Вовка, карты, гуппи, макропод, хоккей-статистика

***
     Ещё в восьмом классе Вовкина мама попросила меня подтянуть его по математике и физике в части решения задач. Я приходил к нему, решал типовые задачи, подробно комментируя подходы и пути решения, т. е. учил составлять алгоритм решения. Давал похожие задачи, после чего мы переходили к вольной программе.
     Вовка часто предлагал поиграть в карты. В «66», «Буру» или «дурака» в разных вариантах. В качестве «интереса» за проигрыш каждой партии снимать с себя один предмет одежды до голого состояния. Через час я сидел в трусах, майке и одном носке, а Вовка ёрзал голым задом по ковру, на котором играли. Никак он не мог меня раздеть. Я лучше просчитывал оставшиеся на руках карты.
     В очередной раз он настойчиво меня уговаривал и я сел за игру. Мы проиграли пиджаки, часы с руки, носовые платки, расчёски, Вовка рубашку, а когда снял носок, оказалось что под ним у него ещё одна пара, а над носком отцовские часы. Подготовился к игре, засранец. Игра была в разгаре. Остановить её – значило сдаться. Был критический момент, когда на мне остались только плавки, но отыгрался, вернул часть одежды. В такой ситуации мы могли играть бесконечно и не добраться до голой истины. Согласились на ничью и на такой интерес больше не играли…

***
     В это время в моём домашнем аквариуме плавали гуппи и две-три пары меченосцев с красными и красно-чёрными хвостами. Самые неприхотливые живородящие рыбки. Главное – вовремя отсадить самочку, и популяция поддерживалась непрерывно. У Вовки тоже были гуппи и сомики-санитары на дне. Рассматривая очередной подросший приплод гуппи, перед отправкой в основную группу, я заметил на хвосте у самцов мечевидный отросток. Не такой длинный как у меченосцев, но вполне различимый, чего раньше не было. Понаблюдал и заметил, как меченосец преследует самочку гуппи с явно матримониальными намерениями. Тогда я показал Вовке своих меченосных гуппи и предложил обменяться самцами. Вовкины гуппи заворожили меня своими яркими и необыкновенно длинными спинными плавниками, свисающими ниже брюшка и необычной расцветкой.
     Со временем в результате селекции у нас появились такие гуппи, каких не было даже на рынке. С плавниками и большими месяцеобразными цветастыми хвостами, с короткими мечами на хвосте сверху и снизу и даже самочки с маленькими мечами и не яркими пятнышками на боках.
     Вовка летом показал мне в районе Каменки местечко в прибрежной зоне (там теперь Солнечный пляж), где под камнями-кирпичами скапливались в вонючей грязи тонкие с иголку, до 4 см длины, красные червячки. Комок грязи с червяками клали на марлю, которой накрывали небольшую банку с водой. Черви сквозь марлю просачивались в воду, очищались от грязи и падали на дно банки, сплетаясь в новый комок. Так мы получали чистый живой корм, который с удовольствием ели все рыбки. Смешно было наблюдать, как изо рта небольшого гуппи свисает пара сантиметров червя, пока со второго конца его не заглатывает другой гуппи и начинается перетягивание червя до разрыва.

     Но гордостью и диковиной был у Вовки живущий в нестандартной 4-литровой банке с широким горлом красавец-макропод, от носа до кончика хвоста не меньше пяти см. Он загнал и забил до смерти двух или трёх самочек и пытался укусить Вовку за палец, когда приходилось менять воду, водоросли или помыть кормушку. Я назвал его за это – Синяя Борода.

     Макропод жрал и сушеных инфузорий, но предпочитал живой корм. Зимой, когда с червями в заливе наступал перебой, Вовка подкармливал макропода весьма оригинально. То бросал ему крошки котлеты или мяса, то пару зерён чёрной икры. В большой спальне его родителей на полу лежал красивый ковёр. Когда Вовка завернул один из углов, под ним оказался второй ковёр и, похоже, не последний. Пройдя по углам этого ковёрного «наполеона», мы вспугнули и поймали моль. Насадив на длинную иглу, Вовка привлек внимание хищника и сбросил моль в банку. Макропод не отплывал от кормушки и мгновенно заглотил добычу. Опустился немного вглубь и выплюнул моль. Снова заглотил и выплюнул. При этом на поверхность всплыли хитиновые крылышки моли. И после этого моль исчезла в брюхе макропода. Казалось, мы слышали его довольное урчание.

     Ещё один аттракцион связан с бойцовскими качествами этого монстра. Чтобы он не заскучал, Вовка иногда ставил к боку банки зеркало. Как только это чудовище замечало сквозь водоросли своё отражение, начиналось нечто ужасное. Всё его оперение вставало дыбом, он сдавал назад и с разгона нападал на отражение, как на соперника. Он повторял атаки с такой силой и упорством, что в кровь разбил губы, и я заставил Вовку убрать зеркало. Макропод ещё долго ходил кругами с растопыренными плавниками, довольный своей победой. Он снова единолично владел акваторией…

     Я продолжал приходить в их дом в любое время, был допущен к библиотеке и за лето-осень не спеша прочитал пенталогию о «Трёх мушкетёрах», «Графа Монте-Кристо», 8 томов Конан Дойля, 13 томов Джека Лондона «Огоньковских» приложений, листал девятитомную «Детскую энциклопедию». Если мы занимались сразу после школы, его бабушка всегда приглашала меня к столу.
     Математику мы подтянули до такого уровня, чтобы не стыдно было перед настоящим репетитором, который позже помог Вовке поступить в институт.

     Вовка угостил первой жевательной резинкой, английской, с обалденным малиновым, долго неисчезающим вкусом. У него же попробовал китайскую водку «Мао-тай», тонкие сигары, кубинские сигареты «Лигерос» со сладкой в рубчик бумагой. Сигареты «Astor», «Trezor». Всё это привозил его отец из командировок.

ЛИНГВИСТИКА ОТ МЕНЯ
     Как вы просили друзей дать вам немного места, чтобы присесть рядом с ними на лавочку?
     – Пацаны, подвиньтесь.
     Ну, скучно, же. Вот однажды Женька и заявил мне или Вовке: – Ну-ка, стрыбни!
     Этот полузабытый украинизм, (стрибнi, стрiбнi) – отскочи, спрыгни, подвинься, отойди) прозвучал свежо, неожиданно и вошел в наш словарь, но показался вскоре недостаточно парадоксальным. И тогда я как-то выдал в подходящей ситуации: –Вовка, стрыбни на ;и пополам вправо.
     Пи пополам – одна вторая пи (1,57 линейной меры или 90 градусов угловой).
     При редких встречах одноклассники вспоминали много таких приколов, но тогда я не думал, что стану писать о детстве. Многое забылось.

ЗИМА, 1967
     К этому времени я прочитал много спортивной литературы – от «Вратарь республики» Льва Кассиля до документальных воспоминаний Старостиных и др. Выяснилось также что мы с Вовкой смотрим порознь матчи чемпионатов СССР, Европы и Мира по хоккею с шайбой и увлекаемся историей этого вида спорта, и что Вовка тоже неплохо стоит на коньках, и у него есть настоящая клюшка и шайба. Мы вместе выходили на лёд залива и играли со своими ребятами. На стадионе «Динамо» по вечерам на открытом катке под музыку выпендривались перед знакомыми и незнакомыми девчонками.

     Вовка пригласил к себе смотреть игры нашей сборной на большом экране их нового «Электрона». Тут я и увидел, как он во время матча ведет запись основных событий – своеобразную статистику игры. На листке в клетку он выписал в колонку слева фамилии всех игроков: вратарей, защитников, нападающих и по ходу периодов проставлял в клеточки по горизонтали против фамилий значки: плюс – забитая шайба, минус – пропущенная (вратарём), ноль – голевая передача, цифры 2, 5, 10 – минуты штрафного времени. Таким образом можно было восстановить ход игры, при возникающих в школе и во дворе спорах болельщиков.

      (Я принял эту систему за основу и с Венского чемпионата тоже рисовал плюсики и нолики. В 1969 году слегка усовершенствовал для компактности и завёл блокнот для сводных таблиц. Из газет и журналов вырезал статьи и фото. В 1970 году включил туда же ЧМ по футболу в Мехико, потом ЧМ и Е по хоккею с мячом. Начал регулярно читать «Советский спорт» и «Футбол-Хоккей». В середине 1970-х годов из публикаций в журнале «Смена» сделал миниальбом о Суперсериях СССР – Канада.)