Матрица

Как-то я в разговоре другом я попытался напеть ему один известный музыкальный фрагмент. Но поскольку я не Кобзон и не Киркоров, а слов в этом фрагменте нет, догадаться, что я пытался петь, мой друг не смог.  Уже дома я нашел в интернете этот фрагмент и прослушал. Я его не слушал очень давно. И сейчас мне показалось, что он звучит иначе. Совсем не так, каким я его слышал в молодости.  Ничего в этом удивительного.  Слух сел. Причем врач при проверке сказал, что восприятие звука ухудшилось так, что одни частоты слышишь, а другие нет.  И я понимаю, почему музыкальное произведение слышится искаженным. Однако, понимая, что слышу произведение уже с искажениями, я накладывал его мысленно на звучание, оставшееся в памяти с молодости. То есть, скажем: на некоторую слуховую матрицу.

То же со зрением. Положим, смотришь ты в музее на картину, которую видел когда-то давно. А с тех пор зрение село. Ты теперь видишь нечетко. Картинка, которую ты видишь сейчас, накладывается на ту, которая запечатлелась в зрительной матрице.

  Наподобие тетрадного листа в клеточку, специально для удобства письма. 

Но матрица помогает в том случае, если человек эту картину уже видел или музыкальный фрагмент слышал. А если он слышит впервые, новое музыкальное произведение и видит новую картину? В этом случае он видит то немногое, что севшее зрение позволяет увидеть, если не прибегнуть к помощи очков, и слышит то, что севший слух позволяет услышать, если не прибегнуть к помощи слуховых аппаратов.  И то с определенным натягом.

Но кроме новой музыки и новых картин, обновляется постоянно мир вокруг нас.  Иногда приходит что-то новое в виде новых машин, предметов быта, средств коммуникации, идей.   Хотя многие новые идеи – это забытое старое. И как человек воспринимает появляющиеся в мире идеи? Особенно тот гражданин, в чем мыслительном аппарате зацементированы старые идеи, который «сужденья черпает из забытых газет»? Ведь не только глаза и уши могут тормозить. Мозг тоже может прикипеть к тому, что в него было вложено много лет назад.  И стало матрицей.   

Продолжительность жизни растет.  Население стареет. И таких людей у которых в голове зацементировались давно сложившиеся идеи и, что важнее, давно усвоенные методы познания, - таких людей все больше и больше. 

Люди разные. Можно распределить людей по двум типам восприятия. Первый тип: человек учитывает собственное несовершенство, что у него сложности с пониманием новых идей, и старается в меру сил приноровить себя к новому. Подстроить к новому свою матрицу.

Второй тип – человек требует, чтобы новые идеи адаптировались к его уровню понимания, под его матрицу. Требует от общества упростить идеи. Для идей нет ни очков, ни слуховых аппаратов. Одел и готово. С идеями либо нужно попотеть, либо требовать их адаптации под себя. 

Но куда вести безыдейное общество?  Поэтому для идей существует целый цех по адаптации. Чем больше идея упрощена, чем ближе она становится к лозунгу, тем легче воспринимается, тем проще она внедряется в негибкую матрицу.  К примеру, возьмем такое широко известное объемное учение как марксизм. В СССР его изучали в институтах, в университетах марксизма-ленинизма.  Но мало кто прочитал «Капитал». И марксизм разошелся на цитаты - «экспроприаторов экспроприируют», «при капитализме труд превращается в товар», «товар-деньги, деньги товар» и еще часто вспоминается фраза, что «при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселиц» (и это любили цитировать те, кто о процентах прибыли и не думал, просто отбирали все, а потом выделяли на жизнь, как считали нужным) 
 
  Таким образом, идея, мысль, упрощаясь, спускается на уровень коротких цитат и лозунгов.  А мысли извне подчас длинны. Они опутывают людей.  И путаются их мысли. До такой степени, что люди, чувствуя, что запутались, считают, что их путают намеренно, чтобы так подчинить своей воле.  И выплывает мысль о всемирном заговоре: западных монополий, глобалистов, евреев, фармацевтических компаний, - которую доказывать невозможно, но которая дает универсальное объяснение, почему все так плохо.

  Основная масса информации для гражданина не в высоких университетских сферах, а прямо перед ними: отношения на работе, отношения с друзьями, детьми, родней, цены, международная обстановка, война и мир.  Целые пласты информации. И она постоянно добавляется.  Можно попробовать отрешиться от всего.  Все равно дурят нашего брата. Но что делать с квитанциями на коммунальные услуги, с ценами в магазине, с повесткой в армию?  Приходится волей-неволей следить за информацией.

И человек разделяет информацию на нужную и ненужную, полезную и вредную, дружескую и вражескую, архивирует, укладывает информацию в матрицы мозга. Но с архивацией сложности. Проще всего, когда мысли укладываются в заранее подготовленные ячейки мозга. При этом естественно, ячейки мозга и мысли должны совпадать. Чем проще по форме ячейки и проще мысли, тем проще сложить конструкцию.  Над выравниванием ячеек мозга работали упорно и долго. А после этого задача упрощается. Нужно шинковать новые идеи так, чтобы укладывались в ячейки.   

Как помнится, шинкованию подлежали и музыка, и живопись. Были времена, когда песне «Ландыши» устраивали всесоюзный разнос, битлов проклинали. Было время, когда рисовали и лепили в основном вождей, и Хрущев разогнал выставку художников-неформалов. И уж конечно, цензура литературы была жестокой.   Литература - это заполнитель идеологической матрицы. За литературой следили со всей строгостью закона. И в результате, как сказал с трибуны партийного съезда сам Леонид Ильич, сформировался новый тип человека – советский человек. А проще хомо советикус, или совок. С советской идеологической матрицей в мозгу, вживленной с молоком матери. 

Но изменились информационные технологии. Они обходят цензуры и глушилки.  Идеи долетают и до матрицы человека, о котором говорил Леонид Ильич. Он ездит на иномарке, хочет жить с евроремонтом, смотрит евро-спорт, евро-ньюз, ездит туристом по другим странам. Но матрица, мозговая арматурная сетка осталась все той же, с крепкой, закаленной арматурой, жестко сваренной, и разбитой на те же несгибаемые клеточки, что прежде.

И чтобы прихотливо закрученные новые мысли улеглись в клетки потребителя, для него делается нарезка из соответствующих по форме клеточных мыслей.  Чтобы легко укладывались как детская мозаика, хорошо усваивались. Мышление держится на клеточном уровне. Все простое надежнее.  Но на западе средний гражданин тоже далеко не Сократ. Это так. Только нарезку там уже давно делают многие повара. А Россия традиционно обходится одним поваром. И даже если на российской кухне меняются повара, метод нарезки мыслей остается тем же.  он прост и успешен, потому, что не нарушаются святые неизменные заповеди матрицы.

Первая заповедь – не сомневаться в собственной правоте, в правильности и праведности матрицы. А вторая заповедь – считать врагами всех, кто в матрицу не укладывается.