10. Liberte, Egalite, Fraternite. Священная война

   Лафоре стоял отвернувшись к окну, заложив руки за спину. Что же здесь происходит, кровавый произвол, еще и разврат.

   Те, кто его отправил сюда без сомнения будут в бешенстве от таких "открытий", Карье  ждет отзыв для отчета в Париж, а потом... Будет ли он  отдан под трибунал? Как и подобные ему комиссары, Тальен из Бордо, Баррас и Фрерон из Тулона, Фуше из Лиона, туда Комитет тоже отправил наблюдателей. Это вопрос...

   У Карье и ему подобных в правительственном Комитете есть сильный покровитель Колло-д,Эрбуа, который отлично понимает, что позволить тронуть Карье, значит копать яму себе, тогда ему самому коллеги депутаты припомнят подобные "художества" в Лионе, где он действовал вместе с Фуше, хоть он и уверяет, что как раз к пушечным расстрелам он не причастен... 

   Так ради чего  затеян этот тайный тюремный бордель?!  Будто и казней мало, надо еще издеваться над беззащитными женщинами... Может кого-то особенно остро возбуждает, что он делает "это" с недоступными ему прежде, еще вчера надменными баронессами и графинями?  Может и так...

   Почему не было ни криков о помощи, ни жалоб?   С этим более менее ясно, они могли быть обмануты обещанием освобождения... В их положении надежда умирает последней... И насчет жалоб, им могли объяснить, что в этом случае вызов в трибунал будет незамедлительным...

  Дюбуа честный и принципиальный республиканец, не зря в таких обстоятельствах он  решил сложить с себя полномочия председателя трибунала...

  К чему же участие доктора?  Возбуждающие порошки доктора делали женщин податливыми и давали возможность избежать грубого прямого насилия...

 В любом случае... эти уроды бесчестят звание французского республиканца, в чьи ряды  затесались... По таким еще станут судить обо всех нас...А после этого некоторые сердобольные "умеренные" еще удивляются, для чего нужны чистки в наших рядах...

- Кто же и для кого организует этот...тюремный бордель?! Лично у вас есть предположения? - вырвалось у Лафоре зло и резко.

- Знаю только что отбирают их эти... из "Легиона", их было трое...люди Фуке и Ламберти...я их знаю... - Анри Маре внимательно наблюдал за реакцией собеседника.

  Жан-Пьер нахмурился. Фуке и Ламберти находятся в непосредственном подчинении у Карье...

  А Лакоста не зря так перекосило, когда санкюлот решился на доклад, он не мог ничего не знать, он лишь предпочитает не попасть под тяжелую руку Карье и делать вид, что ничего не замечает.

  А я... мрачно подумал Жан-Пьер, не стану трогать его, начальник тюрьмы мне будет нужен, как союзник для исполнения намеченного...

  Молодой санкюлот утер пот с влажного лба и как-то неуверенно обратился к Лафоре:
 - И вот еще... надеюсь я прошу не слишком много, гражданин...

  Я хочу помочь молодой девушке, она пусть из "бывших", всегда была добра ко мне, держала себя уважительно, не  позволяла себе говорить со мной и с другими из охраны, как "госпожа", я не хочу...чтобы её... как тех женщин...

 Она немного простудилась и вчера просила меня привести к ней доктора... А я ЭТОГО доктора звать к ней не буду... если я знаю, чем он занимается...они заберут ее для своих утех, а потом...

  Не подумайте дурного,  обычно я никогда не сочувствую "аристо" , почти никогда...я солдат Республики, но это низко и недостойно революционера и патриота... - при этих словах юноша опасливо блеснул глазами, он удивился, когда чиновник-республиканец сдержанно кивнул.

  Лафоре шел за санкюлотом, шаги гулко раздавались в мрачном полутемном коридоре старой тюрьмы. У двери в одну из камер его спутник остановился:

- Я рискнул вчера закрыть ее здесь... Она испугалась, думает теперь обо мне непонятно что,.. Но в общем зале ее обязательно приглядят себе ЭТИ... Еще, гражданин, прошу вас, можно я войду первым...очень прошу вас...

  Лафоре с легким удивлением пожал плечами. Но согласился немного подождать и
наблюдал из-за полуоткрытой двери. То, что он увидел и услышал весьма его удивило.

  При виде молодого охранника-санкюлота  девушка сначала вздрогнула, но потом  медленно приподнялась с матраса, брошенного прямо на пол у выщербленной серой стены.

  На вид ей было лет девятнадцать, нежное бледное лицо с тонкими чертами, пушистое золото волос, взгляд огромных синих глаз метался.

- Какой же ты всё-таки изверг,  Анри! - в голосе девушки  не было ни страха, ни холодного враждебного отчуждения, ни тени злобы, скорее глубокая и немного детская обида - я просила тебя еще вечером привести врача...а ты запер меня здесь одну...

- А я  сказал еще вчера, что ЭТОГО врача к вам звать не стану, тому есть причины, напишите мне на бумажке нужное лекарство и я вам его принесу...

  И кстати, "принцесса", почему снова ко мне на ТЫ или к простому человеку можно обращаться как угодно, думаешь, можно мне как собаке   свистнуть и пес-простолюдин побежит исполнять?! - мрачно, но беззлобно буркнул молодой санкюлот.

-  Анри, когда же я к вам... как к собаке...  - в голосе девушки слышался мягкий упрек -  имейте же совесть... Но... ВЫ что, не понимаете, тюремный доктор обязан лечить нас всех, это его работа, а лично ВАМ я должна буду заплатить, откуда у меня деньги?   

- А кто вам говорит о деньгах, напишите, что нужно и я так принесу, не настолько я нищий, как вы считаете... Если у меня не хватит... я найду деньги... но лекарство у вас будет...

  Лафоре были непонятны и странны эти выяснения отношений между охранником-санкюлотом и заключенной аристократкой и он решил прервать их диалог,  появившись на пороге камеры...

  Жан-Пьеру она вдруг неуловимо напомнила погибшую сестру, сердце больно стукнуло и куда-то провалилось. Немалым усилием воли он сохранил на лице холодную невозмутимую маску.

  Увидев на пороге камеры человека в трехцветном шарфе представителя новой власти девушка совершенно побледнела и медленно съехала по стене на матрас.

- Назовите свое имя гражданка... Под каким именем вы числитесь в списках заключенных? - Лафоре вдруг посетила некая смутная идея... Её надо проверить...

- Мари-Анжель де Ронсеваль... - прошелестели пухлые и когда-то яркие, но теперь смертельно бледные губы.

- А может Мари-Анжель де Карфадек?  - Жан-Пьер увидел, как миловидное личико девушки вдруг приняло зеленоватый оттенок, зрачки расширились, она прижала руки к груди.
- Итак, я прав? Мари-Анжель де Карфадек? - Лафоре старался встретиться с ней глазами.
  Ответный взгляд синих глаз был обреченным и безнадежным, тонкие руки опустились.

- Сначала при аресте она вообще назвалась Марианна Ламар, но я чую "бывших", меня не обмануть... и она созналась, что она де Ронсеваль... так и правда... может и это имя не настоящее... - озадаченно почесал подбородок молодой санкюлот.

- Тебе так хочется моей смерти, Анри, так за что же?! - в синих глазах девушки блеснули слезы.

- Ну, вот так она меня оскорбляет каждый день под настроение, гражданин ... - обиженно, как подросток надулся Анри - слушай внимательно, "принцесса", мы... я  и гражданин Лафоре хотим тебе помочь...ну, честное слово...

- Ну да... конечно... революционеры с сияющим нимбом святых ... - с грустной иронией отозвалась девушка.

- Всё в жизни когда-то бывает впервые... главное верить, что бывает и так... - в тоне беззлобной насмешки отозвался Жан-Пьер.