православной Церкви. Жену Фёдор Никитича постригли в монахини под именем Марфы и сослали в Толвуйский Заонежский погост, а их малолетний сын Михаил Фёдорович (будущий первый царь из династии Романовых) был отправлен на Белоозеро. Окольничьего Михаила Никитича Романова сослали в Ныроб Пермского края. Там его посадили на цепь в тесную затхлую яму, где через год он скончался. Репрессии Бориса Годунова привели к разочарованию в нём со стороны боярства, дворянства и простого народа. Они резко настроили против него все слои общества. Среди простого народа росло сочувствие жертвам Бориса Годунова. Так, крестьяне Толвуйского погоста тайно помогали инокине Марфе и сообщали ей новости о Филарете (см.: Шамин С. М. Жалованная грамота священнику Ермолаю и его потомкам за помощь матери царя Михаила Федоровича инокине Марфе в годы годуновских гонений [Текст] / С. М. Шамин // «Вестник церковной истории». — 2011. — № 1-2 (21-22). — С. 246—248). Борис Годунов не мог удовлетвориться только ссылкой их отдалённые места страны. Он послал в места их ссылки московских приставов, чтобы они восполнили нерадение местных чиновников и всячески следили за сосланными людьми и доносили ему обо всех неосторожно сказанных в адрес царю словах и мыслях. Стоит отметить, что опалы и казни Бориса Годунова были избирательны. Царь всё еще хотел демонстрировать боярам, воеводам и народу видимость заботы. Так, он сначала сослал воеводу, князя Владимира Бехтеярова-Ростовского, а затем простил его. Тоже он сделал по отношению к знаменитому дьяку Щелкалову, отстранив его от дел и наложив на него опалу, а затем вернув его обратно. Несколько раз он ссылал и миловал Шуйских. Но при этом всячески грозил казнями и опалами всем, кто имел смелость сноситься с ними. Хотя массовых казней, как во времена Грозного, уже не было, но по степени разврата и доносительства, это время не уступало времени Ивана Грозного (см.: Карамзин, Н. М. История государства Российского [Электронный ресурс]. -– Режим доступа: Череда опал и репрессий первых лет правления Бориса Годунова резко подорвала к нему доверие со стороны всех классов и сословий российского общества, породила уныние и социальный пессимизм и стала толчком к росту протестных народных движений, вылившихся в серию крестьянских войн в Смутное время.

     Относительно спокойное и благополучное начало царствования Бориса Годунова серьёзно осложнил и омрачил Великий голод в России в 1601-1603 годах. На протяжении этих трёх лет по всей стране было короткое, холодное и дождливое лето, переходящие в сильные заморозки в начале осени. По одной из наиболее распространённых версий, причиной глобального похолодания стало извержение вулкана Уайнапутина в Перу 19 (29) февраля 1600 года. Это извержение было столь мощным, что было выброшено множество тонн пепла, которые потоки воздуха подняли и разнесли по всей земной атмосфере. Оно привело к так называемой вулканической зиме и стало одной из возможных причин резкого похолодания и обильных дождей и заморозков в России в следующие 3 года. Для России, экономика которой была истощена и подорвана ведением войн и политикой опричнины во времена правления Ивана Грозного, всё это привело к фатальным последствиям. Из-за непогоды урожаю в полях на просторах нашей страны весной и летом 1601 года не удалось вырасти, а тот урожай, который вырос, был погублен наступившими к сентябрю 1601 года наступившими заморозками и практически сразу начавшейся после них зимой. В результате на большей части территории нашей страны начался сильный голод и эпидемии и наш народ тогда лишился средств к существованию и серьёзно обнищал.
Холодное и дождливое лето и заморозки 1601-1603 годов привело к неурожаям этих лет, серьёзному возникшему дефициту хлеба и товарному голоду, резкому подорожанию хлеба примерно в 100 раз и обесцениванию денег. Положение осложняли торговцы и спекулянты, стремившиеся нажиться на народном бедствии и произвольно взвинчивавшие цены на хлеб и другие виды продовольствия. Борис Годунов издал указ, по которому хлеб нельзя было продавать дороже определённой указом цены. Купцам и торговцам грозило теперь серьёзное наказание за продажу хлеба выше установленной цены. Но и это не помогло сильно сдержать жадность купцов и спекулянтов. Желая, сохранить перед народом авторитет и восстановить пошатнувшееся перед ним доверие, царь распорядился из государственной казны раздавать деньги беднякам и малоимущим, чтобы они могли себе купить пропитание. Но хлеб дорожал, а деньги теряли из-за инфляции в цене. К концу 1601 года запасы продовольствия истощились. Народ с начала 1602 года со всех концов страны поехал и пошел в Москву, чтобы просить помощи у царя и его правительства. Поначалу Борис Годунов помогал народу деньгами. Затем он распорядился бесплатно раздавать хлеб из государственных царских амбаров всем нуждающимся. Но голодных и нуждающихся было так много, что даже это не помогло сдержать и остановить серьёзный хозяйственный и социальный кризис и помощь всем голодным и нуждающимся.

     Бедствие, причинённое голодом было столь велико, что трудно поддаётся описанию то, что пришлось пережить нашим соотечественникам и что они тогда чувствовали. Один из современников писал о голоде 1601-1603 годов так: «Свидетельствуюсь истиною и Богом, что я собственными глазами видел в Москве людей, которые, лежа на улицах, подобно скоту щипали траву и питались ею; у мертвых находили во рту сено». Дело дошло до того, что не только трава, но даже лошадиное мясо, мясо собак и кошек, стерво и прочая нечистота казались лакомством. В борьбе за пропитание люди ожесточились так, что стали грабить и убивать друг друга за кусок хлеба, оставлять на произвол судьбы свои семьи, чтобы спастись от голода и не хотели делиться с членами семьи пропитанием. В ряде случаев имело даже место людоедство. Слабых, больных и сонных людей убивали массово в гостиницах, чтобы изготовить из них мясные блюда и даже пироги часто продавались с начинкой из человеческого мяса. Даже матери, желая не умереть с голода ели трупы своих младенцев, как обыкновенное мясо. Виновных в каннибализме и других диких и жутких преступлениях и тех, кто наживался на народном бедствии, ловили и казнили (часто вешая, топя и сжигая заживо) преступников, но преступность и всеобщее озверение и ожесточение только продолжали расти. Те же, кто смог выжить и избежать всех перечисленных бедствий, шатались по Москве полуживые и полубезумные от голода и в невыразимых муках голода падали на улицах и площадях Москвы и умирали там же на месте. Царь распорядился похоронить всех жертв голода и преступлений, вызванных им, и не жалел на это своих личных средств и средств государственной казны. Приставы обходили улицы, площади и дома Москвы, подбирали мертвецов, обмывали, завертывали их в белые саваны и обували в красные башмаки или коты. Трупы умерших от голода вывозили сотнями и тысячами за город в 3 скудельницы. Там за 2 года и 4 месяца было схоронено аж 127 000 человек! По некоторым свидетельствам число жертв голода достигло тогда 500 000 человек. В уездных городах и сёлах жертв от голода было еще больше. Немало людей там зимой от голода падало на дорогах и улицах и замерзали насмерть. Борис Годунов направлял в местные города и сёла обозы с продовольствием и деньги и ни одного города не оставил без помощи. Казна Российского государства казалась тогда неистощимой (см.: Карамзин, Н. М. История государства Российского [Электронный ресурс]. -– Режим доступа:
     Стоит отметить, что даже в условиях непогоды и трёхлетнего неурожая объективно хлеба было не настолько мало, чтобы 4 года народу было есть совсем нечего. Немалая часть хлеба находилась в хозяйствах бояр, монастырей и других крупных феодальных землевладельцев. Но они не проявляли желания помочь нуждающимся хлебом и не спешили с ними делиться. Это стало одной из причин бегства народа в Москву от нужды и произвола своих помещиков и дворян за тем, чтобы просить помощи у царя. В результате, на местах хозяйство пришло в упадок, так как крестьяне, бросив свои запасы, ушли в Москву. Служилые люди были близки к разорению. Борис Годунов ради помощи мелким служилым дворянам пошел даже на возврат Юрьева дня в 1601-1602 годах. Правда, он разрешал только вывоз, а не выход крестьян и, как правило, вместе со своим феодалом. Это немного помогло удержать на плаву мелких и средних дворян. Крупные феодалы-вотчинники и их хозяйство, включая хозяйство церковных феодалов (монастырей и епископов), а также государственные земли, остались неприкосновенным и их привилегии пересмотру и ограничению не подлежали. Таким образом, царь пытался угодить и своему классу феодалов и трудовому народу. Но всё это лишь усугубило социально-экономический кризис и привело к серии мощных народных восстаний против урочных лет и произвола своих господ и правительства. О том, что объективно хлеба было достаточно, чтобы прокормить всю страну, но его придерживали торговцы и богатые люди писал Исаак Масса. Он писал, что «…запасов хлеба в стране было больше, чем могли бы его съесть все жители в четыре года… у знатных господ, а также во всех монастырях и у многих богатых людей амбары были полны хлеба, часть его уже погнила от долголетнего лежания, и они не хотели продавать его; и по воле Божией царь был так ослеплён, невзирая на то, что он мог приказать всё, что хотел, он не повелел самым строжайшим образом, чтобы каждый продавал свой хлеб». (см.:  Исаак Масса. Краткое известие о начале и происхождении современных войн и смут в Московии, cлучившихся до 1610 года за короткое время правления нескольких государей.)

     Глубокий социально-экономический кризис, массовый голод и эпидемии, произвол и злоупотребления феодалов, неспособность и нежелание правительства справиться с растущим кризисом и спасти нуждающихся подорвали в народе авторитет Бориса Годунова и его правительства. В 1602-1603 годах по стране прокатилась серия народных бунтов и восстаний. Наиболее крупным восстанием было восстание крестьян, казаков, холопов и ремесленников под предводительством Хлопка Косолапа. Восстание охватило 20 уездов в Центральной России. Повстанцы собирались в крупные отряды и продвигались постепенно в Москве. Повстанцы никаких экономических и политических требований не выдвигали, а в основном были разбойниками, которыми они стали из-за голода и произвола своих господ, добывая себе средства к существованию привычным для них способом в условиях Смуты. Цели установлению контроля над городами и взятия власти у повстанцев не было, как и предложений, как облегчить положение народа и как исправить и изменить существовавший тогда порядок вещей. Но размах народного бунта сильно встревожил царя и Боярскую Думу. Повстанцев-разбойников было трудно одолеть, так как они пользовались помощью и поддержкой крестьян, ремесленников, казаков и холопов. Только в 1603 году против повстанцев царь направил крупный отряд правительственных войск под командованием И. Ф. Басманова. В сентябре 1603 года войско И. Ф. Басманова встретило подошедших к Москве повстанцев Хлопка и в ожесточённом сражении разбила их. Сам Басманов был тяжело ранен повстанцами, попал в плен и там был убит, но стрельцы смогли разгромить повстанцев.

     Внешняя политика Бориса Годунова отличалась от политики его предшественников, тем, что царь стремился разрешать все споры преимущественно дипломатическим, а не военным путём. Основным направлением внешней политики во время его царствования была попытка России добиться получения полноценного выхода к Балтийскому морю и отражения попыток агрессии Османской империи и Крымского ханства против России. Выход России к Балтийскому морю диктовался потребностями России в расширенных торгово-экономических и культурных контактах с ведущими странами Западной Европы в интересах развития нашей страны.

    С целью добиться получения Россией выхода к Балтийскому морю Борис Годунов пошел в 1600 году на заключение союза со Священной Римской империей. По условиям договора, который предполагалось заключить Священная Римская империя (Германия) должна была признать зависимость от России Риги и Нарвы. Взамен России предлагала Священной Римской империи помогать в её борьбе против Швеции. Чтобы закрепить условия этого договора Борис Годунов предложил германскому императору брак своей дочери Ксении с австрийским эрцгерцогом Максимилианом. Эта пара должна была взойти на русский престол после смерти Бориса Годунова. В случае заключения этого договора могли бы обостриться отношения России с Речью Посполитой. Поэтому германский император отказался пойти на заключение договора и союза с Борисом Годуновым. Вместо Германии русский царь обратился за помощью к Дании. Он пообещал выдать свою дочь Ксению замуж за датского принца Иоанна. Датский принц Иоанн даже приехал в Москву, чтобы обсудить договор и познакомиться со своей невестой. Однако, вскоре он тяжело заболел и умер. Потом неоднократно, Борис Годунов предлагал заключение династических браков с различными странами Европы. Факт наличия у Бориса Годунова его законного наследника сына Фёдора при попытке царя заключить династические союзы с европейскими странами ставили под сомнение авторитет и легитимность царской власти Годунова.

     Еще в 1600 году Борис Годунов попытался заключить союз с Речью Посполитой (Польшей). В Москву прибыл польский посол Л. Сапега. Он предложил России заключить договор, по условиям которого предлагалось совместное ведение Россией и Речью Посполитой внешней политики. По другому условию договора в случае смерти Бориса Годунова на русский престол должен был вступить польско-белорусский король, а в случае смерти польского короля должен был королём Речи Посполитой (Польши и Белоруссии) стать российский царь и он должен быть избран на сейме Речи Посполитой. Для польско-белорусо-литовской шляхты заключение подобного договора сулило большие выгоды по освоению русских земель. В договоре было предложено уравнять в правах польскую и белорусо-литовскую шляхту с российским дворянством, предоставить им доступ на государственную службу в России и право приобретать себе земли с крестьянами. Это могло бы позволить Речи Посполитой сделать Россию зависимым от себя государством и поставить нашу страну под её контроль. Поляки и белорусы ставили условием свободную проповедь и распространение католицизма в России. С этим Борис Годунов не мог согласиться и проект польско-русского договора был отвергнут. Тем не менее, попытку заключить подобный договор использовала Речь Посполитая, чтобы ослабить Россию, пользуясь её Смутой и политической нестабильностью, чтобы сделать её зависимой и посадить на русский престол лояльного Польше царя.

     В 1605 году крымские татары в союзе с турками снова попытались напасть на Россию. Шавкал, будучи утеснённым нами, тщетно искал помощи от Аббаса и искал защиты от Магомета III. Он велел Дербентскому и другим пашам в своих Каспийских областях изгнать русских из Дагестана. Турки соединились с кумыками, лезгинцами и аварами и весною 1605 года подошли к Койсе, которым руководил князь Владимир Долгорукий. Однако, он имел мало войска для того, чтобы дать отпор турецко-крымскому войску и и его союзникам. Часть воинов, бывших под началом князя Долгорукого ушли на зимовку в Астрахань и не могли тогда своевременно явиться для защиты Дагестана. Долгорукий со своими жители и воинами выехали из крепости Койсе и отплыли из неё морем в городок Терский. Турецкие паши в свою очередь осадили Бутурлина в Тарках. Этот воевода хотя и был стар, но имел доблесть. Хотя его крепость была недостаточно хорошо укреплена, он героически и мужественно отражал турок и их союзников, теряя множество русских воинов. Турки со своими союзниками пытались несколько раз взять крепость. В конце концов, они взорвали каменную стену и башню, в которой прятались защитники крепости. В ней находились лучшие из московских стрельцов. Бутурлин еще проявлял мужество, но стал понимать, что не может спасти крепость. Султанские чиновники предлагали ему сдаться и после недолгих колебаний Бутурлин, желая спасти своё войско, сдался противнику. Главный паша, который был у них в ставке устроил богатый пир и поклялся выпустить русских с честью, доспехами и богатыми запасами. Дав возможность русским стрельцам свободно выйти из Тарок, кумыки вероломно напали на турок и между кумыками и турками-османами началась жестокая сеча. Их поддержали русские стрельцы и врукопашную бились с турками, каждый русский стрелец с каждым турецким воином. Нередко один русский воин бился ожесточенно с тремя турецкими янычарами. Русские воины презрели смерть и боялись больше попасть в турецкий плен, чем погибнуть от меча. В этой жестокой битве смертью храбрых пал Бутурлин и его сын. Также был убит воевода  Плещеев со своими двумя сыновьями и воевода Полев. Только князь Бехтеяров и немногие бывшие с ним воины, пали замертво и были захвачены турками. Но потом султан отпустил их. В этой битве  с турками погибло от 6 до 7 тысяч русских воинов и на целые 118 лет Россия лишилась большей части Дагестана и потеряла в нём своё влияние (см.: Карамзин, Н. М. История государства Российского [Электронный ресурс]. -– Режим доступа:

     Череда социальных потрясений, Великий голод 1601-1603 годов и жестокость, властолюбие, тщеславие и подозрительность Бориса Годунова в 1603-1604 годах резко подорвали авторитет и легитимность власти Бориса Годунова. По стране всё активнее распространялись слухи о том, что царевич Ивана Грозного Дмитрий якобы чудом спасся от рук подосланных Годуновым убийц, а вместо него был убит ребёнок похожий на него. После попытки предполагаемого убийства он будто бы тайно бежал к украинским князьям Мстиславским. Но никаких свидетельств о том, что на Украине эти князья были не сохранились. С. Соловьёв в своём труде «История России с древнейших времён» тщательно разобрал все обстоятельства появления будущего самозванца и детально искал подтверждения или опровержение ходивших по народу слухов о «чудесном спасении» царевича Дмитрия.  Все известия, основанные на слухах сходились в одном, что царевич был убит ночью, тогда как это случилось днём. Выдвигались версии о том, что доктор подменил настоящего царевича похожим на него ребёнком, а его спрятал, а также, что царевича тайно скрыла и спасла мать. При этом показания относительно того, что царевич Дмитрий был убит или что он сам закололся ножичком в припадке эпилепсии сходились в том, что царевич умер днём. Убийцам, родным царевича и бывшим с ним его людям не было возможности обмануться, да и жители Углича, если бы долго бы видели мёртвое тело царевича, не имели бы сомнений относительно факта его смерти. Также по словам Соловьёва, свидетельства очевидцев о том, что предполагаемый спасшийся царевич был непохож на малолетнего Дмитрия не имели значения по той причине, что человек может выглядеть моложе или старше своих действительных лет. Предполагаемый самозванец выглядел моложе, чем выглядел бы Дмитрий, если бы он дожил до 1605 года. Однако, тяжелая жизнь могла состарить его. Кроме того, Басманов всячески восхвалял достоинства Дмитрия, но и говорил то, что свидетельствовало в пользу того, что предполагаемый Дмитрий не настоящий законный царь, а самозванец. Было нелогичным также, почему он искал убежища в Малороссии (Украине), а не бежал сразу в Польшу. Бориса Годунова распространение слухов о «чудесном спасении» Дмитрия сильно тревожило. Он принимал участие в расследовании обстоятельств смерти царевича Дмитрия и комиссия заключила, что царевич действительно умер. Но прямая причастность самого Бориса Годунова и факт того, что царевич был убит, а не умер сам, случайно уколовшись ножичком не были до конца подтверждены. В Речи Посполитой воспользовались начавшимся политическим кризисом в России и попытались посадить на русский престол лояльного ей царя.

     Стоит отметить, что С. М. Соловьёв также размышлял об обстоятельствах появления самозванца и того, кому было выгодно появления самозванца на российском троне. Он, изучая историю России XVII века, пришел к выводу, что появление самозванца было выгодно польско-белорусскому правительству Речи Посполитой. Но кому из членов польско-белорусского правительства было это выгодно? Сам король Сигизмунд III при появлении самозванца, которым был предполагаемый Григорий Отрепьев, не проявлял заинтересованности в его поддержке. Больше всего в этом были заинтересованы ясновельможные польско-белорусские паны. Соловьёв считал, что чтобы объявить себя законным царевичем и стать самозванцем надо было достигнуть высокой степени разврата, чего Григорию Отрепьеву не было свойственно. Кроме того, он должен был вести себя настолько естественно, чтобы никто, включая его предполагаемую мать Марию Нагую не усомнился в его подлинности. Он должен был знать хорошо великорусский язык, иметь русское образование и знать русские обычаи и этикет московского двора. Предполагается, что план воцарения в России лояльного Речи Посполитой царя, был инициативой польско-белорусского посла Льва Сапеги. Сапега был очень зол, когда выехав из Москвы после своего последнего посольства, узнал, что самозванец скрылся у князей Вишневецких. Слуга Сапеги, беглый москвич Петровский сказал, что самозванец является подлинным царевичем и он указал, что на нём есть характерные бородавки и одна рука короче другой. Позже Сапега активно по версии современников и летописцев продвигал планы Сигизмунда по воцарению на русском престоле польского кандидата. Также встречается версии, что подстановку самозванца стремились осуществить польско-белорусские ордена иезуитов, у которых были планы по распространению католицизма в России. Также существует мнение, что монах Григорий Отрепьев сыграл важную роль в воцарении самозванца и это объясняется известием о том, что Григорий Отрепьев передал своё имя монаху Леониду. Но если бы это было действительно так, то что бы тогда могло помешать ему блестяще подтвердить, что предполагаемый царевич Дмитрий не бывший расстрига Григорий Отрепьев, а другой человек и не имеет к нему никакого отношения. Все русские свидетельства однозначно говорят, что самозванцем был именно Григорий Отрепьев и он родился или учился в Москве. Стоит отметить, что факт того, что самозванцем был москвич подтверждается посланием папы Римского Павла V к воеводе Сандомирскому. В этом послании говорилось о том, что Лжедмитрий был обращен в католицизм францисканцами, а не иезуитами. Предполагалось, что Сапега сговорился с боярами, которые были против Годунова и предложил им посадить в качестве русского царя дьяка Власьева. При этом немало имеется свидетельств, что план воцарения самозванца был выгоден русским боярам, которые хотели свергнуть Годунова, а затем вскоре избавившись от самозванца, расчистить себе путь к власти.

     По всей совокупности правительственных и частных свидетельств по своему происхождению Юрий (Григорий) Отрепьев был сыном галицкого (западноукраинского) сына боярского Богдана Отрепьева, который был убит белорусом или литовцем в Немецкой Слободе, в Москве. В детстве будущий самозванец неоднократно бывал в Москве, получил образование и был холопом сначала у бояр Романовых, а потом у князя Черкасского. Благодаря этому он стал известен российскому царю и его двору и это сделало его подозрительным. Юрий Отрепьев был вынужден бежать в монастырь от царя и скитаться из одного монастыря в другой. В конце концов он попал в Чудов монастырь, где принял постриг под именем Григория. Там он высказал впервые мысль о том, чтобы быть ему русским царём в Москве, выдав себя за «чудесно спасшегося» сына Ивана Грозного Дмитрия. Ростовский митрополит Иона об этом донёс самому Патриарху Иову, а когда тот не придал значения его словам о появлении самозванца, то самому царю. Борис Годунов в ответ повелел своему дьяку Смирнову-Васильеву сослать под крепким присмотром Григория Отрепьева в Кириллов монастырь. Когда Григорий Отрепьев узнал о грозящей ему опасности, он тайно бежал сначала из Чудова монастыря в Галич, а затем в Муром, где настоятель Борисоглебского монастыря дал ему лошадь для возвращения в Москву.

     В 1601 или 1602 годах Григорий Отрепьев встретился с монахом Пафнутьего Боровского монастыря Варлаамом в понедельник второй седмицы Великого поста, когда он шел в Москве Варварским крестцом. После встречи они разговорились и Григорий Отрепьев сказал ему, что он монах Чудова монастыря, служил там и хвали московских чудотворцев и патриарх Иов, видя его усердие, предложил его брать к себе, а затем в Боярскую Думу. Отрепьев, ссылаясь на нежелание иметь земную славу и богатство, отказался от этого предложения. Григорий Отрепьев сказал Варлааму, что он хочет пойти в Киев и поступить на службу в Киево-Печерский монастырь, а затем совершить паломничество на Гроб Господень в Иерусалим. На это Варлаам ответил, что Киев находится за рубежом в Литве (тогда уже в Короне Польской) и что попасть туда трудно. На это Григорий Отрепьев уверил Варлаама, что между русским царём и польско-белорусским королём заключен на 22 года мир и что пограничных застав на Северских землях нет. Он еще сказал, что  у него есть план, как попасть в Киев и Григорий и Варлаам договорились вместе тайно бежать из Москвы и не выдавать друг другу.

     На другой день в условленном месте Григорий Отрепьев нашел Варлаама и примкнувшего к ним чернеца Мисаила. Вместе они тайно бежали из Москвы и скоро удачно и благополучно добрались до Новгород Северского. Там недолго они жили в Преображенском монастыре и с помощью подставного монаха пересекли русско-польско-белорусскую границу. В Киеве их тепло приняли в Киево-Печерском монастыре. Там они задержались на 3 недели и уехали в Острог к местному князю Константину. После лета, проведённого в Остроге Григорий Отрепьев, Варлаам и Мисаил были посланы князем Константином в Троицкий Дерманский монастырь. Но Григорий Отрепьев отстал от своих спутников и пошел в город Гощу. Там он скинул с себя монашеское платье, примкнул к ордену иезуитов и изучал латынь и польский язык. Варлаам ездил из Дермантского монастыря в Острог бить челом князю Константину, чтобы он вернул Григорию из Гощи сделал снова чернецом. На это князь ответил, что здесь земля вольная и каждый принимает веру, какую хочет. Перезимовав в Гоще, Отрепьев после Пасхи пропал без вести и вероятно бежал к запорожским казакам. Позже он объявился во владениях польских магнатов Вишневецких, которые тепло его приняли и поддержали. Адам Вишневецкий, который приютил Отрепьева, вскоре известил польских панов о чудесно спасшемся «царевиче Дмитрии». Везде его польские шляхтичи тепло принимали и поддерживали. Они дали ему в жены дочь одного из польских магнатов Марину Мнишек. Также Григорий Отрепьев связался с могущественными католическими орденами францисканцев и иезуитов и принял католическое крещение из рук монахов-францисканцев. Также он написал несколько писем папскому нунцию Рангони при польском дворе. Но тот не отвечал ему и при этом вместе с польско-белорусским королём следил за каждым движением самозванца. Когда стало ясно, что план Григория Отрепьева и их план по воцарению самозванца имеет большую вероятность удастся, Рангони обратился к сандомирскому воеводе и вместе с будущим самозванцем в 1604 году отправил его в Краков. Стоит отметить, что будущий Лжедмитрий I ничем выдающимся во внешности не выделялся и не отличался и не имел особой красоты и привлекательной внешности. Он был среднего или даже почти низкого роста, хорошо сложен, имел лицо круглое и неприятное, волосы рыжеватые и глаза тёмно-голубые. Он был мрачен, задумчив и неловок. Таково было описание внешности Лжедмитрия I данное очевидцем. Когда Григорий Отрепьев со своей женой Мариной Мнишек приехал к Рангони, он очень обрадовался его приезду. В ходе длительной и обстоятельной беседы Рангони дал понять будущему самозванцу, что если он хочет получить помощь от Сигизмунда, то должен отказаться от православия и перейти в католицизм. Через неделю Лжедмитрий I в присутствии многих особ дал клятву, что будет верен папскому апостольскому престолу. Рангони после этого причастил и миропомазал Лжедмитрия I, а затем он исповедался у одного из иезуитов. Обращения Лжедмитрия в католицизм с одной стороны обрадовало Сигизмунда III и высших польско-белорусских магнатов, а с другой привело короля в замешательство. Тем не менее, король объявил Лжедмитрия законным царевичем, назначил ему содержание в 40 000 злотых ежегодно, а отец Марины Мнишек собрал для своего зятя 1600 человек разного сброда. Но подобных людей было много и с разных украин Российского государства в приграничных с Речью Посполитой районах. Так что основная помощь Лжедмитрия ждала впереди. Таким образом, план Лжедмитрия I по воцарению на российском престоле и желание короля, Рангони и их сторонников ослабить Россию и подчинить её Польше сбылись и были близко к реальному осуществлению (см.: Соловьёв, С. М. История России с древнейших времён [Электронный ресурс]. -– Режим доступа:
     Положение царя Бориса Годунова в 1604-1605 годах осложнялось не только потерей доверия к нему со стороны бояр и народа из-за его жестокости и репрессий, неспособности справиться с последствиями Великого голода 1601-1603 годов и его гордости, тщеславия и властолюбия, но и ухудшавшимся его здоровьем. Уже с 1598 года царь жаловался неоднократно на недомогание. Часто он на них жаловался и 00-х годах XVII века. Незадолго до своей смерти 13 апреля 1605 года царь казался необычайно весёлым и оживлённым и ни на что не жаловался. Он в этот день много и с аппетитом ел. Затем он поднялся на вышку, с которой всегда обозревал Москву. Когда он стал спускаться с неё, он сказал своим приближённым, что он чувствует дурноту. К Борису Годунову позвали лекаря. Но он ничего не смог сделать. Внезапно из носа и ушей царя пошла кровь и он вскоре умер. По одному из предположений причиной смерти Бориса Годунова мог быть инсульт или отравление. В день смерти Борису Годунову было примерно 52 года. Голландский торговец Исаак Масса описал обстоятельства смерти царя: «13 апреля по старому стилю Борис был весьма весел, или представлялся таким, весьма много ел за обедом и был радостнее, чем привыкли видеть его приближенные. Отобедав, он отправился в высокий терем, откуда мог видеть всю Москву с её окрестностями, и полагают, что там он принял яд, ибо как только он сошел в залу, то послал за патриархом и епископами, чтобы они принесли ему монашеский клобук (monicxcappe) и тотчас постригли его, ибо он умирал, и как только эти лица сотворили молитву, постригли его и надели на него клобук, он испустил дух и скончался около трех часов пополудни.

      Мы подозревали, что царь умер, однако, никто не осмеливался сказать; на другой день узнали об этом повсюду, когда все служилые люди и придворные в трауре отправились в Кремль; доктора, бывшие наверху, тотчас увидели, что это случилось от яду и сказали об этом царице и никому более». Как писал анонимный английский автор отчета о посольстве Томаса Смита: «Смерть царя Бориса случилась совершенно внезапно и к тому же при весьма странных обстоятельствах. Через каких-нибудь два часа после обеда, когда по обыкновению присутствовавшие при этом врачи уже удалились, оставив царя, по их убеждению, в добром здоровье, о котором свидетельствовал и его хороший аппетит за обедом, — государь вообще любил хорошо и плотно покушать, хотя теперь позволительно думать, что в этом он даже доходил до излишества, — он вдруг не только почувствовал себя дурно, но и ощутил боли в желудке, так что, перейдя в свою опочивальню, сам лег в постель и велел позвать докторов (которые успели уже разойтись). Но прежде, чем они явились на зов, царь скончался, лишившись языка перед смертью. Незадолго до своей кончины, он, по его собственному желанию, с величайшею поспешностью был пострижен в иноческий чин, с наречением ему нового имени» (см.: Исаак Масса. Краткое известие о начале и происхождении современных войн и смут в Московии, cлучившихся до 1610 года за короткое время правления нескольких государей.; Сэра Томаса Смита путешествие и пребывание в России).

     После смерти царя на короткое время новым царём стал сын Бориса Годунова Фёдор II Борисович Годунов. Он правил с марта по июнь 1605 года и не смог удержаться у власти. Он был юношей высокообразованным, живым и умным. Заслугам Фёдора II Борисовича принадлежит составление еще при жизни царя Фёдора I Ивановича и правлении его отца Бориса Годунова подробной геодезической карты нашей страны. Стоит отметить, что эта карта была составлена не по геодезическим данным. Она содержала искажения расстояний. Так, например, участок Волги от Нижнего Новгорода до Казани был растянут вдвое, а участок Киев – Путивль дан в полуторном масштабе. Вероятно, это было вызвано разночтением в определении таких мер длины, как верста, и тем, что по словам академика Б. А. Рыбакова Фёдор II Борисович опирался переработанный и дополненный русский чертёж, который датировался 1523 годом. По мнению историка картографии Лео Багрова, карта могла быть выполнена как учебное задание царевича и после свержения и разгрома династии Годуновых в 1605 году могла попасть на Запад. Вероятно, этк карту на Запад привёз Исаак Масса. Стоит также отметить, что конфигурация Дона, Днепра и Десны указывает на то, что царевичу был недоступен Большой чертёж, составлявшийся одновременно с его картой, а основывалась царевичем карта на карте России Герхарда Меркатора.

      Условия, в которых царевич Фёдор Борисович пришел к власти, не сложились столь благоприятно, чтобы обеспечить ему длительное счастливое царствование. У молодого нового царя не было опыта в командовании войсками, когда Лжедмитрий при поддержке части народа и дворянства, которые были недовольны правлением Годунова, уже подходил со своим войском к пределам Москвы. По этой причине он был вынужден полагаться на семейство Басмановых, которые несколько раз уже разгромили отряды Лжедмитрия I. В войсках под крепостью Кромы, где сели казаки, поддержавшие Лжедмитрия I, во главе с атаманом Корелой остались верные царю и Боярской Думе Василий и Иван Голицыны, Михаил Глебович Салтыков и Иван Иванович Годунов. В правительство в это время вошли князья Фёдор Иванович Мстиславский, Василий и Дмитрий Ивановичи Шуйские. Их царь вызвал из действующей армии в Москву. Делами сыска продолжил руководить Семён Годунов, который еще работал при покойном царе Борисе Годунове. Фёдор II Борисович Годунов пытался задобрить население нашей страны, чтобы оно оказало поддержку ему и официальному правительству и отвернулось от самозванца. Так, царь по всем концам страны раздал богатые подарки на «помин души» своего отца царя Бориса. Он объявил амнистию всем, кто попал в опалу при правлении его отца Бориса Годунова. В числе вернувшихся в Москву был князь Богдан Бельский. После прихода в Москву Лжедмитрия I, он переметнулся на сторону самозванца и выдал ему и его отрядам законного царя и принял участие в его аресте. Опытный старейшина Боярской Думы Ф. И. Мстиславский тоже был нетвёрд и колебался между поддержкой царя Фёдора II Борисовича и самозванца и выжидал, чья сторона возьмёт верх. Сёмен Годунов распорядился умертвить его как изменника и предателя, но скорый приход Лжедмитрия и крах династии Годуновых не дал этому осуществиться.

    В период короткого правления (всего 7 недель) Фёдора II Борисовича была предпринята одна важная общегосударственная мера. Был создан Каменный приказ. Это был аналог современного министерства строительства. Он отвечал за все строительные работы в пределах Российского царства. Этому приказу подчинялись все мастера каменных дел, известковые и кирпичные заводы в Москве. Приказ (министерство) осуществлял также контроль над бюджетом городов, где производилась добыча белого камня.

     Точно неизвестно, начал ли чеканку собственной монеты царь Фёдор Борисович. По одной из версий для чеканки монет были использованы сочетания реверса чекана (оборотная сторона монеты) царствования Фёдора Ивановича, на котором было указано только имя ( «Царь и великий князь Фёдор всея Руси» ), и аверса чекана времени царствования Бориса Годунова (см.: Спасский И. Г. Русская монетная система. — 4-е изд. — Л., 1970. — С. 114, 115.) . Если это было действительно так, что царь Фёдор II Борисович был единственным царём, при правлении которого не использовалось отдельного штемпеля. Фёдор Борисович был единственным царём, над которым не было проведено обряда венчания, не считая, фактического, но не правившего польского королевича Владислава.

     После подхода Лжедмитрия со своим войском к Москве в июне 1605 года Фёдор Борисович и его мать в ходе мятежа поднятого в Москве Лжедмитрием и его сторонниками были зверски убиты. Из всего семейства Годуновых в живых оставили лишь дочь Бориса Ксению. Её ожидала незавидная участь наложницы самозванца. Убийцы выволокли тела царя и его матери на площадь и сказали, что они сами отравились. Потом из Архангельского собора было вынесено тело покойного царя Бориса Годунова и перезахоронено в Варсонофьевском монастыре близ Лубянки. Там же похоронили и всю его семью как самоубийц без отпевания.

      С лета 1604 года Лжедмитрий I начал подготовку к военному походу на Москву. Обстановка, складывавшаяся в то время, не благоприятствовала успешному началу военного похода. Во-первых, из-за проволочек было упущено лучшее время для начала военных действий – лето. Войско Лжедмитрия I удалось собрать только к 15 августа. 15 августа 1604 года Лжедмитрий со своим отрядом из своих сторонников, части польско-белорусского войска и казаков отправился в путь. Дойти до русско-белорусо-польской или русско-польской границы самозванцу удалось только в октябре 1604 года. В это время уже начиналась распутица из-за осенних проливных дождей и дороги стали из-за грязи непроходимыми. Во-вторых, от польского посла при царском дворе царю и правительству стали известны планы крымских татар о готовящемся вторжении России. В этом случае имелась вероятность, что русские войска будут скованы на юго-западных границах нашей страны, а войска самозванца смогут в обход войскам Бориса Годунова обойти их и войти в Москву. Однако, крымский хан Казы-Гирей, поняв, что внезапно напасть не удастся, передумал идти на Россию. В третьих, у войск Лжедмитрия I почти не было артиллерии. Они не могли штурмовать такие крепости, как Смоленск или Москва. Послы самозванцы попытались обратиться к крымским татарам и ногайцам, но они отказались поддержать их (см.: Ход царем // Деньги : газета. — М., 2004. — № 33 (488).).

      Вероятно, по совокупности всех этих причин и факторов Лжедмитрий I решил идти кружным путём через верховские княжества в землях, ставших Слободской Украиной в районе современной Черниговской области Украины и Брянской и части Курской и Орловской областей России. Борис Годунов не верил до конца в серьёзность намерений Лжедмитрия I и стоявших за его спиной польско-белорусских магнатов, части казачества и недовольных его правлением русских дворян. Поэтому царь был застигнут вторжением самозванца врасплох. Претендент на русский престол, предположительно, пользуясь подсказкой своего тестя, развернул в Чернигово-Северской земле агитацию за себя и своих сторонников. Центром этой агитационной кампании стал замок Остер. Самозванец убеждал местный народ, что он есть истинный царь Дмитрий. Он пообещал облегчить положение народа, уравнять в правах католиков и православных, открыть первый в России университет для просвещения народа и приобщения его к культурным и техническим достижениям западной цивилизации.

       Первым городом на пути Лжедмитрия стал Моравск или Монастыревский острог. Белорус Т. Дементьев привёз для местного стрелецкого сотника именное письмо. Потом лазутчики Лжедмитрия I И. Лях и И. Билин подплыли на лодке и разбросали грамоту, призывавшие переходить на сторону «законного царевича». В тексте одной из грамот говорилось: «И вы б, наше прирожение, попомнили православную христианскую истинную веру и крестное целование, на чем есте крест целовали отцу нашему, блаженныя памяти государю царю и великому князю Ивану Васильевичу всеа Русии, и нам, чадам его, что хотели добра во всем: и вы ныне нашего изменника Бориса Годунова отложитеся к нам и впредь уже нам, государю своему прироженному, служите и прямите и добра хотите, как отцу нашему, блаженные памяти государю царю и великому князю Ивану Васильевичу всеа Русии; а яз вас начну жаловати, по своему царскому милосердому обычаю, и наипаче свыше в чести держати, и всё православное христианство в тишине и в покое и во благоденственном житии жити учинити хотим» (см.: Окружная грамота Лжедмитрия I о войне с царем Борисом Годуновым. — 1604). Предположительно, жители Моравска сдались самозванцу больше из страха, чем от веры в то, что польско-белорусское войско ведёт истинный царевич Дмитрий. Воеводы Б. Лодыгин и М. Толочанов пытались организовать сопротивление войскам самозванца, но были схвачены людьми самозванца и выданы Лжедмитрию. Вскоре 21 октября Лжедмитрий I с триумфом въехал в Моравск и это был первый город присягнувший будущему царю (см.: Скрынников, Р. Г. Смутное время в России Вторжение Лжедмитрия I  [Текст] / Р. Г. Скрынников // Три Лжедмитрия. — 2-е изд. — М.: ООО "Издательство АСТ, 2003).

     Жители Чернигова поначалу прохладно встретили польско-белорусо-литовско-казацкое войско, но когда они получили известие о взятии Лжедмитрием I Моравска, также присягнули ему. Местный черниговский воевода, князь И. А. Татев хотел организовать сопротивление самозванцу и заперся в замке с верными ему стрельцами. Однако, он допустил одну оплошность, когда забыл о том, что посад остался в руках восставших. Черниговцы окружили и взяли замок, а воеводу Татева и бывших с ним князей П. М. Шаховского и Н. С. Воронцова-Вельяминова взяли в плен. Жители города и казаки взяли богатую добычу. Часть этой добычи Лжедмитрий  с большим трудом приказал вернуть, но удалось это сделать далеко не полностью (см.: Рыжов, К. Все монархи мира. Россия. — М.: Вече, 2001. — ISBN 5-7838-0268-9).

    На пути Лжедмитрия I к Москве серьёзным препятствием стал город Новгород Северский. В нём заперся со своим войском любимец Бориса Годунова, боярин Пётр Басманов. К нему в качестве подкрепления пришли стрельцы из Брянска, Кром и других соседних городов. В результате, отряд Басманова составил 1500 человек. Басманов приказал сжечь посад Новгорода Северского, чтобы осаждавшие в условиях ноябрьской погоды не смогли укрыться там от холодов и дождей. 11 ноября 1604 года войско Лжедмитрия I приступило к осаде города. Через 3 дня, 14 ноября был предпринят со стороны самозванца первый штурм, но поляки, белорусы и казаки были вынуждены отступить. Их потери составили 50 человек. В ночь на 18 ноября со стороны противника был предпринят генеральный штурм крепости. Но Пётр Басманов, будучи предупреждённым через лазутчиков во вражеском лагере, подготовился к осаде со стороны войска Лжедмитрия I и не дал ему зажечь стены города (см.: Мархоцкий Н. История Московской войны).  После попытки неудачного штурма Новгород Северского Лжедмитрий I поссорился с польскими наёмниками, обвиняя их в том, что они не могут похвастать своим военным превосходством над русским войском. Польско-белорусские наёмники чуть было совсем не отказались продолжать путь с Лжедмитрием I на Москву. Однако, самозванца спасло то, что практически без боя польско-белорусским войскам сдался Путивль. Эта крепость была ключевой к овладению всей Чернигово-Северской землёй. Историки спорят о том, кто мог сдать Путивль противнику. В качестве предателей они предполагают князя Василия Рубец-Мосальского или дьяка Сутупова. Тем не менее, там впервые народ поверил тому, что самозванец себя выдаёт за действительного царевича Дмитрия и присягнул ему. Вместе с простолюдинами присягу Лжедмитрию I там дали практически все местные дворяне.

    Правительственные войска пытались остановить продвижение самозванца со своими войсками к Москве. 21 декабря 1604 года между войсками Лжедмитрия I и войском князя Ф. И. Мстиславского произошло крупное сражение. Численно царское войско имело перевес над войском Лжедмитрия I.  Царского войска было 40 тыс. воинов, тогда как у Лжедмитрия – всего 15 тыс. Несмотря на более чем двухкратное превосходство в силах царского войска над войском самозванца, победу одержал Лжедмитрий I. Вероятно, часть воинов правительственного царского войска поверила тому, что Лжедмитрий является истинным царевичем Дмитрием. Ратники неохотно сражались с войском самозванца. Лжедмитрий I также прослезился, когда увидел множество павших на поле боя соотечественников. Хотя Лжедмитрий I одержал первую крупную победу над войском Бориса Годунова, его положение как самозванца было ещё далеко не прочным. Казна, какую самозванцу удалось взять в Путивле, истощилась. Воинам Лжедмитрия и польско-белорусо-литовским наёмникам было выплачено жалованье в награду за помощь. Но она также стало заканчиваться. Воины Лжедмитрия I начали роптать, так жалование было выплачено всего лишь за первые 3 месяца военного похода, а грабить и убивать местное население им было запрещено.

    1 января 1605 года в стане Лжедмитрия I произошло восстание польско-белорусских наёмников. Наёмники ограбили тогда обоз. Сам Лжедмитрий I объезжал рыцарей, падал перед ними на колени, просил у них прощения и пытался уговорить рыцарей остаться с ним и идти на Москву. Но в ответ польско-белорусо-литовские наёмники и рыцари оскорбляли и поносили Лжедмитрия I и грозились ему посадить его на кол (см.: Скрынников, Р. Г. Смутное время в России Вторжение Лжедмитрия I [Текст] / Р. Г. Скрынников // Три Лжедмитрия. — 2-е изд. — М.: ООО "Издательство АСТ, 2003. — ISBN 5-17-015689-8). По словам и воспоминаниям современников, в этот день самозванец и претендент на русский царский престол ударил поляка в лицо. Другие поляки в ответ стащили с него соболью шубу, которую пришлось затем дорого выкупать. 2 января большая часть польско-белорусских наёмников пошла обратно к границе России с Речью Посполитой. Сам Лжедмитрий I с остатком преданных ему наёмников и части перешедших на его сторону русских стрельцов и дворян был вынужден отступить в Путивль. Там он остановился на зимовку. 4 января 1605 года Юрий Мнишек, чувствуя себя неуютно среди казаков и русского московского люда и видя незавидное положение своего зятя, почти проигравшего поход на Москву, спешно уехал в Польшу на сейм. Вероятно, Юрий Мнишек думал, что русские дворяне восстанут против Бориса Годунова и помогут его зятю занять русский престол. По свидетельству летописей: «отошёл воевода сендомирский от того вора собою после того, как ему был бой с бояры, а отходил для помочи тому вору, а не за королевским повелением, и староста остринский Михаил Ратомской, и Тышкевич, и ротмистры осталися». Юрий Мнишек уверял своего зятя, что он продолжит ему помогать на королевском сейме и пришлёт из Польши новые подкрепления. Вместе с тестем Лжедмитрия I в Речь Посполитую ушло ещё около 800 поляков, полковник Адам Жулицкий, ротмистры Станислав Мнишек и Фредра. В конце концов, вместе с Лжедмитрием I осталось 1500 польских рыцарей. Они выбрали себе предводителем Дворжецкого вместо Мнишка. В критический момент во многом самозванцу помогли и иезуиты, которые поддержали его (см.: Скрынников, Р. Г. Смутное время в России Вторжение Лжедмитрия I // Три Лжедмитрия. — 2-е изд. — М.: ООО "Издательство АСТ, 2003. — ISBN 5-17-015689-8).

    Зимой 1605 года положение самозванца немного улучшилось после отхода его зятя в Польшу, когда примеру Путивля последовали такие города и поселения, как Рыльск, Кромы, Курск, Воронеж и Севск. Они поддержали самозванца и перешли на его сторону. Лжедмитрий I тогда же приказал доставить ему из Курска чудотворную икону Богородицу. Он торжественно встретил прибытие этой иконы, поместил её в шатер и по вечерам горячо молился перед ней. Воеводы городов, перешедших на сторону Лжедмитрия I либо присягали сами ему либо связывались восставшими и отправлялись в лагерь к самозванцу. Так их Лжедмитрий отпускал и они приносили ему также присягу на верность. Войско Лжедмитрия I постепенно росло за счет дворян и стрельцов, переходивших к нему. Кроме того, убыль войска Лжедмитрия восполнило 12 тыс. прибывших казаков с Дона. Под их охраной Лжедмитрий укрепился в Севске (см.: Костомаров, Н. И. Названный Дмитрий // Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. — М.: Астрель, 2006. — 608 с. и Рыжов, К. Все монархи мира. Россия. — М.: Вече, 2001. — ISBN 5-7838-0268-9.)

     Борис Годунов на подавление Лжедмитрия I и изменивших ему городов и сёл отправил снова своё войско. К концу января правительственное войско Годунова настигло самозванца в районе села Добрыничи. В ночь на 21 января 1605 года посланные Лжедмитрием лазутчики должны были зажечь село. Но этот манёвр не удался. Утром 21 января 1605 года Лжедмитрий I со своим войском вышел из города Севска и под селом Добрыничи сразился с правительственным войском. Лжедмитрий I потерпел поражение из-за того, что русские стрельцы применили против него многочисленную артиллерию. Почти вся пехота и большая часть конницы самозванцем был потеряно. У самого Лжедмитрия I была убита под ним его лошадь и он сам едва избежал плена. Наше войско захватило у самозванца 30 пушек и 15 знамён и штандартов (см.: Скрынников, Р. Г. Смутное время в России Вторжение Лжедмитрия I // Три Лжедмитрия. — 2-е изд. — М.: ООО "Издательство АСТ, 2003. — ISBN 5-17-015689-8).

     Правительственные царские войска, освободив от самозванца и его наёмников и сторонников большую часть занятых им городов и сёл, устроили жестокий террор против всех, кто сочувствовал и помогал самозванцу и против тех, кто поверил ему и поддержал его. Царские войска не щадили никого, даже женщин, детей и стариков. Жестокость войск, верных Годунова, только ещё больше усилила раскол российского общества и отвернуло от Годунова часть простого народа и дворян и ожесточило их против него. Также правительство и наша армия, почти победив в битве с Лжедмитрием, допустили серьёзный просчет, позволив уйти Лжедмитрию с остатком своих войск и сторонников в Путивль.

     В Путивле самозванец остановился окончательно на зимовку. Он не терял времени даром. Лжедмитрий I активно принимал в своей ставке посольства различных зарубежных стран и, в первую очередь, Речи Посполитой. При приёмах иностранных послов он представлял себя как будущего царя, а фактически уже как главу Российского государства. Одновременно он развернул активную пропагандистскую кампанию и информационную войну против Бориса Годунова и его правительства. Лжедмитрий I убеждал население, что он отменит многие ограничения, освободит всех, кто пострадал от Бориса Годунова, что он откроет первый в России университет и будет покровительствовать развитию многих наук и искусств, приглашать образованных людей из Европы и приобщит нашу страну к достижениям и плодам европейской культуры и техники. При этом  Лжедмитрия I поддержало еще примерно 4 000 донских и запорожских казаков. Они сковывали под Путивлем официальные царские войска и не давали им войти в город и взять самозванца. При этом казаки сами убеждали самозванца остаться в России и не бежать в Польшу. Царские войска вместо того, чтобы взять самозванца безуспешно штурмовали Кромы и Рыльск. Жители этих городов, будучи напуганы террором царских войск, отказывались сдаться и стояли до последнего.

    Наряду с агитацией за себя и попытками доказать то, что он есть «истинный царевич Дмитрий», Лжедмитрий всячески пытался доказать своим противникам, что он не имеет никакого отношения к расстриге Григорию Отрепьеву. Для этого он возил с собой монаха, который стал называться его именем. Смерть царя Бориса Годунова ободрила самозванца. Монахи Чудова монастыря, которые были посланы в Путивль для обличения самозванца, прислали письмо, в котором назвали Григория Отрепьева «истинным сыном Ивана Васильевича». Жена покойного Бориса Годунова, царица Марья Григорьевна и её советники, были в смущении и замешательстве. Они в формуле присяги новому царю Фёдору II Борисовичу решили исключить упоминание имени Григория Отрепьева и поставили условием не поддерживать того, кто называет себя царевичем Ивана Грозного. Брожение умов среди народа и дворян лишь больше усилилось. Жена Бориса Годунова, бывшая дочерью опричника Малюты Скуратова, не пользовалась поддержкой и популярностью среди народа. По Москве ходили слухи о жестокости Марии Григорьевной. В частности, говорилось, что когда Борис Годунов вызвал в свои покои Марию Нагую, мать царевича Дмитрия и пытался узнать от неё, что на самом деле случилось с царевичем Дмитрием в Угличе в 1591 году, то Мария Григорьевна, не услышав внятного ответа от Марии Нагой, чуть было не выжгла ей свечкой глаза (см.: Скрынников, Р. Г. Начало правления Федора Годунова. Мятеж под Кромами // Три Лжедмитрия. — 2-е изд. — М.: ООО "Издательство АСТ, 2003 и Кравченко С. Кривая империя (2003)).

     В мае 1605 года Лжедмитрию I присягнуло русское войско, стоявшее под Кромами. Воевода Пётр Басманов изменил Фёдору II Годунову и перешёл на сторону Лжедмитрия I. Пётр Басманов теперь был ближайшим советником и помощником Лжедмитрия и даже погиб вместе с ним. С этого времени самозванец начал подготовку похода на Москву. Он отправил туда войско во главе с князем Василием Голицыным. Сам Лжедмитрий I отправился в Орёл, где его ожидали «выборные от всей Рязанской земли», а затем в Тулу.

    В Москву в это время самозванец отправил с грамотой своих гонцов Гаврила Пушкина и Наума Плещеева под охраной казацкого отряда Ивана Корелы. 1 июня 1605 года Гаврило Пушкин, стоя на Лобном месте, зачитал послание Лжедмитрия I адресованное московскому люду, дворянам и боярам. Противиться посланцам Лжедмитрия I пытался только престарелый патриарх Иов. Но он ничего не успевал сделать. Вскоре москвичи восстали. Они ворвались в царский дворец и разграбили его. Однако царя Фёдора II Борисовича и его мать, царицу Марию Григорьевну восставшие не нашли. Они успели бежать и скрыться. С Марии Григорьевны восставшие сорвали с шеи только ожерелье. По другой версии царя и его мать отправили в их прежний дом. В это время пьяная толпа москвичей разграбила винные погреба и подворья многих бояр, которые узами родства были связаны с Годуновыми.

     Под давлением Богдана Бельского через 2 дня 3 июня 1605 года Боярская Дума приняла решение отправить к самозванцу своих представителей. В Тулу от правительства отправились старый князь И. М. Воротынский и вместе с ним несколько второстепенных бояр и окольничих -– князья Трубецкой и А. А. Телятевский, Ф. И. Шереметев, думный дьяк А. Власьев, несколько дворян, приказных и гостей. Лжедмитрий I был очень рассержен тем, что к нему прислали людей не имевших реальной власти. Он допустил их к себе позже, а прежде велел своим людям и казакам говорить: «наказывайте и лаяше, яко же прямый царский сын» (см.: Скрынников, Р. Г. Смутное время в России. Вступление Лжедмитрия I в Москву [Текст] / Р. Г. Скрынников // Три Лжедмитрия. — 2-е изд. — М.: ООО "Издательство АСТ, 2003. — ISBN 5-17-015689-8.).

     Пока Лжедмитрий I со своими людьми пребывал в Туле, он вёл себя как настоящий царь. Он принимал послов иностранных государств, работал с документами, рассылал всем грамоты,  в которых он призывал всех принять присягу на верность ему, как «истинному сыну Ивана Грозного». В числе первых людей, к которым он прислал грамоты были мать умершего действительного царевича Дмитрия Мария Нагая и английский посол Смит. Он беседовал с ним милостиво, обещал ему покровительство и дарование тех вольностей, которые даровал ему мнимый его отец. Затем он принял «выборных от всей земли» и второе боярское посольство во главе с тремя братьями Шуйскими и Фёдором Ивановичем Мстиславским. Поначалу самозванец встретил их холодно, огорчившись тем, что народ встретил царя раньше и опередил царедворцев. Однако, он сменил гнев на милость и привёл их к присяге. Эту присягу принял архиепископ Рязанский и Муромский Игнатий. Этого архиепископа самозванец прочил на место старого патриарха Иова, который знал, что Григорий Отрепьев самозванец и был против незаконного захвата им власти.

      В конце весны 1605 года самозванец постепенно двинулся к Москве. В это время в Москве 5 июня 1605 года тело покойного царя Бориса Годунова было вынесено из Архангельского собора и отдано на поругание. Лжедмитрий I из своего стана отправил Василия Васильевича Голицына и князь Рубец-Мосальский. Он приказал своим людям устранить всех «врагов царевича». Вероятно этот приказ спровоцировал народное восстание москвичей и 10 июня 1605 года царь Фёдор II Борисович и царица-мать Мария Григорьевна были убиты. По приказу Лжедмитрия I имущество Годуновых и родственных им родов Вельяминовых и Сабуровых было взято в казну. Степана Васильевича Годунова убили в тюрьме. Всех остальных Годуновых отправили в ссылку в Нижнее Поволжье и в Сибирь. С. Н. Годунов был отправлен в ссылку в Переяславль-Залесский. Там он по слухам был уморён голодом. Лжедмитрию I донесли, что царь и его мать совершили самоубийство, приняв яд. На людях Лжедмитрий сожалел о смерти бывшего царя и его матери и пообещал помиловать всех, кто остался в живых из их родственников (см.: Рыжов, К. Все монархи мира. Россия. — М.: Вече, 2001. — ISBN 5-7838-0268-9). 20 июня 1605 года при поддержке московских дворян Лжедмитрий I как царь въехал в Москву. Существует предположение, что на пути в Москву будущий царь беседовал  с местными жителями, принимал делегации от местного дворянства и духовенства. Так в Серпухове, в шатре он дал богатый пир боярам, окольничим и дьякам. В подмосковное село Коломенское будущий царь уже въехал в богатой карете и в сопровождении пышной свиты. Там он также местным аристократам дал богатый пир. Везде Лжедмитрий I, представляясь сыном Ивана Грозного, обещал народу вольность и льготы, обещал им смягчить иго помещиков и бояр и отеческую заботу всему народу. Это обеспечило самозванцу широкую народную поддержку и облегчило ему путь в Москву.

     С 20 июня 1605 года после трёхдневного ожидания под стенами Москвы и согласования всех деталей с Боярской Думой Лжедмитрий I в сопровождении богатой и пышной свиты, на богатом коне и в пышном ожерелье въехал в Москву. В Кремле Лжедмитрия I ожидало уже духовенство с образами и хоругвями. Правда, строгим ревнителям русского православия сразу не понравилось, что Лжедмитрия I сопровождали поляки, которые били в литавры и в барабаны. Лжедмитрий помолился в кремлёвских Архангельском и Успенском соборах, демонстративно плакал над гробом Ивана Грозного. При этом не осталось незамеченным, что вместо с Лжедмитрием I постоянно находились поляки, да и прикладывался к образам новый царь явно не по-московски. Часть встречавших Лжедмитрия I успокаивало себя тем, что царевич Дмитрий был долго за рубежом и подзабыл русские обычаи и этикет царского двора.
Лояльные Лжедмитрию бояре и духовенство торопили его с венчанием на царство. Но он хотел повидаться со своей мнимой матерью Марией Нагой, которая была пострижена в монахини под именем Марфы. К ней он отправил князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского, которому он даровал польский титул мечника. 18 июля 1605 года Марфа прибыла из ссылки и в подмосковном селе Тайнинском на глазах огромного количества народа встретилась со «своим сыном». По воспоминаниям современников, Лжедмитрий I соскочил с коня, а Марфа, откинув боковой занавес кареты, рыдала, приняв его в свои объятия. Оба рыдали и весь путь до Москвы Лжедмитрий прошёл пешком и шёл рядом с каретой. Марфа снова стала царицей и её поселили в Кремлёвском Вознесенском монастыре. Царь постоянно общался и советовался с ней при решении государственных дел. Тем не менее, Марфа знала, что тот кто назвался её сыном, на самом деле самозванец и она помнила о том, что реальный её сын Дмитрий умер в 1591 году и знала о причинах и обстоятельствах его смерти. Встреча её с «сыном» и радостные объятия были лишь внешним притворным выражением родственных чувств и, вероятно, Марфа сделала это под давлением людей Лжедмитрия и опасалась серьёзного наказания или казни. Встреча Марфы с её мнимым сыном нужна была боярам и людям Лжедмитрия, чтобы убедить народ и дворян в том, что царевич Дмитрий настоящий и что Марфа его настоящая мать и заручиться поддержкой народа. Сама Марфа на протяжении одного года правления самозванца, который царскую власть захватил незаконно, не скрывала к нему своей неприязни и позже поспособствовала выдаче самозванца и его казни.

     Существует предположение, что после своего прихода к власти Лжедмитрий I приказал схватить и умертвить несколько монахов Чудова монастыря, которые могли знать о том, что он ненастоящий царь и самозванец и могли выдать его. Но документы, которые как бы свидетельствовали об этом намерении Лжедмитрия I были составлены после свержения и убийства царя и, по мнению, серьёзных исследователей не внушают доверия.

     Через несколько дней после своего приезда в Москву и встречи с Марфой на Лжедмитрия I была совершена попытка покушения. Её инициатором был князь Василий Шуйский и его товарищи. Об этой попытке стало известно по доносу царю купцом Фёдором Коневым. Он говорил, что князь Василий Шуйский со своими сторонниками распространяет по Москве слухи о том, что назвавший себя царевичем Дмитрием Ивановичем, самозванец и взял власть путём обмана. Василий Шуйский говорил, что Лжедмитрий является на самом деле расстригой Григорием Отрепьевым, что он хочет искоренить в России православную веру и насадить чуждые ей обычаи. Шуйский по приказу царя был схвачен, но решение о его дальнейшей судьбе он передал Земскому Собору. На Земском Соборе царь так красноречиво говорил о воровстве и предательстве Шуйского, что Земской Собор поверил ему и принял решение казнить Василия Шуйского, но Лжедмитрий I неожиданно проявил милость, когда Шуйского уже повели на плаху и заменил казнь ссылкой 25 июля 1605 года в Вятку. Вместо него по приказу царя и решению Земского Собора  были казнены дворянин Пётр Тургенев и купец Фёдор Калачник. Последний будто бы даже на плахе говорил, что Лжедмитрий I вор и самозванец (см.: Скрынников, Р. Г. Правление Лжедмитрия I // Три Лжедмитрия. — 2-е изд. — М.: ООО "Издательство АСТ, 2003. — ISBN 5-17-015689-8). Накануне ссылки Шуйского и казни его сторонников 24 июля 1605 года был смещен с патриаршей кафедры первый русский патриарх Иов и вместо него был выбран патриархом Русской православной Церкви лояльный Лжедмитрию I патриарх Игнатий, который был до того архиепископом Рязанским.

     Вскоре после возведения в сан патриарха Архиепископа Игнатия Лжедмитрий I был венчан на царство венцом Годунова. Он принял его из рук патриарха Игнатия. Бояре в свою очередь поднесли ему знаки царской власти: скипетр и державу. В день венчания на царство царский дворец был украшен соответственно событию, а путь от Успенского собора до царского дворца был устлан дорожкой из красного бархата. Когда царь появился на пороге царского дворца, бояре осыпали его дождём из золотых монет.

     С 30 июля 1605 года царь Лжедмитрий I начал своё полноценное правление. На протяжении 10-11 месяцев своего правления царь сочетал видимость заботы о народе с роскошной жизнью на польский манер, привлечении польско-белорусских советников к управлению государством и введению в царском дворе польской моды и обычаев. Первым решением во внутренней политике нового царя было возвращение из ссылки всех бояр и дворян, попавших в опалу в годы правления Бориса Годунова. Лжедмитрий возвратил свободу, чины и достояние не только Нагим, мнимым своим родственникам, но и всем опальным Борисова времени. Так, страдальца Михайла Нагого он пожаловал в сан Великого Конюшего, брата его и трех племянников, Ивана Никитича Романова, двух Шереметевых, двух Князей Голицыных, Долгорукого, Татева, Куракина и Кашина -- в Бояре; многих в Окольничие, и между ими знаменитого Василья Щелкалова, удалённого от дел Борисом; Князя Василья Голицына назвал Великим Дворецким, Бельского -- Великим Оружничим, Князя Михайла Скопина-Шуйского -- Великим Мечником, Князя Лыкова-Оболенского -- Великим Крайчим, Пушкина --Великим Сокольничим, Дьяка Сутупова Великим -- Секретарем и Печатником, а Власьева также Секретарем Великим и Надворным Подскарбием. Всем опальным боярам царь возвратил их имущество и имения. Был возвращён из ссылки, не успевший доехать до Вятки, князь Василий Шуйский. Вместе с ними были возвращены домой из ссылки и все родственники бывшего царя. Кроме возвращения опальных бояр и родственников покойного царя были прощены и возвращены из ссылки все родственники Филарета (Фёдора) Романова. Сам боярин Фёдор Романов, который принял постриг под именем Филарета, был возведён в сан Ростовского митрополита. Лжедмитрий I удвоил содержание всем служилым людям и увеличил для помещиков земельные наделы. Это он смог сделать благодаря конфискации денег и земель у монастырей. На юге России царь отменил взимание всех налогов на 10 лет и запретил практику обработки «десятинной пашни». Пытаясь угодить служилым людям и дворянам, царь думал и о себе и своих людях. Ему нужны были деньги для проведения дорогой свадьбы на Марине Мнишек и поддержка своих сторонников, которые помогли ему совершить переворот. В знак благодарности своим служилым людям он и удвоил им жалование. Денежные средства были нужны царю и на готовящуюся войну с Турцией. В других районах страны Лжедмитрий I наоборот увеличил размер налогов, что привело к росту волнений. Новый царь не имел желания и возможности силой подавить народные волнения и не хотел терять доверия и поддержки народа, который поверил ему, что он настоящий законный царь и наследник Ивана Грозного. Поэтому царь разрешил крестьянам уходить от помещиков в случае их произвола и если он не кормил их во время голода. Кроме того, царь запретил холопство. Холопом мог остаться только тот, кто по своей воле продался заимодавцу за долги. Таким образом, холопство стало видом наёмной работы. Все эти меры на время помогли активизировать экономику, установить относительный гражданский мир и повысить заинтересованность трудящихся в своей работе. Но понимая непрочность своего положения, Лжедмитрий I попытался компенсировать недостаток поступления денежных средств в казну и государственный бюджет увеличением размера ясака с недавно покорённых хантов и манси, а также сибирских татар.

     Во время периода своего короткого правления Лжедмитрий I провёл реформу законодательства. Царь запретил мздоимство (взяточничество) в среде чиновников. Он ограничил срок поиска и возвращения беглых крестьян и установил его в 5 лет. Возвращению по новому закону подлежали все крестьяне, которые бежали за год до голодных лет Великого голода 1601-1603 годов либо после его окончания. Также возвращению подлежали те крестьяне, которые бежали в голодные годы, захватив с собой всё имущество и не имели целью спасение своей жизни. Под действие этого закона не подпадали те крестьяне, которые удалились от места своего прежнего проживания не больше чем на 200 вёрст. Кроме того, Путивль, который помог самозванцу укрыться от царских войск Годунова и оказал ему помощь и поддержку, освобождался от взимания податей и налогом сроком также на 10 лет. Однако, новые законы официально не были до конца утверждены, так как Сводный судебник, который должен был официально включить новые законы и письменно зафиксировать их, не успели закончить (см.: Лжедмитрий I - Григорий Отрепьев. Хронос; Скрынников, Р. Г. Правление Лжедмитрия I // Три Лжедмитрия. — 2-е изд. — М.: ООО "Издательство АСТ, 2003. — ISBN 5-17-015689-8.).

     В отношениях с боярами и народом царь стремился проявлять видимость заботы и боролся с злоупотреблениями власти. Лжедмитрий I запрещал боярам и послам чрезмерно восхвалять и льстить ему. Тех, кто ругал и проклинал время правления Бориса Годунова и его сына, царь всячески поправлял и одёргивал и говорил льстецу, что он сам же и ставил, как и все прочие бояре и сановники на царство Бориса Годунова, а теперь поносит и хулит его.

     В процессе сбора налогов и податей царь попытался навести порядок. Чтобы снизить вероятность злоупотреблений во время сбора налогов Лжедмитрий I обязал отправлять все земли и уезды выборных людей в Москву с чётко обозначенной суммой налога и подати. Взяточничество теперь стало преследоваться и караться. Царь велел хватать всех взяточников и в знак позора вешать им на шею денежную мошну, меха, жемчуг и даже солёную рыбу, т. е. те предметы и вещи, которыми местные и столичные чиновники брали взятки. Он велел им не только носить на шее то, чем они брали взятки, но и бить за взяточничество палками. Дворяне, наоборот, были освобождены от телесных наказаний за свои провинности и преступления. Но они должны были вместо телесных наказаний, за те же нарушения и преступления платить большие штрафы.

    Во время своего правления царь на западный манер провёл реформу органов государственного управления. Лжедмитрий I изменил состав Боярской Думы. Он ввёл в неё на постоянной основе высших представителей православного духовенства. Сама Боярская Дума как верховный орган власти и правительство стала называться Сенатом. Себя Лжедмитрий I стал называть на западный манер императором или цезарем. За время своего короткого правления царь практически ежедневно присутствовал на заседаниях Боярской Думы (Сената). Он выслушивал отчёты и доклады бояр, священников и думных дьяков (министров), занимался государственными делами, принимал участие в принятии важнейших государственных решений по вопросам внутренней и внешней политики. По средам и субботам царь давал аудиенции и принимал челобитные от народа, чиновников и бояр. Лжедмитрий I запросто мог гулять по Москве и не считал зазорным общаться с простыми крестьянами, ремесленниками и торговцами.

     Стоит отметить, что при этом Лжедмитрий I окружил себя наёмниками из поляков. Он ввёл в Российском царстве польские титулы мечника, подчашия и подскарбия. Царь создал орган политического сыска, получивший название «Тайная канцелярия». В неё вошли исключительно поляки. Это были капитаны Мацей Домарацкий, Михаил Склиньский, Станислав Борша и личные секретари царя Ян Бучинский, Станислав Слоньский и Липницкий. В круг вопросов Тайной канцелярии входили не только вопросы сыска политических противников царя и контроль над ними, но и решение финансовых вопросов для обеспечения роскошной жизни и прихотей царя и его сторонников и решение религиозных дел, связанных с контролем над православной Церковью и имевших целью обеспечить со временем её союз с Римско-Католической Церковью во главе с папой Римским. К концу своего правления Лжедмитрий I, по замечанию Маржерета, стал проявлять авторитарно-деспотические черты и стремиться к установлению самодержавия. Кроме того, царь разогнал русскую охрану царя и вместо неё создал личную гвардию, состоявшую из поляков и белорусов. Она должна была обеспечивать личную безопасность царя и защищать его от покушений на его жизнь. Царь оказал покровительство печатнику Андронову, сыну Невежина. При поддержке и покровительстве царя 5 июля 1605 года он приступил к печатанию «Апостола» в «царской его величества друкарне». 18 июня 1606 года он благополучно закончил её.

     Постоянное заигрывание с иноземцами и дружба с католиками и поляками, введение во двор польских обычаев, моды и культуры, стремление обеспечить интеграцию России с Речью Посполитой и Западной Европой и отстранение от дел всех патриотически настроенных служилых людей, духовенства и ревнителей строгих традиций русского православия постепенно настроило против него все классы и слои российского общества. Многих стало возмущать то, что русский царь не скрывал своей любви и приверженности польским обычаям, заигрывания с поляками и попытками угодить им и стремления подчинить Россию Польше.

     Во внешней политике Лжедмитрий I стремился к расширению контактов со странами Западной Европы. Англичане, приезжая в Москву, свидетельствовали, что такой свободы, как в России, не знала ни одна страна Европы. Большая часть историков признавала его новаторство во многих аспектах внутренней и внешней политики и ряд её прогрессивных черт. Стремление к европеизации и евроинтеграции отразилось даже в том, что царь стал именовать себя цезарем и императором. Правда, он подписывался с ошибками и писал «in perator». Официальным же титулом царя был титул «Мы, пресветлейший и непобедимейший Монарх Дмитрий Иванович, Божиею милостию, Цесарь и Великий Князь всея России, и всех Татарских царств и иных многих Московской монархии покорённых областей Государь и Царь».
Во время своего правления Лжедмитрий I планировал начать войну с Османской империей. Он хотел отвоевать у турок-османов устье Дона и обеспечить России выход к Азовскому и Чёрному морям. Для этого царь приказал начать отливать на пушечном дворе новые мортиры, пушки и ружья. Он сам обучал лично стрельцов пушечному делу и штурму земляных крепостей, лез на валы, хотя там его постоянно толкали и сбивали с ног. Зимой 1605-1606 годов, пользуясь поддержкой Войска Донского, он отправил в Елец дворянина Г. Акинфова с поручением укрепить Елецкий кремль. Туда он отправил осадную и полевую артиллерию и создал там склады для хранения продовольствия, снаряжения и вооружения. По приказу царя на реке Вороне, притоке Дона, недалеко от Воронежа должно было начаться строительство судов, чтобы брать турецкие крепости с моря. В Крым царь направил посольство с целью объявления Турции войны. Весной 1606 года Лжедмитрий I собирался отправиться в Елец и провести там всё лето (см.: Скрынников, Р. Г. Конец Лжедмитрия I // Три Лжедмитрия. — 2-е изд. — М.: ООО "Издательство АСТ, 2003. — ISBN 5-17-015689-8).
Наряду с материальной подготовкой к войне, царь готовил и саму армию к войне. Он в уезды направил воевод для проведения дворянских смотров. Для готовящейся войны с Турцией царь вызвал в Москву часть новгородского ополчения, которые составили дворяне и дети боярские. Им он приказал готовиться к военному походу на Азов, что в 1696 году попытался сделать Пётр I.

     С целью подготовки к штурму Азова царь зимой 1605-1606 годов в селе Вяземы под Москвой соорудил крепость из снега. Защищать её должны были свои бояре и князья, а штурмовать её иноземцы. На роль иноземцев были выбраны поляки. В качестве оружия «защитники» и «противники» использовали снежки. Впрочем военная игра получилась не так, как царь задумывал. Ревнителей русских обычаев и благочестия возмутило то, что на роль противника царь пригласил поляков. По словам бояр, поляки вложили в снежки камни и этим наставили русским синяков под глазом. Хотя крепость удалось взять благополучно и воевода попал лично в плен к царю, один из бояр предупредил Лжедмитрия, что продолжать дальше не стоит, так как русские сильно обозлены и носят под платьем длинные ножи, чтобы отомстить царю за поругание русских обычаев.

     Для обеспечения успехов войны с Османской империей Лжедмитрий I делал попытки найти союзников среди стран Западной Европы. На это была направлена вся его дипломатическая деятельность. Он искал поддержки прежде всего у Речи Посполитой, германского императора и папы Римского. В качестве союзников по войне с Османской империей царь хотел дополнительно привлечь Францию и Венецию. Однако, серьёзной поддержки он не получил, так как не выполнил условию Польши по территориальным уступкам ей части территории России и гарантий свободы вероисповедания для католиков.

     Польско-белорусскому послу Корвин-Гонсевскому царь ответил, что не может пойти на территориальные уступки Речи Посполитой, какие она от России требовала. Вместо дарения Речи Посполитой Новгорода, Пскова и Смоленска Лжедмитрий I предложил оплатить военную помощь деньгами. В прямом въезде иезуитов он также отказал, чтобы не раздражать своих подданных. Но свободу вероисповедания он разрешил христианам всех направлений и наиболее рьяным защитникам православия от отвечал, что соблюдение внешних обрядов и существо христианской веры принципиально важные вещи. Тем не менее, считаясь с привычками нашего русского народа, он требовал от своей жены Марины Мнишек хотя бы внешнего соблюдения православных обрядов. Лжедмитрий I планировал начать войну со Швецией, чтобы отвоевать для России выход к Балтийскому морю. Но сопротивление думных бояр не дало осуществиться планам царя.

     По воспоминаниям белорусо-литовского гетмана Жолкевского, в декабре 1605 году в Речь Посполитую был послан швед Пётр Петрей, чтобы предупредить польского короля Сигизмунда III и сообщить ему тайно, что Лжедмитрий I является самозванцем. После этого Россия должна была лишиться поддержки Речи Посполитой. Но польско-белорусский король, зная о самозванстве Лжедмитрия, сдержался и под страхом смерти приказал не разглашать никому эту информацию. Существует предположение, что инокиня и царица Марфа охладела к самозванцу, когда он дал тайный приказ разорить могилу реального царевича Дмитрия в Угличе. После Петра Петрея с тем же поручением приехал в Варшаву сын боярский Иван Безобразов. Миссию Ивана Безобразова облегчило то, что до своего переворота и воцарения Лжедмитрий I поддерживал отношения с теми польскими магнатами, которые были недовольны королём Сигизмундом III. Среди них был краковский воевода Николай Зебжидовский и Стадницкие. Они были родней Марины Мнишек. Стоит отметить, что шведы также помогали Лжедмитрию в осуществлении его планов. Но это опиралась на подтверждение Россией заключенного невыгодного для неё торгового договора 1595 года.
Определенный интерес представляет отношение Лжедмитрия I к религии, его образ и распорядок жизни и его личная жизнь. В этом отношении Лжедмитрий I резко выделялся на фоне своих подданных и это стало одной из причин, которые погубили его.

     В религиозной политике Лжедмитрий I придерживался свободы совести и веротерпимости. Он одинаково хорошо относился к православным, католикам и протестантам, приглашал в Россию лучших ученых, купцов и других людей из стран Западной Европы. Царь считал, что православные, католики и протестанты верят в одного Бога – Иисуса Христа. Все различия между тремя направлениями христианства сводились только к внешним обрядам и борьбе за власть, территории и влияние. По мнению Лжедмитрия I было важнее существо веры, чем соблюдение внешних обрядов, традиций и дисциплины и в спорах с боярами и священниками он призывал обратить их внимание на это. Тогда это был безусловно прогрессивный шаг и православие могло перестать быть обязательной для всех россиян верой. Но Лжедмитрий этим себя противопоставил всему народу и большей части консервативно настроенных бояр и священников и своей любовью к польской и европейской моде и обычаям постоянно раздражал народ, бояр и православных священнослужителей. Также Лжедмитрий I считал, что все решения семи Вселенских Соборов исключительно дело рук человеческих и решение одного собора можно легко отменить решением другого собора. Собственный секретарь Лжедмитрия I Бучинский был поляком и протестантом. Больше всего царь не любил монахов и монастыри. Он считал их и прямо и открыто называл их «дармоедами» и «лицемерами». Он начал проводить опись монастырского имущества и владений и хотел отобрать у монастырей все излишки и направить их на нужды армии и страны. Тем не менее, поначалу считаясь с привычками русского народа и своих подданных Лжедмитрий I требовал от прибывшей в Москву Марины Мнишек соблюдать православные обряды (см.: Костомаров, Н. И. Названный Дмитрий // Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. — М.: Астрель, 2006. — 608 с. — ISBN 5-271-12746-X. и Царь Лжедмитрий I. Биография (рус.).

     Пётр Петрей писал о Лжедмитрии и его образе жизни так: «Вспоминали, что новый царь любил поговорить, удивлял начитанностью и знаниями, в спорах часто приводил в доказательство факты из жизни других народов или истории из собственного прошлого.
    
      Любил поесть, но после обеда не спал, что было не в обычае прежних царей, не ходил в баню, не позволял постоянно кропить себя святой водой, шокировал москвичей, привыкших к тому, что царь должен был выглядеть степенно и ходить, ведомый под руку ближними боярами, тем, что свободно разгуливал по комнатам, так, что телохранители порой не могли найти его. Любил ходить по городу, заглядывать в мастерские и заводить разговоры с первым встречным.

     Отлично умел обращаться с лошадьми, ездил на медвежью охоту, любил весёлую жизнь и развлечения. Сумрачный Кремлёвский дворец ему пришёлся не по душе, и Дмитрий приказал выстроить для себя и для будущей жены два деревянных дворца. Его личный дворец был высок, но невелик по размеру и состоял из огромных сеней, уставленных шкафами с серебряной посудой и четырёх комнат, полы в которых были покрыты персидскими коврами, потолки покрыты резьбой, а печи украшены изразцами и серебряными решётками. Ещё одним нововведением была музыка, звучавшая во время обедов. Любил он устраивать праздники и пиры для придворных.

     В отличие от прежних царей, он оставил преследование скоморохов, не запрещены были больше ни карты, ни шахматы, ни пляски, ни песни.

     Возле дворца приказано было установить медную статую Цербера с подвижной челюстью, которая с клацанием могла открываться и закрываться».

     Одной из самых больших слабостей Лжедмитрия была любовь к женщинам и драгоценностям.

     Ещё до прибытия в Москву Марины Мнишек Лжедмитрий I обзавёлся целым гаремом наложниц. Больше всего он любил красивых жен и дочерей бояр и вельмож. Из-за красоты он в живых оставил дочь Бориса Годунова Ксению и сделал её своей невольной наложницей. Её он продержал примерно полгода до приезда из Польши жены Марины Мнишек. Накануне её приезда царь сослал Ксению Годунову во Владимирский монастырь. Там её постригли в монахини под именем Ольги. По малодостоверным слухам она в монастыре родила Лжедмитрию сына.

     Польский наёмник С. Немоевский оставил в своём дневнике интересные замечания и наблюдения над поведением Лжедмитрия I. Так, он рассказывал анекдоты о ситуациях, когда бояре ловили царя на мелком вранье и хвастовстве. Они не стеснялись ему сказать: «Государь, ты солгал!». Накануне приезда Марины Мнишек царь якобы запретил им это делать. Боярская Дума поинтересовалась, как ей быть, если царь еще раз солжет. На это он сказал, что больше так делать не будет (см.: Скрынников, Р. Г. Правление Лжедмитрия I // Три Лжедмитрия. — 2-е изд. — М.: ООО "Издательство АСТ, 2003. — ISBN 5-17-015689-8.).

     Царь очень любил драгоценности, что не было тайной даже для многих стран Европы. Вместе с Мариной Мнишек в Россию приехало много итальянских, шведских и немецких купцов, которые привезли дорогие товары. В их числе был и Станислав Немоевский, бывшей специальным посланником Анны. Он привёз Лжедмитрию I на продажу её драгоценности: алмазы, рубины и другие драгоценности. Общая стоимость этих драгоценностей была на сумму 69 тыс. злотых. После свержения и казни Лжедмитрия царь Василий Шуйский возвратил их обратно с послами в Польшу.

     Во время короткого правления самозванца и царя Лжедмитрия I в российском народе и обществе сложилось к нему двойственное отношение. С одной стороны, рядом мер по наведению порядка, некоторым облегчением положения трудового народа и благодаря ряду других льгот и тем, что он стремился править так, чтобы обходиться без пролития крови и казней Лжедмитрий I завоевал себе любовь и уважение со стороны народа и основной части бояр и дворян. С другой стороны, Лжедмитрий I всячески заигрывал с поляками, брал их к себе в советники, игнорировал сложившиеся в России нормы поведения, культуры, благочестия и этикета царского двора. Он подчеркнуто демонстративно проявлял веротерпимость к тем, кто в глазах православных русских людей и большинства православного духовенства были еретиками и предателями Христовой веры и теми, кто хотел Россию закабалить не только духовно, но и политически. Лжедмитрий I недооценивал степень приверженности русских людей к православной вере и культуре. Он не любил долгих молитв и чрезмерно пышных богослужений, не стремился строго соблюдать посты, включая Великий пост и допускал себе серьёзные отступления и послабления поста. Он вопреки сложившемуся русскому обычаю после обеда никогда не ложился днём спать. Кроме того, царь во время церемоний и при выходе с боярами и входе  с ними в Кремль не проявлял степенности и не ходил под руку с боярами. Он напротив свободно и вольно общался с московскими простолюдинами, к чему многие русские соотечественники не привыкли. Многих смущало то, что царь разрешил свободно те развлечения, которые православная Церковь осуждала и порицала, то, что царь одевался в иноземное польское платье, ввёл польскую моду и обычаи в царском дворе, ввёл в правительство и другие органы власти поляков и своим намерением и обещанием жениться на польке Марине Мнишек. Свадьба Лжедмитрия I на Марине Мнишек, состоявшаяся 8 мая 1606 года, которая сопровождалась при проведении церемонии присутствием поляков и нарушением и глумлением над православными обрядами и традициями русского православного благочестия особенно возмутило народ, бояр и многих священников. Таким образом, приверженность царя польским обычаям и культуре, нежелание учитывать то, что для русских людей царь должен быть образцом и воплощением добродетелей и тем примером, на который следовало ориентироваться и равняться и попытки угодить полякам и части литовцев и белорусов, стремление опереться на польское войска сыграли с Лжедмитрием злую шутку. Да и ко многим нововведениям и начинаниям Лжедмитрия I российское общество по известным причинам было неготово. При этом в части своих начинаний, включая попытки завоевать для России выход к Чёрному и Балтийскому морям, стремлением приобщить нашу страну к знаниям и лучшим достижениям европейской культуры Лжедмитрий I предвосхитил знаменитые реформы и преобразования Петра I Великого. Ещё противников Лжедмитрия возмущало то, что он отстранил от власти больших бояр и приблизил к себе «худородных» бояр, дав им чины окольничих. Среди них были и родственники последней жены Ивана Грозного – Нагие. Сам Василий Шуйский признался, что воцарение Лжедмитрия I было допущено только с целью свергнуть Годуновых, а теперь настал черед свергнуть и самого Лжедмитрия.

    Совокупность указанных выше причин, заигрывания с поляками, недооценка степени приверженности и значимости для русского народа православной веры, культуры и обычаев, поспешность и недостаточная продуманность реформ и преобразований резко настроили против царя уже в конце 1605-1606 годов большую часть слоёв, сословий и классов российского народа и общества. Это резко подогревалось небезосновательными слухами о том, что царь, называвший себя Дмитрием Ивановичем, на самом деле бывший монах Григорий Отрепьев и он захватил царскую власть незаконно и обманным путём. Да и сам царь своим поведением выдавал себя и давал основание думать о том, что его пребывание в царской власти незаконно. Зимой 1605-1606 года был схвачен чудовский монах, который распространял по Москве и её окрестностям слухи о том, что царь ненастоящий и он является самозванцем и бывшим беглым монахом Григорием Отрепьевым, которого он «сам грамоте научил». Монаха схватили и пытали. Но он ничего не сказал о Лжедмитрии I и не выдал лично его. Ничего не добившись от этого монаха, царские слуги и чиновники утопили его и его товарищей в Москве-реке. Польские источники говорят о том, что был факт подкупа кого-то из царских чиновников или слуг. Один из них должен был поднести царю чашу с отравленным вином и убить его (см.: Скрынников, Р. Г. Конец Лжедмитрия I // Три Лжедмитрия. — 2-е изд. — М.: ООО "Издательство АСТ, 2003. — ISBN 5-17-015689-8).

     Весной 1606 года началось движения на Москву из южных волго-донских степей недовольных Лжедмитрием донских казаков во главе с Илейкой Муромцем, который назвал себя именем никогда не существовавшего царевича Петра Фёдоровича, «внука» Ивана Грозного. К повстанцам из Москвы царь отправил с письмом дворянина Третьяка Юрлова. Источники сообщают разные сведения о том, в какой мере имел место контакт Лжедмитрия I с лжецаревичем Петром и что содержалось в этом письме. Согласно полякам Лжедмитрий I приглашал лжецаревича к себе, обещая ему дать земли и надеясь в нём найти опору для того, что удержаться на троне. Вероятно Лжедмитрий I надеялся, что донское казачество поможет ему удержаться у власти. Согласно сведениям, которые были получены при допросе Илейки Муромца, царь предлагал явиться в Москву и подтвердить свои заявления и обосновать их и больше не беспокоить Москву своими притязаниями.

     В среде части дворян, бояр, основной части духовенства и казачества стал зреть заговор и планы свержения самозванца и его приспешников для того, чтобы на русский трон посадить царя, который бы устроил все слои российского общества. Во главе заговора против царя встали Василий Шуйский, Василий Голицын, князь Куракин и наиболее консервативно настроенные представители православного духовенства, такие как казанский митрополит Гермоген и коломенский епископ Иосиф.

     Впервые попытка осуществить заговор против Лжедмитрия I была предпринята 8 января 1606 года нанятыми стрельцами и убийцей Фёдора Годунова -– Шерефединовым. Они ворвались в царский дворец, но из-за отсутствия чёткой организации и плана действий и поднятого шума и переполоха заговорщики выдали себя. Шерефединов впопыхах бежал и успел скрыться. Основную часть его сподручных царская охрана схватила. Лжедмитрий I, стоя на царском Красном крыльце, уверял народ, что его напрасно подозревают в самозванстве и упрекают за него, что он всегда болел душой за российский народ и был готов умереть за него. На время московский народ это помогло успокоить. Тем не менее, недовольство царём к весне и лету 1606 года зрело и заговорщики не теряли надежду на осуществление своих планов. Семеро заговорщиков были выведена на царский двор Петром Басмановым и сразу после удаления царя в царские покои толпа растерзала заговорщиков.

     Последней каплей, переполнившей чашу терпения заговорщиков, стало безобразное поведение царя на свадьбе с полькой Мариной Мнишек, его слуг и приглашенных поляков, которые оскорбляли православную веру и традиции, а потом напившись на свадьбе, стали бесчинствовать и устроили погромы в Москве. Больше всего этим отличились польские гайдуки. Они сказали, что царь им не указ и что благодаря им он был посажен на российский престол. Этим воспользовались заговорщики во главе с Василием Шуйским и Гермогеном.

    14 мая 1606 года Василий Шуйский собрал верных ему купцов и служилых людей. Совместно с ними он составил план, по которому они отметили дома, где жили поляки. В субботу они решили ударить в набат и призвать народ восстать против самозванца и узурпатора.

    15 мая о готовящемся против него заговоре сообщили самому Лжедмитрию I. Он не воспринял всерьёз сообщение о готовящемся против него заговоре и восстании, пригрозил наказанием доносчикам и продолжил свадебные торжества по случаю женитьбы на Марине Мнишек. Ещё царю подали жалобу одного поляка, который утверждал, что его изнасиловала боярская дочь. Но проведённое расследование не смогло этого подтвердить (см.: Мнишек, Марина. Дневник Марины Мнишек. — ок. 1608 г.).

    16 мая 1606 года царь дал бал в своём новом дворце. На этом балу играл оркестр из 40 музыкантов. Сам царь играл и веселился. После бала он со своей женой ушел в недостроенный еще дворец, в котором они должны были жить. В сенях расположились несколько челядинцев и музыкантов, которые были немцами. Они снова предупредили царя о заговоре, но он отмахнулся и не поверил им. Он ответил им так: «Это вздор, я этого слышать не хочу» (см.: Костомаров, Н. И. Названный Дмитрий // Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. — М.: Астрель, 2006. — 608 с. — ISBN 5-271-12746-X.)

    В ночь на 17 мая 1606 года Василий Шуйский, ссылаясь на якобы приказ царя, приказал уменьшить царскую охрану из немцев во дворце со 100 до 30 человек. Он приказал открыть тюрьмы, выпустить заключенных и раздать оружие толпе.

     17 мая по приказу Василия Шуйского на рассвете ударили в набат на Ильинке. Другие пономари на соседних церквях тоже стали звонить в набат. Но они не могли понять в чём дело. На Красную площадь въехали Шуйские, Галицин и Татищев (предок знаменитого историка, которого Лжедмитрий оскорбил в ответ на обличения его в развязном и неблагочестивом поведении) в сопровождении 200 человек, вооруженных бердышами и рогатинами. Шуйский кричал, что «литва» (белорусы и поляки) пытается убить царя. Он потребовал, чтобы москвичи поднялись и защитили царя. Эта хитрость возбудила московский народ и он восстал и начал изгонять поляков из Москвы.

     Согласно составленному Станиславом Немоевским поимённому списку жертв московского бунта, в Москве было в тот день убито и похоронено 524 поляка (см.: Записки Станислава Немоевского (1606—1608). Рукопись Жолкевского. — Рязань: Александрия, 2006.).

     Затем Василий Шуйский через Спасские ворота въехал в сам Кремль. Он в одной руке держал меч, а в другой православный крест. Сойдя с лошади у Успенского собора он приложился к образу Владимирской Божьей Матери и приказал своим людям идти на «злого еретика».

     В это время царь Лжедмитрий I был разбужен колокольным звоном. Дмитрий Шуйский вошёл к нему в спальню и сообщил ему, что Москва захвачена восставшими и горит. Царь пытался успокоить жену и ехать помогать тушить пожар. В это время толпа восставшего народа ломилась уже в двери царского дворца, сметая на пути немецких алебардщиков. Басманов, оставшись верным царю, подошёл к окну и потребовал ответа. На это народ сказал ему: «Отдай нам твоего вора, тогда поговоришь с нами».

     Стоит отметить, что к этому времени относится эпизод с дьяком Тимофеем Осиповым. На него была возложена обязанность приводить московский люд к присяге новой царице. Дьяк понимал, что заговорщики победят. Он начал готовиться к неизбежному, наложил на себя пост и два раза причастился Святых Христовых Таин. После этого дьяк проник в царскую опочивальню и будто сказал царю: «Велишь себя писать в титулах и грамотах цезарь непобедимый, а то слово по нашему христианскому закону Господу нашему Иисусу Христу грубо и противно: а ты вор и еретик подлинный, расстрига Гришка Отрепьев, а не царевич Димитрий». Такая речь предположительно основана на патриотической легенде Осипова. В планах заговорщиков было то, чтобы Осипов тайно проник в царский дворец и во сне зарезал царя. Поэтому времени на произнесение пламенных и обличительных речей у него не было. Согласно наиболее достоверным сведениям Лжедмитрий I был убит своим приближенным Петром Басмановым и затем он был убитым выброшен из окна своей спальни (см.: Скрынников, Р. Г. Конец Лжедмитрия I // Три Лжедмитрия. — 2-е изд. — М.: ООО "Издательство АСТ, 2003. — ISBN 5-17-015689-8; Осипов Тимофей. Библиографический указатель. Дата обращения: 22 декабря 2008).
Когда заговорщики проникли в опочивальню царя, Лжедмитрий I в суматохе не обнаружил меча и выхватил из рук одного из стражников алебарду с криками: «Прочь! Я Вам не царь Борис!» Басманов спустился на крыльцо и попытался успокоить возбуждённый и разгоряченный народ, но в ответ Татищев его ударил ножом в сердце.
Лжедмитрий запер за собою дверь, а когда заговорщики стали ломать её, то он бросился бежать по коридору и выбрался в окно. Он хотел спуститься по лесам из окна, во двор, чтобы незаметно скрыться в толпе. Но он оступился и упал с высоты в 15 сажень (31,95 м) на землю в житный двор. Он потерял сознание, вывихнул ногу и повредил грудь. Там его подобрали стрельцы, которые в этом месте несли караул. Стрельцы облили его водой и привели его в чувство. Царь, прийдя в чувство, просил защитить себя от заговорщиков, пообещав им дать поместья и имущество мятежных бояр, а семьи мятежников сделать их холопами (см.: Костомаров, Н. И. Названный Дмитрий // Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. — М.: Астрель, 2006. — 608 с. — ISBN 5-271-12746-X).  Стрельцы внесли в его в уже разграбленный и опустошенный царский дворец. Стрельцы вступили в бой с заговорщиками и восставшим народом и безуспешно пытались не подпустить их к царю. Люди Шуйского и Татищева рвались убить царя и стали грозить стрельцам убить их жен и детей, если они не отдадут им «вора». Один немец, пытаясь привести царя в чувство, подал ему спирта. За это он был убит. Стрельцы стали колебаться и потребовали от Марфы, чтобы она признала в Лжедмитрии своего сына и законного царевича. В противном случае они говорили: «Бог в нём волен». Заговорщики были вынуждены отступить и согласиться. Но пока стрельцы поехали за Марфой, они стали пытать Дмитрия и с руганью и угрозами требовали от него признания, кто он и кто его отец. Лжедмитрий I до последнего твердил, что он законный царевич Дмитрий Иванович и что Иван IV Грозный был его настоящим отцом и что порукой в том слово его матери. Заговорщики сорвали с Лжедмитрия I его платье и нарядили в какие-то лохмотья. Они глумились над ним, плевали в него, тыкали пальцами в глаза и дёргали за уши.

    Когда от Марфы вернулся гонец, князь Иван Васильевич Голицын, он сказал заговорщикам и толпе народа, что Марфа сказала, что её настоящий сын был убит в Угличе в 1591 году, а царь ненастоящий её сын. Из толпы раздались крики и угрозы. Затем вперёд выскочил сын боярский Григорий Валуев. Он выстрелил в упор в Лжедмитрия и сказал, что идёт благословлять «польского свистуна». После этого заговорщики добили его мечами и алебардами.

     После убийства Лжедмитрия I и Петра Басманова тела убитых заговорщики выволокли через Фроловские (Спасские) ворота на Красную площадь и сняли с них одежду. Когда заговорщики и толпа народа дошли до Вознесенского монастыря, то они снова потребовали от инокини Марфы признания в том, был ли убитый царь и самозванец её настоящим сыном. Она по свидетельству современников им ответила: «Об этом надобно было спрашивать, когда он был жив, а теперь он уже не мой» (см.: Кобрин В. Б. Гробница в московском Кремле // Кому ты опасен, историк? / Владимир Борисович Кобрин. — М.: Московский рабочий, 1992. — 224 с.). После всего этого тела убитых оставили лежать на площади и подвергли их так называемой «торговой казни». Первый день они пролежали под открытым небом на том месте, где когда-то лежала плаха для Шуйского. На второй день  с рынка был принесён стол или прилавок. На него положили тело Лжедмитрия. Ему на грудь (по показаниям других очевидцев и другим сведениям на распоротый живот) бросили маску. Это была та маска, которую царь готовил для придворного карнавала. В рот ему воткнули дудку. Под стол было брошено тело Басманова. Потом 3 дня москвичи ругались над телами умерших. Они его посыпали песком, мазали дёгтем и «всякой мерзостью» (см.: Скрынников, Р. Г. Конец Лжедмитрия I // Три Лжедмитрия. — 2-е изд. — М.: ООО "Издательство АСТ, 2003. — ISBN 5-17-015689-8.; Мнишек, Марина. Дневник Марины Мнишек. — ок. 1608 г.). Наёмник на русской службе Жак Маржерет вспоминал так об этих событиях: Покойного Дмитрия, мёртвого и нагого, протащили мимо монастыря императрицы — его матери — до площади… и положили сказанного Дмитрия на стол длиной около аршина, так что голова свешивалась с одной стороны и ноги — с другой, а сказанного Петра Басманова положили под сказанный стол  (см.: Маржерет, Жак. 2 // Записки о состоянии Великого княжества Московского. — ок. 1610 г.).
Убийство царя вызвало неоднозначную реакцию среди москвичей. Часть из них были потрясены и жалели его. Они хотели остановить поругание над телом царя, но заговорщики объявили, что маска у него на груди является идолом или «харей», которой он якобы поклонялся при жизни. В это же время и в этом же месте для народа читали грамоту о жизни Григория Отрепьева в монастыре и его бегстве. По слухам был на Красную площадь приведён младший брат Григория Отрепьева, который был внешне очень похож на убитого царя (см.: Скрынников, Р. Г. Конец Лжедмитрия I // Три Лжедмитрия. — 2-е изд. — М.: ООО "Издательство АСТ, 2003. — ISBN 5-17-015689-8.).

     Вскоре тела Басманова и царя похоронили. Григорий Басманов был похоронен у церкви Николы Мокрого, а Лжедмитрия I в так называемом «убогом доме», который представлял собой кладбище для упившихся и замёрзших.

    После похорон Басманова и царя в Москве в конце мая -- начале июня 1606 года ударили сильные морозы. Они уничтожили траву на полях и погубили посеянное зерно. Суеверные люди связывали это с «волшебством» умершего монаха и самозванца. Утверждалось, что царь встал из могилы и ходит, что на могиле вспыхивают и движутся огни и что даже «бесы расстригу там славят». Кроме того утверждали, что тело царя будто само собой оказывалось у богадельни, а рядом с ним сидели два голубя, не хотевшие никуда улетать. Труп «расстриги» и самозванца пытались закопать поглубже, но через неделю он по слухам сам собой оказался на другом кладбище, так как ни земля, ни огонь не хотели его принимать. Всё же тело самозванца выкопали из могилы и сожгли. Затем прах убитого царя и самозванца смешали с порохом и, зарядив пушку, выстрелили из неё в сторону, откуда пришел самозванец, в сторону Речи Посполитой. По воспоминаниям Марины Мнишек, в это время совершилось «последнее чудо». Оно проявилось в том, что когда труп «расстриги» тащили через кремлёвские ворота, ветер сорвал с ворот щиты, и невредимыми, в том же порядке установил их посреди дороги.

      После свержения и убийства Лжедмитрия I новым царём в ходе государственного переворота при поддержке народа и своих сторонников стал князь Василий IV Шуйский. Василий IV Шуйский был представителем суздальской ветви Рюриковичей и был последним представителем из их рода на  русском престоле. Он правил нашей страной с 1606 по 1610 год. Во время его правления нормализации обстановки в российском народе и обществе не удалось достигнуть. Наша страна всё больше погружалось в хаос и анархию, её бесконечно сотрясали народные восстания из-за углубления социального экономического, политического и духовного кризиса и бесконечных бунтов казачьих разбойников и дружин, куда стекались все недовольные люди, преступники и авантюристы и проходимцы. Среди них появилось немало самозванцев, таких как «Тушинский вор» Лжедмитрий II и затем в Смоленске -– Лжедмитрий III при поддержке польско-белорусского короля Сигизмунда III. Все они утверждали, что каждый из них является чудесно спасшимся царём Лжедмитрием I. Россия к 1610 году оказалась на грани территориального распада и подчинению сильнейшим европейским державам и, прежде всего, Речи Посполитой (Польше) и Швеции.

     Уже 19 (29) мая 1606 года, не дожидаясь всенародного избрания на Земском Соборе новый царь начал при поддержке своих бояр и московского народа единолично править страной и взял царскую власть в России в свои руки. 1 (11) июня 1606 года Василий IV Шуйский был коронован (венчан) на царствование в Успенском Соборе митрополитом Исидором. Василий Шуйский, как и его предшественник, тоже стал фактически самозванцем и взял власть путём государственного переворота. Он также чувствовал непрочность своего положения. Поэтому он дал крестоцеловальные записи, пообещал править милостиво и справедливо, во всех делах советоваться с боярами и народам, не принимать доносов и не проводить массовых казней государственных преступников и своих противников. Первым шагом правительства во главе с новым царём Василием IV Шуйским была отправка в начале июня митрополита Филарета, Нагих (родственников последней жены Ивана IV Грозного) и других заинтересованных лиц в Углич, чтобы забрать оттуда останки царевича Дмитрия и перевезти их в Москву и перезахоронить их там. Василий Шуйский и его сторонники объявили убийцей Бориса Годунова и возложили на него всю вину за смерть царевича. Сам царь вознёс на себя раку в Архангельском Соборе с мощами святого царевича Димитрия, которую специально для этого доставили из Углича. Этим царь и его сторонники хотели показать, что истинный царевич действительно умер в 1591 году и этим выбить почву из под ног всяких самозванцев и проходимцев, называвших себя его именем. Но даже эта мера не принесла мира и спокойствия в российском обществе. В окружении самого царя и многих представителей высшей феодально-боярской знати было немало своих претендентов на царский престол, которые не хотели видеть царём Василия IV Шуйского и хотели воцарить своего кандидата. Так, например, на царский престол имел притязания князь Василий Васильевич Голицын, а другая часть бояр видела царём Фёдора Ивановича Мстиславского. Митрополит Филарет Романов возглавлял группы тех людей, которые хотели возвести на престол царём Михаила Фёдоровича Романова или самого Филарета либо кого-то из его приближенных или родственников. В связи с этим Василий IV Шуйский небезосновательно беспокоился о возможности переворота со стороны Романовых. Он боялся митрополита Филарета и сослал его обратно в Ростов. Вместо него патриархом Русской православной Церкви был избран казанский митрополит Гермоген. Стоит отметить, что даже русский посол в Речи Посполитой говорил полякам, литовцам и белорусам, что многие бояре недовольны приходом к власти Василий Шуйского и хотели бы видеть царём польского королевича Владислава. Об этом было сообщено польскому королю Сигизмунду III.

     С самого начала правления Василия IV Шуйского Россию начали сотрясать мощные народные восстания. На протяжении июня-июля 1606 года в Москве и её окрестностях народные бунты и восстания достигали такого размаха и силы, что для их подавления правительственные войска приводились в полную боевую готовность. На севере России основной угрозой для царской власти стало народное движение, которое возглавил князь Григорий Петрович Шаховский. Он уверял своих сторонников и простой народ, что царевич Лжедмитрий чудесным образом спасся и этим сеял смуту в народе и сомнения в законности власти Василия IV Шуйского.

     Чтобы навести порядок и укрепить своё положение царь принялся за проведение реформы армии после нескольких унизительных поражений, которые ему нанесли повстанцы и сторонники самозванцев. В 1606-1607 годах был принят новый устав армии, который был выработан на основе лучших немецких образцов. В 1607 году царское правительство приняло новый свод законов, который стал называться Соборным уложением.

   Тем не менее, успокоение общества не удалось достигнуть. Страну продолжали сотрясать народные бунты. Основными их зачинщиками были те казаки, которые не занимались официальной службой по охране южных и юго-западных границ России и собирались из бродяг, преступников, бежавших от наказаний и недовольных крестьян, возмущавшихся ростом феодальных повинностей и гнётом со стороны своих феодалов. К ним примкнуло немало ремесленников и купцов, которые надеялись путём участия в войнах казаков с центральным правительством улучшить и облегчить своё положение и перераспределить в свою пользу часть богатств феодально-боярской знати и духовенства. Недовольство крестьян усилило то, что в начале 1607 года царь Василий IV Шуйский принял новый закон и восстановил Юрьев день. Теперь крестьяне в случае произвола своих помещиков не могли самовольно переходить от одного господина к другому. Этот закон был принят в интересах феодально-поместного дворянства в надежде на то, что царю удастся найти себе опору в среде служилого дворянства. Но этим он еще больше усугубил недовольство народа, которое привело к социальному взрыву на юге и частично в центральных районах России в 1606-1607 годах.

     Летом 1606 года на юге и в центре страны в европейской части России началось одно из наиболее крупных восстаний крестьян, казаков и части примкнувших к ним дворян, купцов и городских жителей. Его возглавил донской казак Иван Болотников, который тогда был боевым холопом на службе у князя Андрея Телятевского. Когда Иван Болотников возвращался из турецкого плена, по пути в Москву он остановился в Самборе, где были владения польского магната Юрия Мнишека. Он остановился в его замке. Там к нему было представлено некое лицо, которое назвало себя «чудесно спасшимся царём» Дмитрием Ивановичем, бежавших из Москвы в ходе народно-боярского восстания в мае 1606 года. Предположительно это был авантюрист Михаил Молчанов, который был сподвижником Лжедмитрия I. Он бежал из Москвы в мае 1606 года с украденной царской печатью на юг России и там рассылал царские грамоты, которые возвещали о скором возвращении царя Дмитрия. Многие люди на юге России поверили в их достоверность и примкнули к самозванцу. В Самборе Иван Болотников был назначен «большим воеводой». Его затем отправили в Путивль к князю Г. П. Шаховскому. Он вместе с Болотниковым начал поднимать народ и казаков против царя Василия Шуйского и центрального правительства. К повстанцам проявил своё сочувствие черниговский воевода Андрей Телятевский. Ему до восстания служил Иван Болотников. Вскоре на сторону Болотникова начали переходить десятки городов на юге и в центре Европейской части России.

     В Москве в это время царь Василий IV Шуйский предпринял ответные меры против повстанцев Болотникова и их сторонников из всех классов и сословий населения. На подавление восстания Болотникова царь отправил войска под командованием воевод Ю. Н. Трубецкого и И. М. Воротынского. В августе 1606 года правительственное царское войско встретилось с восставшими в районе бывших верховских княжеств и Северщины. В битве под Кромами, несмотря на всё то, что предприняли царские войска, войско Трубецкого потерпело от Болотникова сокрушительное поражение. На Кромы выступил передовой царский полк под командованием Михаила Нагого. Он внезапно напал на войско Болотникова и сумел оттеснить их от города. Сама городская крепость осталась неприступной и её защитники героически отбивали попытки Михаила Нагого взять её. На помощь Михаилу Нагому пришли дополнительно 3 полка, которых возглавлял князь Ю. Н. Трубецкой. Но его войска одновременно пытались взять Елец и силу царских войск оказались распылены, что позволило Болотникова нанести поражение царским войскам. Затем было наголову разгромлено в битве при Ельце войско воеводы Воротынского местными союзниками Болотникова под руководством Истомы Пашкова. Болотников со своими войсками пошел дальше в сторону Москвы. 23 сентября (3 октября) 1606 года Болотников одержал победу под Калугой над правительственными войсками, основная часть которых находилась в этом городе под предводительством брата царя, Ивана Шуйского. Правда, еще до битвы под Калугой жители города изгнали войска Шуйского. Иван Шуйский дал бой Болотникова в поле под городом, что не позволило царскому войску одолеть повстанцев и восстановить контроль над Калугой. 

     Восставшие казаки, дворяне и крестьяне под руководством Ивана Болотникова дальше начали движение в сторону Москвы со стороны юго-запада. Они смогли одержать победу над царским войском в битве под Лопасней. Однако в сражении под Пахрой войска под командованием молодого князя Скопина-Шуйского остановили дальнейшее продвижение повстанцев Ивана Болотникова.

     В октябре 1606 года повстанцы Ивана Болотникова предприняли попытку подойти к Москве с юго-востока. Там они по пути осадили Коломну и выгнали оттуда правительственные войска. Но кремль в Коломне продолжал упорно сопротивляться. Восставшие оставили часть своего гарнизона в Коломне и пошли по Коломенской дороге в Москву. 25-27 октября 1606 года видные деятели восставших Пашков и Ляпунов под селом Троицким сразились с войсками царя Шуйского и снова нанесли им поражение. С этого времени путь на Москву был открыт и силы восставших расположились в селе Коломенском.

     28 октября (7 ноября) 1606 года восставшие подошли к Москве и приступили к её осаде. В ноябре к восставшим Болотникова присоединились казаки под руководством Илейки Муромца. Казалось бы повстанцы Болотникова смогут овладеть Москвой, но часть крестьян и дворян под предводительством Пашкова и Ляпунова перешли на сторону Шуйского. С этого времени среди повстанцев началось расслоение на казаков и дворян, часть из которых была за царя, а часть хотела привести к власти своих сторонников вместо Шуйского. На снижение активности восставших и их отказ брать Москву во многом повлияли проповеди патриарха Гермогена и он убедил восставших успокоиться и не выступать против правительства и царя. Патриарх и правительство убедили в свою очередь москвичей в том, что если победит Болотников, то он начнет против них массовые расправы и казни за убийство Лжедмитрия I. 22 ноября (2 декабря) жители Москвы нанесли поражение повстанцам и отогнали из от города.  Благодаря этому Москва была спасена от Болотникова и план повстанцев провалился. Силы Болотникова отошли к Калуге, а Илейки Муромца -– к Туле.

      Вскоре 10 (20) октября 1606 году правительственные войска осадили Калугу и выбили оттуда повстанцев. Но в начале 1607 года на помощь повстанцам Болотникова пришли запорожские казаки. Осаду извне делали попытки прорвать и другие силы казаков, ремесленников и крестьян. Среди них были повстанцы под предводительством Илейки Муромца. С этого времени борьба царских правительственных войск и повстанцев Ивана Болотникова затянулась и продолжалась с переменным успехом. В битве под Венёвом в повстанцам Болотникова примкнул князь Андрей Телятевский и победил войска царских воевод. После этого царские войска разгромили повстанцев и «воров» в битвах на Вырке и под Серебряными прудами. Затем повстанцы снова взяли верх над царскими войсками и в битвах Тулой и Дедиловым снова разгромили правительственные царские войска. Успешнее всего повстанцы действовали в битве на Пчельне в мае 1607 года. Это стало их наиболее крупным успехом. Эту победу повстанцам Болотникова удалось удержать благодаря второму походу на Калугу, где ему помогли казаки Илейки Муромца. Совместно они выгнали из Калуги деморализованные и обессиленные царские войска и освободили её от них. Тем не менее крупный успех Лжедмитрия и Лжепетра, войска которых шли на соединение в Туле были разгромлены царскими войсками в битве на Восьме. Это позволило царским войскам Ивана Шуйского перейти в наступление и начать решающий военный поход на Тулу.

     С этого времени начался следующий этап народного восстания под предводительством Ивана Болотникова, который перерос с весны 1607 года фактически в крестьянскую гражданскую войну, охватившую значительную часть районов Европейской части России. Этот этап заключался в обороне Тулы со стороны повстанцев и сторонников Болотникова, обосновавшихся в городе.

     Борьба между царскими войсками и повстанцами Болотникова за Тулу началась 12 (22) июня 1607 года после того как правительственные войска Василия IV Шуйского разбили силы повстанцев в битве на реке Вороньей и подошли к стенам мятежного города. 30 июня (10 июля) осаду Тулы возглавил лично сам царь Василий Шуйский. В это время положение царских войск осложнилось тем, что в Стародубе объявился новый самозванец под именем Лжедмитрия II, который уверял, что он является истинным царевичем Дмитрием, чудом спасшимся от рук Василия Шуйского и восставшего народа в Москве в мае 1606 года, а вместо Лжедмитрия I убили другого, похожего на него человека. Сторонники Лжедмитрия II собрали казачье ополчение и сторонники самозванца пришли на помощь защитникам  Тулы в их противостоянии царским войскам. По различным оценкам историков в царском войске насчитывалось до 30-40 тыс. человек, а среди защитников города было примерно 20 тыс. человек. Превосходство в численности царских войск над сторонниками Болотникова компенсировалось тем, что в руках восставших были мощные городские укрепления, а повстанцы хорошо владели оружием, военной техникой и имели богатый военный опыт. Осада царскими войсками Тулы длилась примерно 4 месяца. Между обеими сторонами шли перестрелки из артиллерийских орудий и защитники Тулы совершали неоднократно против царских войск вылазки и отбивали попытки правительственных войск войти в город. В октябре 1607 года царским войскам как взять Тулу дал подсказку муромский сын боярский Иван Кровков. По его советы правительственные войска перекрыли плотиной реку Упу ниже города по течению. В результате город был затоплен и защитники Тулы потеряли продовольствие и у них оказались испорчены боеприпасы. В Туле начался массовый голод, который существенно усугубил противоречия в среде повстанцев. Восставшие попытались взорвать плотину, но Кравков предупредил Василия Шуйского и сорвал попытки восставших снять блокаду города. Вопреки обещаниям царя и его воевод Болотникова схватили, а затем сослали в Каргополь, ослепили и утопили, а Илейку Муромца (лжецаря Петра) повесили.

    Хотя войскам Василия IV Шуйского удалось разгромить основные силы повстанцев Болотникова, Смутное время и гражданская война не закончились. Остатки «воров» Болотникова примкнули к идущей из Стародуба армии Лжедмитрия II. Силы Лжедмитрия II обосновались в подмосковном селе Тушино. Они неоднократно предпринимали попытки осадить Москву и изолировали царя Василия IV Шуйского и его правительство. Царь и центральное правительство оказались фактически отрезанными от большей части уездов страны. Тушинский лагерь стал с конца 1608 года фактически параллельным правительством России, сформировал свою Боярскую Думу и ряд своих приказов, а Тушино стало фактически второй параллельной столицей. Правительство Шуйского фактически ничего не контролировало ничего в нашей стране, кроме самой Москвы и части её окрестностей и районов севернее Москвы. Вместе с Лжедмитрием II и Мариной Мнишек, признавшей в самозванце своего спасшегося мужа, действовали поляки и белорусы. Речь Посполитая хотела прибрать к своим рукам Смоленск, Псков и верховские княжества и воцарить своего кандидата польского королевича Владислава, сына Сигизмунда III. Польско-белорусские войска начали фактически с 1609 года интервенцию в Россию и всячески содействовали войскам самозванца и мятежных казаков и дворян. Василий IV Шуйский боялся потерять русский трон и, желая удержаться у власти, обратился за помощью к Швеции. Шведский король Карл IX предлагал свою помощь в борьбе против Болотникова, казаков и Польши еще с 1606 года. 28 февраля 1609 года князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский подписал со Швецией в Выборге Выборгский трактат об оборонительном союзе России и Швеции против Речи Посполитой. В обмен на предоставление шведских наёмников Россия уступила Швеции Корелу с уездом и отказалась от прав на Ливонию. Русско-шведскую армию возглавил князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский. Он был энергичным и талантливым полководцем и в нём народ видел приемника Василия Шуйского. В Новгороде Михаил Скопин-Шуйский собрал служилых людей и совместно с шведскими наёмниками приступил к освобождению нашей страны от тушинцев. Русско-шведские войска шли по стране и занимали успешно город за городом. В частности они освободили под предводительством воеводы Чулкова и шведского генерала Эверта Горна вступили в Русу, гнали оттуда изменников и поляков до уезда Торопецкого. 25 апреля 1609 года русско-шведские войска совместно с английскими, голландскими, датскими, французскими и немецкими наёмниками одержали победу над Креносицким в селе Каменках. Там они взяли 9 пушек, знамена и пленников. Затем другому воеводе Чоглокову мирно сдались Порхов, Торопец и Торжок. Когда стало известным то, что пан Зборовский и князь Григорий Шаховский с 3000 изменников идут на Чоглокова, князь Михаил отправил туда с отрядами Головина и Горна, которые имели не больше 2000 человек воинов. Они сразились над превосходящими в силах неприятелем. Чоглоков предпринял вылазку и после кровопролитного боя Пан Зборовский отступил к Твери. Стоит отметить, что до приглашения шведов и их союзников в Россию новгородский воевода Осинин с детьми боярскими и казаками ходил из Новгорода на Псков, разбил изменников и злодеев, которые перешли на сторону Речи Посполитой и понадеялся взять город. Но князь Михаил Скопин-Шуйский повелел воеводе отступить от города и не тратить напрасно времени на частные предприятия и пойти на помощь Делагарди в походе русско-шведского войска на Москву. Однако, в Твери они остановились и шведские наёмники отказались идти дальше, не получив жалованья за четыре месяца, а получив только за два. Делагарди спешно стал возвращаться в Швецию и Скопин-Шуйский послал Делагарди с уговорами вернуться. Сам он пошел на Волгу под Городнею для того, чтобы соединиться с отрядами и ополчением северных городов. Там он со своими отрядами двигался по левому берегу Волги и остановился у Калязина. В это время Зборовский соединился с Сапегою и неоднократно делал попытки взять Троицкий монастырь. Михаил Скопин-Шуйский выпросил у Делагарди 4 000 человек, которые под предводительством Христиерна Сомме вышли на помощь к князю Скопину Шуйскому. В ответ Збороский и Делагарди выдвинулись к Колязину, но были разбиты в сражении на реке Жабне и отступили к Троицкому монастырю. 

     С 1609-1610 годов наряду с польско-белорусскими и шведскими интервентами и «ворами» Лжедмитрия II и других самозванцев (у каждой группы казаков был свой самозванец и порядки казачьего самоуправления стали образцом для организации Российского государства) третьей силой в политической борьбе стало движение трудового народа и казачества, которые выступали не за поддержку официального правительства Шуйского и самого царя, а за восстановление порядка и законности на территории России и освобождение её от иностранных интервентов. В Заволжье, на средней Волге и на Оке, в таких городах как Ярославль и Кострома началось движение народа против тушинцев и к концу 1609 году они были изгнаны с этих территорий и на них вернулась законная власть. Вскоре тушинцы были разгромлены и изгнаны и из северной части Подмосковья. Там русские войска соединились в Александровской слободе и пошли освобождать от тушинцев Троице-Сергиев монастырь. 12 января 1610 года этот монастырь был освобождён. Наряду с народом и казаками большую помощь в деле освобождения страны от тушинских «воров» и изменников большую помощь в мае 1609 года оказал Новгород Великий, отправив 2 000 воинов. Не меньшую помощь оказали русско-шведским войскам монахи Соловецкого монастыря, помогая М. В. Скопину-Шуйскому и его правительству активно людьми и деньгами. Купец Пётр Строганов, выходец из знаменитого рода купцов Строгановых, не уступил Соли Вычегодской тушинским ворам, активно и бескомпромиссно боролся с захватчиками, злодеями и предателями и не пустил их в Сибирь. Все местные воеводы крепко стояли за царя Василия Шуйского и законное правительство.

    В начале 1610 года официальному правительству удалось освободить почти всю страну от антиправительственных сил и вернуть её под контроль центрального правительства и русской армии. Но в самой стране стабилизировать социальное положение не удавалось. Ситуация в российском обществе была накалена. Многие устали от бездарного правления царя Василия IV Шуйского. Из-за повышения цен на хлеб по всей стране прокатились народные бунты. В самом царском дворе и Боярской Думе (правительстве) началась борьба за власть, плелись интриги и распускались слухи об убийстве царя и с зимы 1609 года предпринимались неоднократно попытки покушения на царя. Назывались даже конкретные даты смерти царя. Польско-белорусский король Сигизмунд III был очень недоволен союзом Василия Шуйского с шведским королём Карлом IX, так как Швеция была тогда противницей Польши. Поляки вместе с белорусами и литовцами воспользовались Смутой и решили проникнуть на территорию нашей страны, вмешаться в наши внутренние дела, захватить часть западных территорий и воцарить на русском престоле польского королевича Владислава. Польско-белорусские войска заняли Смоленск (в сентябре 1609 года), Псков и ряд других российских уездов и территорий и начали продвижение в сторону Москвы. Шведы в это время заняли часть Карелия, земли в устье Невского залива и Великий Новгород и не спешили покидать территорию нашей страны, надеясь в дальнейшем присоединить их к себе. В феврале 1610 года Боярская Дума поддержала польско-белорусского королевича Владислава и подписала в Смоленске соглашение, по условиям которого Сигизмунд III дал согласия на воцарение на русском престоле своего сына Владислава. Недовольство народа Шуйским подогревалось смертью знаменитого полководца М. В. Скопина-Шуйского, который внезапно умер в 1610 году. К противникам Шуйского присоединился митрополит Филарет Романов. Один из сторонников Ляпунов, который был сторонником самозванца, решил возвести на российский престол Голицына. По его инициативе началось восстание народа, которое было направлено на свержение Шуйского. В это время войско Шуйского потерпело поражение от польско-белорусских интервентов во главе с польским коронным гетманом Станиславом Жолкевским в битве под Клушином 24 июня (4 июля) 1610 года. Это подтолкнуло жителей Москвы к восстанию против царя.

      17 (27) июля 1610 года в результате восстания по воле восставшего народа во главе с Захарием Ляпуновым и при поддержке части бояр и столичного и провинциального дворянства царь Василий IV Шуйский был свергнут. Он был насильно пострижен в монахи. Но обеты он сам лично давать отказался и их дал за него другой человек. Бывший царь Василий Шуйский был отправлен в Чудов монастырь. Польский гетман Жолкевский вскоре потребовал от бояр выдать Василия Шуйского вместе с братьями по той причине, что присутствие Шуйского вблизи от Москвы было опасным для сына короля Владислава. Согласия бояр гетман не получил. Бояре предложили перевести Шуйского в другие удалённые монастыри, которые не находились в окрестностях Москвы. Так бывший царь Василий Иванович был перемещен в Иосифо-Волоцкий монастырь, а его братья были размещены в крепости Белой. В сентябре 1610 года Василий Шуйский был выдан в обычной одежде гетману Станиславу Жолкевскому. В октябре он вывез Василия Шуйского и его братьев Дмитрия с женою и Ивана под Смоленск, а позднее в Речь Посполитую. 31 октября 1610 года Василий Шуйский был в Варшаве представлен королю Сигизмунду III как пленник. Там он со своими братьями принёс присягу королю и был отправлен на содержание в Гостынский замок. 12 сентября 1612 года Шуйский и его брат Дмитрий скончались в этом замке в польском плену.

     После свержения Василия IV Шуйского власть в России перешла к Боярской Думе. Она стала фактически самостоятельным и полноценным правительством, высшим представительным органом и коллективным главой государства. В ней наибольшее влияние приобрели семь именитых бояр, которые и решали все важнейшие дела в стране. Главным и влиятельным боярином среди них был Ф. И. Мстиславский. Поэтому период междуцарствия 1610-1613 годов в истории нашей страны получил название «Семибоярщина». На деле в условиях присутствия в Москве польско-белорусских интервентов Боярская Дума не могла проявить самостоятельности и стала заложницей интервентов. Польско-белорусские интервенты диктовали боярам свои условия и опирались на поддержку тех семи бояр, которые высказались за польского королевича Владислава. Остальные бояре боялись сказать что-либо против захватчиков и боясь потери власти, имущества и жизни были вынуждены молча соглашаться с условиями польско-белорусского гарнизона в Кремле. Польско-белорусские интервенты бесчинствовали в русских городов, грабили и издевались над местным населением. Многие города и сёла отказались признать царём польского королевича Владислава. В их числе были даже такие города, как Коломна, Кашира, Суздаль и Галич, которые до этого боролись против самозванца Лжедмитрия II. В сентябре 1610 года отряды самозванца освободили от польско-белорусского владычества Козельск, Мещовск, Почеп и Стародуб. 21 сентября 1610 года правительство, опасаясь самозванца, пригласило поляков, литовцев и белорусов в Москву. Самозванец покинул Тушинский лагерь и удалился в Калугу. В начале декабря 1610 года самозванец разбил войска гетмана Сапеги. Вскоре 11 (21) декабря 1610 года из-за ссоры самозванец был убит татарской стражей.

      Несмотря на всеобщую разруху, постоянные распри и раздоры между нашими соотечественниками, бегство жителей городов в леса и деревни от голода и всеобщее уныние и потерю государственной властью всякого авторитета и уважения, в нашей стране начался подъём национально-освободительного движения, представители которого выступали за освобождение России от польско-белорусских и шведских интервентов и избрание законного царя и правительства, которые бы устроили всех.
В период 1610-1612 годов для освобождения Москвы от иноземных захватчиков по инициативе местных простолюдинов, купцов и князей были собраны и отправлены под стены Москвы два ополчения.

     В начале 1611 года патриарх Русской православной Церкви Гермоген начал рассылать по всей стране грамоты. В них содержался призыв: «Вы видите, как ваше Отечество расхищается, как ругаются над святыми иконами и храмами, как проливают кровь невинную… Бедствий, подобных нашим бедствиям, нигде не было, ни в каких книгах не найдёте вы подобного».

      Первое ополчение было собрано по инициативе рязанского дворянина и воеводы Прокопия Ляпунова. К его рядам тогда примкнула часть сторонников Лжедмитрия II. Среди них были князья Дмитрий Трубецкой, Григорий Шаховский, Масальские, Черкесские и другие. На сторону ополчения перешла и часть казаков во главе с атаманом Иваном Заруцким. Прокопий Ляпунов уже от своего имени стал рассылать грамоты, в которых призывал бороться против поляков и белорусов. Поляки и белорусы, когда узнали о намерении Прокопия Ляпунова освободить Москву послали на подавление ополчения верных им малороссийских (украинских) казаков. Они взяли ряд городов, включая Пронск. Ляпунов со своими ополченцами отбил у казаков Пронск, но сам попал в осаду. На помощь Ляпунову пришёл князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Он освободил Ляпунова и Пронска и помог ему вернуться в Зарайск. Ляпунов ушел оттуда с основной частью казаков. Оставшиеся казаки попытались захватить Зарайск, но Дмитрий Пожарский со своими сторонниками выбил их оттуда. Те, кто смог уцелеть поспешно бежали.

     Незадолго до подхода к Москве Первого ополчения во главе с Прокопием Ляпуновым польско-белорусский гарнизон, приняв спор на местном рынке за сигнал к началу восстания 17 (27) марта 1611 года устроил резню в Москве. От рук интервентов в одном только Китай-городе погибло до 7 тыс. человек. 2 тысячи человек из всей численности польско-белорусского гарнизона составляли немецкие наёмники. Одной из причин столь большего числа погибших москвичей мог быть начавшийся пожар, который возник из-за беспорядков. В это же время был убит и содержавшийся под стражей князь Андрей Васильевич Голицын.

     Поход Первого ополчения на Москву начался с выступления передового отряда жителей Нижнего Новгорода 8 февраля 1611 года. Главные силы Первого ополчения под командованием воеводы, князя Репнина собрались только 17 февраля. В Рязани собрались силы Ляпунова, в Калуге своих ополченцев собрал князь Дмитрий Трубецкой, в Туле – Заруцкий, во Владимире – князь Литвинов-Мосальский и Артемий Измайлов, в Суздале -– Прасовецкий, в Костроме – Фёдор Волконский, а в Ярославле – Иван Волынский. Когда ополченцы Нижнего Новгорода и князя Репнина дошли до Владимира, там к ним присоединился отряд казаков Прасовецкого. Затем Масальский и Измайлов догнали передовой отряд и все вместе они дошли до Москвы и там они встретились с отрядом Ляпунова и остальных воевод. Вместе с Ляпуновым был и зарайский воевода, князь Дмитрий Пожарский. Польско-белорусский отряд под командованием гетмана Гонсевского, который контролировал Москву и, в первую очередь, Кремль, насчитывал 7 тыс. человек.

     24 марта (3 апреля) 1611 года к Москве подошли основные силы Первого ополчения Прокопия Ляпунова. Ополченцы вступили в бой с польско-белорусскими интервентами и за апрель-май 1611 года успешно освободили Белый город, Земляной город и часть Китай-города. Во время освобождения посадов Москвы от польско-белорусских интервентов в Москву проникли передовые отряды Первого ополчения, во главе которых стояли князья Бутурлин, Пожарский и Колтовский. Отряд князя Пожарского встретил противника на Сретенке. Он вступил с интервентами в бой и отогнал их в Китай-город. Отряд Бутурлина в это время сражался с поляками, литовцами и белорусами в Яузских воротпх, а отряд Колтовского – на Замоскворечье. Польско-белорусо-литовские интервенты, видя и чувствуя, что не могут одолеть русских ополченцев принялись поджигать Москву со всех сторон, чтобы вынудить наших ополченцев уйти из Москвы. Для этого противник назначил специальные роты и они сожгли большую часть домов посадов и предместий Москвы. Кроме того они разграбили множество московских церквей и монастырей и разрушили их.

     20 марта 1611 года поляки совместно с белорусами и литовцами предприняли ответную атаку против ополченцев князя Пожарского, который занял район Лубянки. В результате, князь Дмитрий Михайлович Пожарский был тяжело ранен. Его отвезли для лечения и защиты в Троицкий монастырь. Поляки и белорусы попытались занять Замоскворечье. Но эта попытка закончилась для них неудачей. Противник укрепился в Китай-городе и Кремле.

     Вскоре 24 марта 1611 года подошел к Москве отряд казаков Прасовецкого. Он был атакован польской кавалерией Зборовского и Струся. Русские казаки были разбиты и вынуждены были отступить. В ходе стычки с поляками полегло 200 русских казаков. После этого оставшиеся в живых казаки Прасовецкого перешли к глухой обороне и засели в «гуляй-городах». Поляки и белорусы не рискнули нападать на русских казаков и отошли в Москву.

     27 марта 1611 года к Москве подошли основные силы Первого ополчения. Они состояли из отрядов Ляпунова, Заруцкого и других. Численность ополчения достигло 100 тыс. человек. Оно укрепилось у Симонова монастыря. К 1 апреля ополченцы под предводительством Ляпунова и Заруцкого и их союзников были окончательно собраны и готовы к выступлению. 6 апреля эти ополченцы предприняли атаку на Белый город, а 22 мая -– приступили к осаде башен Китай-города.

    Руководители ополчения для решения вопросов, которые затрагивали интересы страны и народа и решения тактических и боевых задач избрали временное правительство России – Совет всей земли. Его возглавили Ляпунов, Трубецкой и Заруцкий. В круг вопросов решаемых Советом всей земли входили разбор споров и конфликтов между дворянами и сбор налогов. Тем не менее, согласия в Совете найти руководителям Первого ополчения не удалось. Вскоре из-за ссоры на военном совете восставших казаков Ляпунов был убит. Трубецкой и Заруцкий остались под стенами московского Кремля и держали осаду города вплоть до подхода Второго ополчения.
В это время, пользуясь слабостью нашей страны, крымские татары в 1611 году разорили Рязанский край. Поляки и белорусы после долгой осады захватили Смоленск. Шведы в это время разоряли северные города и захватили Новгород. В декабре 1611 года Псков дал присягу новому самозванцу Лжедмитрию III. Нового самозванца признали часть городов на северо-западе и часть городов на востоке страны.
На юго-западе страны поляки совместно с украинскими запорожскими казаками завладели городами Чернигово-Северской земли. В ходе осады многие города были разорены, а в Стародубе и Почепе противник перебил всех жителей. Также в 1610-1611 годы поляки, белорусы и запорожцы захватили и разорили Чернигов и Новгород-Северский. Затем поляки со своими союзниками вторглись в Курск и его уездные земли и приступили к осаде Курска и Рыльска. На этот раз противник потерпел неудача и защитники этих городов отогнали его от них. Но интервенты совместно с запорожскими казаками взяли успешно и разорили Путивль и Белгород.

     После частичного взятия Москвы ополченцы не стали продолжать активные действия по освобождению Москвы от интервентов. Между казаками, крестьянами и дворянами начались разногласия. Казаки, ремесленники и крестьяне стремились к ослаблению крепостного гнёта и расширения своих прав и самостоятельности. Дворяне напротив проявляли заинтересованность в усилении крепостного права и эксплуатации крестьян и холопов. Основная часть разногласий проявилась и между основными руководителями Первого ополчения: Ляпуновым и Заруцким. Этими разногласиями активно воспользовались поляки и белорусы. Они составили и разослали грамоты, в которых утверждалось, что Ляпунов якобы хочет истребить всё русское казачество. В результате Ляпунова вызвали на казачий круг и там 22 июля 1611 года его зарубили. Многие дворяне из-за разногласий и ссоры с Пожарским и Заруцким ушли из ополчения и разъехались по своим поместьям. Оставшиеся казаки во главе с Заруцким и князем Трубецким остались под стенами Москвы и защищали предместия Москвы от вылазок поляков и их союзников вплоть до подхода Второго ополчения во главе с Кузьмой Мининым и Дмитрием Пожарским. После прихода ополченцев Второго ополчения Заруцкий спешно бежал из Москвы в Коломну, а потом в Астрахань. Он боялся обвинения в свой адрес в том, что хотел устранить Пожарского.

     В то время, когда Первое ополчение потерпело поражение из-за разногласий и несогласованности действий, с лета 1611 года в Нижнем Новгороде стало собираться Второе ополчение. Нижний Новгород всегда находился на перекрёстке важнейших торговых путей из Балтийского и Белого морей в Каспийское море и страны Востока, а также на Сибирь, Урал и Поволжье. Жители Нижнего Новгорода были людьми сознательными и свободолюбивыми и не в их интересах было порабощение России и её столицы Москвы Польшей и Швецией. Кроме того сами жители и купцы Нижнего Новгорода постоянно страдали от набегов на Нижний Новгород шаек казаков и разбойников, которые грабили город, купцов и жителей Нижнего Новгорода.
Нижний Новгород уже со времени воцарения Лжедмитрия I стал центром патриотического и национально-освободительного движения нашего многонационального российского народа. Оно охватило постепенно Среднее и Нижнее Поволжье и ряд соседних с ним уездов страны. После свержения Лжедмитрия II и прихода к власти царя Василия IV Шуйского по Российскому царству пошли уже с лета 1606 года слухи об объявившемся новом самозванце, который называл себя «чудесно спасшимся» царём Дмитрием. С конца 1606 года в Нижегородском уезде и соседних с ним уездах появились крупные шайки разбойников. Они жгли сёла и деревни и грабили их, а также похищали местных крестьян и насильно забирали их в свои таборы. Эти вольные лихие люди из казаков, беглых преступников и части недовольных властью местных жителей заняли уже зимой 1607-1608 годов Алатырь. Там они схватили местного воеводу Сабурова и утопили в Суре. Потом они взяли Арзамас. Там разбойники устроили свою базу.

     Когда царь Василий Шуйский узнал о том бедствии, какое терпел Нижний Новгород и его окрестности царь Василий IV Шуйский послал для освобождения Арзамаса и других городов, захваченных мятежниками, своих воевод с войсками. Один из этих воевод, князь Иван Воротынский разбил наголову отряды мятежников под Арзамасом, освободил от них город и его окрестности и изгнал их остатки оттуда.
После прихода в Россию самозванца Лжедмитрия II казачье-разбойническая вольница вновь активизировалась. На сторону мятежников перешла даже часть бояр московского и уездного дворянства и часть детей боярских. На среднем Поволжье начали бунтовать мордва, черемисы (марийцы) и чуваши. В этих районах и областях страны на сторону мятежников и бунтовщиков перешли многие местные и уездные города. К мятежу против царя и центрального правительства мятежники пытались склонить и Нижний Новгород. Но этот город не поддался уговорам и обещаниям мятежников и изъявил верность Василию Шуйскому. Когда в конце 1608 года жители города Балахны изменили царю и восстали против законной власти и напали на Нижний Новгород 2 декабря, нижегородский воевода Андрей Алябьев по решению нижегородцев собрал воинские отряды и выступил против балахонцев. 3 декабря 1608 года Алябьев уже отогнал балахонцев от Нижнего Новгорода и затем успешно занял Балахну. Руководители мятежа Тимофей Таскаев, Кухтин, Суровцев, Редриков, Лука Синий, Семён Долгий, Иван Гриденьков и изменник, воевода Балахны Голенищев были взяты в плен и повешен. Едва Андрей Алябьев успел вернуться 5 декабря 1608 года в Нижний Новгород, ему пришлось вступить в борьбу с новыми мятежниками. После разгрома этого отряда мятежников, Алябьев дошел до гнезда мятежников Ворсмы, овладел ею и сжег её. Вскоре он снова разбил мятежников в сражении у Павловского острога и пленил немало их.

     В начале января 1609 года отряды войска Лжедмитрия II под начальством воевод князя Семёна Вяземского и Тимофея Лазарева напали на Нижний Новгород. Вяземский жителям Нижнего Новгорода направил письмо. В нём он писал, что если Нижний Новгород не сдастся Лжедмитрию II, то всех его жителей он истребит и сожжёт город дотла. Нижегородцы не ответили и предприняли против войск самозванца вылазку. И это было несмотря на то, что у Вяземского войск было больше. Из-за внезапности нападения войска Вяземского и Лазарева были отогнаны от Нижнего Новгорода и разбиты. Самих воевод самозванцы нижегородцы взяли в плен и казнили (повесили). В это время Андрей Алябьев освободил от мятежников Муром и там стал царским воеводой. Успехи Алябьевы имели большое значение для роста национально-освободительного движения. Они вселили веру в успех освобождения страны от мятежников и иностранных интервентов, в свои силы и в торжество законности и порядка. Вскоре ряд волостей и уездных городов отказались поддерживать самозванца и перешли на сторону Нижнего Новгорода.

    С осени 1611 года в Нижнем Новгороде стало формироваться Второе ополчение, которое через год освободило Москву от польско-белорусских интервентов. Большую роль в его зарождении и формировании сыграл тогда недавно избранный земской староста, купец Кузьма Минин. Минин стал агитировать жителей Нижнего Новгорода собраться и пойти освободить Москву от польско-белорусских захватчиков и изменивших им бояр. Он разъяснял цели и смысл национально-освободительного движения, призывал постоять за землю Русскую и призывал собрать ополчение и пойти освобождать Москву. Выступления Кузьмы Минина и его патриотические призывы нашли горячую и единодушные поддержки среди всех жителей посада, купцов и нижегородского православного духовенства. Для организации народного ополчения был созван в Нижнем Новгороде городской Совет. По решению городского Совета были решено провести общее собрание жителей Нижнего Новгорода. По звону колоколов они собрались в Кремль в Спасо-Преображенском Соборе. В начале было проведено церковное богослужение. После его окончания с проповедью выступил протопоп Савва. Он призвал встать на освобождение России от её оккупации католиками и униатами и защитить Отечество и православную веру. Кузьма Минин предложил начать сбор денег на наём военных специалистов. Он не хотел допустить повторения той ситуации, когда Первое освобождение освободило 9/10 Москвы, а поляки, белорусы и украинские запорожские казаки укрылись от ополченцев за стенами Кремля и Китай-города. Минин предложил не ограничиваться добровольными пожертвованиями. Он предложил собирать деньги на содержание всех ратных людей со всех жителей города. Нижегородцев обязали отдавать на содержание профессиональных воинов часть своего имущества, а тех, кто был несогласен, у них имущества отбиралось без остатка принудительно в пользу ополчения и профессиональных воинов. Кузьме Минину поручили организацию сбора и распределения средств на содержание ратников Второго ополчения.
В процессе формирования Второго ополчения был решен вопрос о выборе военачальника Второго ополчения. Им был избран по настоянию нижегородцев князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Родовое имение Пожарского находилось в 60 км от Нижнего Новгорода. Там он долечивал свои раны, которые он получил после тяжелого ранения в Москве 20 марта 1611 года. По своему происхождению Дмитрий Пожарский был представителем рода Рюриковичей в двадцатом колене. Пожарский был опытным военачальником и хорошо себя зарекомендовал еще в 1608 году в разгроме войск самозванца под Коломной и шайки атамана Салькова в 1609 году. В это время Пожарский был полковым воеводой. Когда был недоволен царём рязанский воевода Прокопий Ляпунов, Пожарский в 1610 году удержал Зарайск в верности Шуйскому. В Зарайске он был царским воеводой. В процессе сбора Первого ополчения Пожарский пошел на соединение с ополченцами Нижнего Новгорода и их союзниками. Он героически бился с интервентами в Москве и пострадал, защищая Отечество от иноземных захватчиков. Нижегородцев Дмитрий Пожарский привлекал тем, что он был честным, бескорыстным, неподкупным, решительным. При вынесении всех своих решений Пожарский проявлял справедливость, взвешенность и уравновешенность. По словам Пожарского, к нему регулярно приезжали нижегородцы за советом для решения земских дел. Пожарский из скромности и требований внешнего этикета долго отказывался от предложений возглавить Второе ополчение. Когда из Нижнего Новгорода к нему приехала делегация во главе с архимандритом Вознесенско-Печерского монастыря Феодосием, то Дмитрий Пожарский согласился возглавить Второе ополчение, но при условии, что Кузьма Минин, как выборный от «Совета всей земли» отвечал за ведение хозяйственных дел в ополчении.

     28 октября 1611 года Дмитрий Пожарский прибыл в Нижний Новгород. Совместно с Кузьмой Мининым он начал организацию Второго народного ополчения. Первоначально нижегородский гарнизон насчитывал всего 750 человек. Из Арзамаса были приглашены служилые люди из числа смолян, которых изгнали из Смоленска польско-белорусские захватчики. В похожем положении тогда оказались жители Вязьмы и Дорогобужа. Они также присоединились к Второму ополчению. Ополчение стало расти и вскоре достигло численности в 3 000 человек. Все ополченцы начали получать хорошее по тем деньгам жалование за свою службу. Так, служилым людям первой статьи платили в год 50 рублей, второй статьи -– 45 рублей, а третьей статьи -– 40 рублей. Меньше 30 рублей в год никому из ополченцев жалованья Минин и Пожарский никогда не платили. Хорошая организация и материальное поощрение привлекли к ополчению Минина и Пожарского множество жителей и служилых людей из других городов. Среди них были жители Коломны и Рязани, а также стрельцы из других окрестных городов и их приграничных украинных городов.

     Благодаря хорошей организации и тщательно продуманному и организованному сбору средств во Втором ополчении в отличие от Первого ополчения с самого начала было осознание единства целей борьбы за освобождение Отечества и интересов всех слоёв населения. Минин и Пожарский на протяжении зимы 1611-1612 годов и весны 1612 годы продолжали рассылать грамоты по всем остальным окрестным и дальним российским городам с призывами присоединиться к ополчению и защитить веру и Отечество. В одной из грамот Минин и Пожарский писали так: «…быти нам всем, православным христианам, в любви и в соединении и прежнего межусобства не счинати, и Московское государство от врагов наших… очищати неослабно до смерти своей, и грабежей и налогу православному христианству отнюдь не чинити, и своим произволом на Московское государство государя без совету всей земли не обирати». Это была грамота из Вологды в Соль Вычегодскую, написанная в декабре 1611 года. Организаторам Второго ополчения удалось подчинить и присоединить к себе и все независимые шайки и таборы казаков-разбойников и завоевать среди них авторитет и ополчение. Во втором ополчении в качестве временного альтернативного правительства России был вновь избран Совет всей земли. Он отвечал за организацию и сбор ополчения, финансовые вопросы, разрешение всех местных споров. Совет всей земли был альтернативой московской Семибоярщине, ставшей заложницей польско-белорусо-литовских интервентов. В состав Совета всей земли вошли руководители ополчения и члены городского Совета Нижнего Новгорода и его окрестных городов. Окончательно он сформировался во время нахождения Второго ополчения в Нижнем Новгороде. С марта 1612 года Совет всей земли был дополнен Земским Собором Первого ополчения для представления интересов всех слоёв населения. Окончательно объединения Совета с Земским собором произошло после изгнания поляков и их союзников из Москвы. Но вплоть до января 1613 года созыва Земского Собора не произошло. Вероятно, созыв Земского Собора откладывался из-за опасений новых противоречий между руководителями ополчения. Ведущую роль в правительстве Второго ополчения стали играть Кузьма Минин и его товарищи и заместители Д. Т. Трубецкой и Д. М. Пожарский. Несмотря на все противоречия, которые чинили и правительство Семибоярщины, и польско-белорусские интервенты, и руководители казачьей вольницы Заруцкий и Трубецкой, руководители Второго ополчения постепенно освобождали от интервентов и мятежников всё больше уездов и волостей страны, опираясь на поддержку местных уездных и московских дворян, и добились освобождения Ярославля и Суздаля посланными туда отрядами во главе с князьями Дмитрием Лопатой Пожарским и Романом Пожарским, не пустив туда отряды князей Прасовецких.

     В конце февраля – начале марта 1612 года Второе ополчение выступило из Нижнего Новгорода на Москву и начало движение в сторону Москвы вверх по Волге. Оно прошло через Балахну, Тимонькино, Сицкое, Юрьевец, Решму, Кинешму, Кострому и Ярославль. В Балахне и Юрьевце ополченцев Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского приняли с большой честью. Там к ним примкнуло немало местных жителей и они получили большую денежную казну. В Решме Пожарский получил известие о присяге Пскова и казацких вождей Трубецкого и Заруцкому новому самозванцу Лжедмитрию III, который был беглым монахом Исидором. В Костроме воевода Иван Шереметев отказался впустить в город ополченцев. Но когда прежний воевода был смещен и был назначен воевода лояльный ополченцам, ополченцы в начале апреля 1612 года вступили успешно в Ярославль.
 
     В Ярославле Второе ополчение задержалось на 4 месяца. На нём окончательно сформировался Совет всей земли как альтернативное правительство московской Семибоярщине. В состав Совета всей земли вошли представители многих знатных родов дворян, таких как, Долгоруких, Куракиных, Бутурлиных, Шереметевых. Так как до царя Петра I, никто из великих князей и царей никаких бумаг не подписывал (исключение представлял только Лжедмитрий I), то вместо выборного всей земли Кузьмы Минина подпись на всех грамотах ставил Дмитрий Пожарский: «В выборного человека всею землёю в Козмино место Минина князь Дмитрий Пожарской руку приложил». Подписи под грамотами ставили члены всего Совета всей земли. В силу принципов местничества подпись Дмитрия Пожарского стояла в грамотах на 10-м месте, а Кузьмы Минина -– на 15-м.

      За время своей работы в Ярославле Совет всей земли продолжал успокаивать города, восстанавливать в них гражданский мир и порядок и освобождать их от поляков и белорусов и мятежных казаков Заруцкого. Одновременно Совет всей Земли предпринимал меры по дипломатической нейтрализации Швеции, которая в это время оккупировала земли Великого Новгорода. В качестве временного компромисса Минин и Пожарский предлагали для обсуждения в кандидаты для избрания на русский престол брата шведского короля Карла IX Густава Адольфа. Одновременно Пожарский проводил переговоры  с послом германского императора Иосифом Грегори, чтобы он помог освободить от интервентов Речи Посполитой Россию. Он взамен Дмитрию Пожарскому предложил в качестве русского царя двоюродного брата германского императора Максимилиана. Позже этим двум претендентам Земский Собор в январе 1613 года отказал в праве избрания на русский престол. Путём дипломатических переговоров Пожарский сорвал планы Сигизмунда напасть совместно с Швецией и Германией на Россию. Шведы и немцы в помощь Пожарскому прислали даже несколько отрядов с артиллерией.

     С апреля по июль 1612 года правительство Минина и Пожарского и его ополчение пребывало непрерывно в Ярославле. Всё это время Совет всей земли потратил ненапрасно и хотя освобождение Москвы от иностранных интервентов и задержалось почти до осени 1612 года, Второе ополчение во главе с Мининым и Пожарским сумело выиграть время навести относительный порядок в тех частях страны, которые были подконтрольны ему и подготовиться к освободительному походу на Москву. За те прошедшие четыре месяца Совет всей земли во главе с Кузьмой Мининым и Дмитрием Пожарским сумел привлечь на свою сторону большое число понизовых и подмосковных городов с их уездами, а также Поморье и Сибирь. Правительство Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского за это время переподчинило себе часть центральных органов управления и создало свою систему приказов. Так, в ведении Совета всей земли находились такие приказы, как Поместный, Рязрядный и Посольский. Совет всей земли постепенно освобождал страну от влияние мятежных казаков Заруцкого и других разбойных шаек. Постепенно на всё большей части страны был установлен гражданский мир и порядок. Шёл рост численности Второго ополчения. Оно становилось всё более сплоченным, хорошо обученным, дисциплинированным и подготовленным. Численность Второго ополчения достигла 10 тыс. ратников, которые были хорошо вооружены и обучены. Совет всей земли занимался и решением задач текущего управления. Он назначал на места воевод, вёл разрядные книги, разбирал жалобы народа и челобития. Деятельность правительства Минина и Пожарского как правительства альтернативного Семибоярщине была грамотной и профессиональной. Умелые, грамотные и выверенные решения этого правительства помогли оживить и дать импульс развитию народного хозяйства и даже справиться с эпидемией в Ярославле благодаря грамотным санитарно-гигиеническим мерам.

      В начале июля 1612 года правительству Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского стало известно о продвижении к Москве отрядов белорусо-литовского гетмана Ходкевича с большим обозом. Чтобы предотвратить соединение отрядов Ходкевича с польско-белорусским гарнизоном в Москве Минин и Пожарский отправил к Москве отряды Михаила Дмитриева и князя Лопаты-Пожарского. Они подошли к Москве соответственно 24 июля (3 августа) и 2 (12) августа. Мятежный атаман Заруцкий со своими казаками, когда узнал о приближении ополченцев Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского, бежал в Коломну, а затем в Астрахань из-за того, что он подослал убийц к Пожарскому. Покушение на Пожарского не удалось и заговор изменников и самого Заруцкого был раскрыт. По пути своего продвижения из Ярославля к Москве 14 (24) августа 1612 года основные силы Второго ополчение остановились в Свято-Троицком Сергиевом монастыре. Там они простояли некоторое время между самим монастырём и Клементьевской слободой. Патриарх Гермоген к этому времени умер, но продолжателями его патриотического подвига по вдохновлению ополченцев за освобождение Отечества от польско-белорусских интервентов стали архимандрит Дионисий Радонежский и другие авторитетные деятели Троице-Сергиева монастыря. Архимандрит Дионисий просил ополченцев поторопиться с продвижением к Москве и отправил к князю Трубецкому просьбу помочь основным силам Второго ополчения и соединиться с ними. После благословения архимандрита Дионисия 18 (28) августа ополченцы продолжили свой освободительный поход на Москву. Вместе с войском отправился и келарь Авраамий Палицын (см.: Церковно-политическое значение Троице-сергиевой лавры).

     Через 4 дня ополченцы подошли к Москве. В это же время стен Москвы достиг и белорусо-литовский гетман Ян Кароль Ходкевич. Он переправился через Москву-реку со своими войсками и провиантом для польско-белорусского гарнизона и остановился у стен Новодевичьего монастыря. Дмитрий Пожарский намеревался предотвратить вход Ходкевича в Москву и для этого князь Пожарский со своими воинами вступил в бой с Ходкевичем. Князь Трубецкой со своими полками казаков встал с другой стороны Москвы-реки за Крымским бродом. По просьбе князя Трубецкого Дмитрий Пожарский отправил ему пять конных сотен.

     Битва между князьями Пожарским и Трубецким и гетманом Ходкевичем началась 22 августа днём в 13 часов и продолжалась до 20 часов вечером. В сражении  с Ходкевичем принимали участие только конные воины, так как белорусо-литовское войско Ходкевича состояло в основном из конницы. Чтобы ослабить натиск конницы Ходкевича по приказу Пожарского конники спустились с коней и вместе с пешими воинами бились насмерть с Ходкевичем. Руководители пяти конных сотен, которые были посланы на помощь Трубецкому, видя затруднительное положение ополченцев Дмитрия Пожарского, отказались идти на помощь князю Трубецкому и присоединились к Дмитрию Пожарскому. Вместе с ними на сторону Пожарского перешли и некоторые казацкие атаманы из Первого ополчения. Они это сделали тоже без ведома и согласия Трубецкого. В результате в первый день Московской битвы 1612 года к вечеру перевес в силах оказался у воинов и казаков Дмитрия Пожарского. Ходкевич отступил на свои исходные позиции на Поклонную гору, а потом ушел к Донскому монастырю.
23 августа (2 сентября) ополченцы Дмитрия Пожарского снова вступили в бой с белорусо-литовским войском гетмана Ходкевича. Князь Трубецкой снова отказался оказать помощь и подкрепление Пожарскому. В результате, поляки и их союзники заняли Климентовский острожек и взяли в плен оборонявших его казаков. Келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий Палицын, увидев такое положение дел, отправился в стан к казакам Первого ополчения и умолял их помочь казакам и воинам Второго ополчения во главе с Мининым и Пожарским. Он пообещал им выплатить жалованье из казны Троице-Сергиева монастыря.  Только после этих уговоров и обещание получения вознаграждения казаки Первого ополчения согласились пойти на соединение с казаками Второго ополчения в их деле освобождения Москвы от польско-белорусских интервентов.

      На следующий день 24 августа (3 сентября) между русскими казаками Первого и Второго ополчений и поляками и их союзниками началось решающее кровопролитное сражение. Бой русских казаков и воинов с противников был долгим и кровопролитным. Этот бой длился около 14 часов. В нём особо отличился Кузьма Минин. Он с небольшим отрядом конных ополченцев и частью поляков, перешедших на его сторону, перешёл внезапно в наступление на белорусо-литовские передовые отряды гетмана Ходкевича. Он среди них посеял смятение и панику и расстроил их ряды. Силы Второго ополчения совместно с казаками Трубецкого взяли инициативу в свои руки и в сражении с передовыми отряды Ходкевича перевес сил оказался на стороне русских ополченцев Второго ополчения и его союзников. Ходкевич обратился в бегство. После своего поражения Ходкевич ночь простоял с остатком своих отрядов у стен Донского монастыря и утром 25 августа (4 сентября) покинул Москву.

     После разгрома Ходкевича силы Второго ополчения взяли под свой контроль часть посадов Москвы. Но довольно большая и значимая часть Москвы оставалась под контролем поляков и белорусов. Так, например, в Москве оставались польские отряды во главе  с полковниками Струсем и Будилой. Они засели в Китай-городе и Кремле. Кроме них в Кремле прятались бояре-изменники со своими семьями. Но в это же время в Кремле находился племянник одного из членов Семибоярщины и сын тушинского патриарха Михаил Романов со своей матерью Марфой Ивановной. В то время он был еще малоизвестен.

      В ходе осады Москвы у польско-белорусского гарнизона, засевшего в Кремле, за 3 месяца закончились боеприпасы и продовольствие. Поляки сильно нуждались и голодали. Дмитрий Пожарский, зная о бедствии поляков в Кремле, предложил им добровольно сдаться и покинуть стены и палаты Кремле. Пожарский в своём письме полякам писал: «Ваши головы и жизнь будут сохранены вам. Я возьму это на свою душу и упрошу согласия на это всех ратных людей». Но поляки на это ответили высокомерным отказом и продолжали удерживать за собой Кремль и Китай-город, держа в заложниках бояр-изменников и местных жителей.

     К концу октября 1612 года силы Второго ополчения Минина и Пожарского успели освободить почти всю Москву. 22 октября (1 ноября) 1612 года русские ополченцы взяли Китай-город и освободили его от иностранных интервентов. Однако, поляки всё еще удерживали за собой Кремль. Голод к этому времени настолько усилился, что из Кремля поляки стали выгонять бояр со своими семьями и местных жителей и стали есть всё подряд, включая человечину.

     Дмитрий Пожарский снова предложил полякам, литовцам и белорусам свободный выход из Кремля со своими знамёнами и оружием, но при условии отказа от награбленного имущества. Интервенты снова отказались сдаться. Пожарский с целью защитить бояр и членов их семей от мятежных казаков и интервентов со своим полком встал на Каменном мосту. В конце концов, 26 октября (5 ноября) 1612 года поляки решили сдаться и стали выходить из Кремля. Все они вышли и покинули Кремль. Будила и его полк были пленены Пожарским. Но Пожарский выполнил своё обещание и все они остались живы. Позже их выслали в Нижний Новгород. Струсь со своим полкам попал в плен к казакам Трубецкого. В отличие от Пожарского Трубецкой со своими людьми и казаками не стали церемониться и всех поляков они перебили. 27 октября (6 ноября) 1612 года войска князей Трубецкого и Пожарского должны были вступить в Кремль. На этот день им был назначен торжественный вход в московский Кремль. Войска Трубецкого и Пожарского собрались у Лобного места. Там их встретил архимандрит Троице-Сергиева монастыря. Он совершил торжественный молебен по случаю освобождения Отечества от иностранных интервентов и спасения России. После молебна под звон колоколов победители вступили в сопровождении народа в Кремль со своими знамёнами и хоругвями. По мнению П. С. Казанского, крестный ход в честь освобождения Отечества от иноземных захватчиков прошел в воскресный день 1 (11) ноября 1612 года (см.: О времени сдачи поляками русским Кремля в 1612 году).
После входа ополченцев Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского и торжественного молебна и крестного хода закончился освободительный поход на Москву Второго и части Первого ополчения. Наш народ завоевал себе свободу от иноземных захватчиков, своё право жить в независимой и сильной стране, исповедовать свободно свою православную христианскую веру и развивать свой национальный язык и культуру. Всеобщая Смута и развал России, духовный, хозяйственный и нравственный кризис были преодолены усилиями неравнодушных патриотически настроенных русских людей. Борьба за освобождение Москвы от польско-белорусских интервентов и казачьих разбойнических шаек показала, что сильная и независимая Россия нужна только нашему многонациональному российскому народу и что, когда россияне сплотятся в борьбе за общее дело, за освобождение страны от засилья иностранных интервентов, они могут вместе очень многое.

     Победа Второго ополчения над поляками, белорусами, литовцами и мятежными казачьими отрядами и шайками была обусловлена множеством причин и факторов. Во-первых, несмотря на всеобщую Смуту и разруху, потерю всякого авторитета и уважения верховной властью и готовность русских людей поверить любому проходимцу и тому, кто называл себя царевичем Дмитрием и был готов пообещать в обмен на признания себя законным царём облегчение положения народу и многие послабления и льготы, в России остались люди, которые сохранили верность царю Василию Шуйскому и законному правительству и не хотели власти католической Речи Посполитой и протестантской Швеции над собой. Нижний Новгород стал городом, в котором нашлось немало патриотически настроенных людей, готовых подняться над своими повседневными мелкими заботами и интересами и взять ответственность за судьбу нашей страны в свои руки. Во-вторых, успех Второго ополчения был обеспечен личными качествами и хорошими организаторскими способностями Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского. Минин и Пожарский тщательно продумали все вопросы организации ополчения для освободительного похода на Москву, обучения ратников и привлечения умных и опытных людей для осады Москвы и освобождения других городов до похода на Москву от разбойников и интервентов. Они смогли убедить нижегородцев не только добровольно жертвовать на ополчения, но и смогли своим авторитетом, убеждением и административными мерами добиться того, что все купцы и остальные жители города отчисляли на нужды ополчения фиксированную сумму денежных средств. Многие единодушно поддержали предложения Пожарского и все помогали ему, кто чем мог. Благодаря своему управленческому и организационному таланту, трудолюбия, честности, неподкупности и бескорыстности Пожарский завоевал своё уважение не только у жителей Новгорода, но и многих жителей других городов Европейской части России. Это помогло за весну-лето 1612 года освободить от разбойников и интервентов многие города центра Европейской части России. Пожарский добился дипломатической изоляции Швеции и мира с германским императором, чтобы не допустить их выступления на стороне Речи Посполитой против России. Большую роль в деле освобождения нашей страны от польско-белорусских интервентов сыграла деятельность Совета всей земли. Он пребывал с весны 1612 года в Ярославле и стал альтернативным Семибоярщине правительством нашей страны. Его деятельность помогла России справиться с вспышками эпидемий, последствиями хозяйственной разрухи, навести на большей части территории страны и продемонстрировать наглядно модель альтернативного прежнему общественного устройства, где бы учитывались и представлялись интересы всего российского общества, всех его сословий и классов. В-третьих, Минин и Пожарский успешно вели боевые действия против своих противников, освобождали от мятежных казаков Заруцкого большую часть районов страны в окрестностях страны, убеждали всех колеблющихся жителей освобождаемых городов поддержать ополченцев Второго ополчения. Пожарский также делал всё возможное, чтобы добиться присоединения основных сил Первого ополчения к своим ополченцам. Также он просил помочь князя Трубецкого, чтобы он послал своих ополченцев для помощи в освободительном походе на Москву. Успеху освободительного похода Второго ополчения во главе с Мининым и Пожарским во многом способствовала и патриотическая деятельность патриарха Гермогена и архимандрита Дионисия Радонежского. Они не хотели мириться с порабощением России польско-белорусскими и шведскими интервентами и Римско-Католической Церковью. Они рассылали по всей стране патриотические грамоты, убеждали народ преодолеть Смуту и разногласия и взять в свои руки ответственность за судьбу своей страны. Благодаря этому немало жителей Нижнего Новгорода и его окрестностей откликнулись на призыв поддержать Первое, а затем и Второе ополчение.

     В рассказе об освобождении Москвы Вторым ополчением во главе с Кузьмой Мининым и Дмитрием Пожарским примечательно то, что освобождение Москвы произошло по новому стилю 6 ноября 1612 года, т. е. всего за день, когда празднуется сейчас годовщина Великой Октябрьской революции 1917 года. Сторонники и идеологи празднования дня народного единства решили выбрать в качестве даты празднования альтернативного дню Октябрьской революции день Казанской иконы Божией Матери, которая празднуется 4 ноябрю по новому стилю. Однако, в этот день поляки еще находились в Кремле и вышли лишь 5 ноября из Кремля. О том, что победить интервентов помогло заступничество Божией матери и в память освобождения Москвы от польско-белорусских интервентов стали говорить лишь к середине XVII века. Документально подтверждённых сведений о чудесных явлениях Богоматери и обретении её икон в рассматриваемый период практически нет. Перенос праздника с 7 на 4 ноября был сделан в 2005 году в угоду РПЦ и тем, кто хотел свободно сходить на праздник в честь Казанской иконы Богородицы и чтобы заставить народ забыть об Октябрьской революции 1917 года. Но все предпринимаемые усилия не смогли полностью отучить народ от празднования 7 ноября и заставить забыть о смысле и сути празднуемого события и того, что дала Советская страна русским людям и другим народам нашей страны. Освобождение нашей страны от иноземных захватчиков и преодоление Смуты произошли благодаря сплоченности и единству простого трудового народа и патриотически настроенных людей из казачества, купечества и дворянства, а не благодаря боярам и высшей феодальной светской и церковной знати, которые разворовывали национальное богатство страны, решали свои проблемы и ради своих интересов боярские олигархи были готовы предать свою страну и пойти на союз с кем угодно, чтобы сохранить свою власть и положение.

     После победы Пожарского и Минина над польско-белорусскими интервентами и их изгнания из Москвы, торжественного въезда победителей в Кремль встал вопрос о восстановлении законной власти и избрании нового царя, который смог устроить все классы и сословия российского общества и установить мир и порядок. 15 ноября 1612 года фактические правители Российского государства князья Пожарский и Трубецкой разослали из Москвы грамоты по всем городам нашей страны. Они созвали на готовящейся Земской Собор по 7 человек от каждого города. В это время польско-белорусский король Сигизмунд III собрался идти на Москву и собрал войско, но он потерпел неудачу в битве на Волоке и вынужден был вернуться обратно.

    В январе 1613 года был созван Земский Собор. Он в истории России оказался самым многолюдным и представительным собором. На Земской Собор тогда съехались представители всех общественно-экономических классов и сословий, включая крепостных крестьян и выборных от черных волостей, чего никогда не было в нашей стране ни до ни после этого Собора. Историк В. О. Ключевский отметил, что Собор 1613 года стал первым по-настоящему всесословным и всенародным собором (см.: Ключевский В. О., 2005, С. 372.; Ключевский В. О. Русская история от древности до нового времени [Текст] / В. О. Ключевский. — М. : «Эксмо», 2005. — 912 с. — ISBN 5-699-09036-3.).

    После своего прибытия в Москву выборные от всех классов и сословий наложили на себя трёхдневный пост, чтобы очиститься от своих грехов и подготовиться к избранию нового государя. Когда пост окончился, Земской Собор приступил к работе. Начались совещания и невиданное ранее бурное обсуждение всех кандидатур, какие предлагались для избрания в качестве нового российского царя. Среди возможных претендентов на русский престол были шведский принц Карл-Филипп, польский королевич Владислав, сын Лжедмитрия I и Марии Мнишек «ворёнок» Иван Дмитриевич, который был еще маленьким ребёнком. Вероятным претендентом на русский престол был и сам князь Дмитрий Пожарский, который мог стать царём благодаря своим качествам, трудолюбию, авторитету и хорошим организаторским способностям. Ещё кроме Пожарского вероятными претендентами на царскую власть были князья Дмитрий Тимофеевич Трубецкой и Иван Михайлович Воротынский. В ходе обсуждения кандидатуры шведского принца Карла Филиппа и польского королевича Владислава и кандидатуры «ворёнка» Ивана Дмитриевича были единогласно отклонены. Сам младенец Иван Дмитриевич был вскоре отправлен в заключение и там умерщвлён. Среди русских кандидатов ни один из них не был единогласно поддержан Земским Собором. По преданию патриарх Филарет требовал ограничительных условий для выбора нового царя. Он предлагал на русский престол избрать своего 16-летнего сына Михаила Фёдоровича Романова. Филарет писал о предложенных ограничительных условиях так: «Предоставить полный ход правосудию по старым законам страны; никого не судить и не осуждать высочайшей властью; без собора не вводить никаких новых законов, не отягчать подданных новыми налогами и не принимать самомалейших решений в ратных и земских делах». По своему происхождению Михаил Фёдорович Романов был двоюродным племянником последнего царя из династии Рюриковичей Фёдора I Ивановича, который был сыном Ивана IV Грозного и царицы Анастасии Романовны Захарьиной-Юрьевой. Поэтому формально новый будущий царь имел родственные связи с царствовавшим прежде домом Рюриковичей и его избрание создавало видимость восстановления законной власти в России. Но после своего избрания этот царь основал новую династию Романовых, которая правила Россией вплоть до её свержения в ходе событий Февральской революции 1917 года.

     Выборы Михаила Фёдоровича Романова состоялись 7 (17) февраля 1613 года. Но объявление народу об избрании Михаила Фёдоровича новым царём было отложено до 21 февраля (3 марта), чтобы народ привык к новому царю. С момента избрания и воцарения Михаила Фёдоровича и прихода к власти новой династии царей и императоров Романовых формально Смута закончилась. Но еще несколько лет в различных районах нашей страны имели место случаи брожения среди местного населения и казачества, которые удалось быстро нейтрализовать и подавить. Сам Михаил Фёдорович Романов был еще совсем юным и недостаточно образованным и не мог в полной мере самостоятельно править Российским государством. Ему помогали ближайшие родственники по линии матери, которые имели большое влияние в правительстве -– Боярской Думе. Фактическим правителем вплоть до своей смерти в 1634 году и соправителем царя Михаила Фёдоровича был патриарх Русской православной Церкви и отец царя Филарет. Он контролировал всю внешнюю и внутреннюю политику своего сына Михаила Фёдоровича и от его имени принимал важнейшие решения по вопросам внутренней и внешней политики.

     После восстановления законной власти и воцарения династии Романовых наш многострадальный российский народ недолго пользовался плодами своей свободы и победы над смутьянами и иностранными интервентами. Приход к власти Романовых привёл к окончательному оформлению в России политическо-идеологической системы царизма и установления самодержавия. На протяжении XVII века усиливались авторитарные черты в правлении Романовых, шло постепенное закрепощение русских крестьян и установление после принятия Соборного уложения в 1649 году системы крепостного права. Правящий класс феодального поместного дворянства и землевладельцев-бояр и иерархов Церкви и монастырей всё больше усиливал эксплуатацию труда крестьян и ремесленников. Народ в ответ уходил на юг к казакам, поднимал постоянно бунты и восстания, наиболее известными из которых были Соляной бунт в Москве в 1649 году и восстание Степана Разина в 1667-1671 годах.

     С началом правления царя Михаила Фёдоровича не удалось сразу добиться установления мира и со своими противниками: Швецией и Речью Посполитой. Только в 1617 году России удалось заключить Столбовский мир со Швецией. Швеция вернула России Новгород и Псков со своими уездами, но удержала за собой Ливонию и побережье Финского залива с городами Ивангород, Нарва, Ям, Копорье, Орешек и другие. Вплоть до Северной войны 1700-1721 годов у России больше не было выхода к Балтийскому морю и порт и город Архангельск были единственным способом сообщения России с Западной Европой через Белое и Баренцево моря Северного Ледовитого океана. Это серьёзно осложняло международную торговлю России и делало её уязвимой в хозяйственном и политическом плане из-за отсутствия своего военного флота и надёжных связей с развитыми странами Европы. В 1618 году с Речью Посполитой был заключен Столбовский мир. Смоленск и его уезд не удалось удержать в составе России и он временно перешел под власть Речи Посполитой, а точнее под власть её составной части Великого княжества Литовского -– Белоруссии. Только в 1634 году Россия предприняла попытку отвоевать Смоленск у Польши и Беларуси.
Так закончилась в России история  Смутного времени. На этом можно закончить рассказ о периоде Смутного времени и его последствиях для России в начале XVII века и перейти к рассказу об истории России в XVII веке и её основных событиях и жизни.