Без если историю не понять

    Без «если» историю не понять

    Есть ходячее выражение: «история не знает (вариант – «не терпит») сослагательного наклонения». Почти никто не знает – и не интересуется – откуда это выражение взялось, но все его слышали, читали, а то и сами повторяли. Так что оно вполне может сойти за народную мудрость. 
    Происхождение этого выражения окутано туманом.
    Считается, например, что в СССР/России оно привилось после того, как его использовал товарищ Сталин в беседе с немецким писателем Эмилем Людвигом в 1931 году. Однако в тексте этой беседы, опубликованном сначала в журнале «Большевик», а  позже включённом в 13-й том собрания сочинений И. В. Сталина, таких слов нет. Видимо, в то время данный вопрос не возникал, либо редакторы не решились попросить уточнений у самого товарища Сталина, поскольку это было вредно для здоровья.
    Опять же по слухам, автором фразы является немецкий историк, специалист по германскому Средневековью Карл Людвиг Хампе (Karl Ludwig Hampe), Родился он 3 февраля 1869 года в городе Бремене, учился в Университете Фридриха Вильгельма в Бонне, в 1893 году получил докторскую степень в Университете Гумбольдта в Берлине и до прихода к власти нацистов преподавал средневековую историю и вспомогательные исторические науки в Гейдельбергском университете; в Гейдельберге он и умер 14 февраля 1936 года. За исключением вышеприведённой фразы, сегодня о Карле Хампе и в Германии-то почти никто не слышал, а у нас тем более.
    По-немецки фраза выглядит так: «Die Geschichte kennt kein wort Wenn». То есть «история не знает слова "если"». Есть сведения, что в сочинениях Карла Хампе фразы этой тоже нет, а записал её со слов Хампе его младший современник Голо Манн, сын знаменитого писателя Томаса Манна. В каком контексте фраза была произнесена или написана – неизвестно.
    Немецкое «geschichte», как и русское «история», означает и ход событий в прошлом, и науку, которая этот ход событий изучает. Союз «wenn» чаще означает «когда», причем используется только в случае повторяющегося действий. С учётом этих лингвистических нюансов смысл фразы «Die Geschichte kennt kein Wenn» выглядит довольно туманным. Обычно её толкуют так: бессмысленно говорить о том, что произошло бы, если бы того или иного исторического события не случилось.
    Возможно, впрочем, что автором данной историко-философской поговорки был и не Хампе вовсе. Фактически то же самое выражение присутствует в эссе французского католического писателя Леона Блуа (L;on Bloy,) «Душа Наполеона», опубликованном в 1912 году. Рассматривая действия Наполеона Бонапарта, автор пишет: «…Люди, способные осознать, сколь глупо рисовать в воображении иной ход событий, проявляют тем самым осведомленность и глубину мысли. Говорят, все могло бы получиться иначе, если бы удалось предусмотреть то или иное обстоятельство. Но дело как раз в том, что именно это обстоятельство невозможно было предвидеть или предотвратить, ибо судьбе была угодна именно такая, а не иная развязка. Реальность сама по себе и во всех её проявлениях безусловна. Исторические события несут на себе отпечаток Слова Божьего, а оно не знает условного наклонения. Поэтому необходимы были Венсен, Тильзит и Байонна, коронация братьев, непостижимая безнаказанность Бернадота и полный провал войны с Россией, а после Дрездена и Кульма – беспредельная глупость немецкой кампании, когда в бесполезных крепостях он оставил свыше 150 000 солдат —- более чем достаточно, чтобы разбить Коалицию на равнинах Шампани. И наконец, был необходим Груши. Необходимы были все известные и множество неизвестных событий, и непререкаемым доказательством этого является то, что свершились они пред оком Божьим, а Бог не ошибается и всегда желал такого исхода».
    Здесь всё предельно ясно. Действительно, если исходить из того, что любое историческое событие продиктовано волей Господа Бога, без которой и волос не упадёт с головы человека, то задаваться вопросом «что, если…» не имеет смысла. Возможно, Карл Хампе, подобно Леону Блуа, придерживался именно такой точки зрения.
    В советских учебниках истории, в сущности, проводилась та же самая идея, только место Бога в них занимал исторический материализм. Титулованные советские историки из кожи вон лезли, доказывая, что в разных частях земного шара, даже никак не связанных друг с другом (например, в Европе и в Китае), так называемый «рабовладельческий строй» в силу исторической необходимости чуть ли не одновременно сменился феодализмом. Академик Конрад даже отыскал в средневековом Китае Ренессанс. И если один из руководителей Октябрьской революции Лев Троцкий утверждал, что не будь тогда в Петрограде Ленина, не было бы и большевистского переворота 25 октября, то советские преподаватели истории доказывали, что такое великое событие произошло бы и без Ленина.
    На самом деле для любого историка, хотя бы понаслышке знакомого с идеями современной физики, вариативность путей исторического развития несомненна. Человечество в целом в ходе биологической эволюции и социального развития движется от более примитивных форм к более сложным – по крайней мере, пока его не прихлопнул какой-нибудь астероид, как это случилось с динозаврами 66 млн. лет назад. Однако в любой точке истории конкретного племени, народа, нации или конкретной цивилизации развитие может пойти разными путями в зависимости от переменчивых обстоятельств. Анализируя причины какого-либо крупного исторического события, мы неизбежно натыкаемся на мешанину относительно закономерного и более-менее случайного – в разных соотношениях.
    Можно, например, констатировать, что истоки Первой мировой войны коренятся в том, что
1) Германия, опоздав к разделу колоний между Великобританией, Францией и Россией, стремилась к их переделу;
2) система противостоящих друг другу военных союзов (Тройственный союз Германии, Австро-Венгрии и Италии против франко-русского союза) сложился ещё в период между 1879-м и 1892 годами, и это заряженное ружьё должно было рано или поздно выстрелить;
3) Франция никогда не оставляла надежды вернуть себе захваченные Германией Эльзас и Лотарингию;
4) Россия, претендующая на роль покровителя всех славян и вообще всех неподвластных Риму восточноевропейских христиан, неизбежно должна была рано или поздно столкнуться с Австро-Венгрией, в состав которой входил ряд славянских народов.
    И всё это будет правильно.   
    Но с не меньшим основанием можно утверждать, что
1) если бы лицемерное поведение германского кайзера Вильгельма II не вызвало неприязни его дяди, короля Великобритании Эдуарда VII (как и его кузена, русского императора Александра III);
2) если бы Вильгельм II не оскорбил несколько раз публично англичан, поздравив во время англо-бурской войны президента Трансвааля Крюгера с победой над британскими «вооружёнными бандами», а в интервью «Дейли телеграф» назвав англичан «безумными, как мартовские зайцы»;
3) если бы Вильгельм II во время визита в 1898 году в Стамбул не объявил себя покровителем мусульман во всём мире, «наступив на ногу» рвавшейся к Дарданеллам России;
4) если бы сопротивление адмирала Альфреда фон Тирпица и «серого кардинала» германской политики барона Фридриха Августа фон Гольштейна не сорвало заключение англо-германского договора;
5) если бы в 1914 году германский Генштаб не пришёл к ошибочному выводу, что Россия готовится напасть на Германию;
6) если бы правительство Великобритании ясно и своевременно дало понять немцам, что не допустит поражения Франции;
7) если бы заговорщики, убившие в Сараеве австрийского эрцгерцога Франца-Фердинанда, были своевременно арестованы;
8) если бы венгерский премьер-министр граф Иштван Тиса выдержал давление коллег и не дал согласия на предъявление Австро-Венгрией ультиматума Сербии,. 
то Первой мировой войны не было бы, или по крайней мере она не началась бы в июле-августе 1914 года – как не привели к войне ни военные тревоги 1875-го и 1887 годов, ни обстрел русской эскадрой британской рыболовной флотилии в Северном море в 1904 году, ни аннексия Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины в 1908 году. 
    Возможность иного хода событий прошлого представляет далеко не только научно-теоретический характер. В наше время в  Европе, в том числе в ФРГ, широко распространено мнение, что если бы немцы в погоне за призраками не развязали двух мировых войн, сегодня Германия – в границах 1914 года и с работящим населением в 120-140 млн. человек – не сильно уступала бы США и Китаю.
    Разумеется, курс всемирной истории выглядел бы забавно, если каждый приводимый факт в нём сопровождался бы оговорками на тему «что было бы, если бы…»,. Однако статьи и монографии по отдельным вопросам истории становятся просто лживыми, если все события в них представляются неизбежными и единственно возможными. Анализ происходившего сам по себе должен позволять читателю представить себе иные варианты развития событий; к счастью, многие работы по истории именно так и пишутся.
    Правда, в научной литературе, как правило, не рассматриваются и не анализируются исторические события на микроуровне, то есть их влияние  на судьбы отдельных людей (за исключением знаменитых исторических деятелей или, к примеру, древневавилонской семьи банкиров Эгиби, чьи клинописные документы на глиняных табличках сохранились до наших дней). Зато это под силу литературе художественной.
    Меня давно занимал вопрос, насколько неизбежна была революция 1917 года. В  романе «Хроника времён Николая I;» (первоначальное название «Околобродов») я позволил себе только одно отклонение от реальности: цесаревич Николай, старший сын Александра II,у меня не умирает в молодости. Это, однако, вызывает цепочку других  изменений в ходе истории. После трагической гибели отца, естественно, именно Николай, а не его младший брат (Александр Ш), садится на российский престол; он-то и начинает реформы, призванные предотвратить назревающий революционный взрыв. Впрочем, реформы являются лишь фоном событий, описываемых в романе. То, что на троне сидит другой царь, мало что меняет в жизни образованного мещанина Околобродова, которого обобрали сводные сёстры; его университетского товарища купчика Холодкова, вынужденного доказывать свои права на отцовское наследство; сына дворянина и крестьянки Гурьянова, стремящегося перевернуть мир с ног на голову; дочери крупного сановника Черновой, порвавшей с роднёй, и других персонажей.
    Хотя кое-что всё-таки меняет.
    В сюжете «Машины времени для олигарха» («Битва за Британию») фантастики побольше. Я попробовал представить себе, что случилось бы, появись у наших руководителей возможность изменить прошлое, устранив в зародыше западных конкурентов России. Оказалось, что даже при наличии машины времени изменить прошлое далеко не так легко, как это выглядит в произведениях Хольма ван Зайчика.
    После того, как я отчасти выдумал, отчасти позаимствовал из жизни характеры своих персонажей,  мне оставалось только следить за тем, как они поведут себя в предложенных обстоятельствах. Результаты во многом оказались неожиданными для меня самого.
    ***
    Возвращаясь к научно-историческому повествованию, повторю: анализу возможных вариантов развития есть только одна альтернатива – объяснять всё волей Божьей. Если вы к этому готовы – флаг вам в руки.
 
    P.S. Ну почему эта чёртова программа убирает кавычки, двоеточия и скобки в заголовке, а при копировании текста убирает абзацы,которые мне теперь приходится делать вручную ??!!