За чёрным лесом

Глава I. Мечтатель.

- Далеко-далеко…
- За Чёрным лесом?
- Да, наверное… Далеко-далеко за лесом…
- Мама, за Чёрным лесом!
- Хо-ро-шо! Далеко-далеко за Чёрным лесом жили весёлые добрые люди. И эти славные люди всегда помогали слабым, подавали нищим.
- Нищие? За Чёрным лесом?
- Ты прав, сынок. В той благословенной стране не было нищих.
- И слабых!
- Ну, это ты уже загнул. Слабые есть везде.
- Только не там, мама. За Чёрным лесом все счастливы, и я обязательно туда перееду, когда вырасту.
- Что же, ты бросишь своих бедных и слабых родителей? – улыбнулась мать.
- Нет, конечно, вы поедете со мной.
- Спасибо тебе, заботливый малыш! Ну, так ты хочешь узнать продолжение сказки?
- Нет, лучше я сам тебе её расскажу. Слушай… В волшебной стране, за Чёрным лесом, жил один мальчик со своими родителями. У них был красивый большой дом, в котором не закрывались двери.
- Потому, что все замки были сломаны, как у нас?
- Нет, потому что там они были не нужны. И потому, что там были рады гостям. А ещё у них были добрые соседи, которые никогда не ругались с родителями и не таскали мальчика за уши.
- Да, к сожалению, мы не можем этим похвастаться; соседи у нас – не очень дружелюбные.
- А ещё у сказочного мальчика и его родителей всегда было много вкусной еды.
- Наверное, у сказочного папы была огромная зарплата, да?
- Вовсе нет! В сказочной стране еда росла на деревьях. Поэтому папа не пропадал на работе весь день, не болел и не злился. Он всегда улыбался и играл с мальчиком в разные игры... А, ещё, мальчику купили настоящего щенка.
- За которым надо ухаживать, заметь!
- Ну, разумеется.
- Какой же ты у меня выдумщик. Может, в доме у сказочного мальчика ещё и печка была?
- Конечно. Там было тепло и сухо, и мама не кашляла. Все-все были здоровы.
- Как же чудесно, должно быть, живётся в этой стране… Однако, уже поздно. Спи, мой мечтатель. Спокойной тебе ночи!
- И тебе, мамочка!

- Ученик Светанчик, я к кому обращаюсь? Почему не слушаешь учителя?
- Я рисую.
- В рабочей тетради по математике? И что это за мазня?
- Это Чёрный лес, над которым восходит Солнце.
- Прекра-а-асно! Опять та же история. Ну что ж, милости просим к директору.
- Ни За Что! Я к нему не пойду. Он опять назначит мне двадцать ударов.
- А ты на что же рассчитывал?
- На справедливость! Вы знаете, что за Чёрным лесом живут добрые и счастливые люди, которых никогда не били палками?
- Глупости. Вечно выдумываешь какую-то несуразицу, и выставляешь себя посмешищем. Опять весь класс рассмешил.
- Ну, и пусть смеются. А я знаю, про что говорю.
- Эх ты, мечтатель. Ладно, сегодня у меня хорошее настроение. Так и быть я тебя прощаю, но, чтобы больше никаких глупостей.

- Студент Светанчик, Ваша курсовая работа по философии антинаучна. Какая-то утопия, про Чёрный лес и бесклассовое общество.
- А Вы, профессор, отрицаете, что такое возможно?
- Это отжившие постулаты, несвоевременная мягкотелость.
- Пускай, но, если в это не верить, жизнь теряет всякий смысл.
- Я не рекомендовал бы Вам развивать свои теории на людях. Это может плохо кончиться. Прошу Вас переписать работу.

- Подсудимый Светанчик, признаёте ли Вы свою вину в пересечении государственной границы?
- Свободные люди не признают границ. Я просто хотел посмотреть, что там за Чёрным лесом.
- Ну и что же?
- Пустыня.
- Признаёте ли Вы себя виновным в пропаганде утопических воззрений?
- А Вы, господин судья, Вы отрицаете всеобщее равенство, свободу и право человека на счастье?
- Вопросы здесь задаю я!

- Мама, зачем мы пришли на кладбище?
- Я хочу показать тебе могилу человека, который погиб за наше счастье.
- А кто он, мама?
- Самый лучший и самый добрый человек на Земле. Это твой отец, мой дорогой. Он побывал там, где никто до него не был.
- За Чёрным лесом?
- Да, мой хороший.
- Вот это да! И я тоже, когда подрасту, обязательно туда поеду.

Глава II. Экипаж.

- Светанчик, где тебя носит? Мы стартуем через три часа. Кэп – в бешенстве.
- Ездил к отцу на могилу. Я всё время так делаю перед полётом. А у нас там большущий семейный склеп. Зачитался, опоздал на автобус.
- Зачитался? Чем?
- Да там надписи разные на плитах. Мне больше всего нравятся стихи на прапрадедовой могиле:

За Чёрным лесом пустыня сухая
Напрасно я думал, что жизнь там другая.
Но я не жалею, ведь я попытался
И хоть я погиб, но я с вами остался.

- Тарабарщина какая-то.
- Это мой прадед написал, когда в школе учился. Мне бабушка рассказывала.
- Что за Чёрный лес?
- Не знаю, метафора, наверное. Тогда же за границу не пускали, а прапрадед попытался туда сбежать. Его на границе поймали, судили и приговорили к расстрелу.
- Дичь какая-то. И за такую пустяковину твой пращур пострадал?! А мы сейчас не только государственные, но и межпланетные границы легко пересекаем.
- Да, и всего-то три столетия минуло.
- То-то, брат, человечество не стоит на месте. Ну, ступай, доложись кэпу, что вернулся.
- Уже бегу, Замир.

За две недели до очередной экспедиции на Марс, команда звёздных астронавтов была полностью укомплектована. Вместо вышедшего в отставку доктора Матвеева взяли молодого аспиранта Военно-медицинской академии Андрея Зотова, а ушедшую в декрет Лидочку Штейн заменила штурман высшей категории Алана Соколова.

Для ознакомления с планом и целями полёта команда из шести человек собралась в кабинете руководителя проекта «Двенадцатой научно-исследовательской экспедиции» полковника Удонова.

Отступление первое. Настоящий полковник.

Рим Семёнович Удонов был личностью незаурядной. Он являл собой наглядный пример человека-параграфа, и его девиз можно было охарактеризовать так: «не рассуждать над приказами руководства, не бояться замараться, никому не верить».
Удонову поручали проекты, от которых отказывались более щепетильные люди. А Рим Семёнович брал под козырёк и, не задумываясь, приступал к выполнению. Коллеги по департаменту военной обороны перешёптывались за его спиной, что он не задумываясь, истребит половину Вселенной, если на то будет указание свыше.

- Тупой и исполнительный, - охарактеризовал его генерал Летов, глава Департамента собственной безопасности «Межпланетного комитета», давая наставления своему самому перспективному сотруднику Андрею Зотову.
- И, главное, этого Удонова никак не обойдёшь. Руководство им довольно: дело он своё знает. Вот и приходится каждый раз изворачиваться, чтобы предотвратить или исправить результаты его бурной деятельности. В прошлый раз я засунул в его проект Лиду Штейн. Толковая девчонка, умница. Но угораздило влюбиться в какого-то туземца. Теперь вот рожать собралась. Пришлось заменить её Аланой Соколовой. Ну, ты знаешь её, из пятой группы.
- Да, мы с ней на курсах переподготовки вместе были.
- Вот-вот... Эта точно не подкачает: не человек, - боевая машина. И на наше счастье, ещё доктор Матвеев в отставку вышел. По нему Удонов прямо убивается: лучший его друг и такой же исполнительный, как он сам. Чтобы Рим тебя в свой проект взял, вместо этой старой каракатицы Матвеева, мне пришлось через департамент научных изысканий заходить. Ты же всё равно в аспирантуру собирался поступать, тебе и карты в руки. Слетаешь удачно, считай автоматом зачислен.
- Спасибо!
- Не благодари, заранее.
- Я за заботу и доверие.
- А, ну это можно. Отправляйся на планёрку к полковнику и поедай его глазами. Не умничай, не дерзи, не раскрывайся. Хотя, этот пройдоха Удонов, нашего брата за версту чует. Только руки коротки. Ничего он тебе не сделает, если ты на его провокации не поведёшься. Ну, чего молчишь?
- Жду указаний.
- Вот правильно, молодец! Я в тебе, Андрюша, не сомневаюсь… И ещё, выполнишь это задание, я тебе такую работёнку подкину, что ты меня всю жизнь благодарить будешь. Ну, ступай и не забывай мне обо всём докладывать.
- Есть!

***
Для начала, полковник Удонов решил устроить перекличку.
- Капитан корабля майор Есминов Виктор Гурыч.
- Я, - высокий плечистый шатен, браво выпятив грудь, не мигая, уставился на полковника.
- Орёл! Молодец, вольно.

Есминов присел, продолжая пожирать начальство глазами. Зотов, мысленно, усмехнулся.

- Штурман высшей категории Алана Соколова.
- Я, - отозвалась подтянутая смуглая брюнетка с короткой стрижкой.
- Да что же это такое? – полковник аж крякнул с досады, - У вас там, что, модельное агентство расформировали, что ли? Сплошные розанчики. Сначала Штейн, потом вот Вы. Да, ладно, не смущайтесь. Доложите-ка нам лучше о Ваших достижениях, штурман.
- Слушаюсь! Штурманская школа с отличием, стаж – 10 лет; после переподготовки допущена к пилотированию космолётов повышенной сложности; досрочно присвоены: воинское звание капитана и высшая штурманская категория.
- Похвально! Ладно, садитесь, и не обижайтесь на старика. Как говорится, что вижу, то пою. Я – человек военный, прямой. Вот, ваш бортмеханик подтвердит. Мы с ним уже лет пять знакомы. Так Замир?

Черноусый брюнет Замир Макульчев, красавец с орлиным профилем, вскочил со своего места: - Семь лет служу под Вашим руководством.
- Вот как? Ошибся я, значит, маленько. Старость не радость, ребята, - с притворной печалью проговорил Удонов. - Ну, садитесь, капитан Макульчев.
- Есть.

После бортмеханика, полковник выкликнул ещё одну даму.
- Мея Рен, переводчик. Напомните мне, в каком Вы звании?
- Я – гражданский специалист, - отозвалась кругленькая невысокая блондинка с редкими прямыми волосиками и печальным выражением блёклых, словно выцветших, серых глаз.

Зотову подумалось, что, если Соколову и Рен поставить рядом, они будут представлять из себя невероятно комический дуэт. Но тут же отогнал от себя это видение.
Человека надо судить по его поступкам. Кто знает, может, у Меи прекрасная душа и лёгкий характер, а Алана – записная стерва?  В любом случае, это не моё дело. Для меня они – члены экипажа и коллеги.
А чувства… Перед ним вдруг возник образ прекрасной Снежной Королевы – Аллы Нортон.
Где она сейчас? Наверняка, в своей лаборатории № 13, возится с очередным чудом природы.
После того криминального случая, он ни разу не навестил её, боялся, что гордая красавица ответит отказом на его попытки за ней поухаживать. Ничего, он подождёт немного, а потом всё же попробует с ней увидеться. Её невозможно забыть и не с кем сравнить: ни с Аланой, ни с Меей.
И сердце так сильно бьётся, когда в его мечтах она отвечает ему взаимностью.
Неужели, это любовь? Как некстати. Сейчас, на взлёте его и её карьеры. Даже хорошо, что они улетают на неопределённое время. Чувства не мешает проверить.

А полковник, между тем, продолжал интервьюировать переводчицу:
- Вы, ведь, не первый раз туда летите, да?
- Третий. Но раньше я бывала на Марсе в качестве туриста.
- Вам, прямо, так там нравится, или по родственной линии? Ведь, помнится мне, Ваш отец когда-то был на Красной планете большим человеком.
- Да, он бывший премьер-министр, свергнутый повстанцами. Но это дела минувшие. Папа давно уже живёт на Земле и больше не интересуется политикой.
- Пусть так. А Вы сами где родились?
- На Земле. Мои родители познакомились здесь. Мама помогала отцу…
- Достаточно, романтические истории и интимные подробности меня не интересуют. Я – прагматик, знаете ли. А из родных у вас на Марсе кто-нибудь имеется?
- Я не знаю.
- Да ладно?! Не очень верится, но проверять не буду: времени нет. За Вас поручились в вашем департаменте межпланетных дел, пусть сами и расхлёбывают, если что… Руководство считает Вас ценным сотрудником. В характеристике написано, что Вы – коммуникабельны, в совершенстве владеете пятью языками…
- Шестью, не считая диалектов.
- Неплохо. Раньше, правда, мы обходились своими силами: адаптаторы, словари. И всех всё устраивало, заметьте. Но, теперь, вышел этот странный приказ брать с собой переводчиков на Марс и Юпитер. Опасаются разных провокаций. Там сейчас не очень дружественные нам правительства, вот и приходится смиряться. Так что, добро пожаловать в команду, мисс Рен.
- Благодарю Вас.

Следующим был лейтенант Светанчик.
Полковник нахмурился:
- Что же это ты, Игнат? Командир докладывает, что ты регулярно нарушаешь трудовую дисциплину, не являешься на планёрки, опаздываешь на тренировки. Как же так? Я ведь в ответе за тебя перед моим покойным другом, твоим отцом. Он был героем, первопроходцем, отчаянным храбрецом. Как сейчас помню его наказ, перед последним его полётом на Деймос: «Рим, поручаю тебе свою семью. Позаботься об Игнате».
- Виноват.
- Конечно, виноват. Я уже подумывал снять тебя с этого полёта, да не хочется марать честное имя твоего родителя.
- Я исправлюсь.
- Куда же ты денешься? Попробуй только не исправиться. Садись.
- Есть.

- Доктор Зотов.
- Я.
- Думалось мне, что нам посолиднее кого-нибудь пришлют. Всё-таки, врач… Просматривал, на днях, Вашу анкету. Что-то меня зацепило в ней… Ах, да: вот объясните мне, молодой человек, когда Вы успели до старшего лейтенанта дослужиться? За какие такие заслуги Вам внеочередное звание присвоили? Молчите? Ладно, догадываюсь, что без генерала Летова тут не обошлось. Это - мой стариннейший приятель, между прочим. Не всегда я с ним соглашаюсь, но уважаю его как опытного военного. Мне-то, самому, видно, до генерала уже не дослужиться. Да и зачем? …
Ваша специализация, доктор?
- Эпидемиология и вирусология.
- Чудесно. Именно то, что нам нужно. Садитесь.
- Есть.

- Перехожу к сути дела, ребята. Вы все подписывали бумаги о секретности, поэтому говорю всё, как есть, без замазываний, так сказать. У вашей экспедиции две цели или миссии, как хотите. Одна – официальная: мир, дружба, помощь в борьбе с эпидемией (доставка лекарств). Вторая – разведка боем: определение очага инфекции и природы вируса, проникновение в закрытую зону, то есть в  секретную лабораторию, где был выведен этот вирус. При всём этом, от вас требуется не заразиться и, соответственно, не привезти заразу на Землю. И, по возможности, выжить. Заболевших членов экипажа оставляете на Марсе. Здоровые возвращаются с докладом.

Теперь к деталям…

Через сорок минут «планёрка» завершилась. Полковник встал из-за стола:
- Итак, всем всё понятно? Вижу, что да.
Миссия, как всегда, опасная, но ничего не поделаешь: кроме меня и моих подчинённых, то есть вас, никому эта задача не по зубам. На этом всё. Ожидаю увидеть вас всех живыми и здоровыми. Удачи!

Отступление второе. Тайна.
   
За двести лет, прошедших с первой высадки людей на Марс, многое изменилось.
Купольная конструкция с «искусственным Солнцем» позволила подземным жителям – местным аборигенам, выбраться на поверхность. Мирные колонизаторы с Земли привезли с собой различные достижения цивилизации, что позволило достаточно быстро перейти в режим самообеспечения.
Воду получали изо льда; кислород для дыхания синтезировали из атмосферного углекислого газа, а также при помощи фотосинтезирующих растений; продукты питания из герметичных теплиц ни в чём не уступали земным, а местного топлива хватало и для передвижения по планете и для перелётов на Землю. Несколько хуже дела обстояли с межпланетной связью, но после запуска спутников-ретрансляторов решили и эту проблему.   

Казалось бы: живи и радуйся. Однако, воинственный характер аборигенов не позволял расслабляться «Всемирному правительству»: сравнительно небольшого контингента военных-землян, руководимого представителем «Межпланетного комитета», хватало лишь для охраны соотечественников, а постоянному представителю Всемирного Правительства приходилось «лавировать» между враждующими князьками, не позволяя им выйти из-под контроля и уничтожить друг друга, заодно с планетой.
Очередной временный правитель, Лермин Шуани был не лучше и не хуже других. Провозгласив себя пожизненным диктатором, он не забывал, однако, «приглядывать» за своими идеологическими противниками, помятуя, что сам пришёл к власти путём военного переворота.
Оппозиционерам приходилось «держать ухо востро»: бо’льшая их часть была «изолирована» от общества либо в рудниках, либо в «периметре». Последний представлял из себя полигон для разных бесчеловечных экспериментов: эскулапы-садисты испытывали на несчастных разные виды ядов, проверяя на прочность их желудки, а экстрасенсы изощрялись в чёрной магии, ослабляя их память и волю. Что из этого «чудесного» набора привело к возникновению зловещего вируса, грозящего человечеству, и предстояло выяснить звёздной команде.

Проникнуть в «периметр» было сложно, но пугало не это, а неизвестная природа вируса… Как и чем лечить членов команды, в случае их заражения? Существует ли вообще противоядие? Не поразил ли недуг жителей, находящихся вне периметра? И, если да, то каков реальный масштаб бедствия?

Карим Дарги, нынешний постоянный представитель Всемирного правительства на Марсе, не покидал своих шикарных апартаментов во дворце Шуани, поэтому всей картиной не владел.
Алекса же Рукерта, сотрудника «Межпланетного комитета», не пускали дальше казарм, в которых пребывал военный гарнизон землян, в количестве трёхсот человек. Эти ребята были, в своё время, отобраны из огромного числа претендентов, и когда-то могли перевернуть планету, если бы это потребовалось. Но длительное пребывание в застое, привело к растренированности и излишнему благодушию.
- Это не бойцы, а заплывшие боровы, - жаловался Рукерт Летову, во время очередного «сеанса связи». Не представляю, как я с таким отрядом смогу хоть кого-нибудь защитить.
- Что ж, будем надеяться, что ваша помощь не потребуется, - утешал его генерал. Местные правители до сих пор соблюдали договорённость не трогать землян, и не покушаться на их жилища и собственность.
- Так то оно так, но этому Шуани я не доверяю. Мягко стелет…
- Ну, так будь настороже, и вояк своих встряхни. Пригрози им, что заменишь их на других. А я к тебе проверяющего направляю, для острастки. Встречай!

Таким образом, Андрею Зотову предстояло не только проникнуть в тайну зловещего вируса, угрожающего Вселенной, но и «встряхнуть от спячки» местный гарнизон.
   
Глава III. На пути к Красной планете.

Технический прогресс не стоял на месте, поэтому вместо восьми месяцев полёта, как когда-то, экипажу потребовалось всего три недели, чтобы добраться до Красной планеты.

На второй неделе полёта, после того, как прошёл процесс «притирки» и члены экипажа понемногу раскрепостились, стали появляться общие темы, а разговоры в гостиной становились всё более оживлёнными.

Когда командир корабля, в ожидании своей смены, ненадолго присоединился к общей ежевечерней беседе, весельчак Макульчев как всегда, подтрунивал над своими товарищами. Особенно доставалось Мее Рен и лейтенанту Светанчику.
Майора Есминова, как старшего по званию, бортмеханик не задевал. К Зотову, пока, присматривался.

- Послушай, Игнат, дорогой, ты же геолог. Подскажи мне, как там на Марсе насчёт золотишка?
- Нормально. После того, как начали применять термоядерные заряды, вскрылись такие месторождения самородных металлов, что геологи только диву давались. Золото, железо, медь, вольфрам, уран, - всего в избытке. Только всё это неравномерно разрабатывается, а на окраинах и вовсе лежит мёртвым грузом, из-за постоянных военных конфликтов и переворотов.
- Ну, правильно. А что мы хотели, когда такое имя планете давали? Марс, ведь, – это Бог войны. Вот они и воюют, эти туземцы.
- Не все туземцы – воинственные люди, - робко вмешалась Мея Рен. - И ещё… Сами марсиане обычно называют свою планету Красной, что значит красивая.
- Да, неужели? - Макульчев радостно осклабился, - А я полагал, что ваша планета покраснела из-за маггемита. Я не прав, Светанчик?
- Прав, конечно. Этот минерал окрашивает поверхность. Но, ведь Мея про другое говорила, не передёргивай.
- Ах ты, рыцарь на белом коне, благородная душа, - Макульчев развлекался по полной программе, - не хочешь ли ты меня на поединок вызвать?
- Стоило бы, но не буду - ответил миролюбивый Светанчик. Лучше выбери себе другой объект для шуточек, а Мею не трогай. Видишь же, что ей неприятно?
- Это что, приказ?
- А хоть бы и так.
- Ну, так ты мне – не начальник, а мой командир молчит, - Макульчев обернулся к Есминову, но того уже не было в комнате.
В пылу дискуссии, спорщики не заметили, как капитан вышел, так как пришло время ему заступать на вахту.

Виктор Гурыч был человеком закрытым и молчаливым. «Моё дело сторона», - это было про него. Удонов ценил его за исполнительность и ровный характер.
- Ты мои глаза и мои уши, не подведи, - напутствовал Рим Семёнович майора, и тот «не подводил»: педантично докладывал обо всём, что слышал и видел. Вот только выводов он делать не умел, но этого от него и не требовалось.
 
- А без команды ты не можешь замолчать? – вопрошал Светанчик бортмеханика.
- Нет, кончено. Хотя… Вот, многоуважаемая Мея может мне приказывать, потому как она благородных марсианских кровей. Что она скажет, то я и сделаю.

- Прикажи ему замолчать, Мея, - произнесла внезапно возникшая на пороге Алана Соколова.

Макульчев весь подобрался. Во всё время подготовки и полёта он пытался завоевать сердце  этой надменной и неприступной красавицы, чтобы, затем, добавив его в свою коллекцию разбитых сердец, безжалостно покинуть очередную жертву. Но не на ту напал: Алана видела его насквозь и совершенно игнорировала пламенного джигита.
Вот и теперь, она подсела к Зотову, который играл в шахматы с роботом-партнёром.

- Почему так говоришь, красавица, - отозвался обиженный бортмеханик, с показной улыбкой. – Если я замолчу, совсем у нас тихо будет. Сама посуди: командир – молчун, док нас игнорирует, предпочитая искусственный интеллект, Игнат и Мея всё больше в спортзале на тренажёрах зависают, ты – за штурвалом, полдня. Ну, кто вас всех развлекать будет, если не я?
- А почему Вы считаете, что мы себя сами развлечь не в состоянии? - окатила его холодом Соколова, - Андрей, как насчёт партии со мной, а не с машиной?
- С удовольствием, - прошу тебя, - Зотов придвинул к ней доску. 

- Нет, почему так, скажи? – обратился Макульчев к Светанчику, но так, чтобы его слышали все. – Со всеми, кроме меня и командира, она на «ты». А я – не человек, что ли? Почему такое неуважение?
- Как раз наоборот, - улыбнулся добродушный Светанчик, - «Вы» говорят тем, кого уважают.
- Или тем, от кого не хотят слышать ответное «ты», - не отрываясь от шахматной комбинации, проговорила Соколова, не глядя в сторону «Дон Жуана».

Макульчев, из гордости, решил не реагировать на слова штурмана, и продолжил беседу со Светанчиком и переводчицей.

- Вот ты, Светанчик, закончил школу косморазведчиков. Много чего знаешь: умеешь следы разбирать, зверюшек приручать, в минералах разбираешься; в оружии, - тоже; приёмами владеешь. Как полагаешь действовать по прибытии?
- Тут, Замир, надо хорошенько подумать. Одно дело высаживаться на необитаемую планету, и совсем другое, когда готовишься к встрече с воинственными аборигенами.

- Слушай, Мея, - Соколова, которую тоже волновал этот вопрос, обернулась к переводчице, - ты столько раз была на Марсе. Расскажи нам, как там дела обстоят?
- Ты же, знаешь, Алана, туристическим группам показывают только определённые объекты. Про рудники и «периметр» даже местные знают только понаслышке. Народ на Марсе – молчаливый, в общей массе – аполитичный. В переворотах, бесконечных, участвует только верхушка и их приближённые. Простому человеку некогда разбираться в том, кто нынче у власти; им бы семью прокормить.
- А что, разве там народ бедствует? – поинтересовался сердобольный Светанчик.

Переводчица посмотрела на него с нескрываемой нежностью; уже все члены экипажа заметили её чувства к вихрастому лейтенанту.
- Земляне живут неплохо: у каждого свой участок земли, дом, хозяйство. А местные никогда не жировали: ни раньше, когда под землёй жили, ни теперь, когда работают на неквалифицированных работах, и питаются, чем придётся.
- Чего же они за свои права не борются? – возмутился Светанчик.
- Я сама не понимаю, Игнат, - печально сказала Рен, - то ли в силу покладистого характера, то ли боятся.
- Шуани там лютует, говорят? – спросила Соколова.
- Не знаю, Алана. Я могу только со слов отца судить. Лермин, ведь, у него личным доктором был. А потом, когда папу повстанцы изгнали на Землю, Шуани к ним примкнул, и даже возглавил министерство здравоохранения. Ну, а позже, своих благодетелей скинул, и сам в кресло премьер-министра сел. А сейчас, так вообще, пожизненным диктатором себя назначил. Но, мой папа убеждён, что это ненадолго.
- Ну, как сказать, - возразил ей Зотов, - пять лет у власти – немалый срок. Все враги – на рудниках, либо в руках садистов от медицины. Народ безмолвствует. Не вижу, откуда могла бы ему опасность грозить.

Мея помолчала, но, потом, видимо на что-то решившись, заговорила вновь:
- А вы ничего не слышали про Акмаля Марту?
- Это, кажется, какой-то спортсмен, олимпиец, - проговорила неуверенно Соколова.
- Да, точно, он же – самый сильный человек Вселенной. Силач, известный штангист. Я за него болел, пять лет назад, когда на Земле очередная Олимпиада проходила, - откликнулся Светанчик.

Мея Рен просияла: - Да. А ещё он - мой двоюродный брат и глава оппозиции.
- Которую почти всю разгромили? – съязвил Макульчев.
- Нет, не всю. И не разгромили, а загнали в подполье.

- Значит, ты поэтому на Марс так часто летаешь? – поинтересовалась Соколова.

- Ага, вот кто, оказывается, деньгами оппозицию снабжает, - пошутил бортмеханик, и тут же об этом пожалел.
Алана резко поднялась со своего места и подошла к нему, сжав кулаки:
- Слушай, ты, остряк записной, если ты ещё раз позволишь себе нечто подобное, берегись! И ещё, если сболтнёшь хоть слово нашему капитану, или не дай Бог, сообщишь о нашей приватной беседе Удонову, я тебя на части порву.
- А я тебе помогу, - присоединился Светанчик.
- Думаю, вы зря накинулись на Замира, - спокойно проговорил Зотов, - он, наверняка, ничего такого не имел в виду. И, конечно, не захочет подставлять своих товарищей.
- Да вы, что, - опешил Макульчев, - я балагурю, а вы меня чуть ли не в ренегаты записываете. С Есминовым перепутали? Это ОН с полковником задушевно беседует, а я к телу не допущен. Никто и никогда Замира Макульчева в недостойном поведении не посмеет обвинить. Я вам не шакал какой-то, я человек – гордый и справедливый.
- Ладно, поверим ему, а то он того и гляди расплачется, - с издёвкой сказала Соколова.
- Слушай, женщина, ну не нравлюсь я тебе, ладно, сердцу не прикажешь. Но зачем меня обижаешь? Я – человек горячий. Даже громиле, в сто раз меня сильнее, не спустил бы, но такому цветочку…
- Прости, сорвалось, - Соколова протянула ему руку, которую тот пожал с каким-то благоговением.
- Только, пожалуйста, не зови меня больше ни розанчиком, ни цветочком. Мы же в одном звании. У меня куча всяких навыков и достоинств. Я – сильная женщина; твоя коллега; соратник, в конце концов. Мы делаем общее дело. Впереди – смертельная опасность. Нам нужно друг друга поддерживать, а не топить.
- Ещё раз повторяю: Макульчев никогда никого не предавал и не предаст. Можете на меня положиться. Всё же понятно: отец Меи, через неё, держит связь с повстанцами. На это и Удонов намекал. Но, ведь нам это только на руку. Теперь мы знаем, что у нас на их планете есть единомышленники. Я прав, Андрей?
- Пожалуй. Только впредь предлагаю такие обсуждения в гостиной не проводить. Лучше в спортзале, - ответил ему доктор.
- Думаешь, здесь нечисто, - Макульчев кивнул куда-то в угол.
- Чисто, я уже всё проверил, - просто ответил Зотов. Но, бережёного Бог бережёт. Давайте этот разговор продолжим завтра, когда у Аланы смена закончится. В спортзале, в восемь, идёт?
Все присутствующие ответили согласием.

Глава IV. Союз пятерых.

Заговорщики встретились в спортзале в восемь часов вечера на следующий день, как и договаривались.

- Мея, расскажи, пожалуйста, что ты знаешь про этот вирус и про расстановку сил на Марсе, - попросил её Зотов.
- Про вирус ничего не знаю. А про политическую обстановку… Мой отец никогда не рвал связей с родиной; держал, что называется, «руку на пульсе». Поэтому мы всегда знали, что там происходит.
Сам он готов вернуться на Марс в любой момент. Поддерживает оппозицию советами и деньгами.
Но, как бы вам это сказать… Мой отец – не самый приятный и добрый человек во Вселенной. Вовсе нет; из-за его характера наша с мамой жизнь напоминает, временами, фильм ужасов. Не думаю, что марсиане почувствуют облегчение, если на место Шуани придёт Вулиус Рен.
А Акмаль Марту - совсем другое дело. Я уговорила его принять деньги от отца и других высланных на Землю марсиан, сочувствующих оппозиционерам (поэтому и летала на Марс), но рекомендовала брату не впускать его дядю обратно. Отец, судя по всему, стал догадываться о моей измене. Поэтому, я напросилась в эту экспедицию, и собираюсь примкнуть к повстанцам. На Землю возвращаться я не планирую. Мама знает об этом, и поддерживает меня.

- Вот так обстоят дела, - сказала переводчица, после небольшой паузы. Теперь вы все понимаете, в каком положении я нахожусь.
- Ты – героическая девушка, Мея, - горячо откликнулся Светанчик, - и ты можешь на меня рассчитывать.
- На нас, - поправила его Алана, и взглянула на Макульчева.
Тот не отвёл взгляда и кивнул в ответ.
За эти сутки бортмеханика как подменили.  Его развернуло на 180 градусов. Он осознал, что от него зависит будущее целой планеты и жизнь членов экипажа, среди которых девушка, которая ему дороже всего на свете.
Впрочем, и Алана изменила своё отношение к восточному красавцу. Раньше он нравился ей чисто внешне. И его ухаживания льстили её самолюбию. Но теперь она увидела в нём человека: достойного и порядочного.
Макульчев, однако, не заметил в ней эту перемену, полагая, что она относится к нему как к другу, и ожидает с его стороны помощи и поддержки. Конечно, он сделает всё, чего потребует от него эта властная красавица: совершит подвиг, спасёт мир (возможно, ценой собственной жизни). Может, тогда она посчитает его достойным себя.

Но не только эта пара «родилась», благодаря приобщению к тайне. Мея Рен, которая влюбилась в Игната сразу и бесповоротно, почувствовала от него, наконец, ответные флюиды. И немудрено, ведь юный романтик и настоящий рыцарь не мог пройти мимо ТАКОЙ девушки: отважной, жертвенной, слабой. Её внешность не могла повлиять на зарождающиеся чувства Светанчика.  Он видел перед собой несчастную принцессу с прекрасными печальными глазами, которую тиранит злой отец и преследует страшный правитель Марса. Ну, нет, он никому не позволит обидеть её. Отныне и навечно, она под его защитой.

Зотов, наблюдая эти перемены, испытывал смешанные чувства: радость за достойных людей, своих товарищей, и грусть (или зависть?). Будет ли ОН когда-нибудь счастлив? Увидит ли подобную нежность в глазах своей Снежной Королевы? Будущее покажет…
А теперь: настроиться на победу; разработать безошибочный сценарий, и идти до конца, чего бы это не стоило.

- Наша цель, - говорила между тем Алана Соколова, - помочь повстанцам в свержении Шуани. После этого дорога к «периметру» будет свободна. А как ты считаешь, Андрей?
- Алана, мы не можем участвовать в этой борьбе. У нас – нейтралитет с марсианским правительством.
- И что ты предлагаешь? Сидеть и дожидаться, пока Шуани прихлопнет свою оппозицию, а потом выкинет нас с Марса?
- Ты не дослушала меня. Мы не можем открыто поддерживать Марту и его товарищей. Но мы можем делать это тайно.
- Браво, Андрюша, ты – достойный ученик генерала Летова. И как ты себе это представляешь?
- Пока я думаю.
- Мы скоро прибудем. Соображай побыстрее, пожалуйста.
- Хорошо, Алана. Я беру тайм-аут до завтра.

А завтра случилось непредвиденное…

Отступление третье. Доктор Шуани.

Пожизненный диктатор Шуани был человеком неординарным.
Его садистские наклонности впервые проявились в четыре года, когда он нос к носу столкнулся с крошечным мышонком. Сначала ребёнок испугался, и готов был закричать и кинуться прочь. Но в следующую минуту ему стало интересно: он заметил, куда шмыгнул пушистый зверёк, и решил его выследить. Целую неделю ребёнок, забросив обычные детские дела, дежурил у норки, с камушком наготове. И когда зверушка, потеряв осторожность, вылезла, наконец, из своего убежища, её голову раскроил булыжник Лермина.
Это была его первая победа, которая не доставила ему, однако, большой радости. Уж больно быстро всё случилось. С этого дня он начал лучше продумывать свои извращённые утехи. Пойманные животные, - от мышки до соседской собачки, - проходили теперь через круги ада перед неотвратимой гибелью: малыш Шуани подвешивал их на верёвочку, выколупывал глазки, заставлял глотать разные острые предметы.
Соседи, вскоре, забили тревогу, и Лермина, пойманного с очередным цыплёнком, которому он пытался оторвать клювик, выпороли как сидорову козу.

С этого момента, он усвоил первое правило жизни: можно делать всё, что угодно, но нельзя попадаться. На тот момент ему уже исполнилось шесть лет, и пора было отправляться в школу.

Друзей у странного мальчика не было; за партой он сидел один. Учителя характеризовали его, как усердного и дисциплинированного ученика, с ярко выраженными способностями к гуманитарным наукам. И до того времени, пока не был обнаружен его дневник, все доброжелательно относились к «послушному ребёнку».
- Послушайте, что пишет Ваш сынок, миссис Шуани:
«Я ненавижу свою мать, за то, что она - шлюха и изменяет отцу с гарнизонными военными.
Я ненавижу своего отца, за то, что он - слабак, и не бьёт мать.
Я ненавижу своих соседей, потому что они богаче нас.
Я ненавижу своих учителей, потому что они – надутые индюки.
Я ненавижу Тима Кромского, за то, что у него есть собака.
Я ненавижу Илоизу Лим, за то, что она меня не замечает.
Я ненавижу Люка Жоди, за то, что он – отличник.
Я ОТОМЩУ ИМ ВСЕМ, КОГДА ВЫРАСТУ!!!».

- Ну, что Вы на это скажете? А мы его все тихоней считали.
- Я накажу его, мисс Дженг. Он у меня полгода на задницу не сядет.
- Может, стоит обратиться к психологу?
- Я разберусь с этим.
- Прекрасно. А пока Вы будете разбираться, мы бы не хотели видеть его в нашей школе. Дети, знаете ли, начали его побаиваться. Особенно, Люк, который обнаружил этот дневник в портфеле Вашего сына.
- А зачем ваш отличник полез в портфель к Лермину?
- Некоторое время назад, у ребят начали пропадать вещи, и они заподозрили Вашего ребёнка.
- Он что же, ещё и ворует?
- Это не доказано. Но Люка мы тоже накажем, за нарушение прав собственности.
- Да уж, пожалуйста, сделайте милость. А Лермина я заберу. Нечего ему у вас штаны просиживать. Пусть отправляется работать.
- Как? Ведь, ему только десять лет исполнилось?
- Ничего страшного, мы в его возрасте уже вовсю родителям помогали. Бывайте здоровы, мисс Дженг.

Конечно, мать не отправила Лермина на работу. Для начала, она выпорола его до потери сознания. После чего, перевела в другую школу, которую он и закончил, без всяких происшествий.

Второе правило, которое он затвердил, после истории с дневником, было следующее: ненавидеть тоже надо с умом. А отомстить всем я успею.
Отсюда вытекало третье правило Шуани: надо уметь ждать.

И он дождался… Первой его жертвой стала бывшая классная руководительница, которая погибла по дороге домой из школы, когда обходила булыжник, непонятно как возникший на тропе. Это случилось через пять лет, после той злосчастной истории. Шуани как раз исполнилось пятнадцать.
- Оступилась и упала с большой высоты. Несчастный случай, - констатировал полицейский.
- Бог шельму метит, - мстительно заметила мать.
- Что ты, мама, разве можно так говорить о покойнице?
- Ты прав, мой хороший, она даже этого не стоит. А ты у меня, прям, паинькой стал. Того и гляди крылышки вырастут.

Тима Кромского насмерть закусали дикие собаки, непонятно откуда взявшиеся во дворе его дома. Мальчик пытался отбить у них своего пёсика, но лишь отсрочил его смерть, приблизив свою.
Об этой истории мать Шуани слышала, но не предала ей значения.

Но когда Люк Жоди умер от отравления какими-то неизвестными препаратами, а в лицо красавице Илоизе Лим неизвестный в маске плеснул кислотой, мать испугалась до смерти, и решила поделиться своими мыслями с представителями властей. Но, на свою беду, она сообщила об этом отцу, накануне вечером, и не заметила приоткрытую дверь в кухню.

Её труп нашли в канаве, неподалёку от полицейского управления, на следующий день. От него разило спиртным на всю округу.
- Да уж что и говорить, господин полицейский, - подтвердила соседка, - примерной женой она никогда не была. Бессовестная, вечно в гарнизон таскалась, и напивалась, бывало, не раз. Мальчишку, вон, жалко. Смотреть на него страшно, весь посерел: всё-таки мать.
И это дело закрыли, как бесперспективное.

Блестяще закончив Медицинский университет на Земле, Шуани вернулся на родину с молодой красавицей женой и грандиозными планами. Для начала, он пристроил супругу секретарём к тогдашнему премьеру господину Рену, а через некоторое время, по её протекции, стал личным врачом первого лица. К жене, ставшей любовницей Рена, законный супруг больше не прикасался, из брезгливости. А вскоре заменил её на молоденькую медсестричку.
Озира, его новая жена, была настолько красива и изобретательна в разного рода ролевых играх, что продержалась рядом с доктором целых два года, пока он не встретил свою нынешнюю супругу Рамону.
Красотой эта дама «не первой молодости» не блистала, но по садистским наклонностям и расчётливому уму новая жена «Доктора Зло» (как называли Шуани, за глаза, в окружении Рена), зачастую, даже превосходила супруга.
Рамона разогнала всех красоток, из окружения своего мужа, и начала накручивать его в направлении политической карьеры.

Премьер-министр Рен так и не понял, почему против него выступил его недалёкий помощник, - генерал Почески, который и был способен только на то, чтобы лично избивать подчинённых и спать на совещаниях. А гляди же ты, откуда что взялось: грудь колесом, вагон амбиций. Рен не стал дожидаться казни, и предпочёл эвакуироваться на Землю.

Почески, бывший слепым орудием в руках Шуани, вскоре тоже сошёл с политической сцены, практически без боя освободив своё место бывшему союзнику.

Шуани и его супруга прочно воцарились в премьерском дворце и начали претворять в жизнь давно задуманное: уничтожение инакомыслящих, притеснение собственного народа и неприкрытый грабёж государственного имущества. Такое изобилие и роскошь, как в их покоях, можно было встретить, пожалуй, только во дворце древнеримских цезарей. Развлечения «сладкой парочки»: гладиаторские бои, травля несчастных рабов дикими животными и проч. и проч., - были вполне в духе Нерона и иже с ним.
   
Зловредную семейку погубила собственная жестокость: вирус, выведенный в их секретной лаборатории, вышел из-под контроля, грозя не только власти, но и жизни диктатора и его супруги.

На следующий день, после памятной встречи заговорщиков, командир вызвал Зотова и Соколову к себе.
Войдя, сотрудники «Межпланетного комитета» увидели на экране обоих своих начальников: Летова и Удонова. Те были крайне взволнованы.
- Ребята, - заговорил Летов, - на Марсе – чрезвычайное происшествие: из «периметра» сбежала большая группа заражённых.
- И одновременно с этим произошло восстание. Акмаль Марту и его приспешники захватили дворец премьер-министра и удерживают в заложниках его семью, - подхватил Удонов.
- Диктатор Шуани заключил соглашение с «Межпланетным Комитетом», - продолжил Летов. - На определённых условиях, о которых скажу позже, он должен быть принят на вашем корабле. Подхва’тите его в космопорту. Позже, после совещания Всемирного правительства, по нему будет принято особое решение. До тех пор он неприкосновенен. Всё понятно?
- Так точно, - одновременно ответили межпланетчики.
- Теперь, к деталям. Прошу Вас, полковник.
- Благодарю. Итак, прослушайте инструктаж: садитесь на Марсе; забираете на борт Шуани (он вас уже поджидает, в окрестностях космопорта); получаете от него информацию по вирусу (это одно из условий, гарантирующих ему безопасность). Далее, Алана и Есминов остаются его охранять или караулить, как вам угодно. А Зотов, во главе отряда из четырёх человек отправляется в город и пытается вступить в контакт с повстанцами.
- Ещё дополнение, - вновь заговорил Летов, - Андрей, ты должен также встретиться с нашим человеком, возглавляющим местный гарнизон. Он поступает в твоё распоряжение. Не забывайте о вырвавшихся из периметра. Возможно, придётся их уничтожить, если, конечно, не удастся изолировать.
- Ясно.
- И запомните, зараза не должна попасть на Землю, - Удонов почти срывался на крик. – Лягте костьми, но не допустите этого.
- Постараемся.
- Удачи вам, ребята! – по-отечески пожелал Летов.
- Спасибо, шеф! – хором отчеканили Зотов и Соколова.

Глава V. На Красной планете.

Лермин Шуани, круглый румяный мужчина, очень подвижный, маячил перед Андреем уже десять минут.
- Господин Шуани, я не могу сидеть, пока Вы стоите.
- Ах, простите, это всё нервы, сажусь-сажусь.
- Итак, Ваш дворец в руках Марту и его людей…
- Да, господин Зотов, этот мерзавец перебил половину моих людей; остальных перебаламутил и эти предатели присоединились к его банде. А я не хотел крови, поэтому и выехал из дворца.

- Сбежал, трусохвост, - подумалось Зотову, но он и виду не подал.

- Ладно, про повстанцев мы ещё поговорим. Теперь перейдём к тем, которые прорвались из периметра. Насколько опасны они?

Шуани завилял, отводя глаза от Зотова, потом сморщился, как от боли. Чувствовалось, что он никак не решается открыть правду. Наконец, он произнёс: - Я обещал вашему руководству рассказать про этот… эксперимент, при условии сохранения моей жизни и жизни моей жены.
- Меня предупредили об этом. Условия – нерушимы.

Шуани выдохнул: «Отлично», - и продолжил свой рассказ: - Ну, так вот. Видите ли, у нас на планете есть определённая прослойка людей, недовольных моим режимом. Это – тунеядцы, которые не хотят работать на благо Родины, и разные воинственные молодчики. Они тут, одно время, совсем распоясались, и нам пришлось их изолировать от общества. Заметьте, мы поместили их в чудесные условия: чистый горный воздух, малолюдно, четырёхразовое питание, минимум работы. Живи и радуйся. Но нет, они и там пытались права качать. И что мне делать? Где взять столько охраны, чтобы их оберегать от праведного гнева сограждан?
- То есть, Вы хотите сказать, что местное население покушалось на жизнь этих…
- Молодчиков! Конечно, господин Зотов, мой народ за меня любого на тот свет отправит. Так вот, чтобы защитить этих неразумных людей, мы решили несколько притушить их темперамент. И тогда один из наших молодых и очень талантливых учёных придумал некую вакцину, подавляющую их…, - Шуани замялся.
- Волю? – подсказал Зотов.
- Я бы несколько смягчил Вашу формулировку. Не волю, а темперамент. И не думайте, что мы звери какие-то нецивилизованные. Им кололи обычное успокоительное лекарство, настоянное на местной травке.
- И всё-таки, они сбежали?
- Увы, мой друг. Как оказалось, это средство действует на разных людей по-разному: часть бывших смутьянов успокаивается и возвращается к нормальной жизни и созидательному труду; другие кончают жизнь самоубийством, очевидно осознав, сколько горя они причинили окружающим. Но третьи – это особый случай. В этих точно бес вселяется: они мутируют, - и внешне (обрастают шерстью) и внутренне (свирепеют). Их болевой порог снижается; ни пули на них не действуют, ни электрический ток, пропущенный по периметру.

- Чудесные условия! Прямо курорт… за колючей проволокой, - подумалось Зотову.

-  И сколько таких буйных сбежало, господин Шуани?
-  Порядка сотни.
- А всего в периметре сколько их было?
- Точно я Вам не скажу… Ну, что-то около тысячи человек, не считая их семей.
- Так там и женщины с детьми живут?
- А что тут такого? Мы же не звери, чтобы разлучать родных людей! И смутьяны поспокойнее себя ведут, когда знают, что близкие рядом.
- В заложниках, - почти с ненавистью прошептал Зотов, и добавил уже вслух: - Ну да, Вы же говорили, что там горный воздух и всё такое.
- Вот именно, - радостно закивал Шуани, - у меня даже во дворце такого нет.
- Слушайте, господин диктатор, - а тех, которые в периметре остались, кто-нибудь вообще охраняет?
- Уж и не знаю, теперь. Ведь сбежавшие часть охранников перебили. Но Вы не беспокойтесь: те, которые остались, - народ спокойный. Мы их потихоньку начали выпускать, а тут, совсем некстати, - этот побег.
- Значит, вирусом, как Вы его называете, поражены только эти сто человек?
- Совершенно верно.
- А это вообще заразно?
- Как Вам сказать? До конца не понятно, ведь наши врачи и биологи на них разные препараты испытывали. Но не думайте, ничего противозаконного.
- И где сейчас эти биологи?
- Я дам Вам их адреса. Большинство из них в периметре дневали и ночевали. Боюсь, что некоторых уже в живых нет. Но кого-нибудь Вы найдёте.
- А Вы сами? Вы же врач, господин Шуани, неужели Вы не знаете хотя бы приблизительно, что за препараты испытывали на этих людях?
- Это не моя специализация, господин Зотов, - сказал Шуани, и принял такую позу, что Андрею стало понятно: ни слова больше из этой гадины не выбьешь.

Какое счастье, подумал Зотов, что Шуани прекрасно знает язык землян. Ведь, если бы Мея принялась это переводить, она либо в обморок грохнулась бы, либо прибила живодёра.

Макульчев зашёл к Зотову за час до высадки их группы на Марс.
- Хотел с тобой поговорить, док.
Андрей быстро взглянул на бортмеханика: тот был очень серьёзен и явно чем-то встревожен.
- В чём дело, Замир?
- Ты, что, серьёзно хочешь оставить Алану с этим боровом?
- Ты о ком?
- О Шуани, конечно. Не о Есминове, же.
- А что тебя смущает?
- Ему нельзя доверять. Он – же негодяй, а тут девушка, - молодая и красивая.
- Могу тебя успокоить: эта девушка сможет за себя постоять. Она, между прочим, легко здоровенных спецназовцев на лопатки кладёт. А тут – испуганный старичок с одышкой и лишним весом.
- А откуда ТЫ про это знаешь?
-  Да приходилось с ней спарринговать как-то. Кстати, и стреляет она отменно, с обеих рук.
- Ну, тогда понятно, почему она на меня не реагирует. У неё, наверное, полк таких как я, и даже круче. Выбирай - не хочу.
- Не знаю, - честно признался Зотов.

Глава VI. Вождь повстанцев.

Акмаль Марту далеко не сразу присоединился к движению сопротивления. Племянник премьер-министра Рена с детства жил в хорошем доме, плотно питался и не знал отказа ни в чём. Выступать на соревнованиях он начал ещё во времена правления дядюшки, и сразу же стал любимцем местной публики. К его чести, надо сказать, что звёздной болезнью он переболел очень быстро, и почти невидимо для посторонних глаз. Просто поймал себя, как-то, на том, что смотрит на своих товарищей по команде сверху вниз; устыдился, и больше никогда не обращал внимание на лесть и подобострастие окружающих. Это помогло ему тогда и позже, когда, после отъезда дядюшки он оглянулся вокруг и был неприятно поражён увиденным: нищета, запустение…
А при Шуани у людей появился ещё и животный страх за свою шкуру. Люди перестали улыбаться; разговоры по душам между друзьями превратились в кухонные перешептывания с родными. Работа-дом, дом-работа. Всеобщая нищета, повальные болезни и страх, ползущий из всех углов.
Акмалю очень повезло, - сначала со школьными друзьями, потом с товарищами по спортивной команде. Все они – его единомышленники: молодые, неравнодушные. Решено: надо сместить Шуани и избрать расширенный совет для управления государством. Никаких диктаторов, никаких военных, никаких бывших премьеров. Сами поднимем экономику, уравняем в правах аборигенов и колонистов; освоим природные богатства и превратим планету в цветущий сад.

Однако, Шуани не дремал. Повальная слежка привела к тому, что самые лучшие оказались в рудниках, а самые отчаянные – в «периметре». Некоторые из них возвращались, - тихие, сломленные, усталые.
Другие не вернутся уже никогда: их или забили насмерть озверевшие охранники, или они сами покончили счёты с опостылевшей жизнью. Но тяжелее всего было тем, кто попал в экспериментальную лабораторию «Доктора Зло»: Шуани любил сам присутствовать при опытах над своими несчастными жертвами, а иногда лично колол им очередной «коктейль» из транквилизаторов, экстрактов ядовитых растений и прочей биомути.
 
Зотов не догадывался, чего на самом деле добивался Шуани: диктатор мечтал вывести «идеального солдата». Он надеялся напустить этих универсальных бойцов на их же бывших соратников. Сначала, для эксперимента отобрали двести пятьдесят человек. Но, в процессе, несколько человек умерли от проблем с сердцем и других сопутствующих заболеваний; кто-то сошёл с ума; часть превратилась в покорных рабочих лошадок. И только эти сто – самые крепкие, самые упорные, самые озлобленные продолжали держаться.

Акмаль, с недавних пор, знал всё, что происходит в «периметре»: часть персонала, как правило, младшие медработники и лаборанты, даже некоторые охранники, ужаснувшись от происходящего внутри, переходили на сторону Марту, становясь его добровольными помощниками.
Именно эти люди устроили побег подопытной сотни, узнав о котором Шуани бежал, бросив и жену, и награбленные деньги во дворце.

Марту занял дворец уже после побега диктатора. Стоя у окна, выходящего во двор, и наблюдая  за своими людьми, возводящими баррикады, он испытывал смешанные чувства: досаду – из-за того, что «птичка упорхнула», радость за то, что вот-вот сбудутся надежды на освобождение планеты; тревогу – из-за возможного штурма дворца (не то войсками Шуани, не то контингентом землян, не то собственными соратниками, утратившими человеческий облик).
Обо всё этом вождь повстанцев поведал Зотову и его группе, в которую входила и дорогая его сердцу кузина Мея.   

Глава VII. Мутанты.

- Я не знаю, что мне делать, Андрей, - как стрелять в собственных товарищей?
- Ну ты же говоришь, что они не щадят никого, ни детей не женщин. Убивают, насилуют, крушат всё на своём пути.
- Да, мы не задумывались об этом, когда готовили их побег. Мне казалось: вот вырвутся они из своей тюрьмы и сразу стряхнут с себя дурман; узнают старых товарищей и вернутся в наши ряды. А вышло всё как-то криво: нападают на мирных жителей, грабят и творят прочие страшные вещи. Крестьяне вылавливают их по одному и убивают. Но, бо’льшая часть этих мутантов прорывается к городу. Каждый из них равен по силе взводу. А где мне взять столько народу?
- Сколько у тебя людей?
- Двести шестьдесят (не считая присоединившихся местных жителей). И все они – здесь, во дворце.
- А вот это - неразумно, собрать всех в одном месте. Это как складывать все яйца в одну корзину. Конечно, люди Шуани разбежались, пока... Но если мутанты вас всех перебьют, шакалы господина диктатора повылезают из своих нор, и снова здесь окопаются.
- А ваши люди, с Земли?
- У нас – нейтралитет, ты же знаешь. Часть осталась в гарнизоне, часть отправилась защищать поселения наших соотечественников. Да, впрочем, сказать по правде, в них мало толку. Я видел их в деле: сонные увальни, и только.
- И что ты предлагаешь? Ведь ты – военный, стратег, а я – всего лишь силач-олимпиец. Как нам поступить, посоветуй.
- Я бы связался с врачами-экспериментаторами, которые всё это устроили. Возможно, есть противоядие от «вируса».
- Не могу тебя порадовать. Мои люди в «периметре» говорят, что первым делом мутанты разгромили лабораторию, а своих мучителей разорвали на куски. Но, по моим сведениям, покойнички сами не знали, как им исправить дело рук своих.
- Что же, этих ребят не берёт никакое оружие?
- Как тебе сказать. Пули от них, конечно, не отскакивают, они же – обычные смертные, только накаченные всякими энергетиками. А вот боли они не чувствуют. Поэтому, пока ты его добьёшь, он полгорода перевернёт.
- Слушайте, - внезапно подал голос Светанчик, - Вы сказали, что это – энергетик. Но ведь не существует вечного двигателя. Когда-то же они иссякнут без подзарядки.
- А ты знаешь, когда они сдуются? – спросил его Макульчев. Да их зарядки, может на всю Вселенную хватит. Сначала они Марс разгромят, а потом на Землю махнут.
- Не махнут, - успокоил его Марту, - среди них нет космолётчиков. Это – самые обычные люди: кузнецы, пахари, строители.
- Слушайте, - сказал Зотов, - их обязательно надо отвести от города и космопорта. Акмаль, где они сейчас, не знаешь?
- Километрах в двадцати отсюда. Но с их энергией и скоростью, они сюда очень быстро доберутся.
- Надо готовить заслон, - Андрей повернулся к Макульчеву и Светанчику. – Ребята, нужно их отпугнуть спецэффектами. Раз это – не люди уже, а одичавшие приматы, то они должны бояться таких вещей.
- Акмаль, что у вас есть из оружия? Доставайте всё, ставьте засаду вдоль их дороги. Побольше шума, взрывов. Даже петарды подойдут.
- Понятно, сейчас организуем.
- Копайте рвы на входе в город. Чем глубже, тем лучше. Заполняйте их водой и нечистотами. Только быстрее. Нас спасёт скорость и действие на опережение.

Андрей чувствовал какой-то сумасшедший прилив энергии и сил (жаль, что Алла не видела его в эту минуту). Он, казалось, был одновременно в нескольких местах.
Акмаль и его люди беспрекословно подчинялись ему, признавая авторитет Зотова. Марту не опасался, что его собственный авторитет может пострадать: сейчас некогда было думать о таких пустяках.

Когда Андрей на секунду замешкался, Светанчик давно и тщетно пытавшийся привлечь внимание своего командира, подошёл к нему.
- Андрей, пожалуйста, выслушай меня.
- Только очень быстро. В чём дело, Игнат?
- Я очень кратко. Ты знаешь, что я – геолог, моя специализация – вулканология.
- Прекрасно, и что? Здесь же все вулканы – спящие.
- Вот, - просиял Светанчик, - я как раз об этом… А что, если пробудить тот вулкан, который находится на их пути? Они испугаются, разбегутся. А мы выиграем время, для возведения баррикад всяких.
- Ты что? Ведь, если начнётся извержение, пострадает купольная система!
- Но, это же будет понарошку, имитация, понимаешь? Погремим, покажем пламя, камушки побросаем. Замир – механик, он уже «схемку» набросал.
- Что требуется от меня?
- Для обычных буровзрывных работ много чего потребуется. Но мы шурфы бурить не будем, чтобы взрывчатку закладывать. Нужен динамит… Но и без него можно обойтись. А вот камнеметательная машина нам жизненно необходима, для метания камней и зажигательных снарядов.
- Где же тебе повстанцы эту машину достанут?
- Мея сказала, что Шумани обожал большой теннис. И его жена заказала для него профессиональное оборудование, среди которого были теннисные пушки.
- Как они работают?
- С периодичностью в пять – десять секунд они выстреливают мячики, которые летят с приличной скоростью и разлетаются направо и налево.
- Класс! Акмаль, где жена Шуани?
- У себя в комнате. Мы её связали, на всякий случай, чтобы она не самоубилась, или нам какую гадость не сделала.
- Пожалуйста, проводи к ней Светанчика. Ему там кое-что нужно.
- Хорошо.

***
Через полчаса, Светанчик и Макульчев закончили погрузочные работы; Марту снарядил небольшой отряд из аборигенов, которые должны были довезти взрывотехников до гряды гор, возвышавшихся в нескольких километрах от города и помочь им подносить каменные снаряды для катапульты - теннисной пушки.

Пора было ехать, но Игнат безуспешно пытался оторваться от Меи, рыдавшей на его груди.
- Ну, перестань, не всем же Светанчикам гибнуть за Чёрным лесом.
- У нас здесь нет леса, одни только Чёрные горы.
- Тем более. Прапрадед узнал, что было за лесом, а я горы проинспектирую. Ну-ка улыбнись, а то разлюблю тебя, такую зарёванную.
- А ты меня любишь?
- А ты сама, как думаешь? Конечно люблю, глупышка!

Рен бросилась к подошедшему Зотову: - Андрей, я должна ехать с ними!
- С какой это стати? Ты у нас сапёр, или тяжёлоатлет, быть может?
- Я переводчик.
- И кому ты собираешься переводить, мутантам, что ли?
- Но, ведь, с Замиром и Игнатом едут марсиане. Как же они друг друга поймут? Как будут общаться?
- На международном языке жестов. Всё, тема закрыта. Ты нужна здесь.
- Никому я не нужна.

К беседующим подошёл Макульчев.
- Мея, не убивайся ты так и не переживай за своего добра молодца. Я за него жизнь отдам, тем более мне она совсем не дорога.
И обращаясь к Зотову полушутя, полусерьёзно сказал:
- Веришь, дорогой, первый раз готов был расстаться с холостой жизнью, а тут от ворот поворот. Вот, судьба. Передай, пожалуйста, Алане Прекрасной, что она в моём сердце будет жить до конца, до последней моей минуты, которая, чувствую, не за горами.
- Перестань глупости молоть. Давайте, парни, удачи! Ждём вас поскорее обратно. Вы нам здесь очень нужны.

После отъезда группы, Мея снова подошла к Зотову:
- Знаешь, Андрей, а я ведь сподличала. В первый раз в жизни.
- Каким же образом?
- Замир сказал, что за Игната жизнь отдаст, потому что ему своей не жалко. Это он из-за Аланы.
- Да, ну так что?
- А я ведь знаю, что он ей очень-очень нравится. Она мне это сама сказала.
- Я догадался. Но это же здорово.
- Но я ведь ему об этом не сказала, из своей корысти, чтобы он Игната прикрыл, если что. Подлая я, да?
- Ну, прежде всего глупая.
- Почему? - с надеждой спросила переводчица.
- Тебе, ведь, это Алана по секрету сказала, как я полагаю?
- Да.
- И не уполномочивала Замиру об этом сообщать?
- Нет, конечно.
- Ну, так ты просто слово сдержала.
- Думаешь? Спасибо, ты меня успокоил.
- Не за что, давай лучше помогай петарды готовить.

Глава VIII. Чёрные горы.

Группа «вулканологов» без помех, добралась до горного кряжа, расположенного в пяти километрах от города, и принялась расставлять теннисные пушки, скрывая их в «складках местности». Аборигены наносили камней, в то время как Макульчев со Светанчиков готовили взрывпакеты, дымовые шашки, оглушающие гранаты.
После того, как всё было готово, а аборигены расставлены у катапульт, Игнат отошёл подальше, чтобы взглянуть, не виден ли с дороги их бивуак.
Внезапно, какой-то гул раздался за его спиной. Он еле-еле успел отскочить и спрятаться за огромным валуном. Из-за своего укрытия он наблюдал за быстрым приближением большой группы человекообразных существ. Заросшие (то ли покрытые шерстью, то ли просто взлохмоченные и давно не стриженные) мутанты, добежав до конца дороги, упиравшейся в горную гряду, с тупым упорством стали карабкаться наверх. Ещё немного и они доберутся до того места, где спрятались в засаде Макульчев и его помощники. А те, неужели не видят и не слышат, как на них надвигаются враги? Предупредить… Но как? Игнат вспомнил, как его самого когда-то испугал крик филина. Эти птицы, если их побеспокоить, могут «облаить» недоброжелателя. Но страшнее всего их резкий вскрик, похожий на «аак». В школе косморазведчиков Игната научили идеально имитировать голоса зверей и птиц, чем он не преминул воспользоваться, сидя за валуном.
От его вскрика несколько мутантов шарахнулись в сторону, но никому из них не пришло в голову искать того, кто издал крик. Толпа двинулась дальше, но Игнат теперь был уверен, что соратники услышали его.
Так и случилось. Почти сразу начали рваться пакеты: казалось, что гора выкидывает языки пламени. Затем на наступавших посыпались камни.
После чего, воздух наполнился дымом.
Мутанты, в ужасе начали разбегаться. Часть полезла обратно, кто-то стал прыгать вниз с высокого выступа. И всё же человек двадцать продолжили своё движение вперёд.

Игнат приподнялся, чтобы посмотреть, как обстоят дела у товарищей, и вдруг получил удар по голове, от которого искры из глаз посыпались. То ли камень из катапульты сразил бесстрашного Светанчика, то ли удар мутанта. В глазах начало темнеть, что-то липкое: то ли пот, то ли кровь, выступило на лбу, и через минуту свет померк окончательно.

Примерно в это время же время Макульчев, оставшийся один у катапульты (проводники разбежались, кто куда), был атакован мутантом, который выскочил прямо на него. Небольшой скуластый паренёк с какой-то нечеловеческой силой набросился на механика, повалил и начал душить. Замир увидел страшные налитые кровью глаза мутанта и его чёрные зубы, готовые вцепиться в шею своей жертвы. Макульчев решил сопротивляться до конца, но внезапно сильнейший взрыв потряс горы. Последнее, что увидел героический капитан, - закатившиеся глаза мутанта. Тот обмяк и всем телом повалился на свою жертву. Свет померк в очах капитана. Кругом – звенящая тишина. И последнее видение – прекрасное лицо Аланы.

Глава IX. Развязка.
   
Взрыв в горах был такой силы, что в столице зазвенели оконные стёкла.

Мея билась в истерике: она то рыдала на плече Андрея, то пыталась броситься на него с кулаками, за то, что послал друзей на верную смерть.
 
- Ну, хватит, Рен, держись, - Андрей говорил строго, но и его самого подтрясывало.
На что он рассчитывал, посылая ребят в горы?

То, что чуда не произошло, стало понятно уже через двадцать минут, когда наблюдатели из отряда Марту сообщили, что мутанты надвигаются на город.
Их опять стало много. Видимо, взрыв привлёк внимание тех мутантов, которые разбрелись по деревням. И они всё прибавлялись числом.

- Да что же это за вакцина храбрости такая? Они же ничего не боятся. Обычные люди давно бы разбежались в панике, а эти прут вперёд, - почти кричал Зотов в отчаянии.

И тут Мея как будто очнулась ото сна; слёзы её пересохли.
Она подошла к Марту: - Акмаль, это же – твои солдаты! Попробуй к ним обратиться. Ведь раньше они слушались тебя беспрекословно.
Марту колебался: - Думаешь, они меня помнят? У них же ничего человеческого не осталось.
- А что, может Мея права? – Зотов схватился за эту идею, как за соломинку. – По крайней мере, это их отвлечёт на какое-то время. А нам оно очень нужно. Ров почти готов; осталось его заполнить. Они бегут к воротам. Поезжай туда и попробуй поговорить с ними, а я буду тебя прикрывать.

Выйдя к воротам, Акмаль обратился к столпившимся у края рва мутантам.
Речь его была прекрасна. Пламенный взор, убедительные слова, выражение дружеского участия.
Зотов не понимал языка аборигенов, но подумал, что, если бы на месте мутантов были обычные люди, они бы среагировали на слова Марту должным образом. Но реакция этих звероподобных существ была непредсказуема.
И всё же, что-то, видимо, мелькнуло в затуманенном сознании несчастных. Взгляд их как будто начал проясняться.
Вдруг, один из них заговорил  (Андрею переводил сам Марту):
- Ты – Акмаль, ты – наш друг. Ты не будешь нас мучить?
- Ты не убьёшь нас? - спросил другой.
- Вы мои братья, - ответил Марту. – Я жизнь за вас отдам. Вам нечего бояться. Ваших врагов мы свергли. Наша страна свободна. Это случилось благодаря вам, друзья. Преклоняюсь перед вами.
Вождь встал на колени и опустил голову.

По рядам мутантов словно волна прошла. Они начали садиться на землю: кто-то хватался обеими руками за голову, кто-то мычал, кто-то стонал.

Внезапно, откуда-то сверху (из открытого окна соседнего дома) зазвучала песня. Это был старинный гимн страны, напоминавший Марсельезу. Зотов и Марту узнали голос Меи. Это было неожиданно и прекрасно. Мутанты в каком-то порыве вставали с земли. Некоторые начали подпевать, кто-то плакал.

***
Потребовалась неделя, чтобы вернуть мутантам человеческий облик. Врачи (под руководством Зотова), родные и друзья не отходили от несчастных, и те постепенно приходили в себя. Правда, из ста человек, бежавших из «периметра» выжили не все. Часть мародёрствующих питекантропов была выловлена и убита местными фермерами; кто-то умер от ран, полученных во время побега. Но оставшиеся в живых шестьдесят человек быстро шли на поправку.

Из садистов-биологов в живых остался один. Его отыскали в подвале какого-то заброшенного дома и на аркане приволокли в столицу. На допросе он подтвердил, что никакого вируса не существует, и рассказал, каким чудовищным опытам подвергали в «периметре» несчастных повстанцев.
Мерзавца судили, приговорили к длительному сроку заключения, но тот умудрился пронести за щекой ампулу с ядом, которую и раскусил, сразу после оглашения приговора.
 
Диктатору Шуани и его жене удалось вывернуться. Их забрали на Землю, где они тихонько доживали свои дни под защитой Всемирного правительства.

Бывшему премьер-министру Рену въезд в страну был запрещён, из-за чего он совсем потерял человеческий облик и затретировал свою супругу до такой степени, что она без оглядки бежала от него на Марс, где и поселилась вместе с дочерью.

Но самое удивительное, что Макульчев и Светанчик выжили. Мея и Алана разыскали их в горах: механика сильно контузило от взрыва гранаты, брошенной кем-то из людей Марту в мутанта, нападавшего на Замира; у Игната констатировали множественные повреждения (сотрясение мозга, кровоподтёки, ссадины), от камня, вылетевшего из катапульты.

В том же году Зотов получил приглашение на две свадьбы, одна из которых состоялась на Марсе, а другая на Земле. После бракосочетания Светанчики решили поселиться на малой родине невесты, чтобы помогать Марту и его Совету восстанавливать планету, а Макульчев и Алана, выйдя в отставку, переехали на Кавказ, где были радостно приняты роднёй жениха.

Через два года, Зотова пригласили на крестины Меи-младшей, на Марс. Улучив момент, когда счастливый отец выпустил из рук свою крошку – полную его копию, Зотов задал своему другу вопрос, понятный только посвящённым:
- Ну что, Игнат, узнал, что там за Чёрным лесом и Чёрными горами?   
Светанчик задумался, как можно объединить в одно слово такие понятия, как «спасение», «возрождение», «обновление», и сказал, улыбнувшись своей «фирменной», доброй и по-детски наивной улыбкой:
- Счастье, Андрюша, счастье!