Canto three

ЗНАЙ, ЧТО Я С ТОБОЮ НАВСЕГДА, ДАЖЕ ТАМ, ГДЕ ТЫ НЕДОСЯГАЕМ

    Солнечный диск скрылся за окаймленной небоскребами мегаполиса линией горизонта, воздух практически сиюминутно наполнился прохладой, а над головами, трепеща кожистыми крыльями, проносились летучие мыши, чьи силуэты невозможно было разобрать из-за высокой скорости, которую развивали эти крошечные торпеды, охотящиеся на мошкару. Кастор, утопая в синей воде по ключицы, стоял перед Тиберием, пересказывая суть потрясной стрелялки, которую установил на компьютер совсем недавно, но смысл слов не доходил до парня, переводящего завороженный взгляд с кончика носа собеседника на покрытый щетиной подбородок. Он нервно сглотнул, заметив стекающую по шее drop, которая с едва различимым «кап» покинула fellow’s skin и воссоединилась с wather in the pool, глянцевая поверхность которой отражала кроны рассаженных по периметру деревьев, and reflections призрачно-зелеными островками качались на поверхности, делая глаза Резерфорда интенсивно-изумрудными. В часто устраиваемых соревнованиях, кто быстрее доплывет до противоположного края бассейна, побеждал всегда Касти, но не оттого, что его брат плавал хуже. Очевидно, привыкнуть к постоянному созерцанию полуобнаженного красавчика Лессинг не сумел и жестко тупил, натыкаясь на разгуливающего по дому в коротких шортах fratello, а с засыпанием и вовсе начались нешуточные проблемы, особенно если hermano, сладко посапывая, перебрасывал через ягодицы лежащего на животе юноши ногу, и его дыхание обжигало затылок, а все жидкости в организме нагревались до неимоверно высоких температур, создавая весьма подходящие условия для термоядерного синтеза, высвобождающего такую энергию, что, невзирая на чудовищную усталость, хотелось пуститься в пляс, биться о стены, гогоча от восторга, посему, тайком пробравшись в личную ванную миссис Резерфорд, молодой человек отсыпал себе горстку белых горошин из склянки с наклейкой «снотворное» и самозабвенно нырял в пучину беспамятства, где, кроме густого и вязкого вакуума, являвшегося средоточием тишины и спокойствия, не было ничего - ни зловредных доппельгангеров с похабными физиономиями, филигранно искушающих преступиить черту, ни мутных помыслов, а просыпаясь, наш герой не чувствовал себя отдохнувшим, будто all the night разгружал blyadские вагоны.
    Мать звонила единожды в неделю, сыпя многочисленными аргументами, почему сын должен переехать к ней. Внемля повествованию о шумных торговых рядах Эллады и невероятно вкусных салатах с оливками, fellow, косясь на высунувшего от усердия tongue Кастора, собирающего робота из крошечных деталей, возвышающихся грудой на тумбочке, молил Саннибанни лишить его либидо, коль ему не судьба раствориться in tenderfull hugs of this boy, следовательно, конкретно эта его жизнь обречена на прозябание в одиночестве, и лишь мысли о том, что в следующей vita боги даруют шанс воссоединиться с Резерфордом, maybe, облегчат непомерные страдания из-за endless loneliness, отравляющей существование токсично-парализующим дымом, что обволакивает невную систему, замораживает brain, и не успеешь пикнуть, как окажешься одним из грешников в чистилище под надзором сурового старика в балахоне, and hopes about new life осыпятся прахом, потому что реинкарнация, вполне вероятно - красивая сказочка, придуманная людьми, с незапамятных времен страшащихся небытия и не готовых мириться с неизбежностью.
    Ответив на сообщение отца, парень заблокировал в мессенджере шлющую стикеры любовницу мистера Лессинга, не терявшую веры в то, что, заручившись поддержкой отпрыска своего хахаля, сможет женить его на себе. Эта девчуля вызывала у Тиберия нервную чесотку, но, разумеется, он не осмелился выказывать свое недовольство вниманием со стороны this whore открыто, ведь Матильда воспитала его интеллигентом, учтиво отвечающим на заданные вопросы, не хамящим старшим и, знающий все правила поведения в приличном обществе, молодой человек искренне веселился, когда плюющий на все приличия с высокой сейквойи brother сыпал матерками, обзывая Резерфорда-старшего занудой, а его супругу - молодящейся старушкой. Young man не понимал, почему Марготт и Рудольф не шикают на своего мальчика, когда он, не соблюдая субординации: дерзит экономке и без стеснения отпускает шуточки касаемо облачения госпожи Карр, почеркиваюзей все недостатки заплывшей фигуры. His mother, твердившая, что старших надобно уважать, отучила Тиберия пререкаться с теми, кто превосходит по возрасту, и царящие в семье папиного кузена порядки слегка обескураживали на редкость дисциплинированного юношу.
    В последнюю неделю августа, прежде чем покинуть гостеприимный особняк Резерфордов и заселиться в общежитие при хелльманском колледже, парень, привычно скрывая истинные чувства под маской покерфейса, согласился на предложение троюродного брата разнообразия ради заночевать в палатке. Высунувшися со своего балкона Рудольф, приметив собирающих палатку подростков, вызвался помочь и даже предоставил Зенобии выходной на весь вечер, сказав, что пожарит на углях говяжью верузку и сварганит на ужин ошеломительные сэндвичи. Понимание, что это, возможно, last summer, когда он тесно контактирует с субъектом своего обожания, Лессинг прикидывал наиболее действенный способ самоубийства на тот случай, если выдержка даст сбой, и он, как сексуальный маньяк набросится на поедающего грушу Касти, попьется аки вампир в испачканный липким соком рот прямо на глазах у охреневающих дяди с тетей. Никакие доводы, что желание близости обосновано игрой гормонов не действовали, потому что ни во время просмотра гей-порно, ни при мысли о других мужчинах Тиберий не возбуждался так, что сновило крышу. Сотни крошечных аполлончиков резвились в его черепушке, dancing and laughing, и каждый из них, будучи точной копией Резерфорда-младшего, месил кукольными пятками мозг, давно обратившийся в кашеобразную массу. Апогеем безумия стала ночь, когда, нисколь не смущенный своей наготой hermano, отбросив в сторону трусы с пояснительным «я вспотел», закутался в плед и, повернувшись спиной к находящемуся на грани обморока Лессингу, захрапел как ни в чем не бывало, а молодой человек, проглотив сразу четыре пилюли, до хруста сцепил пальцы рук в замок и мысленно зарыдал, пока his dark side глумливо ухмылялась, вознося благодарственные молитвы повелителю Вельзевулу за возможность лежать в пяти сантиметрах от обнаженного парня и рисовать в воображении отвратительные сцены инцеста, базирующиеся на знаниях, почерпнутых из фильмов для взрослых, где роль актива отводилась, of course, мужественному Касти, а сам Тиберий, типичный flower boy с довольно феминным телосложением, неуклюже опрокидывался навзничь, разводя бедра как можно шире, чтобы принять в себя поблескивающий от смазки агрегат партнера с закатанными от истомы очами как бывалая прошмандовка, промышляющая минетами на трассе с четырнадцати лет. Пройдя три стадии принятия из четырех существующих, fellow наконец признал свое помешательство на троюродном брате. Началось все с колкой ненависти к себе, которая затем вылилась в отрицание очевидного и трансформировалась в нелепые попытки отсрочить неизбежное, обмануть себя, прикрываясь ложью как лилипут, съежившийся под хлипкой фанерой в разгар камнепада. Он повторял себе, что под луной ничто не вечно, и острота of first love когда-нибудь утратит свою актуальность, и опутавшая сердце spider канет в Лету.
    Задержав ладони на талии Кастора чуть дольше, чем диктовали нормы морали, Лессинг расцеловался с миссис Резерфорд и, помахав усаживающемуся за руль своего автомобиля дяде Рудольфу, побежал по перрону и, запрыгнув в предпоследний вагон останавливающегося в столице на сорок минут поезда, показал кондукторше билет и, сев на свободное место у окна, достал из кармана плеер и включил грустную мелодию, уводящую в дебри меланхолии, ставшей постоянной спутницей юноши, посмевшего втрескаться в собственного родственника по самое «не балуй». Он едва не проехал свою станцию и, выскочив на привокзальную площадь, полюбовался золоченными куполами ратуши, часть которой использовалась в качестве офиса мэра, в то время как другую половину переоборудовали под музей, в котором, помимо написанной от руки Библии, выставлялись на всеобщее обозрение двуглавые мутанты и приводящие в ужас слабонервных людей таблички о вреде радиационного излучения.
    Попросив father избавить его от кудахтанья навязчивой Либертад, молодой человек не спеша разложил свои вещички по чемоданам, поскольку возвращаться в родительскую квартиру более не собирался и планировал, скооперировавшись с однокурсниками, за год до выпуска снять квартиру, дабы, сепарироваться от Элайджи и его глуповатой пассии, не тратить силы на чиндайские церемонии, притворяясь, что ему интересно вникать в словесные баталии взрослых, спорящих о вреде консервированных продуктов, как юудто другие темы для разговоров давно перевелись.
    Стащивший из альбома фотографию Касти, на которой пятнадцатилетний пацан, скорчив рожицу, целился в оператора из игрушечного пистолета, Тиберий, испытывая угрызения совести, приобрел в магазине канцтоваров позолоченную рамку и заныкал свое сокровище под матрас, чтобы, вытаскивая picture в моменты уединения, проводить подушечками пальцев по лицу заключенного в frame красавчика, как если бы он являлся актером, основной задачей которого было показать зрителю, насколько сильна его тоска по hermano.
    Мирьяна Борден, читавшая лекции по прикладной математике и выглядящая как типичная милфа, напялившая на себя излишне строгий костюм, сводила студентов с ума фирменным взглядом поверх очков, и остряк Леопольд Вайнерт, не подбирая эпитетов, делился в столовой своими thoughts, как нагнул бы эту стервочку и отодрал так, что ты визжала бы на весь Цверинг. Лессинг же, в отличие от гетеросексуальных парней не косился на грудь преподавательницы, вседа прилежно записывал лекции в тетрадь для конспектов и оказался единственным, когдо строгая фрау Борден освободила от сдачи полугодового зачета, поставив хорошую оценку автоматом.
    - Так нечестно! - заныл Леопольд, обиженно выпятив нижнюю губу. - Вы симпатизируете геям, потому и благоволите Тиберию.
    - Личная жизнь учеников меня не касается, - возразила ученая дама, складывая папки с распечатанными тестами в аккуратную стопку. - А вы, мистер вайнерт, если продолжите прожигать взглядом мой бюст, получите выговор от директора. Ich verstehe, что вы пребываете в крайне нестабильном возрасте, но все же держите себя в руках, а то складывается впечатление, что вы спустились с гор.
    - Oh, let’s talk about mountain, - оживился безобразник, вульгарным жестом огладив свой торс. - Видели бы вы, какая возвышенность у меня под одеялом, когда я пробуждаюсь ото сна, драгоценнейшая госпожа Борден!
    - Stop being so rude, - разозлилась обычно невозмутимая профессорша и, гневно фыркнув, вышла из аудитории, а Тиберий, закинув на плечо рюкзак, предался размышлениям о том, что vida without sex имеет множество преимуществ, и его подруга Майя Бентон, несомненно, права, утверждая, что поиск пары и совокупление - не единственная цель бытия, и на свете полно дел, по важности не уступающих инстинкту продолжения рода, возведенного на пьедестал режиссерами слезливо-мыльных опер, где влюбленные на протяжении ста гребаных серий вынуждены находиться порознь, разделенные безосновательными обстоятельствами, чтобы в конце сыграть свадьбу и поклясться друг другу в верности, забыв унижение, предательство и обиды.
    Вайнерт, докучающий нашему герою своими придирками и предлагающий замутить тройничок, вызывал у fellow лишь досаду. Изначально Лессинг шарахался от каждой тени и скупулезно заносил в блокнот отличительные черты внешности однокурсников, избегая называть их по именам и опасаясь, что сделается в глазах окружающих высокомерным ублюдком, если откажется посещать вечеринки, регулярно устраиваемые в актовом зале, но спустя несколько месяцев young man расслабился и мог без особого труда разобрать кто есть кто, не заглядывая в шпаргалку. С Майей он познакомился на семинаре прибывшего из Сибании доктора точных наук Лучано Пеллегрини, приглашенного для того, чтобы на личном примере продемонстрировать желторотым птенцам, какие высоты покоряют окончившие сие учебное заведение личности, так как сам Пеллегрини имел удовольствие проходить here обучение в далеком тысяча девятьсот девяносто девятом, поскольку его семейство до того, как обосноваться в Дамриде, путешествовало по Эвропе и ненадолго осело в столице ХДР. Бентон, в паре с которой парень готовил доклад для Лучано, оказалась весьма эмпатичной девчонкой, и лишь ей одной Тиберий поведал о своей болезни, посчитав, что негоже лучшей подруге не знать о довольно-таки значительной особенности, накладывающей отпечаток на communication.